Изучение культуры «на расстоянии»

Вторая мировая и «холодная» войны продуцировали много исследований национального характера врагов и союзников Соединенных Штатов. Маргарет Мид и другие антропологи стали разрабатывать метод исследования национального характера (читай, национальной культуры) на расстоянии (at distance)[147]. Последний представлял собой попытку изучения документов, относящихся к современности так, словно бы изучалась культура прошедших веков. Определенные элементы непосредственного наблюдения, даже интервью и тесты, продолжали использоваться только тогда, когда дело касалось исследования групп иммигрантов и военнопленных. «Повинуясь необходимости, Мид и другие создавали методы анализа литературы, фильмов, газет, отчетов путешественников и выступлений членов правительства, стиля пропаганды. В этих разработках использовались приемы конфигурацио - нистов». Речь идет о теоретическом подходе, разработке которого положила начало Рут Бенедикт, рассматривавшая каждую культуру как конфигурацию ее элементов, определенную единой культурной темой. Г. Горер написал ставшую очень известной работу о русском национальном характере, применяя уже только дистанционные методы. «Эта книга, — указывал он, — не основана на моем собственном опыте и наблюдениях. Как «интурист» я совершил две короткие поездки в СССР в 1932 и 1936 гг. Мое знание рус

Ского языка было и остается рудиментарным: я могу разбирать простые тексты с помощью словаря»[148].

Все исследования национального характера, в основании которых лежала конфигуриционалистская парадигма, имели две основные черты: во-первых, все культурные элементы, присущие той или иной нации, являющейся объектом исследования, воспринимались как взаимосвязанные, во-вторых, любая национальная культура рассматривалась как детерминированная принятыми в ней моделями детского воспитания.

«Главный метод в изучении модальной личности — это анализ коллективных феноменов взрослых: политическое поведение, институциональные навыки, системы религиозных идей и ритуалов, форм искусства, средств массовой информации и т. д. Прежде всего это анализ коллективных документов, т. е. утверждения, распределенные устно или письменно среди всех главных сегментов общества. Они включают фольклорные памятники, религиозные труды, популярные журналы, кино и т. д. В определенной степени эти документы конгруэнтны с тем, что известно о формальной социальной структуре или культуре, они в некотором смысле представляют коллективность, и можно законно ожидать, что они породят догадки относительно общих психологических процессов. Однако психологические характеристики, выраженные в этих документах, могут только отчасти соответствовать характеристикам, которые присущи членам обществ. Традиционные документы, такие как мифы и религиозная доктрина, могут иметь мало значения для настоящего, или им могут быть атрибутированы специальные значения, не очевидные из буквального контекста. Производимые в настоящее время документы, такие как кино или популярная беллетристика, могут скорее характеризовать личности элиты, которая их производит, чем. широкой публики. Конечно, верно то, что если такой продукт пользуется широкой популярностью, он должен до некоторой степени отражать важные чувства, ценности, мечты широкой публики. Однако должна приниматься во внимание возможность спада. Но даже большое разнообразие популярных фильмов может оставлять незатронутыми некоторые наиболее важные психологические характеристики членов данного общества. Короче говоря, хотя коллективные документы имеют большую ценность для изучения национального характера, по ним нельзя окончательно судить о диапазоне и изменчивости модальной личности, реально существующей в обществе. Только путем сохранения ясного различия, одновременно в теории и в исследовании, между личностью индивида и социокультурной связью, можем мы адекватно изучать их взаимодействие и взаимовлияние»[149].