ФОРМИРОВАНИЕ И ОСОБЕННОСТИ ИДЕНТИЧНОСТИ ПОДРОСТКОВ

Павлова Ю. (г. Гомель)

Исследование идентичности является одним из наиболее актуальных направлений в психологии подросткового возраста, поскольку личностные изменения, происходящие в период пубертата и юности, связаны с формированием и становлением личной идентичности. «Поиск личной идентичности – центральная задача периода взросления. Физическая и психическая нестабильность, ожидания со стороны общества и проблемы развития ставят молодых людей в нелегкое положение. В этот период необыкновенно трудно согласовать собственные переживания, переживания окружающих и приспособление к общественным нормам. Однако речь идет никоим образом не о болезни, а всего лишь о биологическом и нормативном кризисе, означающем наряду с нестабильностью мобилизацию значительных созидательных сил». [7, с.262] Эрик Эриксон утверждал, что «идентичность индивида основывается на двух одновременных наблюдениях: на ощущении тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве и на осознании того факта, что твои тождество и непрерывность признаются окружающими… Эго-идентичность имеет отношение не просто к самому факту существования; это как бы качество существования, придаваемое ему этим «эго»… Эго-идентичность в его субъективном аспекте – это осознание того, что синтезирование Эго обеспечивается тождеством человека самому себе и непрерывностью и что стиль индивидуальности совпадает с тождеством и непрерывностью того значения, которое придается значимым другим в непосредственном окружении». [9, с.58-59]

Идентичность является одним из понятий, описывающих психическую реальность, как целостность. Сложность описания психической реальности в ее целостных характеристиках обусловлена процессуальностью ее феноменов. «Теория идентичности вдохновлялась блестящими догадками, которые основывались одновременно на психологической клинической практике, на лонгитюдном изучении детского развития и антропологических исследованиях. Именно соединение этих работ привело к созданию теории развития, попытавшейся интегрировать фрейдовские открытия и влияния социального окружения в единой модели развития. Несомненно, эта модель часто кажется весьма умозрительной, поскольку мы не всегда располагаем адекватной методологией изучения психосоциальной идентичности, являющейся ядром представления о себе и основой интериоризации различных аспектов жизненного опыта». [2, с. 145]

Внесший в психологию понятие идентичности, Э. Эриксон утверждал, что она не может быть исследована с помощью объективных методов, и только клинический анализ позволяет приблизиться к ее пониманию. «Э. Эриксон в своих работах не прибегал к эмпирическим исследованиям, ограничиваясь теоретическим анализом проблемы идентичности. Когда же его последователи попытались обосновать его идеи эмпирически, оказалось, что приведенные определения метафоричны и широки; это не позволяло выделить переменные эмпирического исследования. Появились попытки дать более строгое и операциональное определение идентичности». [1, с. 132] Изучение и измерение идентичности в отрочестве ведется в основном в рамках трех методических подходов – это опросники, методики самоописания и полустандартизированные интервью.

Дж. Марсия развил теорию Э. Эриксона, дополнив ее четырьмя статусами идентичности, его статусная модель идентичности широко применяется в исследованиях подростков. «Марсия определяет идентичность как внутреннюю структуру влечений, привычек, верований и предыдущих идентификаций. Операционализация этого понятия исходит из двух теоретических предположений: с одной стороны, Я-идентичность понимается как гипотетическое состояние постепенного структурного изменения личности, впервые появляющееся в отрочестве, и, с другой стороны, Я-идентичность есть субъективное чувство, доступное интроспекции». [2, с. 148]

Для исследования идентичности Дж. Марсия разработал метод полустандартизированных интервью, касающихся трех тем: идеология, профессиональное самоопределение и сексуальность. Анализ ответов производился на основании двух критериев: «1) наличие или отсутствие критического периода приятия решений в данной области, чтобы выделить содержательные элементы самоопределения Я, и наличие активного периода вопросов; 2) степень аффективного и когнитивного «вкладов» в функциональную организацию элементов в процессе ее консолидации». [2, с.149] Анализ интервью по этим критериям позволяет определить, каким из четырех статусов идентичности обладает респондент. Рассмотрим, статусы идентичности, выделяющиеся в статусной модели Дж. Марсии:

1. Достигнутая или зрелая идентичность являет собой благополучное завершение кризиса идентичности, возникновение новой самотождественности, переход от поиска себя к практической самореализации. «Этим статусом обладает человек… сформировавший определенную совокупность личностно значимых для него целей, ценностей и убеждений. Такой человек знает, кто он и чего он хочет, и соответственно структурирует свою жизнь. Таким людям свойственно чувство доверия, стабильности, оптимизм в отношении будущего. Осознание трудностей не уменьшает стремления придерживаться избранного направления. Свои цели и ценности такой человек переживает как личностно значимые и обеспечивающие ему чувство направленности и осмысленности жизни». [1, с. 133-134]

2. Мораторий – это период построения своей идентичности, период поиска ответов на вопросы кто я и какой я, на этой стадии индивид находится в процессе нормативного кризиса самоопределения. На ранних этапах моратория подростки могут испытывать чувство радостного ожидания и любопытства в предвкушении будущих изменений. Человек с таким статусом постоянно занят поиском информации, необходимой для разрешения кризиса, экспериментированием со стилями жизни и социальными ролями. «Подростки и молодые взрослые в статусе моратория находятся в середине продолжающегося кризиса идентичности или периода принятия решений. Эти решения могут касаться выбора профессии, религиозных или этических ценностей, политической философии. Молодежь в этом статусе поглощена поиском «самих себя». [5, с. 527]

3. Предрешение или преждевременная идентичность (досрочная идентификация) – «принятие на себя обязательств, не проходя через кризис идентичности. Таким образом, можно охарактеризовать статус идентичности тех людей, которым в силу внешних обстоятельств рано пришлось приять на себя преждевременную взрослость, включиться в соответствующую систему отношений не самостоятельно, а на основе чужих мнений, следуя чужому примеру или авторитету». [4, с.92] Часто цели, ценности и убеждения таких людей схожи с родительскими или отражают их ожидания. Однако по содержанию и силе элементы преждевременной идентичности могут не уступать тем, что были обретены в зрелом статусе идентичности.

4. Диффузная или неопределенная, размытая идентичность характеризуется тем, что индивид еще не столкнулся с кризисом идентичности. Это своеобразное продление детства, состояние избегания решений и отказа от поиска собственной идентичности. Такие подростки не выбрали себе профессиональную роль, не выработали сколько-нибудь четких убеждений и взглядов. «Такое состояние идентичности характерно для людей, которые не имеют прочных целей, ценностей и убеждений, которые не пытаются активно сформировать их. Они или никогда не находились в состоянии кризиса идентичности, или оказались не способны решить возникшие проблемы. При отсутствии ясного чувства идентичности люди переживают ряд негативных состояний, включая пессимизм, апатию, тоску, ненаправленную злобу, отчуждение, тревогу, чувства беспомощности и безнадежности». [1, с. 134]

«Существование этих четырех статусов эго-идентичности к настоящему времени имеет много эмпирических подтверждений. Кроме того, проведено немало исследований, в которых изучалась связь описанных статусов идентичности с моделями взаимоотношений в семье. Это направление исследований, подытоженное такими авторами, как Марсия и Уотерман, показало, что у индивидуумов с предрешенной эго-идентичностью наблюдаются более теплые отношения с родителями, чем у имеющих другие статусы эго-идентичности». [8, с.241] Такие подростки чаще других при принятии жизненно важных решений и в критических ситуациях обращаются за поддержкой к своим семьям. Для подростков в статусе моратория характерна двойственность в отношениях с родителями: с одной стороны они вступают с ними в конфронтацию, с другой – обижаются при отсутствии поддержки родителей. В таких семьях уровень конфликтности более высокий, и дети не имеют обыкновения искать помощи родителей в ответственных случаях. Самая большая дистанция между родителями и подростками наблюдается в семьях индивидуумов с размытой идентичностью. «По всей вероятности, диффузный статус чаще всего встречается у тинэйджеров, сталкивающихся с отвержением или пренебрежением со стороны отстраненных или незаботливых родителей». [5, с. 528] Подростки, обладающие зрелой идентичностью, наиболее стабильны в отношениях с семьей, они имеют устойчивые и определенные представления о роли родителей в их жизни и строят с ними позитивные отношения. «У подростков, достигших идентичности, чувства к своим родителям и семье наиболее уравновешены. Их поиск независимости менее перегружен эмоциями в сравнении с подростками, находящимися в статусе моратория, и не сопровождается изоляцией и чувством заброшенности, характерными для индивидов с диффузным статусом». [5, с. 528]

Результаты многочисленных европейских и американских исследований позволяют сделать вывод, что статус идентичности оказывает глубокое влияние на социальные ожидания, образ Я и реакции на стресс у подростков, также благодаря им выяснилось, что уровень идентичности тесно связан с рядом индивидуально-личностных черт, которые складываются в определенные синдромы. «Кросс-культурные исследования в Соединенных штатах, Дании, Израиле и других странах позволяют предположить, что четыре статуса Марсиа являются частью сравнительно универсального процесса развития, по меньшей мере, для культур, характеризуемых длительным подростковым периодом и индивидуалистической ориентацией». [5, с. 527] Также в результате исследований была подтверждена связь между статусами идентичности и тревожностью: мораторий предполагает более высокий уровень тревожности, а обладатели преждевременной идентичности менее тревожны в силу психологических механизмов, защищающих представления о себе. Статусы зрелой идентичности и моратория связаны с более высоким уровнем самоуважения по сравнению с двумя другими статусами. «Непосредственных связей между уровнем идентичности и интеллектом не найдено, но есть значимые различия в когнитивном стиле (сложившихся установках познавания мира). Так «размытая идентичность» и «досрочная идентификация» связаны с меньшей интеллектуальной самостоятельностью, особенно при решении интеллектуальных задач в стрессовых ситуациях… «Мораторий» и «зрелая идентичность» сочетаются с более сложными и дифференцированными культурными интересами и более развитой рефлексией». [3, с. 92] Обладающие зрелой идентичностью или статусом моратория испытывают большую неудовлетворенность своей школьной жизнью и свободнее выражают отношение к ценностям подростковой культуры, чем подростки с преждевременной идентичностью. «Подростки, находящиеся в статусе «предрешение», придерживаются авторитарных ценностей, и Подд смог показать это в ходе экспериментов Милгрэма («подчинение приказу»), во время которых испытуемый должен был наказывать подставную «жертву» электрическими разрядами. Было показано, что такие испытуемые проявляют себя более жестокими в выборе наказания и чаще высказывают готовность продолжить опыт. Отмечалось также, что те испытуемые, которые обладают статусом диффузной идентичности, достигают более скромных результатов по шкале самостоятельности, чем те, которые обладают «зрелой идентичностью» и «мораторием». Наконец, испытуемые с этим статусом идентичности являются более «экстернальными» при задачах на определение причин успеха и неудачи, демонстрируя тем самым меньшее освоение функций контроля за событиями, которыми отмечена их повседневная жизнь». [2, с.150]

Разумеется, число людей в статусе достижения идентичности с возрастом увеличивается, но особенности индивидуального развития, в том числе, зависят от многих социальных факторов, например среди работающих подростков больше достигших идентичности, чем среди учащихся. Однако подростковый статус идентичности для различных ее аспектов часто бывает не одинаков, так индивидуум может обладать мораторием в отношении идеологических убеждений, предрешением в профессиональном выборе и диффузией в сексуальной сфере. «Статусы идентичности – это как бы и этапы развития личности, и вместе с тем – типологические понятия. Подросток с неопределенной идентичностью может вступить в стадию моратория и затем достичь зрелой идентичности, но может также навсегда остаться на уровне размытой идентичности или пойти по пути досрочной идентификации, отказавшись от активного выбора и самоопределения». [3, с.92]

В поведении и установках, связанных с различными статусами идентичности, обнаруживаются существенные различия между мужчинами и женщинами. Согласно традиционно мужским представлениям идентичность формируется, прежде всего, в сфере профессиональной ориентации. Женщины же, как правило, большее значение придают семье и межличностным отношениям. Таким образом, ребята и девушки имеют разные критерии самооценки, одни оценивают себя главным образом по своим предметным достижениям, другие – по качеству межличностных отношений. В некоторой мере это и определяет разное соотношение компонентов мужской и женской идентичности. Согласно представлениям А. Уотермана время формирования подростковых статусов идентичности, их стабильность и гендерные различия зависят от культуры, в которой живут юноши и девушки. «В результате многочисленных исследований было выявлено, что относительная доля подростков в каждом статусе идентичности различается в зависимости от культуры и, в особенности, от идеологии и религии». [5, с. 530]

Если для мальчиков-подростков результаты исследования утверждают большую адаптивность статусов зрелой идентичности и моратория, то для девочек более стабильным и адаптивным статусом является предрешение. Этот статус «содержит в себе те же положительные моменты, что и статус зрелой идентичности у мальчиков… Такие девочки стремятся воспроизвести семейные ценности в своих идеологических ориентациях и планах на будущее… В большинстве исследований, цитированных Марсиа, отмечаются признаки дезадаптации девочек в ситуации моратория: пониженное самоуважение, высокая тревожность, чувство неудовлетворенности и наличие конфликтов. Это, несомненно, связано с воздействием культурных факторов, которые ограничивают девочек в их опыте самореализации и делают жизнь более суровой для тех из них, кто оспаривает семейные ценности». [2, с.151] Интересно, что в статусе идентичности в религиозных аспектах нет значимых гендерных различий, тогда как в отношении политических убеждений, существует значительное различие в статусе идентичности между старшими подростками мужского и женского пола: первые чаще находятся в статусе зрелой идентичности, а вторые – в статусе предрешения.

Зависимость подросткового опыта от пола прослеживается во всех областях психологической и социальной жизни. «Наблюдения, полученные в разных областях, свидетельствуют в основном в стереотипных образах: мальчик самоутверждается, представляет свое будущее в понятиях самореализации, он жаждет успеха и соревнования. Девочка… воспроизводит родительские модели и особенно ценит межличностные отношения. Многие данные показывают также, что отрочество представляется для девочек периодом отказа от планов личностной самореализации в пользу женственности». [2, с. 162] Однако, не смотря на гендерные различия, и для девушек, и для юношей период обретения идентичности – это период принятия личной ответственности за свою жизнь и судьбу, это принятие новых социальных ролей и выработка стиля социальной адаптации, это начало вхождения во взрослую жизнь.

Литература:

1. Антонова, Н. В. Проблема личностной идентичности в интерпретации современного психоанализа, интеракционизма и когнитивной психологии / Н. В. Антонова //Вопросы психологии. – 1996. – № 1. – с.131 – 143.

2. Кле, М. Психология подростка (Психосексуальное развитие) / М. Кле. – М.: Педагогика, 1991. – 176с.

3. Кон, И. С. Психология ранней юности: Кн. для учителя / И. С. Кон. – М.: Просвещение, 1989. – 255 с.

4. Косякова, О. О. Возрастные кризисы / О. О. Косякова. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. – 224с.

5. Крайг, Г. Психология развития / Г. Крайг, Д. Бокум. – СПб: Питер, 2006. – 940с.

6. Малейчук, Г. И. Идентичность ранней юности. Клинико-феменологический подход / Г. И. Малейчук. – Брест: БрГУ им. А. С. Пушкина, 2001. – 126 с.

7. Психология семейных отношений: Подросток и семья: хрестоматия / редактор-составитель Д. Я. Райгородский. – Самара: Бахрах-М, 2002. – 654с.

8. Хьелл, Л. Теории личности / Л. Хьелл, Д. Зиглер.– СПб.: Питер, 2007. – 607 с.

9. Эриксон, Э. Идентичность: юность и кризис /Э. Эриксон. – М.: Издательская группа "Прогресс", 1996. – 344с.