Ваш психолог ВОЗМОЖНОСТИ
Радиционное западное мышление — сократовский метод, «Банда Трех» — оперирует понятием «истина», что предполагает наличие определенности и абсолютов. Фашистским вкладом Платона в философию были настойчивые утверждения о существовании абсолютов, которые в платоновских диалогах был призван отыскать Сократ. Как я уже говорил выше, мы не знаем точно, повлиял ли Сократ на идеи Платона или был просто удобным рупором для пропаганды собственно платоновских идей. Это не так уж важно. Важно то, что конечным результатом стала отполированная в дальнейшем Аристотелем система суждений/ ячеек. Любой предмет либо попадает в определенную ячейку, либо остается вне ее.
Все это привело к развитию нашей обычной логики, которая вынуждена оперировать понятиями «все», «никто», «всегда», «никогда».
«Все улитки имеют раковину».
«Это похожее на улитку создание раковины не имеет».
«Значит, это не улитка».
Если мы отойдем от абсолютов, система во многом теряет свою силу.
«Улитки очень часто имеют раковину».
«Это похожее на улитку создание раковины не имеет».
«Значит, это, скорее всего, не улитка».
Но это создание все-таки «может быть» улиткой — такая возможность не исключается. И наука, и повседневная логика чувствуют себя комфортнее с категоричной определенностью. Если речь идет об определенности «истины игры», где мы сами решаем, как и что называть («Я буду называть улитками только таких животных, которые имеют раковину»), тогда проблем нет. Проблемы возникают, когда мы пытаемся применить это к «истине опыта» и окружающему миру.
Как только мы отказываемся от «все», «всегда», «никто» и «никогда» в пользу «обычно», «иногда», «большинство» и «некоторые», мы переходим в мир «возможности».
Возможность — это ядро параллельного мышления. Поскольку суждения об истинности идей «на входе» не делаются, многие идеи могут так и оставаться «возможностями», не поднимаясь выше. Никакие «тесты на истинность» не проводятся, а потому нет нужды обосновывать правильность своих идей. Смысл здесь в том, что из «поля», обогащенного параллельными возможностями, результат «самоорганизуется» или сознательно «строится».
На рисунке 14 (см. с. 216) показано, что мог бы построить ребенок из нескольких деревянных кубиков. Каждый куб можно плашмя поставить один на другой и получить устойчивую башню. Это схоже с традиционным мышлением: поскольку каждый шаг объявляется «верным», постепенно строится определенная структура, и она будет устойчивой.
Если же мы заменим истину «возможностью», как показано на рисунке 15, (см. с. 216) прежним путем мы двигаться не сможем. Фигуры неустойчивы. И достаточно поместить в башню одну неустойчивую фигуру, как все строение рухнет. Без абсолютной уверенности на каждом этапе рассуждений мы не можем доверять конечному выводу.
Но мы можем разложить на земле даже сферические фигуры и придумать решение, как показано на рисунке 16. В этом и заключается параллельное мышление.
Рис 16
В нашем сознании «возможность» всегда тесно связана с «вероятностью». «Да, это, пожалуй, возможно, — но насколько это вероятно?»
В системе параллельного мышления от оценки вероятности лучше держаться подальше. Дело в том, что, оценивая вероятность «возможности», мы сразу же откатываемся к традиционному мышлению. Мы фактически говорим: «Это не абсолютная истина, но вероятная» или «Это не абсолютная ложь, но вероятная». В результате наш мозг занят анализом вероятностей, а не «конструированием» решения.
Вместо того чтобы оценивать вероятность каждой возможности, следует принять во внимание широкий спектр возможностей:
Реалистичные возможности (достаточно вероятные);
Теоретические возможности (просто возможные);
Фантазии (возможные разве что в голове);
Провокации (невозможные вовсе, но используемые для того, чтобы провоцировать появление новых идей).
Нет необходимости активно пользоваться этой градацией: возможности сами проявят себя. Поскольку мы не имеем дела с системой истин, реальный вклад, который «возможная параллель» вносит в окончательный итог, в конечном счете зависит от ее вероятностной ценности. И эту ценность не нужно определять с самого начала. В то же самое время участникам обсуждения лучше не увлекаться фантазиями. Фантазии могут быть ценными в традиционном мышлении, но не в параллельном. На практике люди быстро постигают «правила игры» параллельного мышления. Сложнее всего приходится тем, кто привык к мозговым штурмам и не видит разницы между традиционным и параллельным мышлением, обращая внимание лишь на главное сходство — отсутствие немедленных суждений. Таким людям параллельное мышление дается достаточно трудно.
Смысл в том, что из «поля», обогащенного параллельными возможностями, результат «самоорганизуется» или сознательно «строится».
Какого рода идеи включает в себя понятие «возможность»? Диапазон весьма широк, и приводимый ниже список является далеко не полным. Кроме того, некоторые пункты из данного списка частично перекрывают друг друга — в системе параллельного мышления это дозволено.
1. То, что мы считаем истиной, но до конца не уверены в этом. «Лебеди обычно белые». «По - моему, в Квинсленде смертная казнь не применяется».
2. Вопросы, сопряженные со случайностью. «Если я брошу эти кости, то может выпасть одиннадцать очков». «Если я выстрелю в себя из этого револьвера, есть один шанс из шести, что я погибну».
3. Возможные взаимосвязи. «Живот у вас болит, возможно, от соуса карри, который вы так обильно поглощали за обедом». «Возможно, что служащие, которые грузят багаж, вскроют ваш чемодан и украдут камеру».
4. Прогнозы на будущее. «Экономика в следующем году может прийти в норму». «В будущем году урожай винограда может оказаться выше».
5. Истина в отношении кого-то, но не всех. «Некоторые шизофреники склонны к насилию». «Некоторые таксисты — прекрасные собеседники».
6. Возможность при определенных условиях. «В этом месте в дождливую погоду возможны аварии». «Если потреблять слишком много сахара, может развиться реактивная гипогликемия».
7. Альтернативные объяснения. «Бумажник мог быть украден, но, возможно, вы сами его потеряли». «Она или забыла о назначенной встрече, или заблудилась, или застряла в пробке».
8. Научные гипотезы. «Возможным объяснением способности пауков прыгать является работающая под высоким давлением гидравлическая система». «Повышенная заболеваемость СПИДом может объясняться очень заразной формой вируса».
9. Возможное узнавание. «Эта картина могла быть написана Коро». «Мне кажется, у моего сына корь».
10. Возможный ход действий (или решение). «Мы можем ничего не предпринимать, или свернуть операцию, или перебраться за границу». «Вы могли бы просто забыть об этом инциденте, или обратиться в суд, или расквасить ему нос».
11. Возможные перемены. «Возможно, вкусы людей меняются». «Похоже, люди в наши дни меньше интересуются спортом».
12. Возможные результаты. «Если мы снизим цены, это может привлечь новых клиентов». «Если использовать дистиллированную воду, растения, возможно, будут расти лучше».
Ситуации в предложенном списке имеют немало пересечений. Можно было бы разбить «возможности» на более строгие категории, разделив их на такие группы, как «неполная информация», «спекуляции», «неподтвержденная применимость», «явный элемент случайности» и т. д. Но это было бы менее практично.
В одной из предыдущих глав я предложил простое определение истины как противоположности ситуации, в которой вы могли бы сказать «это не так». Возможность можно определить как любую ситуацию, где вы можете сказать: «Может, и так».
Очевидно, что параллельное мышление не исключает истину. Если вы посмотрите расписание движения поездов и заявите, что лондонский поезд отправляется в три часа, истинность вашего утверждения не отменяет его участия в качестве параллели. В очень многих случаях человек, высказывающий идею, знает или думает, что она истинна. Параллельное мышление не ограничивается одними лишь «возможностями». Так не следует ли сразу указывать на то, что ваша идея является «истиной», чтобы придать ей больше ценности и выделить ее из числа «просто возможностей»? Искушение поступить именно так велико. Однако притязания на истинность могут привести к тому, что их то и дело будут оспаривать, поэтому претендовать на абсолютную истину лучше не стоит.
«В расписании, которое лежит передо мной, сказано, что поезд отходит в три часа».
«Я часто езжу этим поездом, и он отходит в три часа».
«Моя секретарша сегодня утром узнавала расписание, и поезд на Лондон отходит в три часа».
«Истинностная» ценность таких простых утверждений может быть принята всеми без ее прямого декларирования, и потом окружающие смогут решить, как относиться к вашим словам.
Вы едете по дороге и оказываетесь перед развилкой. Указателей нет. У вас есть две возможности: ехать налево или направо. Есть два возможных решения: вы можете решить ехать направо или можете решить ехать налево. Это кажется совершенно очевидным. Но это не так. На самом деле возможностей намного больше.
Вы можете поехать направо.
Вы можете поехать налево.
Вы можете стоять и думать.
Вы можете свериться с картой.
Вы можете подождать кого-нибудь и спросить.
Вы можете пойти на риск.
Вы можете вернуться к предыдущей развилке и поехать другой дорогой.
К этому списку, наверное, можно было бы добавить еще какие-то возможности. Это вполне «возможно».
Возможность можно определить как любую ситуацию, где вы можете сказать: «Может, и так».
Привыкшие к дихотомическому мышлению, мы любим закрывать дверь возможностям, чтобы иметь больше определенности. Мы боимся, что избыток возможностей парализует нас, — и эта опасность действительно существует. Но можно избежать паралича, если четко знать свои приоритеты и тонко чувствовать практичность различных идей. Мы просто смотрим на разные возможности и «строим» решение. Трудно в каждой ситуации предусмотреть полный перечень возможностей, но обычно удается найти их все же больше, чем простое или/или.
Конечно, можно сказать, что «возможно все». Грабитель, нападающий на вас на улице, «может» в ту же минуту умереть от сердечного приступа. Вам на помощь «может» прийти здоровяк прохожий. Как раз в эту минуту мимо «может» проезжать полицейский патруль. Грабитель «может» вдруг подобреть к вам и отправиться грабить других. Все это «возможности», но они не очень-то вам помогут. Но вот если вы примете во внимание, что в такой-то части города вас могут ограбить, или что если грабителя разозлить, он может убить вас, или что он может оказаться наркоманом, эти возможности будут иметь куда большее практическое значение.
Это просто вопрос предусмотрительности, движения с потоком «водной логики». Первая группа возможностей всего лишь говорит вам: «Надейся на лучшее». Вторая группа дает практические рекомендации, как лучше себя вести.
Очень часто привычка заботиться о том, «что есть», вызывает в нас желание «судить» возможности. Но как только вы переключаетесь на режим «что может быть», это затруднение исчезает. Трудность эта возникает тогда, когда вы пытаетесь быть наполовину в системе параллельного мышления и наполовину — в системе традиционного мышления, то есть допускаете возможности (новая система), но при этом хотите их «судить» (старая система).
К этому времени для вас должно стать очевидным, что стадия «возможностей» является продуктивной стадией параллельного мышления, генерирующей, креативной.
Я не раз в этой книге старался подчеркнуть тот факт, что традиционная система мышления очень слаба в творческом плане. Упор в ней делается на критику, суждения, анализ и поиск истины. Все это почти не имеет отношения к творчеству. Предполагается, что идеи сами откуда-то возникают и что «истина» уже есть, — ее нужно только открыть.
Генерирующая, продуктивная сторона мышления не может обойтись без «возможностей». Чтобы о возможностях можно было судить, их сначала нужно иметь. Параллельное мышление как раз способствует рождению возможностей.
В рамках параллельного мышления большое место занимает мышление творческое, креативное. Я об этом до сих пор не говорил, потому что не хотел, чтобы создалось впечатление, будто параллельное мышление является синонимом творческому и латеральному мышлению. Это совсем не так. Параллели вовсе не обязаны быть креативными. Это могут быть просто предположения, гипотезы и информация.
В то же время новые возможности, новые идеи, новые гипотезы и новые решения могут рождаться просто из намерения мыслить творчески или же благодаря формальному, сознательному применению методов латерального мышления. Любая новая идея является «возможностью». Она может получить дальнейшее развитие и в конце концов принять участие в достижении результата. Иногда бывает так, что сама по себе идея оказывается непрактичной, но с ее помощью можно создать полезную концепцию и в дальнейшем ее использовать.
В системе структурированного параллельного мышления новые идеи-возможности высказываются под зеленой шляпой. В неструктурированной системе такие идеи могут рождаться в любой момент.
«Почему бы не создать объединенные вооруженные силы, включающие в себя представителей враждующих этнических групп?»
«Нельзя ли разорвать этот порочный круг?»
«Нельзя ли материально заинтересовать полевых командиров в прекращении конфликта?»
«Как бы укрепить среднюю позицию, чтобы покончить с резкой дихотомией?»
Вопросы — это способ сфокусировать творческую энергию. Вопрос «Нельзя ли разорвать этот порочный круг?» подразумевает следующее: «Давайте сосредоточим творческие усилия на способах разорвать этот порочный круг». Среди параллелей могут быть предложения, нацеленные на более тонкую фокусировку мышления.
Итак, что нам делать, когда мы соберем воедино все параллельные возможности? Какой следующий этап? Для многих традиционалистов эта стадия выявления всех возможностей может казаться непрактичной, просто баловством. Ведь цель мышления состоит в получении удовольствия, достижении понимания, установлении контроля, предсказании будущего. Как тут может помочь масса всех этих разношерстных возможностей? Оставаясь в рамках традиционного мышления, мы с самого начала просто строили бы цепочку тщательно взвешенных «истин», чтобы в конце по ним, как по ступенькам, прийти к результату. А вместо этого мы теперь имеем перед собой кучу возможностей. Что дальше?