ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПОНИМАНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ В ТРАДИЦИОННОЙ ПСИХОЛОГИИ

Зозуля А.

Проблемы, связанные с зависимостью личности оказались включенными в предметное поле философских размышлений и научных изысканий многих поколений мыслителей и изыскателей. Притом на данный момент, при кажущейся исчерпывающей обстоятельности описаний и объяснений обозначенного феномена и всем многообразии подходов к толкованиям, вопрос остается открытым. Что само по себе представляется вполне естественным для вопросов, жизнеспособность которых определяется жизнеспособностью породивших их явлений – столь долго, сколь долго проблемными будут вопросы развития личности и динамики межличностных отношений.

Обширное, вместительное и по большому счету универсальное толкование понятия зависимости предлагают Б. Э. Мур и Б. Д. Файн, - как «стремления полагаться на кого-то или что-то в целях получения удовлетворения или адаптации». Первой части такой трактовки (до обозначения целей замышляемых действий) с лихвой достаточно, чтобы поглотить массу существующих описаний и породить не меньшую массу новых размышлений: каков вектор направленности стремления – центробежный или центростремительный или, может быть, динамика такого стремления предполагает тот и другой варианты; полагаться или, может быть, активно «полагать», что порождает вопросы относительно «агрессора» и «жертвы»; соотношение субъекта и объекта в таких отношениях – кого/что представляют собой тот, кто полагается, и тот/то, на кого/что полагаются и есть ли разница между «кого-то» и «что-то» (когда живые объекты воспринимаются как неодушевленные, а мир вещей, напротив, - как одушевленный, «бытийствующий»). Дальнейшее прояснение картины в контексте размышлений тех же авторов, устраняя кажущиеся противоречия, с еще большей отчетливостью демонстрируют такие противоречия, включая к тому же и оценочный аспект, неизбежный и для психологических констатаций: «Хотя зависимость может оказывать нормативное влияние на развитие и переживается как потребность, в целом она имеет приничижительное значение, предполагающее чрезмерную или несоответствующую возрасту потребность полагаться на другого».

Стало быть, для психологии стало принятым различать нормальную (как механизм, обеспечивающий протекание процесса социализации) и чрезмерную (патологическую, препятствующую нормальной социализации и полноценному социальному функционированию) зависимость.

В целом специалисты признают, что формирование зависимости возможно по отношению к любому объекту - соответственно, зависимость по отношению к родителям, сверстникам, учителям и пр., зависимость пищевая, наркотическая, алкогольная, религиозная, зависимость от телесериалов. В последнее время стало актуальным говорить о зависимости от Интернета или кибер-зависимость (от виртуальных знакомств; от онлайновых биржевых торгов и азартных игр; навязчивого сёрфинга – путешествия в потоке Интернет-информации; киберсекс-зависимости; от компьютерных игр), а также зависимости от сотовых телефонов. Кроме того, исследователи признают, что сформированная в раннем детстве зависимость имеет тенденцию к последующему распространению на более широкий круг объектов.

При этом с возрастом происходит изменение как внешней стороны зависимости (т. е. ее проявлений), так и внутренней (т. е. самой природы зависимости). В первом случае речь идёт о таких проявлениях, как поиск позитивного или негативного внимания; поиск постоянных поводов для извинения; стремления быть рядом, поблизости. Во втором случае, например в теории Э Фромма, – различение первичной привязанности, биологической по своей сути и зависимости, становление которой относится к периоду культурно-исторического социального развития, при этом некоторые авторы полагают, что с возрастом природа аддиктивных связей не меняется (О. П. Макушина, 2002).

В целом, в современной картине представлений о зависимости личности в психологии выражены различные подходы, соотносимые с направления и школами психологии и психотерапии – психоанализ, поведенческая психология, гештальтпсихология, гуманистическое направления и др. Каждый из них не претендует на универсальность и, вместе с тем логически оформлен и содержателен. Нет, да и не может быть, господствующего, коль скоро не цели монополии. Есть соответствии тенденциям развития общества и науки. И, в идеале, - некое опознаваемое место и соответствующие функции, что позволило бы вести диалог. Иными словами, каждый подход, в идеальном представлении о диалоге на основе равноправных, партнерских отношениях, стремится к определению собственного содержания и собственной формы и, вместе с тем, - к пониманию того, как быть доступным в понимании и способным к взаимодействию, собственно с клиентом и с другими психологическими подходами. В противном случае вероятна опасность ведения переговоров двух лагерей, вполне возможно враждебных по отношению друг к другу. В контексте данной статьи понятие зависимости будет рассмотрено с позиций психоанализа, классического бихевиоризма и экзистенциально-гуманистического направления, последовательно исторически сложившихся и определивших основные как теоретические, так и практические взгляды на зависимость и способы работы с зависимостью. В этом контексте психоанализ, бихевиоризм и гуманистическая психология представляют интерес в качестве составляющих различные уровни понимания механизмов зависимости. Дальнейшее рассмотрение - в контексте трансперсональной и интегративной психологии, требующих отдельного изучения как задающих новую научную парадигму в психологии, позволяющую объединить складывавшиеся как отдельные и, более, исключающие друг друга подходы.

Понимание феномена зависимости в рамках психоаналитического подхода основано на постулировании биологической предрасположенности ребёнка не только к удовлетворению основных физиологических потребностей, но и к контактам с окружающими людьми.

Согласно представлениям З. Фрейда, зависимость проявляется уже в первые месяцы жизни. А как устойчивая личностная черта формируется в результате фиксации ребёнка на первой, оральной стадии развития. При этом главная задача, стоящая перед ребёнком в течение этого орально-зависимого периода, состоит в закладке основных установок (в первичном варианте) зависимости, независимости, опоры на других людей, доверия. Завершение оральной стадии сопряжено с рядом трудностей, связанных с утратой соответствующего способа (сосания) и объекта (грудь матери или рожок для кормления) получения удовольствия. Чем более выражены эти сложности, тем сложнее будет преодоление конфликтов на всех последующих стадиях. В соответствии с принятым положением З. Фрейд выделил орально-пассивный и орально-агрессивный типы личности. При этом сущность социально-психологической адаптации представителя первого типа заключается в доверчивости, чрезвычайной зависимости, пассивности, незрелости. Для личностей второго типа характерно стремление к эксплуатации других, доминированию с целью удовлетворения собственных нужд. Такая дихотомия - «подчиняющийся-подчиняющий» - получила закрепление в традиции психологического изучения, и затем встречается практически во всех типологизациях независимо от теоретической направленности авторов.

В понимании А. Адлера развитие личности направляется базовой мотивационной тенденцией – преодоления, компенсации чувства неполноценности стремлением к превосходству, постоянным совершенствованием и развитием. Такое стремление, согласно А. Адлеру, является предзаданным, врожденным. Развитие личности движется к конечной определенной самой личностью «фиктивной цели», т. е. такой, которую нельзя не подтвердить и не опровергнуть. Но такую цель можно принять и к ней можно стремиться - соответственно, в идеале, в своем развитии личность в большей степени ориентируется на будущее, а не отягощается прошлым опытом. Согласно А. Адлеру, каждая личность формирует собственный «стиль жизни». А. Адлер выделяет ключевые установки, задающие стиль жизни, и в дальнейшем, оперируя этими установками, предлагает типологию личности - управляющий, берущий, избегающий и социально-полезный типы личности. Параметрами разграничения становятся значимые в теории А. Адлера «социальный интерес» и «мера активности». Однако психологические вопросы, связанные с зависимостью личности в теории А. Адлера все же возникают. В учении о неврозах проблема сущности и механизмов становления зависимости разъясняется предельно отчетливо. Невротическая личность отличается низкой активностью, эгоцентричностью стремления к превосходству, задержкой в развитии социального интереса и пассивным стилем жизни. Соответственно, такая личность будет отличаться ожиданием активности и интереса к себе со стороны окружающих, в том числе и с целью решения возникающих повседневных проблем. Компенсируя таким образом собственную недостаточность активности и отсутствие четкой направленности, личность становится зависимой. Другой вариант «невротического извращения» чувства неполноценности проявляется в определении личностью в качестве цели превосходства господство над другими, что проявляется в стремлении обладать и подчинять.

Э. Фромм в качестве источника зависимости рассматривал бессознательную, базальную потребность человека в безусловной любви, которая первоначально проявляется ещё в младенчестве и удовлетворяется с помощью матери. Однако Э. Фромм предлагает различать первичное подчинение (неосознанное и обусловленное естественным ходом развития) и зависимость, «при которой никогда не исчезают противоречия между властью и ребёнком, подчиняющимся этой власти. Это приводит к формированию враждебности и протеста, в том числе и по отношению к объекту зависимости». Для него зависимость возможна лишь в том случае, когда человек уже выделил себя в окружающем мире, осознал. При этом развитие личности предполагает оформление одиночества, связанного с процессом обособления. В таком случае преодоление возникающего переживания беспомощности перед миром возможно либо установлением посредством развития внутренней силы и творческой активности, спонтанных связей с людьми и природой – чувство причастности к миру – либо отказом от собственной личности, «бегством от свободы», формированием зависимости. Э. Фромм говорил о двух типах зависимой (авторитарной) личности – каждый из типов определяется доминированием черт садизма или мазохизма. Общей целью садиста и мазохиста автор определяет установление симбиотических отношений – «союз некоторой личности с другой личностью (или иной внешней силой), в которой каждая сторона теряет целостность своего «Я», так, что обе они становятся в полную зависимость друг от друга». В таком случае для Э. Фромма очевидно, что авторитарная личность стремится к подчинению объекта зависимости, овладению им. Это – отличительная черта зависимой личности, поскольку, например деструктивная личность, по Э. Фромму, отличается стремлением к уничтожению объекта своей активности. В учении Э. Фромма бинарность свободы-зависимости, фактически означает следующее: отказываясь от свободы и спонтанности, личность отказывается от собственной силы, собственных ресурсов и, соответственно, остается только вариант внешней силы, как правило, - силы другой личности. А способ получения этой силы – подчинение или эксплуатация – не суть важны, коль скоро в обоих случаях выбор становится предзаданным, личность оказывается обреченной на зависимость. Примечательно, что сама зависимость для личности становится предметом выбора, но только однажды. Выбрав «бегство от свободы», человек «избавляет» себя о необходимости какого-либо выбора в дальнейшем. Логично предположить, что сама по себе возможность выбора сохраняется. И здесь возникает вопрос о другом противопоставлении – «зависимость-независимость». Независимость по природе обусловлена – отсутствием жесткой, фиксированной и ресурсно необходимой связи между личностью и конкретным объектом зависимости, либо совокупностью таких объектов. Исключая определенные объекты зависимости, личность рискует в своей независимости впасть в зависимость от неопределенных объектов: бросить курить не будет означать отказаться от психостимуляторов (не обязательно только химических) вообще. Стремление к власти и господству для эксплуатирующего типа личности вовсе не обязательно предполагает наличие живого объекта и тем более – исключительно человека.

Для К. Хорни, как и для Э. Фромма, основными вопросами становятся – достижение внутренней свободы, развитие потенциальных возможностей. Внутренняя свобода возможна только для зрелой личности, т. е. такой личности, у которой, в понимании К. Хорни, сформирована способность принимать ответственность и которая может быть искренней в проявлениях. Внутреннее освобождение предполагает преодоление внутренних преград. Это направление размышлений получило развитие в учении К. Хорни о психологии женщины. Формирование зависимой личности, в теории К. Хорни, основывается на выборе определённой стратегии поведения (стратегия подчинения). При этом подразумевается стремление человека с помощью защитных механизмов преодолеть «ощущения одиночества и беспомощности перед лицом потенциально опасного мира» - базальной тревоги. К. Хорни выделила три стратегии снижения тревоги и достижения приемлемой адаптации. Каждая из этих стратегий связана с доминирующей ориентацией в отношениях с другими людьми: ориентация на людей (уступчивый тип), от людей (обособленный тип) и против людей (враждебный тип). При этом очевидно, что первая и последняя ориентация соотносятся в соответствии с принципом бинарности: «стремящийся подчиняться – стремящийся подчинять». Относительно стратегии зависимого поведения (а в дальнейшем и зависимой личности) автор указывает на механизм экстернализации – «тенденции так воспринимать внутренние процессы человека, как если бы они имели место вне человека, и, как правило, считать эти внешние факторы ответственными за собственные трудности».

Бихевиористский подход, в его радикальном варианте Б. Скиннера, определив предметом изучения поведение, а инструментом изучения непосредственное наблюдение поведенческих реакций, признал, что личность следует рассматривать с точки зрения прижизненного социального опыта – опыта научения. Внутреннее, психическое, содержание остается за предметным полем, как недоступное непосредственному наблюдению. За пределами предметного поля, в сущности, оказываются и те поведенческие реакции, проявление которых не связано с контролируемыми стимулами как, например, в случае с генетическими факторами. Для изучения поведения человека в контексте радикального бихевиоризма ключевыми становятся понятия респондентного и оперантного поведения. Респондентное, или ответное, поведение связанно с обусловливанием типа С – стимул: т. е. определенная поведенческая реакция вызывается известным стимулом - прямая причинно-следственная связь (в первоисточнике у И. П. Павлова это – «классическое обусловливание»). Оперантное поведение предполагает активное воздействие человека на окружение. И если такое поведение получает подкрепление извне, то закрепляется и, стало быть, становится достоянием личного опыта. Такое подкрепляющее обусловливание получило название обусловливания типа Р – реакция. На выходе получаются известные формулы: «S-R» и «S-V-R». Располагающий вполне конкретной, почти осязаемой целью и совершенно однозначным инструментом, такой подход оказался продуктивным для описания феномена психологической зависимости и не менее продуктивным для формирования такой зависимости. Зависимое поведение человека, как и любое другое, это не более чем поведение, получившее подкрепление в определенном социальном окружении при определенном сочетании известных пространственно-временных характеристик (возвращаясь к терминологии И. П. Павлова – «выученная беспомощность»).

В таком контексте становится вполне очевидной задача не просто описания и объяснения поведения, но и управления поведением и создания успешных поведенческих моделей. Такая задача оказалась актуальной не только для общества в целом, но и различных социальных групп, в частности (социальный заказ поведенческой психологии). Равно как и для совсем не просоциальных в своих устремлениях групп - культовых (религиозных, политических, образовательных и т. д.), - которые также отдавали предпочтение обучающим программам, предназначенным для условий закрытого общества – изолированное и четко организованное пространство; жесткое лимитирование времени (как общей продолжительности программы, так и продолжительности отдельных соответствующих блокам программы отрезков времени и их чередования), блокировка любой внешней, чуждой, а потому неподконтрольной, информации (а если прорыв и происходит, то такая информация игнорируется, т. е. не подкрепляется, либо незамедлительно помещается в стереотип программы, где она уже вполне контролируема), наличие вертикали «лидер-последователи», акцент на групповом подкрепляющем взаимодействии.

Экзистенциально-гуманистическое направление европейской мысли, вызревавшее и получившее длительную выдержку первой половины двадцатого века в условиях мировых войн, оформилось в движение, которое, в свою очередь, стало глобальным в своих масштабах. Это направление, в соответствии с названием, внесло в предметное поле психологии категории нравственности (гуманности, человечности) и бытия (более корректно – экзистенциального выбора). В контексте этого направления психологии понятие зависимости личности рассматривается в новой системе координат и приобретает новое значение. В содержании этого понятия нет первозданных в традиции классического психоанализа инстинктов и бессознательных импульсов, равно как и респондентное и оперантное обусловливание отписывается к иному уровню понимания. Зависимость все также проявляется в «стремлении полагаться на кого-то или что-то…». Однако стремление использовать кого-либо или что-либо в качестве «занавески» уже выражает или порождает «зависание» в процессе развития личности. В экзистенциально-гуманистическом рассмотрении это чревато весьма абстрактными последствиями, как, например, болезненные переживания личности по поводу невозможности самореализации, переживания экзистенциальных проблем – вины, необходимости выбора.

В учении К. Роджерса базовый мотив в жизни человека – тенденция актуализации, развития способностей с целью сохранения и развития организма. Применительно к личности это – тенденция самоактуализации. Тенденция актуализации является врожденной, а ее отдельное проявление – не «вещь в себе», и вместе с тем - не просто импульс в системе нарушения и восстановления равновесия, гомеостазиса. Направление цели этой тенденции, напротив, заключается в усложняющемся развитии, в реализации потенций. Снятие напряжение необходимо для сохранения, но недостаточно для развития. В реализации этой тенденции участвует «организмический оценочный процесс», в случае человека первоначально физиологический (организм младенца расценивает как позитивное снятие напряжения, связанного с голодом, и как негативное неудовлетворение голода; это необходимо для самосохранения и саморазвития). При нарушениях в участии «организмического оценочного процесса», соответственно, возникают защитные механизмы, которых, согласно К. Роджерсу, - два: искажение восприятия и отрицание. К. Роджерс, придерживаясь феноменологической позиции, признавал доминирующую роль субъективного опыта: реальность разворачивается для человека во внутреннем, психологическом мире (стало быть, снимаются вопросы, касающиеся объективного мира и его познаваемости). В этой внутренней реальности обитают не только защитные механизмы, но и само «Я», в терминах К. Роджерса «Я-концепция». Становление «Я» регулируется все тем же организмическим процессом оценивания. По мере социализации ребенка становление «Я-концепции» осуществляется средствами взаимодействия с окружением. И здесь К. Роджерс использует понятие потребности в уважении - универсальной потребности в позитивном внимании, т. е. принятии таким, какой есть. Обусловленное внимание, предполагающее введение условий ценности личности, что само по себе травматично и вместе с тем создает препятствия на пути самореализации в стремлении от «Я-реального» к «Я-идеальному». В условиях соответствия (конгруэнтности, в терминах К. Роджерса) текущих переживаний человека и его «Я-концепции» возможны саморазвитие, самоактуализация, что соответствует понятию «полноценно функционирующий человек». Нарушений конгруэнтности представляет угрозу для «Я-концепции». В случаях, когда защитных механизмов оказывается недостаточно для сохранения «Я-концепции», она разрушается. Соответственно, «полноценно функционирующая личность» является свободной и автономной с точки зрения возможности выбора. Такая свобода является субъективной, но не абсолютной. Невозможность полноценно функционировать, самореализовываться приводит к утрате автономии и свободы, личность становится зависимой в возможностях выбора; вместе с тем проявляется неконгруэнтность текущих переживаний и «Я-концепции», личность переживает глубокий внутренний конфликт.

В теории А. Маслоу центральным понятием является «самоактуализация» как процесс осуществления (перевода в актуальный план) человеком собственных (содержащихся в этом человеке) потенций, «стремление человека стать все более.. . тем, кем он способен стать». Это определяет особые качества личности и способа ее бытия – осознанность и безупречность. Личность целостна и неделима. В описании личности А. Маслоу применяет привычные для психологии понятия – потребностей, мотивов, ценностей, образа жизни личности и др. При этом автор выделяет два уровня – дефицитарный - Д и бытийный (мета-уровень) - Б. Первый уровень Д связан с устранением напряжения, получением удовлетворения, восстановления гомеостазиса, сохранением определенного состояния. Уровень Д также связан со следование ожиданиям окружения, респондированием, ответным (а не ответственным, творящим через преодоление) образом жизни. Второй – Б – напротив, связан с увеличением напряжения, выходом личностью за собственные границы («мета» - «сверх, после»). Мета-уровень выстраевается над дефицитарным. Возникновение метапотребностей возможно, только если удовлетворены дефицитарные потребности. Дефицитарные потребности и метапотребности, по предположению А. Маслоу, имеют биологические корни. Гуманистическая психология А. Маслоу, обратившаяся к здоровой личности (вместо невротической по сложившейся традиции), предлагает и другу точку отсчета – собственные потенции человека, его естество, самобытность (и, вместе с тем, само-бытийность). Личность становится рафинированной, «гурманской», но, уже, не отфильтровывающей себя, а преодолевающей фильтры и барьеры. Самоактуализирующаяся личность самонадеянна (в соответствии с четырнадцатой, завершающей предложенный А. Маслоу список метапотребностей), а потому – автономна и независима. В сущности, такая личность не испытывает необходимости в зависимости от других, устанавливаемые ею отношения носят отдающий, осуществляющий (актуализирующий) характер. Фрустрация метапотребностей вызывает метапатологии, среди которых А. Маслоу рассматривает утрату чувства собственного «Я» и индивидуальности, ощущение себя анонимным, перекладывание ответственности на других. Для уровня Д отношения с окружением носят берущий, потребительский характер. Личность дефицитарного уровня переживает необходимость в зависимости и несвободна в удовлетворении своих потребностей.

Т. о., в понимании зависимости в русле обозначенных классических направлений можно проследить тенденцию: В психоанализе З. Фрейда это – фиксация на неудовлетворенной в раннем детстве биологической потребности, которая и становится призмой всего последующего развития, соответственно, работа с зависимостью предполагает снятие такой фиксации. Однако, в теориях А. Адлера, Э. Фромма, К. Хорни предпосылкой возникновения зависимости считают не фиксацию на определенной стадии психосексуального развития, но фиксацию на определенных врожденных потребностях (А. Адлер – преодоления комплекса неполноценности, Э. Фромм - базальная потребность человека в безусловной любви. К. Хорни – нарушение потребности в безопасности), при этом в связи с возникновением момента выбора акцент смещается на социальный аспект развития личности за счет формирования определенных личностных качеств, в чем и будет заключаться работа с зависимостью. В классической теории Б. Скиннера личность исключительно обусловлена социальными воздействиями, а зависимое поведение - это одна из патологических схем социального научения. Работа с зависимостью заключается в замене неудачной модели поведения на успешную путем тренировки. В экзистенциально-гуманистической психологии предпосылкой возникновения зависимости является нарушение тенденции самоактуализации (К. Роджерс – конфликт «Я-реального» и «Я-идеального», а А. Маслоу – неудовлетворение дефицитарных и мета-потребностей), а работа с зависимостью – творческий процесс развития принятия личностью самой себя в безопасном пространстве клиент-центрированной терапии.