Психологическая антропология и смежные дисциплины

Хсю рассматривает связь психологической антропологии с психоанализом, коллективной психологией и социальной психологией. «В короткой истории психологической антропологии как поддисциплины клинические науки фигурируют довольно значительно. Однако психологическая антропология не является
клинической наукой и несмотря на то, что она пользуется некоторыми концепциями клинических наук, она имеет свои собственные пути. Психологическая антропология имеет дело с большим числом индивидов, которые являются нормальными и функционирующими членами общества. Среди методов подхода психологической антропологии обычно выделяются научная процедура формирования гипотезы, проверка гипотезы, кросс-культурная ратификация результата и*дальнейшее усовершенствование гипотезы. При этом нужно подчеркнуть, что хотя психологическая антропология не есть просто психология индивида, она должна избегать психоанализа целых культур в манере, к которой пришел Фрейд в своих заключениях о происхождении тотема и табу»[225].

«Психологическая антропология имеет дело с: (а) сознательными или бессознательными идеями, разделяемыми большинством индивидов в данном обществе (индивидов, к которым могут быть отнесены такие термины, как основная личностная структура или модальная личность, одновременно статистические или околостатистические концепты) и (б) сознательными или бессознательными идеями, управляющими действием многих индивидов в данном обществе как группе (иногда описываемой как групповая психология, психология толпы или коллективное сознание). Обе эти части отличны от уникальной психологии индивида. Она (психологическая антропология) не поддерживает тот взгляд, что идеи, лежащие в основе паттерна жизни группы и паттернов действий индивида, являются двумя отдельными сущностями. На самом деле они составляют континуум. Существует много доказательств, указывающих, что многие индивиды оценивают национальные и интернациональные дела в терминах их собственных личных симпатий и антипатий, опасений или стремлений. Но прежде чем психологический антрополог может заключить, что одно коренится в другом, он должен быть уверен, что он рассуждает не просто по аналогии, что он не смешивает широкие направления культурного развития, которые могут психологически стимулироваться, со специ
фическими институциональными деталями, которые являются обычно исторически детерминированными»[226].

«Среди всех поведенческих наук психологическая антропология и социальная психология имеют потенциалы развития теснейших взаимообогащающих отношений. Обе дисциплины имеют дело с обществом, и обе дисциплины имеют дело с психологией, но они сильно отделяются друг от друга в значительных отношениях. Как мы уже указывали ранее: (а) характерным признаком направления «Культура и Личность» является акцент на естественных групповых различиях вдоль этнических и социальных линий, в то время как социальная психология часто интересуется экспериментально продуцируемыми групповыми различиями; и (б) что ученые области «Культуры и Личности» изучают поведение всегда в отношении к его предпосылкам, в то время как психологи удовлетворяются просто описанием его характеристик. Я не думаю, что второе отличие является валидным, так как многие исследования в социальной психологии пытаются обнаружить предпосылки поведения; и я думаю, что первое отличие является только отчасти валидным, так как психологические характеристики, относящиеся к роли, полу, занятости, также являются проблемами в психологической антропологии. То, что отделяет психологических антропологов от социальных психологов, обнаруживается в трех областях. Первое: психологическая антропология является кросс-культурной в своем подходе с самого начала своего существования, в то время как социальная психология традиционно черпает свои данные из западных обществ. Второе: социальная психология является по ориентации количественной и даже экспериментальной, в то время как психологическая антропология уделяет только незначительное внимание исследованию проектов и только недавно пришла к необходимости ригоризма в деле формирования гипотезы и верификации. В обоих этих отношениях дистанция между двумя дисциплинами сужается. Социальная психология все более и более начинает интересоваться кросс-культурной валидностью своих обобщений... Действительно,

-’да“'[227]'

Редкими сегодня становятся учебники по социальной психологии, в которых не содержались бы ссылки, по крайней мере, на Маргарет Мид, Рут Бенедикт, Джеффри Горера, Клайда Клакхона, Ральфа Линтона, Джона Уайтинг и некоторых других антропологов. Психологические антропологи, с своей стороны, становятся все более чувствительны к важности изощренной разработки исследовательских проектов и количественным измерениям. Психологическая антропология уже позаимствовала немалую часть своего методологического вдохновения от социальной психологии, и с течением времени долг ее перед социальной психологией, вероятно, будет гораздо большим, чем долг перед клиническими дисциплинами. Третья сфера, в которой психологическая антропология отличается от социальной психологии в значительной степени — это то, что она имеет дело не только с воздействием общества и культуры на личность (основной интерес социальной психологии), но также с ролью личностных характеристик в развитии, формировании и изменении культуры и общества... Солидная теория, намеревающаяся объяснять взаимоотношения между человеком и культурой, должна не только выяснять источник психологических характеристик, как они формируются паттернами воспитания ребенка, социальными институтами и идеологиями, но должна также объяснять источник, развитие и изменение в навыках воспитания ребенка, институтах и идеологиях. Является хорошо известным фактом, что общества и культуры действительно изменяются, часто медленно, но иногда стремительно. Так как человеческие существа являются не просто беспомощными созданиями, понуждаемыми внешними силами, такими как географические катаклизмы, внешние завоевания, рок, боги или необъяснимые превратности чего-то су - перорганического, мы должны находить по крайней мере часть объяснений для культурных и социальных изменений в интеракциях между людьми и обществами и культурами, в которых они живут»1.

Надо отметить, что делая упор на коллективные представления и на необходимость специфической психоантропологической концепции личности, Хсю не
сколько смещал акценты, до того времени существовавшие в психологическом подходе в антропологии, прежде всего в школе «Культура и Личность», где ставилась цель исследования судьбы индивида в специфическом культурном окружении. Между понятиями «культура» и «личность» существовало значительное сходство. Так, Дж. Хонигман, суммируя теоретические разработки психоантропологов, определял их следующим образом: «личность относится к индивидуальным, стандартизованным моделям действия, мышления и чувствования», «культура обозначает социально-стандартизованные модели активности, мышления, чувствования некоторой прочной социальной группы»[228].

■ Основным вкладом Френсиса Хсю в антропологию является его трактовка предмета, целей и задач психологической антропологии. Она верна в своих общих чертах. Единственное, что ей можно поставить в упрек, то, что она фактически не дает дальнейших перспектив развития дисциплины. Пройдет еще немало лет, прежде чем новыми источниками вдохновения для психологических антропологов станут когнитивная антропология, культурная психология, обновленные теории социализации и современные лингвистические исследования.