5.2 Травмотрансформация личности и ПТСР

Если мы хотим увидеть за психологическими коллизиями Уцелевшего От бедствия нечто большее, чем описательный симптомокомплекс (термин, введенный взамен травматического невроза), то мы должны изменить саму методо Логию исследования. Необходимо преодолеть узкоклиническую трактовку психологических проблем Уцелевшего В целом и психической травмы в частности. Существует достаточно много эмпирических и клинических данных, подтверждающих правоту такой постановки задачи. Такие синдромы как смыслоутратность, отчуждение, чувство вины и др., создающие тяжелые психологические проблемы, отмечаются у Уцелевшего Даже тогда, когда у него не диагностируется ПТСР (Magomed-Eminov, 1997). По сути, дело даже не в том, что проблемы Уцелевшего Шире ПТСР, просто они лежат в другой, нежели болезнь, плоскости - в онтологической плоскости личности.

Таким образом, становится очевидной правомерность занятой нами исследовательской позиции, в рамках которой требуется решить следующие задачи:

1) сменить физиологическую парадигму изучения на психологическую,

2) сделать основой психологического анализа личность человека, выйдя за пределы фрагментарных трактовок психической травмы, основанных на аффективных или когнитивных моделях;

3) рассматривать личность не под углом зрения психопатологии или расстройств личности, т. е. болезни личности, а через призму экстремальной трансформации личности в условиях угрозы небытия.

В связи с тем, что в любых условиях жизни бытие личности "вдвинуто" в той или иной мере в небытие, трансформация личности предстает как совершенно нормальное, естественное явление. Перепадам бытия человека, сдвигам, разладам, провалам существования соответствуют вполне определенные преобразования, модификации, Метаморфозы личности. Человек проходит на своем жизненном пути через множество экзистенциальных миров. Подобное экзистенциальное движение требует движений личности, подвижности ее структуры, перерождений, возрождений. Проблематичность существования личности, прошедшей через катастрофическую, экстремальную экзистенцию, состоит в остановке, прерывании психотрансформации личности, функционирование которой локализуется в пределах экстремальной личностной метаморфозы. Хотя жизненная ситуация Уцелевшего Меняется, его личность продолжает функционировать так, как будто он остается в прежней жизни. Метаморфоза личности Уцелевшего Идет вразрез с миром возвращения. Однако в этом столкновении трансформированной личности с миром своего наличного бытия содержатся разные возможности, располагающиеся между двумя экзистенциальными полюсами: Полюсом жизневосхождеНия, "иллюминации" существования и ПолюСом жизнепадения, Утратой личностью жизненности, живости.

Итак, мы можем сделать важный вывод: психологические коллизии Уцелевшего Опредеяются не только трансформацией его личности в сверхординарной ситуации, как мы думали вначале, но и задержкой психотрансформа-ционного процесса после возвращения в повседневность[16]. От су т с т в и е у Уцелевшего ПереТрансформации травмометаморфрзы Личности (т. е. структуры личности, сформированной в "травматическом" мире) и создает, собственно говоря, у него ПТСР. Таким образом, симптомокомплекс, обусловленный психической травмой, т. е. ПТСР, есть Манифестация травМотрансформации, Состоящей из двух важных детерминант: 1) травмометаморфоз личности (в условиях небытия) и 2) задержек психотрансформационного процесса личности (в условиях возвращения). Травмотрансформация = травМометаморфоза + задержка психотрансформации.

Травмометаморфоза личности в условиях повседневного существования превращается в "паразитарную" субличность. Возникает дубликация личности, тормозящая психотрансформационный процесс, сдерживающая развитие личности. Смысловая структура метаморфозы содержит Смысловые пустоты, зоны смысло-бессмысленности (осмысленная бессмысленность)[17] И Антисмысловые зоны. В то же время травмометаморфоза может выполнять конструктивную роль при условии ее трансформации в Трансметаморфозу – субличность, создающую возможность возвышения над рутиной повседневности, трансценденцию жизни. Процессы травмотрансформации личности раскрывают нам, как в процессе смыслообразования происходит взаимодействие разнообразных смысловых феноменов: смысла, смыслопустоты, смыслобессмысленности и антисмысла.

Для иллюистрации приведем случай врача эвакуационного госпиталя, развернутого в Чечне во время военного конфликта. При этом будем придерживаться следующего плана: вначале приведем фрагмент рассказа Уцелевшего, а Затем прокомментируем его, выделяя основные моменты психотрансформации личности.

У Меня сместилось время. Утро - как похоронный марш. Подняться, что-то сообразить, начать Работать для меня сложно. Не могу ни за что взяться. И так до 17-19 часов. А ночью все прекрасно. День – ночь смешались. Два часа ночи – сна ни в одном глазу. Все программы просмотрены. Телевизор уже выключен и спать не хочется.

Что делать - не ясно. Кругом темнота, неуютно, в ушах стоит звон.

Все началось с Чечни: там я ночью бодрствовал, а днем пытался спать. Три палатки на 180 человек и вертолетная площадка – вот и весь наш госпиталь. Там и оперировали. Надо было следить за отоплением. Приходилось все время подкладывать дрова в печь – иначе она погаснет. Дежурный, как обычно, спит. Что с него взять: мальчишка лет 18-19. Ему нельзя спать, а он спит. Зима, холодно. Если печка загаснет, к утру некоторые могут превратиться в окоченевшие трупы. Или печка-буржуйка может загореться. Вот и не спал всю ночь. Ходил: то одно проверю, то другое. В течение 3 месяцев было важно продержаться ночью. Бродил, как сова. Я чувствовал свою ответственность. Сказал себе: "хотя бы ты должен ходить, все проверять". А днем, по сути, я не был нужен: утром просыпались врачи. Ночью ходил, следил что к чему, а днем забивался куда-нибудь в каморку и спал урывками.

После всего этого возникла психическая опустошенность, глубокий стресс. Что мы там делали, я не понимаю до сих пор.

А теперь вот нет возможности на чем-то сосредоточиться. Я "захламляюсь", ухожу в апатию – надо вынести сбитую плитку из ванной, а я сижу и смотрю. Плитка кругом валяется. Хожу, а она хрустит под ногами. А мне как будто даже и нравится. Я попал в плоскость деструкции. С Людьми стал раздражительным, не получается сделать шаг Навстречу или уступить в чем-то. С людьми вообще первого шага не делаю. Какое-то извращение реальности. Думаю, ты сделай шаг – тогда я. Он навстречу шаг делает, а я нет. Я не тот, кто я был. Не могу прийти в себя. Полярность мыслей. Появилась внутренняя критика. Она меня пугает. Безумно чувствую раздражение. Все вызывает раздражение и ненависть. Раньше был великан, а теперь вот такой непонятный. Нужна перемена, толчок, удар. В душе заклинило. Разругался со всеми. Мало кто меня понимает. В компании никакие не тянет. Лучше одному, в одиночестве. А когда сижу один, то невыносимо хочется, чтобы был кто-то рядом. Договариваюсь о встрече с друзьями. Приезжаю. Проходит минут 5-10, а я уже не могу, хочется бежать оттуда. Запрятаться в свою раковину и не высовываться. Раньше была какая-то оболочка, сейчас она истонченная, нет защиты, "шуба на голом теле". Эмоциональная оболочка стала полупроницаема, нет буфера, нет защиты. Не вижу четкую перспективу. Не хочу дальше работать по специальности. Что-то врачебное во мне уничтожили. Там была "каша" из бессмысленных смертей. Все, что было, всплывает. Трудно адаптироваться по-настоящему. Сломался механизм. Сон – пробуждение – амнезия. Все забываю. Могу проснуться в холодном поту. Плохо, страшно, но что снилось? Сновидения оставляют эмоционально окрашенный фон. Знаю, что что-то снилось. Просыпаюсь злой, раздражительный. Но сон не помню. После употребления алкоголя – агрессия. Никакой эйфории, как раньше. Гнетущее состояние. Как будто все начинаю ненавидеть. Как-то на праздник, в гостях, выпил 150 гр. Началась агрессия. Проявляется изящно: оскорбить, поддеть за живое, подчеркнуть слабое место. Приехал домой, и началась истерика – два часа плакал. Это истерика слабого ребенка. После все время глаза на мокром месте. Смотрю фильм или матч, где наши выиграли, чуть не плачу.

Первые полгода хотел вернуться туда – как преступника тянет на место преступления, так и меня. Тянет вернуться назад. Кайф вернуться назад. Там такая мобилизация происходит всего. Это как наркотик. Все время тянет и это здорово!"

Комментарий.

1. X. попал в сверхординарную экстремальную реальность, существование в которой было возможным лишь благодаря трансформации личности. Эта трансформация шла по двум направлениям: а) по направлению вырабатывания Экстремальных стилей выживания (ЭСВ) И б) по направлению Актуализации транспотенциалов, Т. е. внутриличностных ресурсов и энергий, не задействованных в обычной повседневной реальности.

Чтобы выжить, нужно было "продержаться ночью", которая грозила всевозможными бедами: замерзанием, пожарами и т. д. Чтобы предотвратить эти и другие бедствия, X. приходилось бодрствовать в течение всей ночи, тщательно проверяя все, что происходит во вверенном ему госпитале. Он возложил на себя большую ответственность, отчасти в соответствии с занимаемой должностью (функциональная позиция), отчасти, исходя из своей личной (внутренней) позиции. В результате, у него сформировалась сверхбдительность, соответствующая ЭСВ, чувство сверхответственности и острого переживания Психовитальности.

2. После возвращения домой экстремальный тип выживания, сложившийся у X. Во время нахождения в Чечне, был перенесен им на повседневную жизнь. Ночью он не мог заснуть, а днем, наоборот, бодрствовать, работать. Приходилось воевать на два фронта: ночью, чтобы перестать бодрствовать, днем, наоборот, принуждать себя бодрствовать.

3. "После всего этого возникла психическая опустошенность". У X. возник диссонанс между опытом интенсивного выживания и непониманием (отсутствием) смысла своей миссии в целом. Понятно, зачем было нужно бодрствовать ночью. Чтобы люди не умерли от переохлаждения или пожара и т. д. Выживание не было вплетено в достижение какой-либо конструктивной задачи, одобряемой большинством людей. Наоборот, отвергнутая война, в которой он участвовал, бросала "тень" как на его собственное выживание, так и на выполняемую им миссию врача. Отмечается тенденция негативизации выживания. Смысл выживания ставится под вопрос.

4. Транспотенциалы, пробужденные в экстремальной ситуации, лишились после возвращения той жизненной ткани, на которой были задействованы[18]. Теперь его Я как бы "провисает", мается, живет в беспорядке, как во внешнем, так и во внутреннем. Беспорядок в квартире в чем-то перекликается, воспроизводит картины упадка и разрушения, характерные для зоны боевых действий.

5. Расстроились отношения с людьми, он стал раздражительным, неуступчивым, непримиримым - "все вызывает раздражение и ненависть", "разругался со всеми". С одной стороны, Уцелевший Стремится к одиночеству – запрятаться в свою раковину и не высовываться из нее, а с другой – не может выносить одиночества - "невыносимо хочется, чтобы кто-то был рядом". Конфликт типа "сепарация – аффиляция", создающий амбивалентное одиночество и расстройство отношений с людьми – характерный признак ПТСР.

6. Наблюдается трансформация Я: "Я не тот, кто я был". Он хочет вернуть бывшее Я: "Не могу прийти в себя". Таким образом, происходит Удвоение Я, Подтверждающееся "полярностью мыслей". Имеются признаки самообвинения, внутренней критики, которая его пугает.

7. У Уцелевшего Отмечается процесс вторжения травматического опыта, которому он приписывает трудности адаптации. Он живет в прошлом, поэтому не может интегрироваться в настоящее.

Полученные данные позволяют нам перейти теперь к дальнейшей разработке проблемы трансформации смысловой структуры личности.