Иррационализм и бессознательное в культуре

Как полагал Боас, хотя «в примитивном обществе существует тенденция к разнообразию ассоциаций, для рационалистического объяснения необходимо связать их с общими взглядами об устроении мира, характерными для данной культуры», а в «нашей собственной культуре» ассоциации более инструментальны и рациональны, «потому что рационалистические тенденции нашего времени уничтожают многие линии ассоциаций», но различие это не являются глубокими. Наша собственная культура далеко не вся рациональна. «Тысячи действий и мыслительных процессов, составляющие наш обычный день, не отвечают строгим требованиям рационального. Мы не можем «ремоде - лировать, без серьезного эмоционального сопротивления, какие-либо фундаментальные связи мыслей и действий, которые детерминированы нашим восприятием в раннем возрасте и которые формируют бессознательную основу всех наших действий»[19].

Боас утверждал, что антропологические исследования, исходящие из точки зрения о бессознательном ис-

Точнике психических феноменов, являются очень плодотворными, поскольку ни индивиды, ни целые народы не могут дать себе отчет об источниках своих культурных категорий. По мнению Боаса, «классификация концепций, тип ассоциаций, сопротивление изменениям» совершаются бессознательно и «вторичное объяснение» (рационализация) — «один из наиболее важных антропологических феноменов» — распространен в нашем обществе не менее, чем в примитивном»[20].

В 1920 г. в «Методах этнологии» Боас утверждает, что социальное поведение человека зависит в большой степени от ранних привычек, которые выработались прежде, чем человек начинает помнить себя, и которые не проникают в его сознание. Но он сомневается, что теория Фрейда является универсальной, и предостерегает против «грубых переносов новых методов психологических исследований» в сферу антропологии. В 1930 г. в «Некоторых проблемах методологии в социальных науках» Боас утверждает, что «изучение динамики социальной жизни может быть понято только на основе влияния культуры на общество и реакции индивида на культуру, в которой он живет». В 1932 г. в «Целях антропологических исследований» он пишет, что «было бы напрасным трудом искать социальные законы, не обращая при этом внимание на то, что будет названо социальной психологией, а именно, на реакцию индивида на культуру»[21].

И Основной вклад Боаса в антропологию состоит прежде всего в признании факта, что каждая культура имеет свой собственный уникальный путь развития, хотя современная этнопсихология отвергает тот решительный культурный релятивизм,— рассмотрение каждой отдельной культуры вне ее исторического контекста,— который был присущ Боасу и большинству этнологов первой трети нашего столетия, и полагает, что история развития и изменения различных культур поддается научному исследованию, а не покрыта «завесой тайны», но принимает идею Боаса о том, что культуру следует изучать как целостную систему, все компоненты которой определенным образом связаны между собой. За-

Имствуемые элементы встраиваются в новый сложный культурный контекст. Важным моментом является и обращение Боаса к понятию бессознательного, утверждение, что источники культурных моделей не осознаются человеком, а также представление о внутренней иррациональности (или, точнее было бы сказать, используя термин современного культурного психолога Р. Шведе- ра, внерациональности культуры). Не менее значимо и утверждение Боаса, что хотя культурные модели детерминируют поведение человека, это не значит, что все люди под их влиянием ведут себя одинаково. В поведении каждого из своих носителей культура преломляется особым образом. Это последнее утверждение в течение долгих лет не привлекает к себе внимание психологических антропологов, но зато находит свое развитие в работах современных антропологов как теория распределенности культуры или «деятельно-процессуальная модель культуры» (Т. Шварц). Следует отметить и утверждение Боаса о том, что культурные модели имеют динамическую силу, то есть провоцируют людей к деятельности и взаимодействию.