Таким образом, от интереса к субъективности психологический антрополог неизбежно должен переходить к теоретизированию по поводу социальной жизни психики, а вслед за тем и к самому социальному процессу. Понятие дискурса неразрывно связывает субъективное и социальное. Джеффри Уайт солидаризируется с точкой зрения Грейс Харрис, которая определяет три понятия, которые должны стать ключевыми словами в психологической антропологии (индивид, self и личность) как обоснованные на «биологическом, психологическом и социологическом модусах человеческих существ»[363].

Итак, дискурс-центрированный подход предполагает связь между системой значений, расположенной в ментальном поле индивида, и его поведением. До недавнего времени доминирование бихевиористских теорий препятствовало взаимопониманию психологов и антропологов, привыкших описывать социальное действие в терминах значений, ценностей и опыта. Но когнитивный поворот, наметившийся в современной психологии вызвал широкий интерес к процессам концептуализации, выработки культурных моделей и схем, которые совместимы с антропологическим взглядом на культуру как главную силу в формировании человеческого поведения. Таким образом, дискурс-центрированный подход, отталкиваясь от понятия субъективности, способен описать весьма широкий спектр психологических, культурных и социальных феноменов. Он объясняет формирование поведенческих моделей и общественных институций в процессе межличностного дискурса. И, что еще более важно, он объясняет формирование того, что представляется нам объективированными системами значений. Вопрос в том, рассматриваем ли мы явление в статике или в динамике.

Культура как самозамкнутая система, общество как само - замкнутая система представляются статическими обра - зованьями. Здесь нет места для психологии. Если же мы смотрим на них как на сформировавшиеся и постоянно меняющиеся посредством процесса дискурса, мы не можем пройти мимо человеческой субъективности и связанной с ней психологичности.

Дискурс-центрированная антропология непосредственно связана с проблемой идентичности, т. е. признания себя в качестве относящегося к определенной группе. (Тот подход в антропологии, который исследует прежде всего коллективные представления, не может рассматривать проблему самоприписыва - ния). Идентичность достигается через артикуляцию и драматизацию self, является культурно (через процесс дискурса) конструируемой и зависящей от культурного контекста[364].

Таков ответ Джеффри Уайта на поставленной историей науки вопрос о связи между психологией и культурой.

И Основной вклад Джеффри Уайта в антропологию состоит в том, что он стремится показать, как из человеческой субъективности, из человеческих эмоций (следует обратить внимание, что Уайт не упоминает о мышлении — скорее всего, он боится внести путаницу, быть пойманным на случайном противоречии, а потому говорит только о тех феноменах, которые в эти годы рассматривались как стопроцентно психологические) формируется социальная реальность. Вопрос, в какой мере она формируется из человеческой субъективности, Уайт оставляет неясным. Очевидно, что не полностью. Уайту важно показать, что это верно, как минимум, в какой-то мере. Идея о том, что кулыура проявляет себя посредством дискурса, принадлежит постмодернистам. Формирование культуры посредством дискурса — вот то оригинальное, что вносит Уайт,, по существу перечеркивая постмодернистскую традицию, где процесс дискурса — самоцель. При этом дискурс-центрированный подход — это новое для психологической антропологии, поскольку


Понятие дискурса было выработано Мишелем Фуко только в 60-е гг. и просто не успело быть интегрировано психологической антропологией до наступления периода ее упадка. Следует обратить внимание на терминологический нюанс. И у Фуко, и во всей западной литературе дискурс является именно процессом, а не результатом процесса, не закрепившемся в языке способом упорядочения действительности, как принято в отечественной литературе. «Задача состоит не в том, чтобы рассматривать дискурсы как совокупности знаков, — пишет Фуко, — но в том, чтобы рассматривать их как практики, которые систематически образуют объекты,

О которых они говорят»[365]. Так что рассуждения Уайта вполне соответствуют концепции Мишеля Фуко. Говоря

О личности, Уайт упоминает такие понятия, как когни- ции и концептуальная схема, а говоря о культуре — употребляет понятия «социально установленная система значений», «символы», «сценарии». Эти концепции были выработаны в когнитивной антропологии и символической антропологии и к 90-м гг. стали уже абсолютно привычными. Как психологического антрополога его интересует вопрос, как когниция может приобретать мотивационный аспект и выражаться в социальном поведении. Проблема здесь в том, что наличие у когниции мотивационного аспекта не является общепринятым тезисом. Уайт показывает, как она может получить таковой и стать психологическим феноменом. То же самое относится к концептуальной схеме, которая рассматривается не как мыслительная абстракция, а как возможный источник наших действий. Значению как ментальному комплексу соответствует символ как элемент культуры (культурное значений). Концептуальной схеме как ментальному комплексу соответствует культурный сценарий. Вопрос в том, как они взаимосвязаны. В когнитивной психологии «сценарием» называют ментальное представление о событии, включающее последовательность действия и ключевые фигуры, вовлеченные во взаимодействие. Уайт ставит обратный вопрос, как наши представления формируют культурный сценарий. Вопрос о формировании на основе ментальных значений культурных значений также непрост. В психологической антропологии раннего периода эти вопросы просто не ставились. Антропологи исходили из аксиомы, что взаимовлияние присутствует. Попытка же поставить эту

Раздел 2. Современная пснхшгнчесш и когнитивная антрвпвлвгня...

Аксиому под вопрос привела к необходимости объяснить, как это происходит. Задача оказалась не из простых. Уайт предлагает свой вариант ее решения, связанный с дис - курс-центрированным подходом. Таким образом, вопрос

О комплексном рассмотрении культуры и личности просто отпадает, это две системы, относительно которых психологическим антропологам необходимо доказать, что они находятся во взаимодействии. Доказывание само превращается в процесс, поскольку с усложнением концепции личности и с трансформацией взгляда на культуру, приходится доказывать корреляцию ие обеих систем в целом, а их отдельных составляющих.