ФАКТОРЫ НАПРЯЖЕННОСТИ ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА

Л. А. КИТАЕВ-СМЫК

Рассматриваются этапы творческого процесса. Большое внимание уделяется динамике инсайта. Описана возможность особой его формы при смертельной опасности. В процессе непрерывного интеллектуального напряжения, «творческого горения» у человека-творца нередко имеет место изнурение интеллекта, возникает крайне неприятное и даже опасное состояние. Обсуждаются способы его преодоления.

Ключевые слова: Предтворчество, творчество, психическая релаксация, инсайтное мышление.

Истинное творчество талантливых людей всегда эмоционально. Оно обильно расходует и поверхностные, и глубокие адаптационные резервы организма (если пользоваться терминологией Г. Селье). Это позволяет говорить о Стрессе творчества.

Творческий потенциал вызревает, поднимаясь со ступени на ступень, пока не начнется акт творения. Должны быть и побуждения к нему, причем не только внутренние: жажда самореализации, бурление замыслов, интуитивных стремлений, неудержимых расчетливых размышлений о грядущих победах. Что касается внешних побуждений, то это личные обязательства творца достигнуть той или иной цели; это и мобилизующие обстоятельства, побуждающие к творческим решениям. Рассмотрим этапы развития творчества.

А. Предтворчество

На начальном этапе творец всегда испытывает нарастание внутреннего психического напряжения. Это предтворческая ступень стресса творчества. Схематизируя чувства, переживания и состояния предтворчества, выделим три основных их вида.

Первый Проявляется как душевные мучения и даже приступы отчаяния из-за якобы бесплодного напряжения в поисках творческих достижений. Мучения, метания жаждущего их могут мешать (и окончательно помешать) переходу к акту творения. Выдающийся поэт ХХ в. В. В. Маяковский запечатлел предтворчество в стихах [19; 181]:

Я раньше думал —

Книги делаются так:

Пришел поэт,

Легко разжал уста,

И сразу запел вдохновенный простак —

Пожалуйста!

А оказывается —

Прежде чем начнет петься,

Долго ходят, размозолев от брожения,

И тихо барахтается в тине сердца

Глупая вобла воображения.

Пока выкипячивают, рифмами пиликая,

Из любвей и соловьев какое-то варево,

Улица корчится безъязыкая —

Ей нечем кричать и разговаривать!

В этих строках проявлены некоторые параметры предтворчества. Интеллект может

05.10.2012


69

Целенаправленно активизироваться моторикой тела — «прежде чем начнет петься, долго ходят». Результаты такого замещения — пароксизмы (приступы) безвольного безделья, утраты воли к творчеству — «размозолев от брожения». Расстройство и отчаяние из-за того, что вместо творческих прозрений в сознании всего лишь «глупая вобла воображения». Продукт творчества все еще не прояснен, не вербализуем, не воплощен в произведение. Он «тихо барахтается в тине сердца», вызревая там.

И все же накаляя, «кипятя» разум, предтворчество неотступно ведет человека к цели, способствуя ассимиляции актуальных поэтических образов, отшелушиванию банальности — «Пока выкипячивают, рифмами пиликая, из любвей и соловьев

70

Какое-то варево». При этом творец уже инкапсулировался во внутренний мир своих художественных образов. Он одинок, отстранен от всего окружающего, так как оно теперь уже может (или даже «пытается») только мешать творчеству — «улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать».

Мучительное предтворческое состояние может повторяться, прерывая процесс вдохновенного творчества. В ходе многолетних обширных исследований неординарной работоспособности при дистрессе, проводившихся нами в 1960–1970-х гг., было обнаружено, что «развитие стрессовых трансформаций мышления может привести либо к уходу от решения стрессогенной проблемы (вплоть до возникновения психопатологических состояний или асоциальных устремлений личности), либо к возникновению инсайтных форм мышления. В последнем случае переход от дискурсивно-логического к инсайтному мышлению часто опосредствуется стадией мыслительной растерянности, эмоциональной подавленности, иногда переживаниями горя, безвыходности и т. п., что можно рассматривать как стадию псевдоухода от решения стрессогенной проблемы. Такая стадия, как правило, необходима для возникновения мыслительного озарения, инсайтного решения задачи, казавшейся неразрешимой» [14; 205].

Во Втором Виде предтворчества в мыслях и чувствах возникает пустота при первых же попытках творить «великое» и «вечное». Человек говорит: «Все забыл, в голове — пусто. А надо ли делать что-либо?» Если после этого появляется вдохновение, то такую невольную пустоту мыслей и чувств можно расценивать как проявление Стрессовой психической релаксации, спонтанно возникающей на предтворческой ступени стресса творчества. Она, снимая эмоциональные перегрузки, готовит мышление к продуктивному творчеству.

Третий Вид предтворчества проявляется как эустресс (приятное психологическое напряжение) у некоторых счастливцев. Безотчетная радость, легкость и беспечность, как волна, подхватывает таких людей и несет к началу акта творения.

Наиболее полно предтворческие состояния рассмотрел известный художник-дизайнер А. Н. Цыбин. Изложим его суждения (личное сообщение, май 2006 г.), дополненные автором этой статьи.

1. Главное условие, обеспечивающее вхождение в творческое состояние, — Одиночество Творца. Хотя бы на время создания творений их автор должен жить в условиях социальной депривации. Однако отделяться от людей надо лишь как от раздражителя, отвлекающего на себя слишком много душевной энергии. Необходимо, чтобы сохранялся тонизирующий творца социальный фон его окружения как легкий раздражитель, напоминающий ему о теме и нужности его творчества.

05.10.2012


69

Именно таким был парижский период творчества Э. Хемингуэя. Он работал — писал — в малолюдном кафе за отдельным столиком. Беда, если кто-нибудь подходил к нему с навязчивым вниманием — его творческий процесс ломался. Также А. П. Чехов в Ялте оберегал себя от излишнего общения, сохраняя лишь тонизирующие его творчество социальные контакты. Можно вспомнить А. С. Пушкина в Михайловском, П. И. Чайковского на одинокой подмосковной даче и многих других.

2. Предтворческому состоянию может быть полезен несильный Конфронтационный
фон
, т. е. легкая сердитость творца на окружающих близких ему людей. Л. Н. Толстой
перед погружением в творчество гневался на жену, будто неверно переписавшую его
рукопись. Переводчик древнефранцузских стихов А. Г. Нейман, как мы узнали во время
сеанса психоанализа с ним, сердился на жену, «сам не зная за что и почему», и чем острее
бывало его раздражение, тем лиричнее получались переведенные стихи.

3. Из работ З. Фрейда известно, что Сексуальный стресс Может стать мощной
преднастройкой творчества, сублимируясь в него [28]. Сексуальное напряжение,
сублимируясь в творчестве, привносит наряду с воодушевлением, одухотворенностью,
вожделением еще и агрессию эгоизма.

71

4. Предтворческим состоянием и побудителем к творчеству может стать эйфория
автора благодаря его Оптимальному телесному состоянию. Тренированное тело (но не
чрезмерно, не для рекордов) и общее здоровье создают ощущение легкого восторга у
автора. Однако перерасход физических сил блокирует стресс творчества.

И. П. Павлов сообщал, что его творческому настрою способствовала игра в городки, в которой есть визуальная цель, физическое напряжение, реализующееся в ловкости и точности движений, удовлетворение победой. А. Миллер находил предтворческий стресс в профессиональной физической работе — он делал массивную мебель для своей виллы.

В. В. Маяковский отмечал объединенную сублимацию в творчестве сексуальной силы и физической силы. Происходит это «играючи», т. е. без максимального расходования сил. В стихах отражено и творческое одиночество, куда требуется «вбежать», надо полагать, активно прорываясь и порывая с чем-то. Творческий процесс сопряжен с трансцендентностью ночной тьмы — «до ночи грачьей» — и с особым звучанием пространства, и с победной, сокрушающей агрессивностью поэта.

5. Отличной настройкой на творчество может быть эустресс человека в природной среде с красотой ее ландшафтов, парков, девственных лесов, со сложнейшим разнообразием облаков, струй воды рек, ручьев и водопадов, с ревом и видом морского прибоя. Так, И. П. Павлов, основываясь на представлении о двух сигнальных системах у людей, разработал для себя способ настройки на научное творчество. Вечером, после суеты рабочего дня, долго рассматривая художественные шедевры на стенах своей квартиры (медитируя?!), он, во-первых, «стирал» в сознании дневные впечатления, во-вторых, Напрягая первую сигнальную систему (Образно-художественную), Давал отдых второй сигнальной системеВербальной, Дискурсивно-логической. После этого он приступал к научному творчеству, напрягая преимущественно свою вторую сигнальную систему.

6. Тонизировать творческое состояние могут Умеренные экстремальные внешние воздействия (слабые стрессоры): холод, шум и даже такие, как не всегда удобная поза: Э. Хемингуэй писал, стоя за конторкой (но редактировал написанное, сидя в мягком кресле). Даже легкий голод способствует творчеству. Эти умеренные стрессоры «подкачивают»

05.10.2012


69

Творчество как квазиборьбу с неким противником.

7. Для ряда авторов предтворческими стимулами становились Симптомы их
хронических болезней
(например, туберкулез): преодоление недомоганий обостряло стресс
творчества.

8. Известны случаи, когда интенсивному творчеству предшествовало, казалось бы, беспричинно хорошее настроение, Ощущение радости, Бодрости. Такой эустресс поднимает эмоциональное напряжение автора до уровня, необходимого для включения процесса творения.

9. Преддверием к пароксизму, взрыву творчества могут стать внезапно возникшее у автора ощущение, что нет никаких толковых идей в голове, мучительное представление о себе как о бездарности и желание «бросить все». Этот творческий дистресс следует расценивать как «квазиуход» от решения стрессогенной проблемы. В действительности это — невольная Релаксация. В таких случаях требуется упорство в труде, раньше или позже оно может вновь пробудить вдохновение.

10. Пробуждающая креативность релаксация может быть преднамеренной, например,
при Трансцендентальной медитации.

11. Наконец, известно множество авторских Причуд, магических действий,
настраивающих на творчество. В. Гюго всю жизнь работал за маленьким столиком, за
которым написал свое первое получившее признание произведение. Писал он только
вороньими перьями, так как гусиными талантливо творить ему не удавалось. М.
Шагинян, когда ей не писалось, надевала на голову черный чулок, как колпак, и писала,
примостившись на уголке кухонного стола среди ароматов готовящейся армянской пищи.

72

Б. Творчество

Вслед за предтворческими стрессовыми состояниями, описанными выше, включается (не всегда!) стресс творчества. Кратко рассмотрим его уровни. Еще Шакья Муни (Будда) в «Сутре золотого лотоса» изложил свои воззрения на интеллект, описав три его уровня.

Используя современную терминологию, можно сказать, что на первом — уровне Компилятивного Творчества — происходит собирание, классификация, рубрикация, ранжирование известных разрозненных знаний и фактов.

Второй уровень — это Проективное Творчество; здесь имеет место создание обобщенных новых суждений, истин, на основании собранных знаний. Как и во всяком труде, в таком творчестве могут быть радостные находки и мучительные поиски, неудачи. Многие психологи изучают лишь эти два уровня творчества.

На третьем уровне творчества, который принято называть Инсайтно-креативным, у размышляющего человека вдруг возникает озарение (инсайт) — и он понимает нечто очень значимое, казалось бы, не относящееся непосредственно к предмету его трудных размышлений. Я. А. Пономарев рассматривал этот феномен как двойственный результат напряженной умственной деятельности, когда помимо «прямого продукта» проективного мышления интуитивно возникает «побочный продукт» интеллектуальных напряжений [23]. Будучи результатом инсайтно-креативного творчества, такой продукт создается нецелевым осмыслением первоначально не замечаемых закономерностей и свойств изучаемых объектов. Человек непроизвольно концентрирует на них свои умственные усилия.

Не стоит огорчаться из-за того, что кто-то не попадает в число «инсайтных творцов», наделенных даром прозревать истины, делать открытия, создавать творения, озаренные

05.10.2012


69

Новизной. Немало «компилятивных творцов» были выдающимися властителями, администраторами, полководцами. Сами неспособные к творческим озарениям, они отлично разбирались в людях и ставили на ответственные посты, посылали на решающие участки сражений профессионалов, способных к инсайтным решениям в критических ситуациях.

Очень часто «проективные творцы», наделенные разумом и упорством, становятся блестящими профессорами, педагогами, создателями замечательных учебных программ, фундаментальных учебников. Этого не смогли бы сделать «инсайтные творцы», увлеченные поиском неясного знания и мало склонные к методологическому классификаторству. Некоторые из них не способны к оптимизации своих социальных контактов. Они слывут неуживчивыми, людьми с дурным характером. Не умея организовать свой быт (не тратя силы на него), они живут в запустении, а при отсутствии рационального покровителя (спонсора), финансирующего их творческие причуды, подчас погибают в нищете позабытыми.

К. С. Станиславский, создавая на репетициях мощное психическое напряжение (стресс), побуждал актеров к высшему уровню творчества, к «сверхсознанию» [26], неконтролируемому разумом и волей. Позднее П. В. Симонов интерпретировал «сверхсознание» как механизм творческой интуиции [25]. Ее пробуждает стресс творчества, стресс вдохновения. При этом «...перевод эмоций в план представлений совершается чаще всего... в отсроченном режиме, т. е. после переживания эмоций» [10; 163], а не как одномоментный процесс. Только почувствовав инсайт как стрессовый пароксизм, субъект осознает открывшиеся ему смысл, истину, решение. Бывает, что в экстазе радости от своего открытия человек забывает открывшееся и потом воссоздает его мучительным припоминанием.

Инсайтно-креативное прозрение «локализуется» вне осознания. Неведомость его рождения позволила Н. Н. Моисееву говорить о нем как о «бифуркации» потоков эволюции системы [21]. Внезапность осознания продукта озарения формулируется как качественный скачок в изменении интеллектуальной системы. Эустресс прозрения может иногда смешиваться с дистрессом горя, если перед прозревшим

73

Открылись печальные горизонты его прошлого и будущего. А. Маслоу полагал, что способность к креативному творчеству имеет врожденный характер, но теряется большинством людей под воздействием неблагоприятной среды.

Надо признать неоднозначность взаимоотношений когнитивного и эмоционального компонентов творчества, хотя первый не становится при этом ведущим [5], [8]. Однобокость представлений о непременном доминировании когниций над эмоциями проистекала из представлений о предметности эмоций и о знании как о решающем факторе для понимания поведения человека. Обширные теоретические и эмпирические исследования В. С. Мерлина и Л. Я. Дорфмана показали, что «в действительности фундаментальным является положение о многозначности связей эмоций и когнитивных образов. Данное положение возвращает эмоциям способность в равной мере как обслуживать когнитивные образы (предметность эмоций), так и, наоборот, инициировать ряд когнитивных трансформаций» [10; 159–160].

Несомненно, многозначность связей эмоций и когниций и инициирующая роль стрессово-эмоционального напряжения создают механизмы и силы процессов инсайтно-креативного творчества. И все же непременным его резервом должен быть талант творца,

05.10.2012


69

А лучше — гениальность.

В. Инсайт

Будучи неофициальным консультантом (врачом-психологом) представителей высших эшелонов власти СССР (в Кремле) и научно-технической элиты (авиации, космонавтики, ядерной энергетики), общаясь годами с истинно творческими личностями, я имел возможность анализировать, буквально «анатомировать» процессы их творчества, в частности творческих прозрений (озарений, инсайтов). Кратко изложу возможную структуру и последовательность развития креативного озарения с решением инновационной проблемы.

1. Во время достаточно долгого и почти непрерывного напряжения сознания
(мучительного или вдохновенного) в поисках интеллектуального решения актуальной
задачи или проблемы возникает чувство погружения в пустоту. Один из опрошенных
мною руководителей говорил следующее: «Вокруг все стало незначимо, будто и нет
ничего: ни верха, ни низа, ни света, ни шума, и мучительно неразрешимая проблема
растаяла, только сам я существую в абсолютном бесстрастии». Такое сновидное
(сомнамбулическое) состояние может быть кратким и не запоминающимся, причем
незаметно, как долго оно длилось.

Может быть, это предтворческая Релаксация?

Забегая чуть вперед, вспомним, что не зря древние философы утверждали: в пустоте содержится всё. Бывали случаи, когда такой «пустотой», аккумулирующей предшествующие знания, усилия, муки поиска, становилось погружение в сон. Во сне случались прозрения.

Известно, что Д. И. Менделееву, изнуренному интеллектуальными поисками классификаций химических элементов, приснилась таблица, названная потом его именем. Каков же был его сон? Ему снилась цирковая арена, по ней кругами скакала лошадь, на ней стояла наездница и подбрасывала факелы, рассыпающиеся сверкающими искрами. Проснувшись, ученый осознал, что факелы и искры — это символы элементов и их валентностей. Известно, что в первоначальном виде таблица Д. Менделеева рисовалась как круг (ринг) с циркулярным расположением химических элементов.

2. На фоне этой «пустоты» сознания и эмоций вдруг возникает зарево. Все вокруг — и в голове, и в мыслях — будто бы подсвечено теплым, слабым светом или же ярко озарено. Это озарение бывает и слепящей вспышкой, и шаром света, и, наоборот, чем-то темным. Всегда озарения кажутся краткими, они длятся не дольше секунды.

3. При вспышке вдруг становится видно новое, искомое решение. Оно, как странным образом визуализированное понятие, как зримая истина, может иметь вид сложной геометрической фигуры, или старинного замка с высоты птичьего полета, или

74

Чего-то пронзительно ясного, но не выразимого сразу словами, или торта с очень сложными нежными элементами, где каждый элемент — это фрагмент решения.

4. Тут же возникает радостное ощущение: «Вот оно! Новое! Удивительное решение!
Все встало на свои места. И это ведет меня намного дальше, чем когда логически искал
решение». Радость, ликование, счастье открытия, решения проблемы длятся секунды.

Друзья и современники В. А. Моцарта описали, как гениальный композитор рассказывал, что после долгих творческих поисков засыпал и во сне его музыкальное произведение представлялось ему в виде огромного изощренно красивого торта, все фрагменты которого были видимы одновременно и все они звучали [27]. При этом

05.10.2012


69

Увиденная «фигура» рационально еще не была осознана; она была понятна, но не понята.

5. Несмотря на это, возникает полнейшая уверенность в точности, верности,
истинности внезапно открывшегося решения, долго мучившей проблемы; нет места ни
малейшему сомнению. При этом без колебаний отвергаются все остальные
предполагавшиеся варианты решений теперь уже решенной проблемы.

6. Включается и двигательная ажитация: человек вскакивает, ходит, смотрит в разные стороны, но внутренним взором рассматривает проблему с разных сторон. Это длится 5–15 с, минуту или дольше.

7. Хочется поделиться новым знанием с кем-либо, излить свою радость. Субъект эмоционально (и путано) говорит с присутствующими сослуживцами, звонит по телефону научному руководителю или же близкому другу.

8. Человек вдруг понимает, что пока метался в счастье, не успел «разглядеть», понять и запомнить открывшееся решение, истину. А открытие, не запечатленное, рассудочно неосмысленное, блекнет, рассеивается. На творца накатывают недоумение и сильное огорчение, они длятся несколько минут.

9. Творец начинает вспоминать: «Ведь было же открытие истины долгожданной», но видит только крохи, только части того решения.

10. Возникают сомнения: «Может быть, пригрезилось? Была лишь иллюзия
счастливой находки?»

11. С отчаянием, верой и надеждой творец как бы складывает еще остающиеся в
сознании элементы открывшейся «фигуры», пытаясь воссоздать ее. Долго, уже
отрешившись от посторонних мыслей, от людей, он вновь проходит путями
интеллектуального напряжения, которые привели его к озарению, и даже логически
домысливает недостающие «детали» воссоздаваемого открытия.

Непреклонными усилиями ума начинает складываться решение, озаренное вспышкой вдохновенного сознания и ускользавшее от него.

12. Наконец находка воссоздана, как разбитая чашка, когда все ее кусочки — и
большие, и маленькие, и незаметные, но очень важные для целостности — сложены; они
не склеены, а слились в единую сущность. Она уже не сверкает, не ослепляет, а стоит
перед внутренним взором ее творца. Она рождает стойкий мягкий эустресс — подарок
самому себе за талант и усердие, подарок, принимаемый человеком с никогда не
удовлетворяемым счастьем искателя-творца.

При повторных креативных озарениях наученный огорчительным опытом творец старается сразу запомнить содержание открытия, не позволяя себе впадать в экстаз.

Бывают и совершенно иные структуры инсайта.

Счастье (эустресс) инсайта подобно оргазму, но наши попытки сравнивать его с сексуальным оргазмом наталкивались на решительный протест людей, испытавших инсайт: «Да, оргазм, но никакого отношения к сексу инсайт не имеет», «Женщины воодушевляют меня как автора-творца, но инсайт — это лично мое открытие», «Радость озарения, если это и оргазм, то не сексуальный... и с гомосексуальностью он тоже не связан. Инсайт — это от Бога». Действительно, непостижимость инсайтного озарения и вместе с тем яркость, «очевидность», неожиданность его вторжения

75

В сознание воспринимаются многими инсайтными творцами как божественное ниспослание от Высшего Творца.

Раз пережитый эустресс инсайта движет испытавших его к дальнейшему творчеству.

05.10.2012


69

Счастье озарения делает оправданными муки творчества и душевные траты из-за обидного непонимания коллегами.

Творческое прозрение — комплексное ощущение, клубок чувств, но его не описать словами. Физик А. Эйнштейн рассказывал психологу М. Вертгеймеру о своем открытии теории относительности: «Эти мысли возникли не в какой-то вербальной форме. Я вообще очень редко думаю словами. Приходит мысль, а потом я могу попытаться выразить ее словами» [4; 263]. Непостижим алгоритм инсайта, как тайна философского камня, ради которого жертвовали всем, ибо все остальное дарит меньшее счастье. «Я не уверен, — рассказывал А. Эйнштейн, — можно ли действительно понять чудо мышления» [4; 262]. И все же на путях изучения дивергентного (ширящегося, расходящегося) мышления, прорывающегося на неясные просторы бытия, приоткрываются тайны ресурсов креативности [7].

Г. Мгновения креативного творчества (инсайт) при смертельной опасности

Некоторые люди способны к мгновенным творчески-креативным прозрениям только в смертельно-опасных ситуациях. И тогда невозможно определить, чего больше в их эмоциональных переживаниях — ужаса смерти, экстаза спасительных действий или ликующей жажды победы. Автор этих строк много лет работал с такими людьми в 1960–1980 гг. Они были летчиками-испытателями и парашютистами-испытателями Летно-исследовательского института. Среди них выделялся парашютист-катапультщик В. И. Головин; по-детски застенчивый, удивительно доброжелательный со всеми, он работал на скромной должности укладчика парашютов.

Однако когда лишь в воздухе во время свободного падения можно было выяснить, почему не раскрывается парашют новой, перспективной, но недоработанной системы, тогда испытания в воздухе поручали В. И. Головину. Во время таких испытаний, когда в его распоряжении были секунды (до возможной гибели), В. И. Головин, можно сказать, был гениален. Он всегда видел и устранял причины несрабатывания катапультно-парашютных систем, незаметные и непонятные в наземных условиях. В последующем, моделируя на ЭВМ действия В. И. Головина в падении еще до раскрытия парашюта, инженеры обнаруживали, что он избирал оптимальный, а иногда единственно верный способ спасения. И ему обязаны жизнью военные летчики, спасшиеся, катапультируясь из боевых самолетов при их разрушениях. Конечно же, такие удивительно эффективные действия — это не только реализация навыков и умений, это творчество, пароксизмально сконцентрированное в кратких мгновениях, в долях секунды, в «моментах времени жизни» (впервые «моменты времени жизни» были изучены К. М. Бэром).

Почему В. И. Головин и другие люди такого типа лишь в моменты смертельной опасности как бы прозревают и видят, как ее избежать, проявляя свой творческий потенциал?

В процессе проведения психоаналитического сеанса у В. И. Головина обнаружилась давняя тяжелая психологическая травма из-за его происхождения, побуждавшая к социальной апатии, к отказу сначала от высшего образования, потом от карьерного роста. Это — проявление латентного (скрытого) невротического состояния. Способность к повседневному креативному творчеству, которой, несомненной, обладал В. И. Головин, проявлялась лишь как вспышки в моменты смертельных угроз. Бывают и иные причины такого подавления-уравнивания (Suppression) способности к инсайту, да и просто к радости труда (на время, а то и на всю жизнь).

Таким образом, инсайтно-креативное творчество в результате мобилизации глубинных адаптационных резервов человека (интеллектуальных и физиологических) может рассматриваться в соответствии с

05.10.2012


69

9


76

Предложенной нами схемой ранжирования интенсификации стресса ([14], [15]) как «продукт» стрессового кризиса второго ранга, реализующийся преимущественно в когнитивной сфере.

Инсайтные вспышки креативного творчества в критических ситуациях сладостны, приятны. Потому люди, способные к нему и жаждущие его, нередко провоцируют экстремальные ситуации, пробуждающие креатив. Они становятся летчиками-испытателями, солдатами-наемниками, журналистами-стрингерами или авантюристами. Существуют специальные методы тренировки для усиления в человеке способности к состоянию напряженно-спокойной готовности к мгновенным действиям в опасных ситуациях [1].

Известны базирующиеся на обширной практике методологические подходы к объяснению сущности способностей человека к инсайтным озарениям [29]. Анализ стрессового инсайтного мышления выявляет в нем феномен «взаимной экспансии» сознания и неосознаваемых психических процессов [14]. Именно в этом ракурсе мы предлагали рассматривать феномены субсенсорной чувствительности, «замедления» времени и др., многочисленные описания которых известны [2]. Возможно, с подобного рода «экспансией» связано возникновение разнообразных иллюзий, таких как кажущееся искажение визуального пространства [11], сдвиг его [13]. Подверженность таким иллюзиям при стрессе индивидуальна и может по ряду признаков прогнозироваться для определенного типа людей [12], [16].

Заметим еще раз: главное, что нужно для креативного творческого вдохновения, — это эмоциональное напряжение, стресс, пробуждающий (но не убивающий!) талант человека.

Д. Вдохновение

Вдохновение освещено бессчетное число раз самими вдохновенными творцами, но остается научно не постигнутым, не «анатомированным» наукой. Здесь для описания его мы ограничимся пространными цитированиями из научных источников.

«Вдохновение — состояние своеобразного напряжения и подъема духовных сил, творческого волнения человека, ведущее к появлению или реализации замысла и идеи произведения науки, искусства, техники. Характерно повышение общей активности, необычайной продуктивности деятельности сознанием легкости творчества, переживанием одержимости и эмоционального погружения в творчество. Кажущаяся несознаваемость творческого процесса — следствие максимальной сознательности самого творчества, предельной ясности сознания, своеобразного наплыва и прояснения мыслей и образов, чрезвычайной обостренности памяти, внимания, страстной воли, направленной на реализацию идеи. При всей кажущейся самопроизвольности вдохновение, как правило, — результат предварительного напряженного труда» [6; 80].

Вдохновенный «человек — это динамично подвижная множественность энергий — желаний, волнений, эмоций, мыследвижений, их переплетение, вспышки и угасания, образования новых конфигураций. Страсти — это самоорганизующаяся энергия раскрытия творческого начала в человеке: развитие интуиции до уровня разумного начала, интеллекта — до уровня духовно-чувствующего начала, преобразование физических чувств в тонко возвышенные эмоции, развитый контроль воли над проявлениями души человека.

В результате образы человека согласуются с действиями божественной энергии,

05.10.2012


69

10


Благодати и достигается глубинная синергия — соработничество человеческих и божественных энергий. Человек приобретает способность духоразумения.

Таким образом, творческому человеку при создании своего произведения открывается мир символов и знаков, случайных совпадений, вплетающихся в единую гармоническую цепочку понимания красоты и гармонии окружающего мира, т. е. такого мира, каким его хочет видеть создатель произведения через призму своего мышления, ведя читателя и зрителя по пути духовного катарсиса, т. е. очищения от психотравмирующего опыта» [20; 71–72].

77

Е. Трагедия интеллектуального изнурения

В процессе непрерывного интеллектуального напряжения, «творческого горения» у человека-творца нередко случается Изнурение интеллекта — крайне неприятное и даже опасное состояние. До сих пор психологи и психиатры недостаточно обращали внимание на людей, пораженным таким состоянием.

1. На начальном этапе интеллектуального изнурения человек замечает уменьшение
своей творческой продуктивности. Мысли становятся «плоскими», нет глубины
постижения проблем, нет убедительного выражения идей, и лишь небольшого перерыва в
интеллектуальном труде, замещенном физкультурой или переключением на иную
творческую деятельность, бывает достаточно, чтобы устранить начавшееся изнурение
интеллекта.

2. Если дело зашло чуть дальше, то человек-творец ощущает некоторую
«опустошенность души»: потерю стремления к творчеству, пока еще не мучительные
сомнения в правильности и плодотворности избранной темы. Человека легко отвлекают
от творчества посторонние проблемы и развлечения, которых он раньше избегал — «не
тратил на них времени».

Тут уж необходим планомерно рассчитанный отдых-рекреация. Наряду с физкультурой могут помочь водные процедуры: баня, плавание, ванна, душ. Эффективно для восстановления творческого потенциала общение с природой: прогулки по полям и лесу, вид далеких горизонтов с подсвеченными солнцем облаками, запахи цветов и трав, щебет птиц, возделывание своего приусадебного угодья.

3. Продолжающееся изнурение интеллекта, связанное с дискомфортом и душевной
опустошенностью, начинает тревожить человека. Возникают недоумение и сожаление из-
за снижения качества творческого труда, неудовлетворенность собой, огорчение из-за
бесплодно проходящего времени. Это уже критический этап интеллектуального
изнурения. Обессиливаемый им человек пытается интенсивнее, неотступнее трудиться,
затрачивать больше времени и сил, чтобы компенсировать свой неуспех. Благодаря этому
объем творческой продукции может восстанавливаться, но при этом ее качество
снижается.

Уже на данном этапе изнурения интеллекта становится ясно, что отдыха в его обыденном виде пустых бесед, балагурства, созерцания привычного вида из окна, прогулок по знакомым территориям и даже попыток дольше поспать совершенно недостаточно для восстановления интеллектуально-творческой потенции. Необходима рекреация (Лат. Re- приставка «вос-», восстановление и Create — творить), т. е. не столько освобождение от ставших переутомляющими творческих усилий, сколько деятельность, требующая от человека совершенно иного, нового, но тоже творческого напряжения. Для ученого это может быть занятие искусством.

05.10.2012


69

Физкультура на этом этапе интеллектуального изнурения малоэффективна для «опустошенного творца», так как не мешает ему чувствовать свой неуспех. Действенными бывают экстремальные физические нагрузки: альпинизм, горные лыжи, прыжки с парашютом, управление яхтой и т. п. Эти виды спорта не только создают большие физические нагрузки, но и требуют мыслительной целеустремленности к успеху с риском для жизни. Экстремальный спорт отстраняет человека от его прежних профессиональных, интеллектуальных проблем, переключает мышление на борьбу за жизнь, и потому становится мощным фактором восстановления сил.

Рекреации способствуют путешествия (туристические круизы с «вытеснением» из сознания привычного жизненного пространства новыми видами и проблемами незнакомых стран), любовные увлечения, участие в воспитание младшего поколения или в уходе за беспомощными стариками и инвалидами. Рекреативный эффект при таких формах деятельности достигается, если человек поставлен (или поставил себя) в ситуацию неизбежности преодоления трудностей, неудобств и даже опасностей. Начав восхождение на горную вершину, альпинист должен, карабкаясь по скалам, перебираясь через ледовые склоны, максимально

78

Напрягаться (интеллектуально и физически); горнолыжник — проявить физическую силу, отвагу и сноровку, чтобы не разбиться, вылетев с трассы; ухаживая за малолетними или престарелыми, человек должен быть в ситуации, когда кроме него некому этого делать, поэтому он обязан преодолевать свои усталость, раздражительность, приступы отвращения к подопечному. Риск и угроза поражения при занятиях альтернативными видами деятельности, не лишенными интеллектуальных нагрузок, способствует рекреации интеллектуала, изнуренного профессиональным творчеством.

4. Если у переутомленного человека-творца нет условий для рекреации или он ею пренебрег, то у него исчезает способность заниматься своим делом, появляются равнодушие или даже неприязнь к своему все еще не законченному произведению. Однако человека не оставляет мучительное чувство долга перед своим все еще не рожденным «детищем». Нарастают дискомфортные чувства, горестные переживания, раздражительность, нервозность, озлобленность, обидчивость. Его ничто не радует, ничто не веселит. Такая дистимия (Греч. Dys — «раз-», разлад и Thymos — душа, настроение) разрушает привычный облик человека, что психологически травмирует окружающих его людей, а потому еще больше и его самого.

5. При значительном изнурении интеллекта и «закупорке» творческого потенциала срываются авторские, профессиональные планы, накапливаются невыполненные обязательства. Это чрезмерно усиливает дискомфортные ощущения и переживания творческого человека. Учащаются приступы Критического дискомфорта, особенно опасные после пробуждения ночью или в утренние часы. Человек просыпается с ощущением мучительной «тесноты» в груди, с частым сердцебиением и с чувством дрожи во всем теле.

«Теснение», а то и боль в груди — предвестники инфаркта миокарда, болезни стресса, уничтожающей субъекта, можно сказать, из-за его бессилия перед трудностями (стрессорами) жизни. Дрожь (тремор) во всем теле — это до крайности редуцированные «начала» и «отмены» мышечных, силовых, защищающих действий, противостоящих «врагу» — истощению разума. Поэтому, едва начавшись, каждое усиление мышечной готовности к борьбе отменяется, но при этом продолжает мучительно дрожать все тело.

05.10.2012


69

Человек охвачен непереносимо горестным ужасом за себя «ни на что не годного», преступно не оправдавшего ни свои, ни чужие надежды, и потому не способного и недостойного жить. Этот своеобразный «ужас перед угрозой собственного безумия» (его предвещает иссякший интеллект?) может рассматриваться как многократно опосредствованный «страх смерти» — один из базовых страхов у живых существ. Вот описание А. С. Пушкиным подобного состояния [24; 145]:

В бездействии ночном живей горят во мне

Змеи сердечной угрызенья;

Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,

Теснится тяжких дум избыток;

Воспоминание безмолвно предо мной

Свой длинный развивает свиток;

И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

Да, ночью, «в бездействии ночном», становится ощутимее — «живей горят во мне» — переживания критического дискомфорта. А. С. Пушкин описал главные его симптомы: телесные (психосоматические) — мучительные ощущения в области сердца — «змеи сердечной угрызенье», тремор тела — «я трепещу», и душевные (психические) — «тяжких дум избыток». Нарушена память, все хорошее подверглось вытеснению (репрессии), избирательно вспоминается лишь то, что заставляет поэта сказать: «...с отвращением читая жизнь мою, я трепещу и проклинаю».

Поэтически описано состояние, когда

79

Человек все больше ощущает себя жертвой своих неудач, ошибок и неспособностей, — это виктимизация. Такое состояние нередко подводит к суициду.

В последних строках стихотворения можно видеть рекомендации А. С. Пушкина, как пережить такое состояние. Надо «горько жаловаться» и себе самому и друзьям, которые должны быть рядом. Не надо стыдиться своих «горьких слез», ведь благодаря им человек избавляется от мучительных психических комплексов, так как слезы — это проявление экскреторно-эвакуаторного механизма, спасающего при стрессе жизни [14; 164–172].

Приступы помрачения разума и мучительно горестного отчаяния у человека с изнуренным интеллектом «накатывают» и по ночам во время бессонницы, и днем. К сожалению, можно назвать немало выдающихся людей, покончивших с собой в таком состоянии. Тривиальное катамнестическое (посмертное) диагностирование причины гибели, как правило, бывает ошибочным, так как не учитывает интеллектуального изнурения.

Людей, оказавшихся в таком состоянии, спасает от гибели прежде всего присутствие рядом близких людей, их дружеская поддержка и реальная помощь в завершении творческого произведения.

И, напротив, усугубляют изнурение и деградацию интеллекта попытки ослабить критический дискомфорт наркотиками, алкоголем и сексуальными перегрузками. Отметим, что частое общение человека, занятого творческим трудом, с людьми, не способствующими его творчеству (равнодушными к нему, не восхищающимися им, тем

05.10.2012


69

13


Более, мешающими), обессиливает человека-творца, угнетает его интеллект.

Завершая этот раздел, напомним рекомендованные Конфуцием пути рекреации творческих личностей. Он говорил, что мыслители и художники любят горы, властные люди любят безбрежные воды [18].

Здесь мы описали лишь схему ведущего к трагедии интеллектуального изнурения. В реальной действительности у конкретных людей оно многолико, подчас обманчиво гротескно, или, напротив, укрыто терпеливой скромностью непонятого таланта. Велик арсенал избавления от такого изнурения. Однако слишком много печальных случаев, когда его не успевают применить.

Ж. Типология публичных творцов

Важным источником подпитки вдохновения автора-творца становятся адресаты его творчества — реальная либо мнимая публика: его читатели, зрители, слушатели, потребители. Выделяют три типа публичных творцов.

Люди Первого Типа нуждаются в возможно больших, невидимых ими массах почитателей, приверженцев на просторах страны, планеты — это писатели, киноартисты, звезды телеэкранов, художники. Потребность в эустрессе признания творчества удовлетворяется представлениями об их почитателях, которые рождены их творческими фантазиями. Хотя они подпитывают свои амбиции сведениями о реальных массах их приверженцев, все же публичные люди первого типа — Целеустремленные рабы виртуальных аудиторий.

Ко Второму Типу надо причислить публичных людей, нуждающихся в реальных аудиториях с возможно большим числом зрителей. Такие публичные люди стремятся выступать в театральных, концертных залах, а еще лучше — на площадях, стадионах, заполненных десятками тысяч зрителей, или хотя бы на заседаниях каких-нибудь научных обществ, на партийных собраниях. Эустресс признания творческих потенций у публичных людей второго типа создается социальным (массовым) визуализированным (наглядным) фантомом эмоционально-зараженных людей. Публичные люди второго типа тешат свое тщеславие, становясь Вдохновенными героями реальных аудиторий.

Публичные творцы Третьего Типа нуждаются лишь в том, чтобы в аудитории зримой или же виртуальной были знакомые, близкие им люди. Относительную публичность творцов третьего типа питает эустресс, рожденный в сфере интимных привязанностей. Для них важно не только

80

Признание достоинств их творчества, но и переживание радости от процесса дарения этого творчества дорогим им людям. Публичные люди этого типа — Трепетные искатели родственных душ; почему-то их меньшинство среди публичных творцов. Особого рассмотрения заслуживает стресс творчества пользователей и фанатов Интернета.

З. Эрзац-творчество (псевдотворчество)

Подавляющее большинство взрослых людей не испытывают эустресс креативного озарения, так как они не способны к нему. Неспособность к истинному креативному мышлению многих психологов, плодотворно занимающихся научной и педагогической деятельностью, всегда создавала путаницу в понимании инсайтной креативности как высшего (третьего) уровня творчества. Наиболее порочным становится представление о якобы заведомой креативности «нестандартного» мышления, когда оно в действительности примитивно в своей сущности и лишь казуистически оперирует

05.10.2012


69

Знаниями, не создавая новаций [3; 50–52]. Не случайно казуистическое мышление, эксплуатируемое во многих телевизионных ток-шоу (розыгрыши призов, юморины и пр.), называют «дебилизирующим», оглупляющим.

Действительно, такие шоу, обрушивая на праздных телезрителей лавину бессвязных фактов, лишенных системы, последовательности обучения, отучают людей мыслить, оглупляют их под прикрытием новизны псевдопознания. Однако заметим, что познание всякой безопасной новизны — радостно. Эту эйфорию усиливает простота обретения на телешоу новых знаний, в огромном своем большинстве совершенно ненужных и бессвязных.

«Дебилизирующий» эустресс выпускает «пар недовольства» из населения, потому удобен для власти. Однако, приобретая обширнейшее влияние на людей через современные средства массовой информации, такая дебилизация всех слоев населения (и даже элит) в итоге ведет современную европейскую цивилизацию к деградации и уничтожению под знаменами гедонизма как единственно стоящей цели жизни.

В последние десятилетия XX столетия возросла возможность удовлетворения гедонистических потребностей, но не для всех и не всегда. Потому возникли всяческого рода подделки удовольствий. Изучение креативного творчества с его экстазами стало модным, множатся и его подделки. Но как исследовать его ученым, лишенным инсайтной креативности, однаков совершенстве владеющим методами логических умозаключений?

Расцвела мифологизация креативного творчества; обозначим наиболее распространенные легенды и попытаемся опровергнуть их:

• творческие личности якобы не подвержены конформизму. Напротив, они часто подлаживаются под реальные обстоятельства, чтобы получить возможность творить;

• креативные творцы якобы не заботятся о том, чтобы производить хорошее впечатление. Нет, это не так. Среди них немало бахвалов;

• личности творческие якобы испытывают дискомфорт в обыденной жизни. Опять же

— нет. Многие креативные творцы стремятся к обыденному спокойствию и лишь
внутренние побуждения мучают их (эндогенным дистрессом из-за нерожденных
творений) и побуждают творить (маня брезжущим эустрессом озарений);

• якобы всегда к истинному — креативному — творчеству побуждает стремление к самореализации. Это не жажда самореализации, а стремление к освобождению от мучений «беременности» творением;

• творческой личности якобы не важно, будут или нет оценены по достоинству плоды ее деятельности (ее мучений?!). Непризнание, втаптывание творца в грязь убивало (часто в зародыше) великое множество гениев;

• при креативном творчестве якобы отсутствуют алгоритмы поиска. Никак нет, они всегда есть в любой деятельности (в любой жизнедеятельности?), а при креативе эти алгоритмы на каких-то этапах ускользают от осознавания (в «подсознание», в «досознание», в «сверхсознание»?).

81

Но это далеко не так. Несомненно лишь одно: инсайтно-креативное творчество всегда побуждается легким дистрессом (неубийственным, как коня пришпорить) и пробуждается, «выманивается» (как библейский осел морковкой) эндогенным эустрессом

— предвестником счастья. Креативные педагоги нередко используют провокативные
стимулы для пробуждения творческих потенций. Замечательный педагогический прием
такого стимулирования демонстрирует В. В. Колпачев, у которого мы почерпнули

05.10.2012


69

15


Вышеперечисленные «мифы» о предтворческих состояниях [17; 67–70].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Для достойных результатов вдохновенного творчества нужен талант, лучше — гениальность. Вместе с тем: «Чем больше знаний у ученого, тем более вероятны инсайты на основе комбинации идей в новых сочетаниях. Инсайт не возникает на пустом месте» [9; 146].

И. П. Павлов говорил о необходимости «неотступного думания» при осуществлении любым человеком с творческими наклонностями своей профессиональной деятельности [22]. Хотя таковое думание «запускается» произвольно, затем оно высвобождается из-под сознательного контроля, все больше обретает форму Навязчивости И подводит человека к пределу, знаменующему творческие победы. Однако чем ближе к этому пределу, тем ближе к патологии, к потере здравого смысла, к бредовой увлеченности. Чтобы творческий поиск оставался успешным, нужны не только постоянная увлеченность творца своим творением, интеллектуальная, духовная и эмоциональная напряженность и устойчивость при невольных сменах эустресса находок и дистресса разочарований, но также безошибочное и неустранимое поддержание направленности процессов мышления.

О долгом поиске своих открытий А. Эйнштейн говорил: «На протяжении всех этих лет было ощущение направленности, непосредственного движения к чему-то конкретному. Конечно, очень трудно выразить это ощущение словами; но оно определенно присутствовало, и его следует отличать от более поздних размышлений о рациональной форме решений. Несомненно, за этой направленностью стоит что-то логическое; но у меня она присутствует в виде некоего зрительного образа» [4; 263–264].

Таким образом, не только инсайт, но и направленность креативной устремленности — стрессово-эмоциональны, образны, но не выразимы словами.

1. Абаев Н. В. Психологические аспекты буддизма. Новосибирск: Наука. Сибирское отд., 1991.

2. Береговой Г. Т. Роль человеческого фактора в космических полетах // Психологические

Проблемы космических полетов / Под ред. Б. Ф. Ломова М.: Наука, 1979. С. 17–24.

3. Богоявленская Д. Б. Парадоксы современной психологии творчества // Материалы Междунар.

Конгресса по креативности и психологии искусства / Под ред. Е. А. Малякова и др. Пермь, 1–3 июня 2005 г. М.: Смысл, 2005. С. 50–52.

4. Вертгеймер М. Продуктивное мышление. М.: Прогресс, 1987.

5. Вундт В. Очерки психологии. М., 1912.

6. Головин С. Ю. Словарь психолога-практика. Минск: Харвест, 2003.

7. Дорфман Л. Я. Дивергентное мышление и дивергентная личность: ресурс креативности //

Личность, креативность, искусство / Под ред. Л. Я. Дорфмана. Пермь: ПГИИК; Пермский соц. ин-т, 2002. С. 89–120.

8. Дорфман Л. Я. Метаиндивидуальный мир: методологические и теоретические проблемы. М.:

Смысл, 1993.

9. Дорфман Л. Я. Методологические основы эмпирической психологии: от понимания к

Технологии. М.: Смысл; ИЦ «Академия», 2005.

10. Дорфман Л. Я. Эмоции в искусстве. М.: Смысл, 1997.

11. Китаев-Смык Л. А. Зрительные иллюзии у людей в невесомости и при комбинированном действии невесомости, угловых и кориолисовых ускорений // Проблемы космической биологии. Т. 7 / Под ред. В. В. Парина. М.: Наука, 1967. С. 180–186.

12. Китаев-Смык Л. А. Некоторые сенсорные нарушения у людей в невесомости // Авиационная

И космическая медицина. М.: Медицина, 1963. С. 246–247.

05.10.2012


69

16


82

13. Китаев-Смык Л. А. О механизме окулогравической иллюзии // Вопр. психол. 1968. № 4. С.

54–59.

14. Китаев-Смык Л. А. Психология стресса. М.: Наука, 1983.

15. Китаев-Смык Л. А. Стресс войны. Фронтовые наблюдения врача-психолога. М.: РИК, 2001.

16. Китаев-Смык Л. А. Человек в невесомости: (Психологические опыты) // Наука и жизнь. 1964. № 9. С. 16–21.

17. Колпачев В. В. Феномен творчества в контексте современного научного знания // Междунар.

Конгресс по креативности и психологии искусства / Под ред. Е. А. Малякова и др. Пермь, 1–3 июня 2005 г. М.: Смысл, 2005. С. 67–70.

18. Конфуций. Древняя китайская философия: Собр. текстов: В 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1973.

19. Маяковский В. В. Облако в штанах // В. В. Маяковский. ПСС: В 13 т. Т. 1. М.: Худ. лит., 1955.

С. 171–196.

20. Нагорная В. А. Когнитивная модель сознания в творческом мышлении человека //
Междунар. конгресс по креативности и психологии искусства / Под ред. Е. А. Малякова и
др. Пермь, 1–3 июня 2005 г. М.: Смысл, 2005. С. 71–72.

21. Моисеев Н. Н. Алгоритмы развития. М.: Наука, 1987.

22. Павлов И. П. Рефлекс свободы. СПб.: Питер, 2001.

23. Пономарев Я. А. Психология творчества. М.: Наука, 1986.

24. Пушкин А. С. Воспоминание // А. С. Пушкин. Избр. произв.: В 2 т. Т. 1. М.: Худ. лит., 1970.

С. 145.

25. Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М.: Наука, 1981.

26. Станиславский К. С. Работа актера над собой. М.: Искусство, 1985.

27. Шулер Д. Если бы Моцарт вел дневник... Будапешт, 1965.

28. Freud S. Die culturelle Sexualmoral und die moderne Nerisiaмt // S. Freud. Gesamm. Werke. Bd. 7.

Berlin, 1908. S. 143–178.

29. Suzuki D. T. Zen buddism. N. Y.: Acad. Press, 1956.

Поступила в редакцию 22.XI 2006 г.

05.10.2012


66

66