Ваш психолог ВЗАИМОСВЯЗЬ СКЛОННОСТИ К МОДИФИКАЦИЯМ ТЕЛА С КОПИНГ-СТРАТЕГИЯМИ
Н. А. ПОЛЬСКАЯ
Рассматривается проблема модификаций тела. Гипотеза исследования основывается на предположении, что молодые люди, имеющие модификации тела, склонны к реализации непродуктивных стратегий совладания со стрессовыми ситуациями. Модификации тела отражают трудности социальной адаптации и совладания со стрессорами и выступают признаком проблемного поведения с высоким риском развития аутодеструктивных форм поведения. Анализ результатов исследования подтверждает гипотезу. Молодые люди, имеющие различного рода модификации тела, более отчетливо демонстрируют такие аспекты проблемного поведения, как аутоагрессивные, самоповрежденческие наклонности, употребление психоактивных веществ, часто сопровождающиеся непродуктивным характером совладания со стрессом на эмоциональном уровне.
Ключевые слова: Модификации тела, стратегии совладания, проблемное поведение
В последние годы модификации тела (body modification) привлекают к себе повышенный интерес общества в качестве новых экстравагантных тенденций современной моды. Феномен модификаций тела занимает особое место в сфере социальных исследований: с одной стороны, оставаясь малоизученным и, соответственно, теоретически и методологически непроясненным, с другой стороны, он, несомненно, является актуальным и требующим пристального научного внимания.
В наиболее обобщенном виде модификации тела представляют собой различные формы и способы видоизменения тела через повреждение кожи (нанесение порезов, шрамирование, клеймение, прокалывание, татуировку, ампутации и другие хирургические вмешательства), осуществляемые добровольно, самостоятельно или с помощью специалистов по модификациям тела ради достижения психологических, эстетических, духовных, идеологических целей.
Что представляют собой модификации тела как психологический феномен: одну из новейших практик экстремального, «пограничного» поведения, результат «культурной патологии» [4] или результат кризиса идентичности, поисков себя и референтного социального окружения?
Зарубежные исследователи отмечают, что в контексте современных тенденций моды конструируется определенная система представлений о модификациях тела как о способах преодоления границ тела, влекущих за собой раскрытие новых измерений духовности. Модификации тела позиционируются как некие утонченные способы личностного роста для избранных.
С. Джефрис выступает с критикой подобных воззрений, подчеркивая, что по сути модификации тела представляют собой самоповреждения (self-injury) – умышленные несуицидальные повреждения или изменения тканей тела, нередко практикуемые в маргинальных слоях общества: среди гомосексуалистов, инвалидов, детей и взрослых, пострадавших от сексуального насилия. По мнению данного автора, практика самоповреждений в рамках современной индустрии моды приобретает новые определения: «модификации
44
05.10.2012
43
2
Тела», «декорирование тела», «боди-арт». Для объяснения самоповреждений активно привлекаются постмодернистские понятия «переписывания» истории тела и «трансгрессии» за пределы его границ. Однако за данными модернистскими терминами стоят представления групп маргиналов, отмечает С. Джефрис, для которых самоповреждения являются реальной, повседневной и интенсивно реализуемой практикой решения жизненных проблем [14].
Социокультурные источники современной индустрии модификаций тела (татуировка, клеймение, пирсинг, шрамирование) усматриваются в двух сферах: гей-культуры [17] и панк-культуры [26]. Особый резонанс идеи этих субкультурных групп приобретают в 1970-е гг.; для их реализации, в частности, привлекаются радикальные способы модификаций тела. В этом контексте модификации тела превращаются в язык, понимание которого доступно посвященным. Пирсинг, татуировка, клеймение выполняют социальную функцию определения границ и выражения идеологического содержания взглядов субкультурной группы.
Немногочисленные исследования модификаций тела, сообщения о которых встречаются преимущественно в англоязычной литературе, посвящены главным образом культурологическим и социальным аспектам данной проблемы: анализируется мотивация подобного рода поведения [20]; модификации тела рассматриваются в контексте этических проблем косметической хирургии и побудительных причин к изменению своего тела ее средствами [8]. В. Питтс анализирует такую практику модификаций тела, как пирсинг, брэндинг (клеймение), нанесение порезов, татуировку в контексте субкультурных проблем на примере групп женщин, гомосексуалистов, современных примитивистов и кибер-панков [21].
Понимание социальных и психологических механизмов модификаций тела связывается с необходимостью изучения проблем самоуважения и самопринятия [11], сформированности представлений о собственном теле и дихотомии потребностей – иметь «нормализованное» тело, т. е. тело, отвечающее нормативным представлениям, и иметь «красивое» тело, т. е. тело улучшенное, украшенное [21]. Особое место модификации тела занимают в исследованиях по биоэтике: обсуждается проблема законодательного урегулирования разрешений на такие модификации тела, которые влекут за собой тяжкие необратимые телесные повреждения (например, ампутации без медицинских показаний) [25].
Психологической стороне модификаций тела посвящены исследования данного феномена в структуре факторов риска проблемного поведения подростков [6], [22], [23]. Исследователи приходят к выводу, что наличие модификаций тела коррелирует со злоупотреблением алкоголем и наркотическими веществами, сексуальными отношениями, фактами насилия и школьными проблемами [7], [19], [23]. В исследовании взаимосвязи наличия татуировок с референтным окружением было установлено, что татуировки у членов семьи и друзей имеют положительную корреляцию с наличием татуировок у респондентов [23]. Эти данные подтверждают, что принятие решения о каких-либо модификациях своего тела осуществляется под несомненным субкультурным влиянием.
Изучение подростков, имеющих пирсинг и татуировки, приводит исследователей к выводу, что такого рода украшения связаны с поведением, подрывающим здоровье [19]. Выявлено, что эти подростки испытывают трудности в школьной интеграции, чувствуют бoльшую близость к друзьям и меньшую поддержку со стороны родителей, чем их сверстники, не имеющие подобных модификаций [19].
05.10.2012
43
Отметим, что к наиболее важным психологическим проблемам подростков и молодых людей, имеющих различные модификации тела, относятся проблемы взаимоотношений, идентичности и риска. Все они вытекают из трудностей социализации, которые нередко переживаются в подростковом и юношеском возрасте, но
45
В данном случае решение этих проблем носит деструктивный характер, а модификации тела оказываются в ряду факторов риска проблемного поведения.
В теории проблемного поведения Р. Джессора различного рода рискованные действия подростков (употребление психоактивных веществ, например) рассматриваются с точки зрения функциональных проблем взросления. Рискованные действия могут быть инициированы потребностью привлечь к себе внимание, выразить социальный протест, получить удовольствие или опыт новых ощущений, интегрироваться в желаемое субкультурное сообщество [5] , [9], [15].
В контексте модели проблемного поведения следует отметить концепции склонности к риску и поиску ощущений С. Линга, М. Цукермана, В. А. Петровского. Понятия «edge work» («нахождение на грани») С. Линга, «sensation seeking» («поиск ощущений») М. Цукермана, «неадаптивная активность» В. А. Петровского описывают различные аспекты риска. В данных подходах риск рассматривается как особый психосоциальный феномен, который определяется потребностью индивидуумов осуществлять преднамеренные действия, представляющие угрозу для их жизни, не связанные с насущной необходимостью и не предоставляющие каких-либо ситуативных преимуществ, однако обладающие исключительной значимостью для личности [3]. С. Линг отмечает, что переживания «edge work» укоренены столь глубоко, что проявляются, как правило, автоматически и стихийно [18], а планирование «edge work» поддерживает лишь иллюзию контроля над ситуацией. М. Цукерман выделяет «sensation seeking» в качестве психологической черты, которая выражается в потребности переживания острых ощущений и побуждает индивида экспериментировать с различными видами риска [27].
Теория копинга позволяет рассмотреть модификации тела с точки зрения продуктивных и непродуктивных способов совладания с жизненными трудностями. Согласно исследованиям Р. Лазаруса, С. Фолкмана, Э. Хайма, существенную роль при оценке тех или иных стрессовых событий играет не реальная степень опасности самой стрессовой ситуации, а оценка собственных ресурсов совладания с ней [12], [13], [16]. В случае оценки собственных копинг-ресурсов как неадекватных стрессовое событие воспринимается как угроза [1], [16]. Оценка стрессового события как угрозы коррелирует с отрицательной психологической и соматической адаптацией, тогда как оценка этого события как проблемы коррелирует с положительной психологической и соматической адаптацией [24]. Оценка, переработка и формирование определенного психологического ответа на стрессовое событие определяется характером и особенностями копинг-стратегий. Э. Хайм рассматривает три уровня копинг-стратегий: когнитивный, эмоциональный и поведенческий, выделяя продуктивный, относительно продуктивный и непродуктивный типы совладания.
ЦЕЛЬ И ГИПОТЕЗА ИССЛЕДОВАНИЯ
Наше исследование было направлено на изучение психологических аспектов модификаций тела. Модификации тела рассматриваются с точки зрения факторов риска
05.10.2012
43
Проблемного поведении. Гипотеза основывается на предположении, что молодые люди, имеющие модификации тела, в отличие от сверстников чаще реализуют непродуктивные стратегии совладания со стрессовыми ситуациями. Модификации тела в таком случае отражают трудности социальной адаптации и совладания со стрессорами и выступают признаком проблемного поведения с высоким риском развития аутодеструктивных форм поведения. Данное предположение исходит из теорий проблемного и копинг-поведения и определяет основные задачи исследования: 1) установление взаимосвязи модификаций тела с типичными признаками проблемного поведения, учитывая такие показатели,
46
Как осознанная склонность к риску и самооценка некоторых своих эмоциональных реакций; 2) раскрытие характера копинг-стратегий молодых людей, имеющих модификации тела.
МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИСПЫТУЕМЫЕ
Для проведения исследования была разработана анкета (Н. А.Польская, А. П.Кабанова), включающая 22 вопроса и направленная на изучение представлений респондентов о модификациях тела и выявление признаков проблемного поведения, в частности опыта употребления психоактивных веществ, самоповрежденческих и рискованных действий.
Первый блок включал вопросы, связанные с отношением респондентов к данной проблеме, наличием и типом собственных модификаций тела. Второй блок вопросов был направлен на выявление опыта или готовности к проблемному поведению и самоповреждениям, которые, по мнению исследователей, непосредственно связаны с готовностью к модификациям тела [10], [14]. В данном блоке были отражены проблемы, традиционно считающиеся признаками поведения повышенного риска (употребление алкоголя, наркотических веществ, курение, занятия экстремальными видами спорта, аутоагрессивные мысли и действия). Для изучения копинг-поведения использовалась методика определения индивидуальных копинг-стратегий Э. Хайма. Сбор экспериментального материала и первичная обработка данных были произведены дипломницей Н. А. Киреевой.
В исследовании приняли участие 100 человек (95 девушек и 5 юношей) в возрасте 18 – 21 лет. Экспериментальную группу составили 50 человек — участников и гостей рок-фестиваля, имеющих модификации тела (пирсинг, татуировки, декоративные шрамы); из них 41 человек имел пирсинг на видимых зонах тела и 1 – на интимных зонах; постоянную татуировку на видимых зонах тела имели 15 респондентов и 4 – на интимных зонах; декоративные шрамы были у 8 респондентов. В контрольную группу вошли 50 человек, студентов вузов г. Саратова, не имеющих модификаций тела.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
Результаты анкетирования (табл. 1) показали, что примерно третья часть респондентов и из экспериментальной, и из
Таблица 1
Результаты анкетирования экспериментальной (I) и контрольной (II) групп
05.10.2012
43
5
47
Таблица 1 (Продолжение)
05.10.2012
43
6
48
Контрольной групп заинтересованно относится к распространенным и экзотическим формам модификаций тела, хотя число респондентов из контрольной группы, отрицательно относящихся к экстремальным модификациям, более чем в три раза
05.10.2012
43
Превышало таковое в экспериментальной группе (19 и 6 человек соответственно).
Обобщая результаты анкетирования, следует отметить, что вне зависимости от наличия модификаций (татуировки, пирсинг, декоративные шрамы) тенденция к проблемному поведению просматривается как в экспериментальной, так и в контрольной группе.
Интересны ответы на вопросы 9, 10 и 14, которые были введены нами для того, чтобы понять, как респонденты оценивают собственные эмоциональные реакции в ситуациях решения повседневных проблем и как они оценивают эмоциональные последствия собственных поступков в отношении близких людей. По всем трем позициям контрольная группа показала более высокие результаты. Незначительно более высоким было согласие с тем, что повседневные трудности и заботы вызывают раздражение; большее число респондентов из контрольной группы считает, что некоторые их поступки причиняли боль и страдание их близким, и в два раза больше респондентов из контрольной группы получали от окружающих замечания, что слишком нервничают из-за мелочей. Эти данные позволяют предположить, что респонденты из контрольной группы более чувствительны к оценкам и реакциям своих близких и более непосредственны в выражении своих чувств, тогда как респонденты из экспериментальной группы более эмоционально обособлены. Если в первом случае мы бы охарактеризовали самооценку собственных эмоциональных реакций как более спонтанных и являющихся проявлениями экстраверсии, то во втором – как более контролируемых (ритуализированных) и являющихся проявлениями интроверсии.
Корреляционный анализ позволил выявить ряд значимых зависимостей. К наиболее существенным корреляциям, выявленным в экспериментальной группе, можно отнести связь знакомства с наркотическими веществами (вопрос №22) и склонностью к самоповреждениям (вопросы № 13, 14 и 15): r = 0,38; r = 0,44; r = 0,40; р < 0,01; согласия с утверждением, что модификации тела помогают снять стресс (вопрос № 3), с положительным ответом на вопрос №5: r = 0,37; р < 0,01; потребности в острых ощущениях и риске (вопросы №17 и №18) с оценкой экстремального пирсинга (вопрос №2): r = –0,38; r = –0,41; р < 0,01. Кроме того, было выявлено значительное число корреляционных тенденций, которые при расширении выборки могут перерасти в значимые связи, а именно: зависимость таких показателей, как самостоятельное модифицирование своего тела и склонность к самоповреждениям, самостоятельное модифицирование своего тела и суицидальные тенденции и др.
В контрольной группе были выявлены значимые корреляции между позициями, отражающими склонность к самоповреждениям (вопросы №12 и №15: r = 0,37; р < 0,01; вопросы № 12 и № 11: r = 0,48; р < 0,01); между отношением к экстремальному пирсингу и знакомством с наркотическими веществами (вопросы № 2 и №22: r = –0,37; р < 0,01); между поиском новых ощущений и определением себя как человека, склонного к риску (вопросы № 17 и № 18: r = 0,56; р < 0,01).
Выявленные корреляции позволяют заключить, что в группе молодых людей, имеющих модификации тела, знакомство с наркотическими веществами по сути имеет самоповрежденческий характер, тогда как для респондентов из контрольной группы опыт знакомства с наркотиками представляет собой, возможно, одну из форм рискованного, экстремального поведения, связанного с поиском острых ощущений. Респондентами из экспериментальной группы пирсинг, татуировка и т. д. используются как один из способов
49
05.10.2012
43
8
Снятия стресса, к которым также можно отнести употребление различных психоактивных веществ; экстремальные модификации воспринимаются, по всей видимости, в контексте экспериментирования с различными формами риска. Референтное окружение закрепляет и поощряет использование модификаций как способ преодоления стрессогенных переживаний. Для респондентов из контрольной группы склонность к самоповреждениям носит более осознанный, а значит, управляемый характер, тогда как для респондентов из экспериментальной – более стихийный, импульсивный.
Другими словами, полученные данные отражают самоповрежденческий характер проблемного поведения, демонстрируемый респондентами из экспериментальной группы, тогда как данные по контрольной группе преимущественно привлекают внимание к такому фактору проблемного поведения, как риск.
В отношении характера и выраженности доминирующих стратегий совладающего поведения в экспериментальной и контрольной группах были получены следующие результаты (табл. 2).
Таблица 2
Использование копинг-стратегий респондентами
В сравнительном аспекте на когнитивном и эмоциональном уровнях процент непродуктивных стратегий в экспериментальной группе примерно в два раза выше, чем в контрольной. Только на поведенческом уровне непродуктивные стратегии в экспериментальной группе ненамного превышают таковые в контрольной.
На когнитивном уровне совладания в обеих группах преобладают относительно продуктивные копинг-стратегии (76% и 86% соответственно), способствующие преодолению незначительных стрессовых ситуаций. На поведенческом уровне примерно третья часть в экспериментальной (38%) и контрольной (30%) группах избирает непродуктивную копинг-стратегию, что указывает на неэффективное использование способов совладания и склонность усугублять возникающие неблагоприятные, стрессовые ситуации своими поступками. Наиболее интересным представляется эмоциональный уровень совладания: 56% испытуемых из контрольной группы используют продуктивную, а 68% респондентов из экспериментальной группы – непродуктивную стратегию совладания со стрессом.
В целом 74% респондентов из экспериментальной и 44% – из контрольной группы используют непродуктивное совладание со стрессом как минимум на одном из уровней копинг-стратегий. Объединив всех респондентов в отдельную группу по критерию реализации непродуктивных копинг-стратегий, мы провели анализ их ответов на вопросы анкеты, касающиеся самоповреждений и рискованных действий (табл. 3).
05.10.2012
43
9
50
Таблица 3
Соотношение непродуктивных эмоциональных и поведенческих копинг-стратегий с Самоповрежденческими, рискованными действиями респондентов
Как уже отмечалось, и в экспериментальной, и в контрольной группе прослеживается склонность к самоповрежденческим и рискованным действиям. Предположив, что подобная склонность наиболее свойственна респондентам с непродуктивными копинг-стратегиями, мы решили выяснить, какой процент среди них утвердительно ответил на пункты анкеты, касающиеся осознанных или спонтанных самоповрежденческих и рискованных действий. В данном сравнении не учитывался когнитивный уровень совладания, так как значительное большинство респондентов избрали на этом уровне продуктивные и относительно продуктивные стратегии совладания.
Между экспериментальной и контрольной группами были выявлены различия, указывающие на тот факт, что респонденты с модификациями тела чаще реализуют самоповрежденческие и рискованные действия или более готовы к их реализации (например, в эмоционально значимых, конфликтных ситуациях). В экспериментальной группе была выявлена явная готовность к рискованным действиям, направленным на собственное тело. Попытки самостоятельного изменения своего тела (нанесение шрамов, проколов, постоянных татуировок), сознательные желания нанести себе повреждения, аутоагрессивные реакции под влиянием сильных эмоций, суицидальная
05.10.2012
43
51
Настроенность – все это указывает на наличие эмоциональных и поведенческих проблем, которые и составляют основу непродуктивных копинг-стратегий.
Склонность к поиску острых ощущений была выражена примерно одинаково в обеих группах. Это находит свое подтверждение в специальных исследованиях, посвященных взаимосвязи поиска впечатлений с асоциальными формами поведения. В. В. Гульдан, А. М. Корсун на основе обследования трех групп подростков приходят к выводу, что и асоциальные, и просоциальные группы подростков имеют одинаковую степень выраженности потребности в поиске впечатлений. Различия проявляются на уровне ее мотивационной обусловленности. Исследователи выделяют три вида поиска впечатлений: физический риск, интеллектуальная активность и социальный риск [2]. Полученные нами результаты позволяют предположить, что в среде подростков и молодых людей, имеющих модификации тела, доминируют социальная и физическая формы риска.
Обобщая полученные данные, можно отметить, что вне зависимости от наличия модификаций тела и в экспериментальной, и в контрольной группе имеет место дефицит продуктивных поведенческих стратегий, что может быть обусловлено процессами взросления и связано со становлением «взрослой» идентичности и формированием соответствующих социальных навыков. Неравномерность процессов созревания (физиологических, психологических, социальных) приводит к высокой стрессогенной реактивности подростка. С другой стороны, кризис подростковой идентичности, проявляющийся в высокой конфликтности, переоценке семейных идеалов, акцентуированности отдельных черт характера, может существенно, хотя и временно, ограничивать диапазон продуктивных приемов совладания с неблагоприятными жизненными обстоятельствами. Именно в этот период наиболее часто проявляет себя склонность к проблемному поведению. Тем не менее в контрольной группе, идентичной экспериментальной по возрасту и образовательному уровню, копинг-стратегии отличаются большей продуктивностью.
Таким образом, формирование личностной предрасположенности к модификациям тела, помимо особенностей взросления, связано с особенностями эмоционального реагирования. Это подтверждают полученные нами результаты изучения копинг-стратегий: в экспериментальной группе выявлена отчетливая тенденция к использованию непродуктивных способов совладания с трудными ситуациями на эмоциональном уровне. Можно предположить, что в основе модификаций тела лежит высокая интенсивность негативных переживаний, разрядка которых достигается через различные способы рискованных действий, в частности посредством достаточно болезненных процедур модификаций.
Выявленная тенденция к непродуктивным эмоциональным способам совладания со стрессом в группе молодых людей, имеющих модификации тела, подтверждает наше предположение о том, что модификации тела могут выступать как способ непродуктивного совладания. Склонность к модификациям отражает неконструктивный по своей сути способ эмоциональной реакции на стресс. Неблагоприятные обстоятельства не преодолеваются, а «закрепляются» в виде своеобразных меток: татуировок, проколов, шрамов, а иногда и более серьезных увечий. В таком случае склонность к модификациям тела может быть проанализирована с точки зрения эмоциональной уязвимости, являющейся, по всей видимости, одной из доминирующих особенностей личности, склонной к модификациям тела.
05.10.2012
43
Подобная эмоциональная уязвимость может быть определена как переживание чувства беспомощности в стрессовых ситуациях, связанное с отсутствием навыков конструктивного прогнозирования развития ситуации и с проблемами саморегуляции.
52
ВЫВОДЫ
1. Индивидуумы, склонные к различного рода модификациям тела, более отчетливо демонстрируют такие аспекты проблемного поведения, как аутоагрессивные, самоповрежденческие наклонности, употребление психоактивных веществ.
2. Склонность к проблемному поведению, нередко проявляющаяся в подростковом и юношеском возрасте, может развиваться в форме экспериментирования с различными видами риска. Модификации тела представляют одну из таких форм с акцентом на самоповрежденческом характере рискованных действий.
3. В группе молодых людей, имеющих модификации тела, наиболее уязвимым оказывается эмоциональный уровень переработки стрессовой ситуации, что находит свое выражение в непродуктивном характере совладания со стрессом на эмоциональном уровне.
4. Психологический механизм модификаций тела управляется двумя группами факторов: эмоциональными и поведенческими, которые оказывают влияние на особенности и характер социальной адаптации в подростковом и юношеском возрасте.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Современная ситуация политического, культурного, экономического развития общества инициирует появление новых социальных феноменов, требующих психологического анализа. Постановка актуальных проблем современности все чаще осуществляется в междисциплинарной области, отражая сложность и поливариативность интерпретаций одного и того же явления. Понимание отдельных феноменов нередко приводит к необходимости отказа от привычных схем и моделей. Более актуальным оказывается вопрос не «почему так произошло?», а «как с этим жить?».
Модификации тела как социальный феномен сегодня приобрели особый статус новой эстетики (с весьма глубокими культурными, этническими корнями), статус практики инициации и принадлежности к особой группе «избранных». Именно в модификациях тела мы наблюдаем сочетание двух казалось бы взаимоисключающих потребностей: потребности индивидуализации и социального отчуждения и потребности принятия и слияния с внутригрупповыми ценностями. Какой мотив здесь оказывается ведущим: определение границ или отказ от границ собственного тела в результате интеграции в субкультуральную группу? Безусловно, каждая конкретная ситуация определяется собственными мотивами, тем не менее понимание психологических закономерностей формирования склонности к модификациям тела (особенно когда речь идет об экстремальных формах модификации) позволит нам более успешно и эффективно разрабатывать программы превентивного и коррекционного характера.
С одной стороны, модификации тела могут служить маркером психологического неблагополучия; с другой – формой новой эстетики, связанной с поисками особенных способов самовыражения, своеобразным перформансом, где площадкой показа становится собственное тело. Сосредоточившись в данной статье на психологически
05.10.2012
43
12
Неконструктивном аспекте модификаций тела, мы далеки от мысли расценивать данный феномен как исключительно негативный или деструктивный. Представленная здесь работа – всего лишь первый шаг в изучении этой непростой и интересной проблемы.
1. Аведисова А. С., Канаева Л. С., Ибрагимов Д. Ф. Копинг и механизмы его реализации
(аналитический обзор) // Рос. психиатр. журн. 2002. №4. С. 59–63.
2. Гульдан В. В., Корсун А. М. Поиск впечатлений как фактор приобщения подростков к
Наркотикам // Вопр. наркол. 1990. № 2. С. 40–44.
3. Петровский В. А. Психология неадаптивной активности. М.: Российский открытый
Университет, 1992.
4. Тхостов А. Ш., Сурнов К. Г. Культура и патология: побочные эффекты социализации // Нац.
Психол. журн. 2006. Ноябрь. С. 20–27.
53
5. Ялтонский В. М., Сирота Н. А. Анализ современных подходов к профилактике употребления
Наркотиков // Вопр. наркол. 1996. № 3. С. 91–97.
6. Brooks T.L. Et al. Body modification and substance use in adolescents: Is there a link? // J. Adolesc.
Health. 2003. V. 32. Iss. 1. Р. 44-49.
7. Carroll S. T. Et al. Tattoos and body piercings as indicators of adolescent risk-taking behaviors //
Pediatrics. 2002. Iss. 109. P.1021-1027.
8. Davis K. Dubious equalities: Cultural studies on cosmetic surgery. Oxford: Rowman and Littlefield.
2003. 9.Donovan J. E., Jessor R., Costa F. M. Adolescent health behavior and conventionalityunconventionality: An extension of problembehavior theory // Health Psychol. 1991. V. 10. Iss. 1. Р. 52–61.
10. Favazza A. A Bright red scream: Self-mutilation and the language of pain. N. Y.: Viking, 1998.
11. Fingeret M. C., Gl eaves D. H. Sociocultural, feminist, and psychological influences on women’s body satisfaction: A structural modeling analysis // Psychol. Women Quart. 2004 . V. 28. Iss. 4. P. 370–380.
12. Heim E. Coping and psychological adaptation: Is there appropriate and inappropriate coping? // Psychother. Psychosom. Med. Psychol. 1988. V. 38. Iss. 1. P. 8–18.
13. Heim E. Coping-status of knowledge in the 90”s // Psychother. Psychosom. Med. Psychol. 1998. V.
48. Iss. 9–10. Р. 321–37.
14. Jef freys S. “Body art” and social status: Cutting, tattooing and piercing from a feminist perspective
// Feminism and Psychology. 2000. V. 10. Iss. 4. P. 409–430.
15. Jessor R. Risk behavior in adolescence: A psychosocial framework for understanding and action //
J. Adolescent Health. 1991. Iss. 12. Р. 597–605.
16. Lazarus R. S., Folkman S. Stress, appraisal, and coping. N. Y.: Springer. 1984.
17. Levine M. P. Gay macho: The life and death of the homosexual clone. N. Y.: New York University
Press, 1998.
18. Lyng S. Edgework: A social psychological analysis of voluntary risk taking’ // Amer. J. Sociol. 1990. V. 95. Iss. 4. P. 851–886.
19. Meland E. Et al. Teenagers with piercing and tattooing // Tidsskr. Nor. Laegeforen. 2004. Iss. 124.
P. 1760–1763. 20.Мyers J. Nonmainstream body modification: Genital piercing, branding, burning, and cutting //J. Contemp. Ethnography. 1992. V. 21. Iss. 3. Р. 267—306.
21. Pitts V. In the flesh: The cultural politics of body modification. Basingstoke: Palgrave Macmillan,
2003.
22. Roberts T. A., Ryan S. A. Tattooing and high-risk behavior in adolescents // Pediatrics. 2002. Iss. 110. P. 1058–1063.
23. Roberts A. E. Et al. Correlates of tattoos and reference groups // Psychol Rep. 2006. V. 99. Iss. 3. P.
933–934.
05.10.2012
43
13
24. Roesch S. C., Weiner B., Vaughn A. A. Cognitive approaches to stress and coping // Current Opinion in Psychiatry. 2002. Iss. 15. P. 627–632.
25. Schramme T. Should we prevent non-therapeutic mutilation and extreme body modification? // Bioethics, OnlineEarly Articles. Published article online: 5-Jun-2007. doi: 10.1111/j.1467-8519.2007.00566.x Http://www. blackwell-synergy. com/doi/full/ 10.1111/j.1467-8519.2007.00566.x (по состоянию на 12.07.2007).
26. Wocjik D. Punk and neo-tribal body art. Jackson: University Press of Mississippi, 1995.
27. Zuckerman М. Behavioral expressions and biosocial bases of sensation seeking. N. Y.: Cambridge
University Press, 1994.
Поступила в редакцию 6.VIII 2007 г.
05.10.2012
44
44