ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОЕ СТРЕССОВОЕ РАССТРОЙСТВО У ДЕТЕЙ – ЖЕРТВ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО АКТА: ОСОБЕННОСТИ, ПСИХОДИАГНОСТИКА И КОРРЕКЦИЯ

Ж. Ч. Цуциева

Центр психолого-педагогической реабилитации и коррекции, Владикавказ

Введение

В последние годы отмечается повышенное внимание к исследованию феномена посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) у детей [2]. Это связано с ростом терроризма и частым вовлечением детей в терро-ристические акты (как правило, заложниками). Одним из основных крите-риев ПТСР, согласно DSM-IV, является наличие ситуации, кажущейся уг-рожающей или представляющей реальную физическую опасность для са-мого человека или для окружающих его людей и вызывающей у него ост-рый страх, переживание беспомощности или ужаса. Таким образом, под-черкивается, что ПТСР является реакцией личности на стресс.

Известно, что формирование психологических проявлений ПТСР у лиц различных возрастных групп имеет специфику и связано с особенно-стями восприятия угрожающей ситуации [3, 8]. Такие психологические особенности детей и подростков, как несформированность психики, сла-бый волевой контроль эмоциональных и поведенческих реакций, сильное воздействие подкорковых структур на функциональное состояние ЦНС, обусловливают своеобразие феноменологии ПТРС, психологических и по-веденческих реакций у лиц этой возрастной группы [2, 9].

Фобии, страхи, нарушения сна, эмоционально-вегетативные реакции, психическая напряженность приводят к нарушению поведения на соци-альном, межличностном и внутриличностном уровнях индивидуальности и составляют основу феноменологии ПТСР у детей и подростков [1, 2, 11– 13]. Это проявляется в различных формах правонарушений, делинквентном поведении, низком уровне потребности достижений, низкой успеваемости в школе, межличностных конфликтах на всех уровнях (школьники, учителя, родители), нарушениях дисциплины, поведения и психических реакций.

Необычность поведения детей – жертв террористических актов и не-приятие их социальным окружением усиливают агрессию таких подрост-ков и усугубляют их социально-психологическую адаптацию. В этих слу-чаях крайне сложна диагностика признаков ПТСР, а ведь именно психоло-гический уровень проявлений признаков ПТРС на поведенческом уровне может помочь в раннем выявлении ПТСР. Для этого должны быть разра-ботаны диагностические критерии и шкалы оценок, в этом направлении нами проводятся исследования.

Следовательно, феноменология клинико-психологических признаков ПТРС имеет специфические особенности у детей и подростков. Особенно-сти психологических реакций у детей и подростков с признаками ПТРС определяют необходимость разработки диагностических критериев и шкал оценок психологических проявлений ПТРС в этой возрастной группе. В этом плане нами совместно с врачами-психиатрами проводятся исследова-ния. Их основу составляет опыт работы с детьми и подростками, постра-давшими в результате террористического акта в Беслане.

Материалы и методы

Исследование проводилось в октябре–декабре 2004 г. в городах Бес-лане и Владикавказе, и в феврале–марте 2005 г. в Санкт-Петербурге. Всего в исследовании участвовали 338 детей, из них 200 были обследованы в го-родах Владикавказе и Беслане. Все обследованные были разделены на три группы: 1-я – заложники, 2-я – очевидцы и 3-я – информированные.

В ходе исследования использовался психодиагностический ком-плекс, включавший: биографическую анкету; рисуночный тест Р. Сильвера для выявления особенностей когнитивной и эмоциональной сферы; шкалу семейной адаптации и сплоченности (FACES) Д. Х. Олсана, Дж. Портнера и И. Лави для определения семейной сплоченности и семейной адаптации; цветовой тест М. Люшера для изучения эмоциональных состояний и внут-риличностных конфликтов, тест цветового отношения для выявления эмо-циональных компонентов отношения к значимым для человека людям и явлениям действительности; невербальный семантический дифференциал Бентера и Ла-Вое для выявления личностного смысла актуальных жизнен-ных явлений; тест «Лица» для диагностирования эмоциональных предпоч-тений в отношении себя и значимых окружающих; методику «Незакон-ченные предложения» для определения проблемных зон в системе лично-стных отношений к жизненным явлениям.

С целью создания доверительных отношений и положительной мо-тивации к участию в исследовании с каждым подростком проводилась предварительная индивидуальная встреча. После установления должного контакта подростку предлагался пакет методик для диагностики его со-стояния, системы отношений.

Результаты и их анализ

Исследование ценностно-смысловой сферы подростков, переживших террористическую ситуацию, показало, что понятия «терроризм» и «смерть» объединяются в сознании всех групп подростков в единую сис-тему и отвергаются ими как несущие угрозу существованию собственного Я. Для всех групп подростков, как непосредственно переживших теракт, так и очевидцев и лишь информированных, наибольшую ценность пред-ставляют семья и собственное Я. Это соответствует закономерностям пси-хического развития в подростковом возрасте. Для подростков характерно сочетание реакции эмансипации, стремления к независимости и автономии с сохранением значимости семьи, ее традиций и межличностных отношений.

В структуре психотравмы подростков независимо от степени вклю-ченности в психотравмирующую ситуацию доминирующую позицию за-нимает смысл собственного Я. Степень включения в теракт обусловливает содержания смысла Я. Для подростков 1-й группы (заложники) образ Я диссоциирован: неприятие себя сочетается с приятием целостности. В то же время собственное Я выглядит более позитивным, чем для информиро-ванных подростков. Такое отношение к себе свидетельствует о стрессо-генном повышении самооценки. Подростки, выжившие в теракте, видев-шие воочию смерть и страдания, имею полное право ощущать собствен-ную уникальность, собственную самоценность.

Во 2-й группе (очевидцы) образ Я отражает неприятие себя. Для подростков 3-й группы, информированных о теракте, характерна высокая самоценность. Для подростков из 1-й и 2-й групп высокую смысловую значимость имело понятие «школа» как место психотравмирующего собы-тия. Для лиц 1-й группы это понятие наполнено отрицательным смыслом и продолжает оставаться жизненной ценностью. Можно предположить, что такое отношение к школе связано с недавно пережитыми событиями. Под-ростки 1-й группы сохраняют доверие к людям, используют стремление соответствовать социальным нормам как способ преодоления тревоги.

Опыт работы с детьми – жертвами террористического акта в г. Бес-лане показал, что эффективность психотерапевтического воздействия в по-сттравматических ситуациях во многом определяется наличием у детей и подростков эмоционального и социального ресурса в виде семьи. Для под-ростков понятие «семья» объединяет в одно целое эти ресурсы. Именно поэтому смысл семьи у заложников и очевидцев, хотя и менее насыщен, чем у информированных, но более целостен. Важно, что у подростков 1-й группы семья объединяется в один смысловой узел с понятием «жизнь», но противопоставляется понятию «будущее». Подобное противоречие может быть объяснено смертью родных и близких.

В контексте социального ресурса преодоления посттравматических стрессовых расстройств следует отметить еще один результат проведенно-го исследования. Было установлено, что пережитый кошмар, связанный с террористическим актом, негативно не сказался на представлениях деву-шек – заложниц и очевидиц событий о будущем, на отношении к себе как к будущей матери, на желании иметь супруга и семью. Положительная эмоциональная реакция на контакт с детьми и беременность отражают включение психологических защит в преодолении психотравмирующей ситуации. Такая реакция девушек по отношению к материнству, естест-венно, обусловливается традициями осетинской культуры, культом ребен-ка в семьях.

Тонким индикатором психологического благополучия личности яв-ляются эмоциональные переживания [4–7, 12]. Результаты исследования показали, что у подростков 1-й и 2-й групп сохранялось высокое эмоцио-нальное напряжение даже спустя 2–4 мес после произошедших событий. Об этом говорят рисунки подростков 1-й группы. В обобщенном виде ре-зультаты оценки рисунков детей представлены в таблице.

Эмоциональные проявления у детей, переживших террористический акт

Рисунки выполнялись темными красками: черными, коричневыми. Использование черного цвета в рисунках говорит о страхе, тревоге, о стремлении протестовать, о противостоянии тому, что происходит вокруг. Коричневый цвет ассоциируется с потребностью в здоровье, а также в уютном домашнем очаге. Серый цвет, который дети используют также до-вольно часто, отражает физическое и эмоциональное истощение, усталость [4, 11].

Светлые краски – красные и желтые – в рисунках детей-заложников встречаются редко. Красный и желтый цвета имеют общие свойства – от-ражать активность человека в разных сферах жизни. Красный цвет связы-вается также с силой воли. Он символизирует интерес к окружающему миру, активность и независимость. Желтый цвет определяется как само-произвольность, непосредственность. Он выражает целеустремленность, любознательность.

Рисуя, дети часто прибегали к жестким или беспорядочным штри-хам. Кроме того, в рисунках детей часто присутствовали животные: кошки, собаки, что говорит о потребности в помощи, поддержке.

На рисунках детей 1-й группы большое место отведено изображению людей. Это может свидетельствовать об их потребности в коммуникации и сохранении элементов доверия к людям. Кроме того, их рисунки отлича-ются изображением большого количества предметов, символизирующих материальные ценности человека, например легковые автомобили, телеви-зоры и т. п. Такие рисунки могут говорить о потребности компенсации внутреннего эмоционального и физического дискомфорта за счет органи-зации комфортной окружающей среды. В рисунках детей, только инфор-мированных о трагедии в Беслане, отмечается преобладание декоративных элементов. По мнению психологов, это может символизировать стремле-ние детей соответствовать требованиям общества [4, 8, 9].

Заключение

Результаты исследования показывают, что целостность эмоциональ-ного реагирования подростков 1-й группы (заложников) нарушается, в свя-зи с чем активизируются защитные механизмы. У подростков 2-й группы, ставших непосредственными свидетелями террористического акта, наблю-дается снижение эмоционально фона, сочетающееся с противоречивостью эмоциональных реакций и активизацией защитных механизмов на комму-никативном уровне.

В 3-й группе подростков (информированных о террористическом ак-те) активизация защитных механизмов связывается с недостаточной сфор-мированностью образа Я, с выраженной потребностью соответствовать со-циальным нормам и гиперсоциализацией.

Таким образом, результаты исследования позволяют понять психо-логические механизмы формирования посттравматического стрессового расстройства у детей – жертв террористического акта с массовой гибелью.

Литература

1. Алешина Ю. Е. Индивидуальное и семейное психологическое кон-сультирование / Ю. Е. Алешина. – Изд. 2-е. – М.: Класс, 2000. – 208 с.

2. Кекелидзе З.И. Посттравматическое стрессовое расстройство у де-тей и подростков / З. И. Кекелидзе, А. А. Портнова // Журн. неврологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. – 2002. – Т. 102, № 12. – С. 56–62.

3. Краснянский А. Н. Посттравматическое стрессовое расстройство у участников военных конфликтов / А. Н. Краснянский // Синапс. – 1993. – № 3. – С. 14–35.

4. Лосева В. К. Рассмотрим проблему... : диагностика переживаний детей и взрослых по их речи и рисункам / В. К. Лосева, А. И. Луньков. – М. : АПО, 1995. – 48 с.

5. Меновщиков И. Ю. Введение в психологическое консультирование / И. Ю. Меновщиков. – 2-е изд., стер. – М.: Смысл, 2000. – 109 с.

6. Мэй Р. Искусство психологического консультирования. Как давать и обретать душевное здоровье: пер. с англ. / Р. Мэй – М.: Апрель Пресс : ЭКСМО-Пресс, 2001, – 256 с.

7. Пушкарев А. Л. Посттравматическое стрессовое расстройство: ди-агностика, психофармакотерапия, психотерапия / А. Л. Пушкарев, В. А. До-морацкий, Е. Г. Гордеева. – М.: Изд-во Ин-та психотерапии, 2000. – 120 с.

8. Тарабрина Н. В. Cиндром посттравматических стрессовых наруше-ний: современное состояние проблемы / Н. В. Тарабрина, Е. О. Лазебная // Психол. журнал. – 1992. – Т. 13, № 2. – С.14–26.

9. Тарабрина Н. В. Психология посттравматического стресса: теория и практика // Н. В. Тарабрина. – М.: Ин-т психологии РАН, 2009. – 303 с.

10. Тодд Дж. Основы клинической и консультативной психологии : пер. с англ. / Дж. Тодд, А. К. Богарт. – СПб.: Сова; М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – 768 с.

11. Цуциева Ж. Ч. Особенности проявлений острых стрессовых рас-стройств у детей после террористического акта в г. Беслане / Ж. Ч. Цуциева // Вестн. психотерапии. – 2007. – № 22 (27) – С. 129–131.

12. Цуциева Ж. Ч. Проблемы диагностики посттравматических стрес-совых расстройств и психологических особенностей его проявления у де-тей / Ж. Ч. Цуциева // Вестн. психотерапии. – 2007. – № 18 (23). – С. 180– 181.

13. Цуциева Ж. Ч. Посттравматические стрессовые расстройства у де-тей, жертв террористического акта в Беслане: психологические аспекты / Ж. Ч. Цуциева // Вестн. психотерапии. – 2007. – № 19 (24) – С. 168–169.