ТВОРЧЕСТВО – КЛЮЧЕВОЙ РЕСУРС ПРЕОДОЛЕНИЯ ТРУДНЫХ СИТУАЦИЙ ЧЕЛОВЕКОМ С УСТАНОВКОЙ ЖЕРТВЫ

Одинцова М. А. (г. Москва)

Клиент с установкой жертвы – это отдельный случай психологической практики, а поэтому и работа должна быть выстроена особым образом. Начнем с самого понятия, остающегося до сих пор мало изученным в психологии. В нашем понимании установка на поведение жертвы – это специфическая форма социальной установки, в основе которой лежит инфантилизм, иждивенческая направленность, стремление к пассивной, выгодной адаптации в среде с использованием неконструктивных стратегий, препятствующих и затягивающих преодоление трудной ситуации. Установка на поведение жертвы, говоря словами Юнга – это своего рода задержка развития индивидуальности, а всякая задержка в развитии означает «искусственно калечить ее» (имеется в виду индивидуальность). «Социальная группа, состоящая из искалеченных индивидов, не может быть установлением здоровым, жизнеспособным и долговечным, ибо только то общество может считаться живучим и долговечным, которое умеет сохранять свою внутреннюю связь и свои коллективные ценности при возможно большей свободе индивида» – писал К. Юнг. Действительно такую установку можно назвать социальным заболеванием, обострившимся в настоящее время, т. к. большинство оказались не готовыми к бурным переменам, которые диктует нам жизнь. Часто современный человек чувствует себя уязвимым, слабым, беспомощным. Пьянство, иждивенчество, пассивность, рентная ориентация, и прочие разнообразные регрессивные формы поведения – это естественная реакция, а, порой, и единственный способ, который находит человек для преодоления трудной жизненной ситуации.

Такая установка может «включать» различные модели поведения человека. На основании типологии единиц анализа отношений в группах В. И. Слободчикова (1995), мы выделили следующие виды «жертв». Игровая роль жертвы – единица анализа свободных, но временных отношений. Это своего рода манипулирование другими с целью получения определенной «выгоды» (любви, внимания, и т. п.). Позицию жертвы человек выбирает сам (свободный характер), «нашел свое место», достаточно прочно стоит на нем (например, игровая роль жертвы, неоднократно приносившая положительный результат, закрепилась в модели поведения человека и перешла в позицию). Социальная роль жертвы предполагает стихийность, подчеркивая и заостряя определенные индивидуально-характерные черты людей. Система социальных ожиданий как бы выталкивает человека в определенную социальную роль. Например, «мальчик для битья», «козел отпущения» – это социальные роли. Статус жертвы («искалеченные индивиды») бывает часто навязан целой группе людей, переживших какую-либо катастрофу (например, статус жертвы приобрели Чернобыльцы), заболевание (ВИЧ-инфицированные), и т. п. Здесь подчерчивается тотальность, неизбежность, часто пожизненность такого «искалеченного» существования.

Но не все так пессимистично. Вся теория Юнга пронизана верой в человека, поэтому мы можем говорить об относительности пожизненного характера установки жертвы, поскольку «иногда случаются далеко идущие трансформации личности» (К. Юнг). Изменения не обязательно могут быть патологическими, разрушающими, «они также могут сопутствовать развитию и, следовательно, укладываться в рамки нормы» (К. Юнг). Кроме этого, отметим, что у человека с установкой жертвы, есть одно общее качество, объединяющее все перечисленные виды поведения жертвы – это дефензивность личностного ядра.

Понятие дефензивность – от лат. defensio оборонительность, защищать. С точки зрения М. Е. Бурно, дефензивные люди конформны, меланхоличны в широком смысле этого слова, склонны к печальным меланхоличным переживаниям, к глубоким страданиям, они слабые, психастеничные, депрессивные и тревожные (М. Е. Бурно). Отсюда, Жертва – личность, наделенная совокупностью эмоциональных, когнитивных, волевых и поведенческих компонентов, имеющих дефензивный характер и способствующих непродуктивному способу решения проблем во взаимодействии.

Таким образом, выделяя положение человека в обществе (роль жертвы, статус жертвы, или позицию жертвы), определяя его личностные особенности, можно планировать, определяться с формами и методами, и даже, в какой-то степени, прогнозировать психологическую работу.

Учитывая, что у дефензивного, слабого человека-жертвы есть сильная сторона – это творчество, возникает необходимость активизировать данный ресурс, потому что именно творчество способствует трансформации тягостных переживаний. Об этом писал еще К. Г.Юнг: «Восхитительный бессмертный фонтан творчества бьет в человеке точно так же, как и в природе; воистину, только погрузившись в поток творчества, человек становится частью природы, еще раз присоединяется к «единой реальности» бытия, в которой никакая долговечная не может долго существовать, ибо все в ней является трансформацией». Необходимо отметить, что К. Юнг много внимания уделял взаимосвязи аналитической психологии и творчества. «Их взаимосвязь покоится на том обстоятельстве, что искусство в своей художественной практике есть психологическая деятельность, и в качестве таковой может и должно быть подвергнуто психологическому рассмотрению: под названным углом зрения оно наравне с любой другой диктуемой психическими мотивами человеческой деятельностью оказывается предметом психологической науки» (….) «С другой стороны, однако, утверждая это, мы тем самым весьма ощутимым образом ограничиваем приложимость психологической точки зрения: только та часть искусства, которая охватывает процесс художественного Образотворчества, может быть предметом психологии» (К. Юнг). Мы выделяем именно образотворчество по причине затруднений вербализации своих состояний человеком с установкой жертвы. Такой человек, как показывает практика, легче идет на контакт, когда ему предоставляется возможность говорить образами. Кроме этого, работа психолога становится более эффективной.

Безусловно, творчество, особенно образотворчество – это своеобразный механизм, который всплывает на поверхность у людей, глубоко страдающих, переживающих душевную боль. «Благодаря своим личным страданиям, творческий человек ощущает серьезные болезни своего коллектива и своего времени, в глубине себя он несет регенерирующую силу, способную исцелить не только его, но и общество» (К. Юнг).

Образотворчество возможно при включении в работу психолога элементов кататимно-имагинативной психотерапии, «снов наяву», направляемых аффективных образов, в понимании большинства – символдрамы. Кататимно-имагинативная психотерапия – это метод свободного фантазирования в форме образов, на заданную психологом тему (мотив – у основателя самой терапии, ученика К. Юнга Х. Лейнера). Свободное фантазирование на заданный мотив актуализирует творческий процесс клиентов, у которых затруднена вербализация своего состояния. Никто лучше К. Юнга этот творческий процесс не смог бы описать: «Произведения эти буквально навязывают себя автору, как бы водят его рукой, и она пишет вещи, которые ум его созерцает в изумлении. (…) Пока его сознание безвольно и опустошенно стоит перед происходящим, его захлестывает поток мыслей и образов, которые возникли вовсе не по его намерению, и которые его собственной волей никогда не были бы вызваны к жизни. Пускай неохотно, но он должен признать, что во всем этом через него прорывается голос его самости, его сокровенная натура проявляет сама себя и громко заявляет о вещах, которые он никогда не рискнул бы выговорить. Ему осталось лишь повиноваться и следовать, казалось бы, чуждому импульсу, чувствуя, что его произведение выше его и потому обладает над ним властью, которой он не силах перечить. Он не тождествен процессу образотворчества; он сознает, что стоит ниже своего произведения или, самое большее, рядом с ним – словно подчиненная личность, попавшая в поле притяжения чужой воли» (К. Юнг).

«Говорящий праобразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и временности в сферу вечносущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас все те спасительные силы, что извечно помогали человечеству избавляться от любых опасностей и превозмогать даже самую долгую ночь» (К. Юнг).

Иными словами, в процессе работы на особом и в тоже время простом и доступном языке образов, происходит гармонизация внутреннего мира человека, развивается осмысленное восприятие событий его жизни, а также формируется его жизнестойкость, качество, которое так необходимо человеку с установкой жертвы. Образотворчество способствует созданию своих собственных историй. Созданные клиентом истории – это лекарство…. В них содержатся средства, позволяющие исправить, или возродить любую утраченную душевную пружину…. (К. Эстес). Кроме этого, «…это вполне доступные способы размягчить давние шрамы, исцелить старые язвы, обрести новое видение…»(К. Эстес). Если эта история творится самим клиентом – она быстрее превращается в действенное «целительное средство» и становится ключевым ресурсом человека, дающим ему силы для преодоления трудных жизненных ситуаций. Ведь, «творческое живет и произрастает в человеке, как дерево в почве…» (К. Юнг). Процесс творческого созидания подобен некому произрастающему в душе человека живому существу. «Аналитическая психология называет это явление автономным комплексом, который в качестве обособившейся части души ведет свою самостоятельную, изъятую из иерархии сознания психическую жизнь и сообразно своему энергетическому уровню, своей силе либо проявляется в виде нарушения произвольных направленных операций сознания, либо, в иных случаях, на правах вышестоящей инстанции мобилизует Я на службу себе» (К. Юнг).

Использование образотворчества мобилизует Я себе на службу, поэтому может быть рекомендовано в качестве одного из эффективных мероприятий при работе с клиентом с поведением жертвы.

Кроме этого, хотелось бы отметить, что К. Юнг предупреждал и о последствиях «неродившихся историй». «Не родившееся произведение в душе художника – это стихийная сила, которая прокладывает себе путь либо тиранически и насильственно, либо с той неподражаемой хитростью, с какой умеет достигать своих целей природа, не заботясь о личном благе или горе человека – носителе творческого начала» (К. Юнг). Поэтому, так необходимо задействовать творческий ресурс клиента, тем более, что он сам к этому стремится.

Постепенно ощущение себя жертвой переходит из негативного в позитивный контекст, теряется эффект разрушения, отмирает ненужное, жертва приобретает созидательное значение, потому что это понятие в старославянском («же» – жизнь; «тва» – творение) – жизньтворящий. А все начинается с творчества и образотворчества. Как писал К. Г. Юнг «Творческий процесс есть как возникновение и рождение, так и трансформация и возрождение», а значит индивидуация, как постоянный рост, развитие, реализация своей самости, процесс взросления и освобождения от установки жертвы. Это подтверждают и библейские тексты, о которых нам мало что известно. «Жертва – призывание имени Господа, влечение любви и благодарности к Богу за полученные от Него благодеяния» (библ.). Но это не та материальная жертва, которую мы наспех даем на храм. Это другая жертва – Богу (Миру, Вселенной) нужен поступок. И поступком этим может быть постоянное совершенствование самого себя. «Он хочет, чтобы мы, как и Он, изменились, стали творцами и занимались на пашне общей совместной деятельностью, каждый своим даром и предназначением» (Евр. 13:16). Т. е. достигали состояния гения жизненного творчества, состояния, когда человек становится гениальным автором, превращая свою жизнь в произведение искусства.