Существует ли модальная личность?

В некоторых случаях эмпирические данные подтверждали гипотезу о существовании модальных личностей — при исследовании некоторых индейских племен удалось установить, что какими-либо характерными общими личностными характеристиками обладает от 20 до 40% членов этих племен. Определенные различия, например, в мере авторитарности, были установлены и между европейскими народами, но это не были собственно этнические различия, скорее их следует рассматривать как культуро-обусловленные. Кроме того, очевидно было, что внутрикультурные различия, то есть различия между разными слоями и классами населения, могли быть значительно выше, чем межкультурные.

Если национальный характер отражает способ распределения индивидуальных личностных вариантов, его изучение требует психологического обследования большего количества индивидов, почти повального психологического исследования общества. Однако большинство исследования национального характера не придерживается этой линии. Они основываются скорее на широком анализе коллективной политики и коллективных продуктов — ритуалов, институциональных структур, фольклора, средств массовой коммуникации. «В изучении национального характера, однако, это может быть скорее дополнительным, чем основным методом, первичным является психологическое изучение индивидов»[143].

Впрочем, те задачи, которые ставили перед собой исследователи «модальной личностной структуры» в 40 —50-е гг., оставались нерешенными и в конце 60-х. И в эти годы Алекс Инкельс продолжал писать о необходимости «замерить у достаточно репрезентативной выборки из национальной популяции распределение межличностных черт и синдромов или типов личностей, подобно тому, как сейчас мы строим распределе
ние установок и намерений избирателей. Прежде чем приступить к этой трудной задаче, мы должны знать, какие элементы личности следует измерять для целей социологического анализа. Сделав замеры важных личностных параметров таких популяций, мы должны будем научиться интерпретировать результаты, а затем интегрировать эти выводы с информацией о структурных аспектах системы, разработать тактику прогнозирования и испытать адекватность наших теорий на новых популяциях и новых условиях»[144]. В эти же годы А. Инкельс и Д. Левинсон делали уже вполне пессимистичный вывод: «При нашем нынешнем ограниченном состоянии познания и исследовательской технологии нельзя утверждать, что какая-либо нация имеет национальный характер»[145].

Как писал об этом А. Л. Крёбер в своем энциклопедическом сборнике «Антропология»: «Кажется теоретически возможным, что два народа демонстрируют во многом схожий психологический характер или темперамент, но в то же время имеют различные культуры. Обратное кажется также верным: культура может быть сходна, в то время как национальные характеры различные. Западная Европа, например, имеет в основном единую цивилизацию, однако темпераменты ее народов резко различные... Если это правильно, тогда недавние попытки придать каждой культуре определенного двойника вроде «основной личностной структуры» или «модальной личности» заходят слишком далеко. Если соответствия и существуют, то они, очевидно, лишь частичны»[146].

И Основным вкладом в антропологию личностно-центрированного подхода, также как и культуро-центриро - ванного, является постановка проблемы распределения, на этот раз — распределения психологических типов личности внутри единого общества. Вопрос о распределении культурных моделей и вопрос о распределении психологических типов безусловно связаны между собой, однако характер этих связей оставался неясным. Исследователи, работавшие в рамках личностно-центрированного подхода к исследованиям национального характера, отказались от социокультурного детерминизма, оставшегося в наследство этнологам еще от Франца Боаса. Личностно-психологическим процессам они придавали большее значение, чем «социальным требованиям». Именно этот подход в дальнейшем поможет объяснить устойчивость социальных систем.