ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ТЕРРОРИЗМА

С. Н. ЕНИКОЛОПОВ, А. А. МКРТЫЧЯН

Приводится теоретический обзор отрицательных психологических последствий терроризма. Психологические последствия — наиболее эффективный инструмент, с помощью которого террористам удается максимально привлечь внимание общества к себе и своей деятельности. Другой стороной психологических последствий является то, что они представляют собой основание для формирования в обществе определенного отношения к террористам, в том числе и положительного. Оно может проявляться и в осознанном желании индивида, группы присоединиться к уже существующей террористической организации или перенять ее опыт для достижения своих собственных целей, в том числе противозаконного и антисоциального характера. Кроме того, психологические последствия — это информационная база для людей, обладающих диспозицией для совершения насильственных действий, в том числе и террористических актов, но не проявлявших свою активность в силу полного отсутствия или дефицита информации о себе подобных. Таким образом, исследования психологических последствий терроризма, характеристик, факторов формирования отношения к этому опасному явлению в обыденном сознании могут не только представлять интерес в теоретическом плане, но иметь и практическую значимость.

Ключевы е слова: терроризм, легитимизация насилия, ПТСР, страх смерти, формирование отношения к терроризму, Terror Management Theory.

Большинство работ, направленных на изучение терроризма, носит криминологический и уголовно-правовой характер. Психологические исследования терроризма появились сравнительно недавно, так что количество работ в этом направлении не соответствует серьезности и масштабности самой проблемы. Существующие исследования по психологии терроризма, выполненные как отечественными, так и зарубежными учеными, в основном направлены на изучение типологии терроризма, мотивов и строения личности террориста, процесса принятия решения при совершении преступления. В результате практически незатронутыми остаются вопросы, связанные с психологическими последствиями терроризма, формированием отношения общества к этому явлению, а также взаимосвязи средств массовой информации (СМИ), терроризма и его последствий. Между тем последствия современного терроризма — это не только физические жертвы. Очевидно, что основной целью терроризма являются более масштабные и имеющие долгосрочный характер социальные и психологические последствия.

Они представляют собой основание для формирования в обществе определенного отношения к террористам, в том числе и положительного, что может проявляться не только в пассивном одобрении или сочувствии, но и в осознанном желании индивида, группы присоединиться к уже существующей террористической

Организации или перенять ее опыт для достижения своих собственных целей, в том числе противозаконного и антисоциального характера. Кроме того, к психологическим последствиям следует отнести появление информационной базы для людей, обладающих

29.09.2012

Диспозицией для совершения насильственных действий, в том числе и террористических актов, но не проявлявших свою активность по причине дефицита информации о себе подобных [12]; [13].

Таким образом, основной целью современного терроризма является демобилизация общества, его раскол, формирование атмосферы страха, неуверенности и уязвимости. Этому способствует специфика террористического акта, его отличие от других чрезвычайных происшествий и катастроф: разрушительные последствия, эмоционально окрашенный и запоминающийся, в том числе и благодаря СМИ, характер происшествия, его непредсказуемость, неизвестность причин и невозможность контроля и избегания [10]. Очевидно, что психологические последствия будут присутствовать после любого чрезвычайного происшествия, но в силу своей специфичности террористический акт вызывает наиболее широкий, разнообразный спектр последствий как положительного, так и отрицательного характера. В настоящем обзоре рассматриваются лишь отрицательные последствия террористических актов в силу их патогенного, разрушительного характера как для отдельного человека, так и для общества в целом.

Групповая сплоченность как последствие террористического акта. С одной стороны, данный процесс можно оценить как положительное следствие, способное перерасти в патриотизм, стремление к взаимовыручке и т. д., но, с другой стороны, результатом групповой сплоченности могут стать и такие отрицательные явления, как национализм, ксенофобия и нетерпимость.

После очередного внезапного преступления у обывателя разрушается представление о безопасности и резко усиливается мнение о собственной уязвимости и беззащитности перед террористами, он чувствует угрозу своему мировоззрению и собственному Я. Чтобы защитить свое мировоззрение и уверенность в собственной безопасности, человек стремится идентифицировать себя с некой группой, в рядах которой он будет чувствовать себя защищенным, а значит — и более спокойным. Ради этого обыватель слепо принимает правила и принципы данной группы и следует им. Подобная сплоченность, основанная на неких общественных, групповых принципах, схожем мировоззрении ее членов, представляется человеку способом редуцировать свой страх и эффективно реагировать на угрозу. Таким образом, любое нападение или угроза нападения извне сплачивают группу, делают ее более однородной. Сплоченность и однородность успокаивают людей, способствуют уверенности. Однако непременным условием однородности и фундаментальности мировоззрения, норм и правил группы является отсутствие противоречий и разногласий, в том числе и возражений со стороны. В кризисные моменты, такие как совершение террористических актов, любые альтернативные мнения и взгляды начинают трактоваться носителями мировоззрения группы как угроза не только своим принципам, но и своему существованию. Следствием этого являются крайне негативные и агрессивные реакции на все, что не укладывается в собственные понятия о морали, нормах и т. д. Таким образом, обратной стороной групповой сплоченности является эскалация враждебности и агрессивности в отношении тех, кто не является членом данной группы, а значит, автоматически воспринимается как носитель угрозы для ее существования и нормального функционирования. В результате подобных процессов в обществе возможно развитие таких разрушительных и опасных явлений, как ксенофобия, экстремизм и национализм, которые будут основываться на нетерпимости и агрессии в

29.09.2012

Отношении не только террористов, но и всей той части общества, которая является носителем иных ценностей и другого мировоззрения [3], [17].

Часто в качестве подобной группы, более широкого образования человек воспринимает государство. В своем стремлении редуцировать появившийся страх и чувство угрозы обыватель начинает безоговорочно поддерживать правительство во всех его ответных действиях. Иногда подобное поведение в обществе используется правительством для манипулирования массами. Главным инструментом в данном случае является наличие в обществе постоянной, но не идентифицированной угрозы и образа врага, несущего угрозу обывателям. Подобное состояние членов группы любого масштаба и характера обеспечивает ее лидеру поддержку.

Из всего спектра научной психологической литературы, посвященной последствиям террористических актов, выделяются работы Дж. Голдберга и соавторов, объединенные в целую теорию (Terror Management Theory, далее — ТМТ), где подробно рассматриваются психологические последствия ситуаций, в которых человек сталкивается со смертью, в частности террористические акты. Несмотря на то, что ТМТ была сформулирована в 1984 г., по утверждению самих авторов, особенно актуальной она стала после событий в сентябре 2001 г., когда теоретические и экспериментальные данные получили подтверждение за пределами психологических лабораторий. После террористических актов в Нью-Йорке десятки тысяч людей испытывали страх смерти. Внезапное осознание своей смертности и уязвимости многих повергло в ужас и лишило способности нормально функционировать. Основанием ТМТ служит предположение о наличии у каждого человека страха смерти, который активируется вследствие каких-то драматических событий или упоминаний о подобных событиях. Страх смерти нарушает нормальное течение жизни человека, напоминает человеку о неизбежности смерти, об уязвимости и незащищенности перед смертельной опасностью. Если человек не сможет побороть в себе этот страх, то следующим этапом будет ужас как ответная реакция на угрозу уничтожения [9].

С осознанием страха смерти авторы ТМТ связывают два вида защитных реакций, которые активируются у человека с целью подавить страх: проксимальную и отсроченную. Критерием для такого разделения является временной период, через который активируется тот или иной вид защиты. Начальным ответом на мысли, связанные с неизбежностью собственной смерти, являются реакции, позволяющие вытеснить из сознания страх смерти. К подобным реакциям авторы ТМТ относят процессы подавления, отрицания угрозы, смертности и собственной уязвимости. Подавив таким образом осознаваемые мысли о смерти, человек пытается редуцировать и менее осознаваемые компоненты страха смерти. Здесь начинается этап работы отсроченной защиты. Если в первом случае человек обращается к подавлению и отрицанию, то на данном этапе он обращается к своему мировоззрению и чувству собственного достоинства [9], [17].

В ТМТ большое внимание уделяется исследованию механизмов и способов, с помощью которых люди пытаются контролировать страх смерти и подавлять в себе мысли о ее неизбежности. В качестве основных инструментов для контролирования и редуцирования страха группа американских психологов предлагает рассматривать чувство собственного достоинства (self-esteem) Человека и его культурное мировоззрение. Чувство собственного достоинства интерпретируется ими как осознание человеком своей ценности и неповторимости. Оно формирует в человеке систему ценностей, правил и оценок, которые ложатся в основу его мировоззрения. Именно к мировоззрению, по мнению авторов, человек обращается в периоды беспокойства и страха. Авторы теории

29.09.2012

Настаивают на взаимосвязи между чувством собственного достоинства, уровнем беспокойства и тревожности [9], [16], [17].

Еще одним серьезным и опасным для общества социально-психологическим последствием террористического акта является процесс Легитимизации насилия Среди населения. Наблюдение сцен насилия, в том числе и террористических актов, способно приводить к изменению установок обывателя по отношению к агрессии и проявлениям насилия в реальной жизни. Частая демонстрация сцен насилия приводит к снижению чувствительности к нему: обыватель привыкает к насилию, воспринимает его спокойно, без осуждения и, что самое опасное, допускает возможность использовать насилие для достижения собственных целей. Показ по телевидению насилия, а тем более его эффективности, приводит к тому, что оно начинает восприниматься как оправданное, справедливое и полезное средство. Человек начинает имитировать ту модель поведения, которая обладает для него более ценными качествами и приемлемыми способами функционирования.

С явлением легитимизации насилия связан и процесс изменений в моральной сфере человека, принятие им насилия как способа достижения своих целей. С помощью различных приемов человек способен редуцировать осуждение самого себя и преодолеть моральные барьеры, препятствующие совершению насильственных действий. Результативное применение способов самооправдания способствует стремлению снова и снова использовать насилие в своих целях, его закреплению в поведении.

Группа американских психологов во главе с A. Бандурой с помощью ряда исследований, проведенных среди военных и сотрудников исправительных учреждений (в том числе «execution team» — Группы, исполняющей смертные приговоры), сформулировали следующие основные способы самооправдания, к которым прибегают террористы, сотрудники силовых ведомств и обыватели в процессе легитимизации насилия [5], [6]:

1. Моральное самооправдание. При совершении противоправных поступков или насильственных действий, санкционированных государством, человек начинает трактовать свое поведение как необходимое для нации или совершаемое в защиту религии или идеологии группы, к которой он принадлежит. Частым случаем является ссылка на Библию или другие религиозные и идеологические трактаты. Это способствует перевоплощению преступника в «борца за…» или добропорядочного гражданина в бойца. Происходит не изменение на личностном уровне (уровне агрессивности и т. д.), а внутренний пересмотр взглядов на насилие, в частности на убийство, что делает вполне возможным и оправданным его совершение; при этом способ морального самооправдания функционирует эффективней, когда совершаемое насилие скрывается за пространными, расплывчатыми формулировками или создается намеренный дефицит информации о последствиях.

2. Утилитарное (экономическое и юридическое) самооправдание. Данный способ скорее относится к насильственным действиям, которые санкционированы государством, в частности, к смертной казни или диверсионным акциям. В первом случае речь идет об экономически невыгодном пожизненном заключении смертников и их потенциальной опасности даже за стенами тюрем, во втором — О превентивных необходимых акциях, устраняющих потенциальную угрозу национальной безопасности.

3. Сравнение своих действий с другими, более жестокими — «выгодное сравнение».

29.09.2012

При совершении насильственных действий для самооправдания человек прибегает к сравнению своих поступков с другими; при этом в качестве эталона для сравнения намеренно выбираются более жестокие поступки. Подобным образом человек реабилитирует себя, создает

Впечатление «нужности» и благодетельности совершенного поступка. Создание образа социальной желательности поступка происходит путем приписывания ему моральной и социальной ценности. В частности, террористы сравнивают собственные акции с силовыми акциями со стороны государства и наоборот. В результате сравнения возникают оправдания типа: «Преступники понимают только язык силы…» или «Одна жесткая и жестокая силовая акция предотвратит сотни преступлений в будущем…», «Нас меньше, поэтому нас игнорируют, и единственный способ быть услышанными — террор…»

4. Смещение ответственности. Террорист, солдат или член команды, приводящей в исполнение смертный приговор, начинает объяснять свои действия со ссылкой на какие-либо внешние авторитеты, отрицая собственную активность в процессе совершения насильственного действия. Человек характеризует себя как пассивного исполнителя, но не организатора, ссылаясь на закон, субординацию, приказ лидера группы и т. д. Тем самым он редуцирует процесс самоосуждения и оправдывает свой моральный выбор. К промежуточным механизмам данного способа самооправдания можно отнести и намеренное игнорирование информации относительно жертвы или последствий, что также помогает человеку воспринимать себя как подневольного исполнителя. Смещение ответственности с конкретного исполнителя достигается и путем расщепления группы на мелкие части и распределения множества мелких обязанностей среди ее членов [5].

5. Диффузия ответственности. Она достигается тремя способами:

А) разделением обязанностей между членами группы, в результате чего человек концентрируется не на моральных аспектах деяния, а на технических; б) дроблением процесса на множество мелких частей, в результате чего каждый отдельный этап видится исполнителю безвредным и обыденным; в) групповым принятием решения, так что анонимность и раздробленность способствуют минимизации ответственности и самоосуждения отдельного члена группы.

В качестве примера в данном случае можно привести ответ сотрудника группы исполнения смертных приговоров (в рамках исследования А. Бандуры [6]) на вопрос о самоосуждении и стрессах в связи с работой. Он полностью отрицает их наличие, ссылаясь на то, что его действия не приводят к страданиям осужденного и выглядят вполне безобидно, в связи с чем он не испытывает никакого беспокойства по поводу работы (стоит уточнить, что в обязанности этого сотрудника входила посадка осужденного в кресло и фиксация его рук ремнями).

6. Дегуманизация жертвы и атрибуция вины. Дегуманизация жертвы происходит
путем искаженной оценки человеческих качеств. Жертва перестает восприниматься как
живой носитель чувств, идей, надежд и т. д. О ней говорят не как о личности, живом
человеке, а как о неодушевленном объекте насилия. Если процесс обезличивания
неэффективен, то жертве начинают приписывать различные низменные, отрицательные
качества или сосредоточиваются лишь на них, при этом полностью игнорируя
положительные качества и характеристики. В качестве атрибуций вины может выступать
надуманная интерпретация поведения жертвы как агрессивного, атакующего,

29.09.2012

Провоцирующего и т. д. Любое поведение, внешние признаки начинают трактоваться агрессором как причина, по которой он в оборонительных целях напал на жертву. Таким образом, вся ответственность за поступок возлагается на жертву.

7. Эвфемистический стиль повествования. Часто о совершенном поступке судят в
зависимости от того, как его преподнести, объяснить, описать и определить. То же самое
относится к насильственным действиям — Например, о них начинают говорить в
неопределенной форме, без уточнения исполнителей, средств исполнения

Преступления и последствий, облачать насильственные действия в социально приемлемые формы и формулировки. Например: взрыв назвать «акцией протеста»; расстрел приговоренного — «приведение в исполнение», объекты бомбардировок — «точками работы» и т. д.

8. Искажение и пренебрежение последствиями. Агрессор старается не замечать
последствий совершенных им действий, избегает их, игнорирует или искажает. Особенно
эффективно данный способ работает в тех случаях, когда агрессор не имеет объективной
возможности наблюдать страдания жертвы, когда последствия несут отсроченный
характер. Человеку легче совершать преступления, когда он не видит результата своих
действий. Демонстрация страданий жертвы может послужить преградой для повторного
насилия [4].

Психологические последствия терроризма как взятые по отдельности явления не равнозначны. Некоторые из них носят отсроченных характер, другие проявляются непосредственно после террористического акта или в ближайшее время. По характеру направленности их можно подразделить на последствия, результатом которых будут изменения в личностной, эмоциональной и моральной сферах человека, и на последствия социального характера, ведущие к изменению в обществе в целом. Несмотря на подобную неравнозначность, все виды последствий связаны между собой и могут находиться в причинно-следственной связи. Например, упомянутые выше процессы легитимизации насилия и стремления индивида к идентификации с группой, а также страх смерти с большой долей вероятности могут быть основанием для формирования определенного отношения к террористам и их методам со стороны обывателя [11].

Очевидно, что значительное большинство населения воспринимает террористов как преступников, но существуют и группы обывателей, которые в своих оценках не столь однозначны и радикальны. Эти референтные группы чрезвычайно важны для террористов, так как потенциально являются своего рода базисом для формирования положительной, сопереживающей позиции. Они же — Благоприятная среда для рекрутирования новых членов в террористическую организацию. Размер этих групп незначителен по сравнению с большинством, но для террористов численность референтной группы не является приоритетом. Для них важен сам факт ее существования в обществе, так как основная ставка делается не на фиксированную численность группы, а на цепную реакцию, которая возникнет в ней и далее распространится на максимально возможное число людей, включая и тех, кто был настроен крайне отрицательно по отношению к террористам. Наиболее радикальным и угрожающим обществу результатом формирования положительного отношения к терроризму является желание человека стать частью какой-либо террористической группы или перенять у террористов методы борьбы за свои интересы и применять их в одиночку, оправдывая свое поведение ссылкой на террористов. Так, К. Маккоули в своих работах, направленных на

29.09.2012

Исследование причин терроризма, предполагает, что процесс принятия решения реализации преступного поведения, в том числе и террористического акта, проходит через три этапа, названные кризисами [12]. Первый этап — «кризис секретности». Человек или группа мирных людей латентно критикует и не одобряет систему, относится к ней отрицательно, но принимает ее нормы, правила и живет по ним. Основным видом активности на данном этапе является осторожный поиск единомышленников и объединение в конспиративные группы. Второй этап — «кризис столкновения идеологий»: конфликт между идеологиями группы и государства переходит в открытую форму протеста и полемики. Второй этап может продолжаться до тех пор, пока подобная группа не найдет

Более радикальный поведенческий способ для демонстрации всем своего мнения. Подобный способ группа, как правило, находит, обращаясь к опыту террористических групп, и в дальнейшем действует по принципу: «Если это дозволено террористам, то можно и нам». Именно в этот момент второй этап сменяется третьим, завершающим — «кризисом законности». Открытая конфронтация с обществом или государством (эти понятия на данном этапе уже отождествляются) переходит в стадию насильственных действий, в том числе и ответного характера — На демонстрацию силы и агрессии со стороны государства. Группа или отдельный человек преодолевает все моральные и правовые барьеры, которые до этого препятствовали применению насилия. Оно становится приемлемым и необходимым, декларируется как единственный инструмент защиты себя и своей идеологии от посягательств со стороны [13].

К отсроченным психологическим последствиям терроризма относится и посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Оно возникает через определенный период времени и длится в среднем около шести месяцев. Люди, страдающие ПТСР, могут испытывать постоянное чувство страха, ужаса и беспомощности. У них наблюдается бессонница или кошмары, в которых они возвращаются в психотравмирующую ситуацию и переживают ее снова и снова. Люди с ПТСР начинают пренебрегать своим здоровьем. Постоянное напряжение приводит к различным физическим расстройствам, головным болям, гипертонии, язве. Начинаются проблемы не только со здоровьем, но и с семьей, с работой. В подобном состоянии отмечаются и попытки суицида. Психологами выделяются определенные детерминанты, условия чрезвычайной ситуации, которые способствуют развитию ПТСР и тревожных расстройств: характер, природа террористического акта; близость к его эпицентру; наличие опыта подобных событий; социальное окружение и степень близости между жертвами. В этом плане выбор террористами для проведения террористических актов вагонов метро, вокзалов или супермаркетов объясняется не только наличием там большого скопления людей, но и тем, что эти люди абсолютно между собой незнакомы. Необходимо отметить, что ПТСР возникает не только у непосредственных участников психотравмирующих событий, но и у сторонних наблюдателей, которые с помощью СМИ становятся косвенными участниками произошедшего. Поскольку СМИ реалистично отражают происходящие события, люди вынужденно погружаются в них, что может привести к нежелательным последствиям, в частности — К ПТСР. Группа отечественных психологов во главе с С. Н. Ениколоповым проводила исследование, направленное на изучение ПТСР на модели отраженного СМИ стрессогенного события — Телетрансляции с места захвата заложников в театральном центре на Дубровке. В результате было

29.09.2012

Выявлено, что более 20 % респондентов, наблюдавших каждый день трансляции с места событий, были подвержены ПТСР [1]. Результатом ПТСР могут стать депрессия, алкоголизм, раздражительность, повышенная агрессивность, отчужденность. В качестве примера приведем результаты психологического обследования, проведенного группой психологов во главе с Р. Панги через месяц после террористического акта в токийском метрополитене, в госпитале, где был обследован 641 человек, пострадавший от террористического акта. В итоге обследования были получены следующие данные: 32 % испытывали страх перед метрополитеном, 29 % — Страдали бессонницей, 16 % —Непроизвольно многократно проигрывали в памяти происшедшее с ними, 16 % — Страдали депрессией, 11 % — Стали легко возбудимы и агрессивны, 10 % — Страдали от кошмаров и еще 10 % — Стали раздражительны [14], [18], [19].

К отсроченным реакциям, последствиям террористического акта относится и Страх. В отношении терроризма речь идет о вполне конкретном страхе — Страхе смерти [17]. Страх смерти естествен, он присутствует в каждом человеке. Люди отрицают его наличие, но лишь до тех пор, пока сами не столкнутся со смертью. Для этого необязательно становиться непосредственной жертвой террористического акта. Первичными и наиболее глубинными причинами, вызывающими страх, являются боязнь личного физического повреждения и опасения собственной смерти. В данном случае речь уже идет не просто о страхе, а о массовом страхе. Доселе не проявлявшие себя глубинные страхи за свою жизнь просыпаются у каждого человека, начинается цепная реакция, порождающая массовые страхи. Такой массовый страх не просто ослепляет общество и делает его уязвимым. Он является причиной раздоров. Страх, связанный с террористическими актами, имеет отсроченный характер. Страх в результате террористического акта вызывает в человеке практически одно желание — Убежать как можно дальше от источника страха. Переживание страха приходит позже, часто тогда, когда человек уже в безопасности и лишь в этот момент начинает осознавать все произошедшее. Страх смерти в результате террористического акта ситуативен и имеет временные границы. Людей пугает не столько сама возможность террористического акта, сколько непредсказуемость и неизвестность места и времени его совершения. Именно подобные механизмы и приводят к тому, что число психологических жертв террористического акта всегда во много раз превышает число физических жертв. В обществе активируется цепная реакция в виде паники и страха смерти. Благодаря наличию СМИ эта реакция не встречает ни географических, ни физических преград на пути своего распространения [8], [17].

К психологическим последствиям, которые возникают непосредственно после террористического акта, можно отнести Шок, Отрицание, Чувство вины И Ужас. Ужас является крайней степенью страха. В отличие от просто страха, сигнализирующего о вероятной угрозе, ужас констатирует неизбежность бедствия. Ужас может являться следствием повторения пугающих событий, и временной период между двумя пугающими событиями может быть самым разным. Ужас случайных свидетелей террористического акта, наблюдавших последствия или узнавших о нем в СМИ, может значительно превышать ужас тех, кто являлся его непосредственными жертвами. У прямых жертв ужас все время связан с повторными переживаниями того, как они вырываются из угрожающей жизни ситуации. У тех же, кто оказался свидетелем, нет таких конкретных переживаний. Состояние ужаса у них появляется, как правило,

29.09.2012

Вследствие отсутствия информации и неспособности реагировать адекватно ситуации [16].

Может показаться, что первым, наиболее вероятным и массовым последствием террористического акта будет паника. Однако некоторые исследования показывают, что подобная реакция может и не появляться непосредственно после террористического акта. Это объясняется тем, что паника купируется отрицанием. С одной стороны, это положительно сказывается на эффективности устранения последствий террористического акта, а с другой — опасность подобной реакции заключается в том, что вследствие отрицания самого преступления человек по инерции начинает отрицать и игнорировать и все советы, мероприятия, направленные на защиту граждан. Также сводится к нулю и степень предосторожности. Часто поведенческим актом в результате подобной реакции бывает необдуманное и неоправданное геройство, риск [15]. Паника — один из наиболее заметных типов поведения толпы; одновременно это особое эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации,

Либо ее чрезмерного избытка, и проявляющееся в стихийных импульсивных действиях. В общепринятом смысле под паникой понимается массовое паническое поведение, обусловленное ужасом. Вероятность развития массовых панических настроений и панических действий может резко возрастать в периоды особенного обострения текущей ситуации, в частности, когда люди ожидают каких-то нерадостных событий. В таких случаях они становятся особо восприимчивыми к различным видам пугающей информации [2]. Такого рода ожидание вполне может быть и проявлением «отсроченного» страха. Возникновение и развитие паники связано с развитием стимула, сразу отличающегося чем-то заведомо необычным. Частым поводом для паники являются пугающие слухи. Панические настроения в массах усиливаются и закрепляются после того, как стимул, приведший к панике, повторяется или становится более интенсивным. Выделяется несколько этапов развития панической реакции вследствие террористического акта. Первый этап — Резкий испуг, потрясение, ощущение неожиданности и шока. Человек одновременно воспринимает ситуацию как кризисную, угрожающую и безвыходную. Второй этап — Замешательство, в которое переходит потрясение, а также связанные с ним хаотичные попытки как-то понять, проинтерпретировать произошедшее событие в рамках своего прежнего, обычного личного опыта. С этим этапом связано чувство реальной, но необъяснимой угрозы, страха. Третий этап — Усиление интенсивности страха в силу психологического механизма «циркулярной реакции» и «эмоционального кружения» [14], [16]. Тогда страх одних людей передается другим, а это в свою очередь усиливает страх первых. Усиливающийся страх стремительно снижает уверенность в способности противостоять критической ситуации и создает у большинства тревожное ощущение обреченности. Завершается этот этап неадекватными действиями, которые ошибочно представляются людям как спасительные и правильные, например, агрессивным поведением в отношении других групп людей, отличных от общей массы своими национальными, религиозными взглядами. Паника — Это возможная реакция людей на чрезвычайное происшествие. Массовая паника проявляется по-разному. В одних случаях люди начинают препятствовать работе спасателей и отказываются покидать место происшествия или начинают хаотично и без разбора принимать все имеющиеся в наличии лекарственные

29.09.2012

Препараты, игнорируя их назначение и противопоказания. В толпе наблюдается полное отсутствие контроля людей над своими эмоциями и поведением [7], [14].

Подводя итоги, следует отметить, что для эффективного противодействия столь опасному и серьезному явлению современности, как терроризм, совершенно недостаточно обладать знаниями только о его дифференциации, целях, психологических характеристиках и т. д. Необходимо рассматривать данный вид преступлений и с точки зрения его психологических и социальных последствий для человека и общества.

Следует добавить, что объектом изучения должны стать небольшие референтные группы (чаще — молодежные, неформальные), носители не столь радикальных антитеррористических взглядов, как у большинства в обществе. Они, в силу своей немногочисленности, как правило, игнорируются социологами и психологами. Именно данные аспекты исследований в области психологии терроризма и экстремизма представляются нам чрезвычайно перспективными и актуальными в настоящий момент.

1. Ениколопов С. Н., Лебедев С. В., Бобосов Е. А. Влияние экстремального события на косвенных

Участников // Психол. журн. 2004. Т.25. № 6. С. 73—81.

2. Назаретян А. П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи: Лекции по социальной и

Политической психологии. СПб.: Питер, 2004.

3. Arndt J., Goldenberg J. L. The worm at the core: A terror management perspective on the roots of

Psychological dysfunction // Depart. Psychol. Sci. Appl. and Prevent. Psychol. 2005. V.11. P. 191—213.

4. Bandura A. Social cognitive theory of mass communication // Bryant J., Zillman D. (eds). Media

Effects: advances and research. Mahwah, N. J.: Lawrence Erlbaum, 2002. P. 121—153.

5. Bandura A. The role of selective moral disengagement in terrorism and counterterrorism //

Mogahaddam F. M., Marsella A. J. (eds). Understanding terrorism: Psychological roots, consequences and interventions. Washington DS: Am. Psychol. Ass., 2004. P. 121—150.

6. Bandura A., Zimbardo P., Osofsky M. The role of moral disengagement in the execution Process //

Lawand Human Behav. 2005. V. 29. N 4. P. 371—393.

7. Durodie W., Wesseley S. Resilience or panic? Тhe public and terrorist attack // Lancet. 2002. V. 360.

P. 1901—1902.

8. Gillis J. W. Coping after terrorism // The handbook for US Department of Justice. Washington DC:

Office of Justice Program. 2001. V. 9. P. 3—11.

9. Goldenberg J. L. Et al. In the wake of 9/11: The psychology of terror. Washington DC: Am. Psychol.

Ass. 2003.

10. Huddy L., Feldman S. The consequences of terrorism: Disentangling the effects of personal and

National threat // Polit. Psychol. 2002. V. 23. P. 485—509.

11. Mat hewson J. The psychology impact of terrorist attacks: Lessons learned for future threats // Ritz

M. W., Hensley R. G. (eds). The Homeland security papers: Stemming the tide of terrorism. 2004. P. 191—216.

12. McCauley С. Psychological issues in understanding terrorism and the response to terrorism // Psychology of Terrorism, Greenwood Publishing. University of Pennsylvania. 2001. P. 2—40.

13. McCormick G. H. Terrorist decision making // Ann. Rev. Polit. Sci. 2003. V. 6. P. 473—507.

14. Pangi R. After the attack: The psychological consequences of terrorism // Perspectives on Preparedness, J. F. Kennedy school of Government. 2002. V. 7. P. 1—21. Www. esdp. org

15. Risk communication during a terrorist attack. US Department of Health and Human Services. A Reference Guide for Media. 2005. N 9. P. 184— 193. Http://www. HHS. gov.

16. Ryan A. M., West B. Effects of the terrorism attacks of 9.11.01 on employee attitudes // J. Appl.

Psychol. 2000. N 4. P. 647—659.

17. Solomon S., Greenberg J., Pyszczynski T. Pride and prejudice: Fear of death and social behavior //

29.09.2012

Current direct. Psychol. Sci. 2000. V. 9. P. 200— 204.

18. Tanielian T., Bradley M. Understanding and preparing for the psychological consequences of terrorism // Kamien D. (ed.). McGraw-Hill homeland security handbook, 2006.

19. Yehuda R., Hyman S. The impact of terrorism on brain, and behavior: What we know and what we

Need to know // Neuropsychopharmocol. 2005. V. 30. N 10. P. 1773—1780.

Поступила в редакцию 24.I 2008 г.

29.09.2012