ВЛИЯНИЕ ОБЫДЕННЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О СПРАВЕДЛИВОСТИ НА ОЦЕНКУ ПАРТНЕРА ПО ОБЩЕНИЮ

О. А. ГУЛЕВИЧ

Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ № МК-8475.2006.6

Изучалось влияние соблюдения/нарушения норм справедливости на атрибутивные процессы и оценку партнеров по общению. Было создано два варианта анкеты. Показано, что, во-первых, существующие модели атрибуции ответственности лучше описывают оценку деятеля (по сравнению с жертвой), совершившего несправедливый поступок (по сравнению со справедливым), связанный с деловыми (по сравнению с межличностными) отношениями. Во-вторых, справедливость поступка оказывает влияние на оценку партнеров по общению. В-третьих, информационная и особенно процедурная справедливость оказывают бóльшее влияние на оценку происходящего, чем межличностная и дистрибутивная; при этом оценка жертвы больше зависит от их соблюдения, чем оценка деятеля.

Ключевые слова: Нормы справедливости, атрибуция ответственности, оценка партнеров, оценка произошедшего.

Существует четыре разновидности обыденных представлений о справедливости: дистрибутивная (справедливость распределения вознаграждения или наказания), процедурная (справедливость процедуры принятия решения), информационная (предварительное информирование участников о процедуре принятия решения) и межличностная (справедливость отношения к участникам). Каждый аспект справедливости представлен в обыденном сознании с помощью определенных норм — правил, по которым люди оценивают справедливость происходящего.

Интенсивные исследования, идущие на протяжении последних десятилетий, показали, что нормы справедливости выполняют целый ряд психологических функций, в том числе оказывают влияние на оценку событий и их участников. Это влияние проявляется по трем направлениям: содержание аттитюдов, направление атрибутивных процессов и оценка партнера по общению.

Влияние Обыденных норм справедливости На аттитюды Зафиксировано в разных сферах существования человека — межличностной, деловой, правовой и политической.

Нарушение норм справедливости в Межличностных отношениях Превращает жертву в «интуитивного обвинителя»: она оценивает двойственное поведение окружающих как угрожающее, преуменьшает роль неконтролируемых факторов в их социально-нежелательном поведении, отказывается видеть смягчающие обстоятельства, предлагает жестоко наказать виновника, игнорируя при этом намеренность его поведения [6], [8], [9], [18]. Это наиболее характерно для тех, кто постоянно сталкивается с несправедливостью [5].

Соблюдение норм справедливости в Деловых отношениях Приводит к позитивному отношению и уважению сотрудников к своему руководителю, уменьшает желание заменить его кем-либо другим, порождает согласие с принятым им решением, а также улучшает отношение к равным по статусу коллегам. Такое влияние оказывают межличностная [14] и процедурная справедливость [2]. Из норм процедурной справедливости наибольшее влияние оказывают возможность участников контролировать результат ([16],

05.10.2012

66 2

67

[17]) и процесс принятия решения ([15], [16]); использование при вынесении решения полной и точной информации; отсутствие у человека, выносящего решение, предубеждений в пользу одной из сторон; использование одной и той же процедуры по отношению к разным людям и в разных ситуациях [4].

В Правовых отношениях Наиболее важную роль играют процедурная и межличностная справедливость. Оценка процедуры принятия решения и отношения к участникам как справедливых приводит к удовлетворенности человека своим взаимодействием в рамках правовой системы и к более позитивному отношению к ней; более позитивному восприятию тех, кто должен стоять на страже закона (работников правоохранительных органов, суда и судьи); более позитивной оценке вынесенного судебного решения [10], [21], [22], [24].

Процедурная справедливость важна и в Политических отношениях. Ее соблюдение приводит к оценке легитимности политической системы и действий представителей власти; согласию с результатами использования специальных процедур (например, голосования или публичного обсуждения политических проблем); желанию поддержать политического лидера [3], [7], [23].

Соблюдение и нарушение обыденных норм справедливости оказывает влияние и на Атрибутивные процессы — каузальную атрибуцию и атрибуцию ответственности. Атрибуция ответственности долгое время рассматривалась как обязательное следствие каузальной атрибуции. Предполагалось, что если человек рассматривается как причина произошедших событий, ему автоматически приписывается ответственность за их совершение. Впоследствии было выявлено, что в основе атрибуции ответственности лежит не только внутренняя атрибуция поведения человека, но и другие условия. Различные модели атрибуции ответственности представлены в табл. 1. В них выделяются такие условия атрибуции ответственности, как внутренняя атрибуция поступка человека, возможность предвидеть последствия и контролировать свои действия, намеренность, наличие у человека свободы выбора и смягчающих обстоятельств.

Существуют некоторые эмпирические свидетельства того, что соответствие происходящего нормам справедливости связано с направлением атрибутивных процессов. Результаты немногочисленных

05.10.2012

68

Исследований позволяют выделить два типа этой связи: «соответствие» и «дополнение». В первом случае оценка справедливости происходящего и атрибуция изменяются параллельно друг другу и оказывают совместное влияние. Например, Г. Микула показал, что оценка несправедливости, внутренняя атрибуция и оценка намеренности поведения виновника изменяются параллельно [12], [13]. Во втором случае оценка справедливости и атрибуция дополняют друг друга таким образом, что влияние одного из них уменьшает влияние другого. Например, участники одного исследования [19] определяли размер возмещения, которое полагается человеку, понесшему ущерб. Они читали описание одной из шести ситуаций, различающихся уровнем дохода человека (богатый/бедный) и степенью его ответственности за произошедшее (высокая/низкая). Люди определяли сумму справедливого возмещения ущерба. Оказалось, что 5 % различий в сумме объяснялись двумя факторами — ситуационным (степенью ответственности) и индивидуальным (представлениями о справедливости), причем чем более негативны были аттитюды респондентов к идее равенства, тем сильнее было влияние ответственности.

Однако подобные результаты имеют несколько ограничений. Во-первых, в некоторых исследованиях рассматривается связь справедливости поступков участников с каузальной атрибуцией, а в других — с атрибуцией ответственности. Во-вторых, в одних исследованиях анализируется соблюдение норм справедливости, а в других — их нарушение. В-третьих, рассматриваются общие оценки справедливости и несправедливости, но игнорируется связь атрибутивных процессов с соблюдением или нарушением разных аспектов и отдельных норм. В-четвертых, в одних исследованиях рассматриваются случаи, когда человек приписывает себе причины и ответственность за то, что совершил самостоятельно, а в других — за совершенное кем-то иным. В-пятых, оценке подвергается тот, кто совершил справедливый или несправедливый поступок, но не его жертва. Это происходит потому, что существующие модели атрибуции рассчитаны лишь на описание направления каузальной атрибуции и атрибуции ответственности деятелю, а не жертве его действий. Эти ограничения делают невозможным сравнение

05.10.2012

3

66

4

Результатов исследований, а также препятствуют формированию развернутого представления о взаимосвязи норм справедливости с атрибутивными процессами.

Последнее направление — влияние норм справедливости на Оценку партнера по общению. Существуют лишь косвенные свидетельства в пользу возможности такого влияния. К ним относится феномен веры в справедливый мир и его следствие — «очернение» человеком жертвы своих действий. Эксперименты Дж. Лернера, проведенные еще в 1960-х гг., показали, что если человек вынужден наказывать электрическим током своего партнера, который ошибается в решении задач, впоследствии он более негативно оценивает его, чем если бы он имел возможность оставить жертву в покое или вознаградить ее за правильные ответы. Вероятно, таким образом человек оправдывает себя: «Я наказываю плохого человека, который заслужил это». Однако прямые свидетельства того, что соблюдение или нарушение норм справедливости оказывает влияние на оценку партнера, отсутствуют.

Наше исследование было направлено на устранение описанных ограничений. Его Целями Являлись:

1. Определение связи между каузальной атрибуцией, возможностью предвидеть последствия и контролировать действия, намеренностью, свободой выбора и атрибуцией ответственности при оценке поведения деятеля и его жертвы. Постановка этой цели связана с неясностью того, какие факторы оказывают влияние на атрибуцию ответственности жертве.

2. Анализ влияния справедливости/ несправедливости и контекста события на характер атрибуции действий его участников и оценку жертвы.

69

3. Выявление зависимости этого влияния от контекста события. Постановка данной цели связана с тем, что нормы справедливости оказывают разное влияние на аттитюды в межличностных, деловых, политических и правовых отношениях. Подобное различие может проявиться в отношении атрибутивных процессов и оценки жертвы.

4. Определение связи атрибутивных процессов и оценки жертвы с разными нормами справедливости.

Нами были выдвинуты следующие Гипотезы:

1. На оценку ответственности жертвы оказывает влияние объектная атрибуция,
оценки возможности жертвы контролировать свое поведение и предсказывать его
последствия, а на оценку ответственности деятеля — личностная атрибуция, оценки
возможности деятеля контролировать свое поведение и предсказывать его последствия,
наличие у него свободы выбора и намеренность поведения.

2. Перечисленные факторы зависят от контекста события.

3. Перечисленные факторы зависят от справедливости/несправедливости поступка
деятеля.

4. Соблюдение/нарушение справедливости оказывает влияние на оценку
произошедшего: каузальную атрибуцию случившегося, оценку возможности предвидеть
последствия, контролировать свои действия, свободу выбора, намеренности поведения и
атрибуцию ответственности, а также оценку жертвы.

5. Это влияние зависит от контекста события.

6. Соблюдение/нарушение разных норм справедливости по-разному влияет на оценку произошедшего.

05.10.2012

66

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ И ИСПЫТУЕМЫЕ

Основным методом исследования являлось анкетирование. Анкета начиналась с мотивационной части: «Добрый день! Просим Вас принять участие в исследовании, посвященном представлениям о справедливости. Нам очень важно узнать Ваше личное мнение. Анкеты анонимны, Ваши ответы будут использованы только в исследовательских целях. Благодарим за оказанную помощь!»

Далее респонденты должны были вспомнить и описать две ситуации, когда они поступили справедливо/несправедливо. Например, «Вспомните ситуацию, когда Вы поступили несправедливо по отношению к своему знакомому или другу, не связанному с Вами деловыми или учебными отношениями. Опишите ее. Когда и где это произошло? Что Вы сделали? Почему Вы так поступили? Какие мысли приходили Вам в голову во время совершения поступка? Какие чувства Вы испытывали? Чем все закончилось?». За каждым частным вопросом следовали две-три пустые строки, куда респонденты могли вписать ответ. Данные респондентами описания впоследствии не анализировались. Они нужны были самим респондентам, которые в дальнейшем должны были оценить участников ситуации: чтобы выполнить это задание, им нужно было вспомнить, чтo именно произошло.

После этого респонденты должны были ответить на ряд вопросов, касающихся этой ситуации.

Оценка соблюдения норм справедливости. «Оцените справедливость этой ситуации по 10-балльной шкале, где 10 — абсолютно справедливо, а 1 — абсолютно несправедливо: --(Ваша оценка). Оцените, насколько Вы согласны с каждым из утверждений, описывающих эту ситуацию. Каждый раз Вы сможете выбрать один из семи вариантов ответа: «совершенно согласен» — 7; «согласен» — 6; «скорее согласен, чем не согласен» — 5; «не знаю» — 4; «скорее не согласен, чем согласен» — 3; «не согласен» — 2; «совершенно не согласен» — 1. Поставьте напротив каждого утверждения цифру, соответствующую выбранному Вами варианту ответа:

Знакомый/друг не мог оказать влияние на мое поведение (Влияние на результат, процедурная справедливость)

70

Я не учел результат, которого знакомый/ друг добился самостоятельно (Беспристрастность, процедурная справедливость)

У знакомого/друга не было возможности оспорить мои действия (Возможность апелляции, процедурная справедливость)

Я не выслушал точку зрения знакомого/ друга (Влияние на процесс, процедурная справедливость)

Я не учел усилия, приложенные знакомым/другом (Распределение по усилиям, дистрибутивная справедливость)

Решая, как поступить, я использовал неточную и неполную информацию о знакомом/ друге (Точность и полнота информации, процедурная справедливость)

Я не был честен и откровенен со знакомым/другом (Честность, межличностная справедливость)

Я не учел потребности знакомого/друга (Распределение по потребностям, дистрибутивная справедливость)

Решая, как поступить, я основывался на иных критериях, чем обычно (Однообразие

05.10.2012

66

Процедуры, процедурная справедливость)

Я был невежлив со знакомым/другом, не проявил к нему уважения (Уважение, межличностная справедливость)

Я не учел способности знакомого/друга (Распределение по способностям, дистрибутивная справедливость)

На мой поступок оказали влияние мои предубеждения относительно знакомого/друга (Нейтрализация предубеждений, процедурная справедливость)

Я не учел личные качества знакомого/ друга (Распределение в зависимости от личностных особенностей, дистрибутивная справедливость)

Я заранее не объяснил знакомому/другу, как поступаю в подобных ситуациях (Информированность, информационная справедливость)»

Перечисленные утверждения соответствовали 14 нормам справедливости, отмеченным курсивом. В оригинальном тексте анкеты этих пояснений не было.

Каузальная атрибуция и атрибуция ответственности. После этого следовал еще целый ряд утверждений, с которыми респондент также мог согласиться или не согласиться, выбрав один из семи вышеописанных вариантов ответа. Эти утверждения касались каузальной атрибуции, атрибуции ответственности, а также связанных с ними факторов:

Причина моего поступка кроется во мне — моих индивидуальных особенностях или эмоциональном состоянии(Личностная атрибуция по модели ANOVA Дж. Келли)

Причина моего поступка кроется в моем знакомом/друге — его индивидуальных особенностях, эмоциональном состоянии или поведении (Объектная атрибуция по модели ANOVA Дж. Келли)

Причина моего поступка кроется в ситуации, в которой мы находились (Обстоятельственная атрибуция по модели ANOVA Дж. Келли)

Мой знакомый/друг мог предвидеть мой поступок (Возможность предвидеть последствия)

Я мог предвидеть последствия своих действий (Возможность предвидеть последствия)

Я мог контролировать происходящее (Возможность контролировать происходящее)

Мой знакомый/друг мог контролировать происходящее (Возможность контролировать происходящее)

Я действовал намеренно (Намеренность)

У меня была свобода выбора: я мог поступить по-другому (Свобода выбора)

Я несу полную ответственность за произошедшее (Атрибуция ответственности)

Мой знакомый/друг несет полную ответственность за произошедшее (Атрибуция ответственности)»

Оценка жертвы. Респонденты оценивали жертву по личностному дифференциалу: биполярной шкале из 21 пункта, группирующихся в три основных измерения самооценки: сила, оценка, активность.

Было создано два варианта анкеты. В первом варианте респонденты должны были вспомнить две ситуации, когда они поступили несправедливо: сначала касающуюся человека, с которым они не были связаны деловыми или учебными отношениями,

71

А затем касающуюся однокурсника или коллеги по работе. После описания первой ситуации они отвечали на указанные вопросы, затем описывали вторую и снова отвечали

05.10.2012

66

На эти вопросы. В этом варианте респонденты соглашались или не соглашались с утверждениями о нарушении 14 норм справедливости. Во втором варианте респонденты вспоминали две аналогичных ситуации, когда они поступали справедливо, и определяли степень своего согласия с утверждениями о соблюдении каждой из 14 норм.

Исследование, проводившееся с помощью этой анкеты, носило экспериментальный характер. Независимой переменной в данном случае была справедливость поступка, который вспоминали и оценивали респонденты, зависимой — оценка соблюдения отдельных норм, каузальная атрибуция, атрибуция ответственности, связанные с ней факторы и оценка жертвы. Общая оценка справедливости поступка была введена для контроля за независимой переменной: с ее помощью определялось, действительно ли в одном экспериментальном условии респонденты вспоминали более справедливые ситуации, чем в другом.

Заполнение двух частей анкеты занимало в среднем 20—25 минут. В ходе проведения исследования разные варианты анкеты чередовались: первый респондент получал первый вариант анкеты, второй — второй и т. д.

Выборка. В исследовании приняли участие студенты-психологи, экономисты, лингвисты, юристы, философы, историки, искусствоведы и специалисты по защите информации дневного отделения Российского государственного гуманитарного университета и Высшей школы экономики. Анкету заполнили 64 человека (11 мужчин и 53 женщины). Средний возраст респондентов составлял 20 лет.

Методы математического анализа результатов. При анализе результатов использовались U-критерий Манна—Уитни и линейный регрессионный анализ.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Эффективность экспериментальной инструкции. Сравнение общих оценок справедливости поступков, описанных в разных вариантах анкеты, продемонстрировало существование значимых различий (U=498; P=0,001): люди, описывающие несправедливые действия, оценивали свои описания как менее справедливые, чем те, кто описывал справедливые. Это дает возможность провести дальнейшее сравнение.

Факторы, связанные с атрибуцией ответственности. Для анализа факторов, влияющих на атрибуцию ответственности деятелю и жертве, был проведен множественный линейный регрессионный анализ. Его результаты показали, что каузальная атрибуция, оценки контроля, возможности предвидеть последствия, свободы выбора и намеренности плохо предсказывают атрибуцию ответственности: они объясняют лишь 24 % различий в оценках атрибуции ответственности деятелю и 18 % — жертве. На оценку ответственности деятеля влияют личностная атрибуция (β=0,245; T= 2,576; P=0,05), возможность деятеля контролировать происходящее (β=0,196; T=2,115; P= 0,05) и наличие у него свободы выбора (β=0,279; T=2,885; P=0,01), а на оценку ответственности жертвы — только объектная атрибуция (β=0,313; T=3,214; P=0,01). Таким образом, первая гипотеза подтвердилась частично.

Однако величина этого влияния определяется спецификой события — справедливостью поступка и контекстом. Во-первых, в межличностном контексте перечисленные факторы объясняют 24 % различий в оценках ответственности деятеля и 24,5 % — жертвы; при этом на оценку ответственности деятеля влияют личностная атрибуция (β=0,288; T=2,156; P=0,05) и возможность деятеля контролировать происходящее (β=0,265; T=2,088; P=0,05), а на оценку ответственности жертвы — только объектная атрибуция

05.10.2012

66

8

72

(β=0,406; T=2,987; P=0,01). В то же время в деловом/учебном контексте факторы объясняют 37 % различий в оценках ответственности деятеля и 31 % — жертвы. На оценку ответственности деятеля оказывает влияние наличие у него свободы выбора (β= 0,477; T=2,830; P=0,01), а жертвы — возможность деятеля предсказать последствия своих действий (β=0,356; T=2,147; P=0,05). Таким образом, вторая гипотеза подтвердилась.

Во-вторых, в случае несправедливого поступка каузальная атрибуция, оценки контроля, возможности предсказать последствия, свободы выбора и намеренности объясняют 56 % различий в оценках атрибуции ответственности деятеля и 30 % — жертвы. На оценку ответственности деятеля влияют личностная атрибуция (β=0,417; T= 3,338; P=0,01), обстоятельственная атрибуция (β=0,233; T=2,112; P=0,05), возможность деятеля контролировать происходящее (β=0,240; T =2,081; P =0,05) и наличие у него свободы выбора (β=0,484; T=4,212; P=0,001); а на оценку ответственности жертвы — только объектная атрибуция (β=0,568; T=3,841; P=0,001). В случае справедливого поступка все перечисленные факторы объясняют лишь 14 % оценки ответственности деятеля и 22 % — жертвы; при этом ни один из факторов по отдельности не влияет на оценку ответственности как деятеля, так и жертвы. Таким образом, третья гипотеза подтвердилась.

Влияние справедливости/несправедливости поступка на оценку события. Для анализа этого влияния был использован непараметрический U-критерий. Результаты показали, что справедливость поступка оказывает влияние на объектную атрибуцию (U=1256; P= 0,05), оценку способности жертвы контролировать происходящее (U=1195,5; P=0,05) и ее ответственности (U=1046,5; P=0,01). В случае несправедливого поступка жертва оценивается как в меньшей степени являющаяся причиной произошедшего, менее способная контролировать происходящее и несущая меньшую ответственность за него. Таким образом, четвертая гипотеза подтвердилась частично.

Однако влияние справедливости поступка определяется контекстом события. В межличностном контексте справедливость поступка оказывает влияние на объектную атрибуцию (U=392,56; P=0,05), оценку способности жертвы контролировать происходящее (U=327,5; P=0,05) и ее ответственности (U=331,5; P=0,05), а также оценку намеренности поведения деятеля (U=330; P=0,05). Все эти оценки оказываются ниже в случае совершения несправедливого поступка. В то же время в деловом/учебном контексте справедливость поступка оказывает влияние только на «оценку» жертвы (U= 241; P=0,05). Таким образом, пятая гипотеза подтвердилась.

Влияние отдельных норм справедливости на оценку события. Для определения этой связи отдельно для разных экспериментальных условий был проведен линейный регрессионный анализ, где независимыми переменными выступали нормы справедливости, а зависимыми — параметры оценки события. Он продемонстрировал, что отдельные нормы оказывают влияние на оценку некоторых аспектов ситуации (табл. 2).

Во-первых, 9 из 14 норм справедливости действительно оказывают влияние на оценку события. Процедурная и информационная справедливость оказывают большее влияние, чем дистрибутивная и межличностная. Наибольшее влияние оказывают нормы нейтрализации предубеждений, контроля за результатом и информированности. Вместе с тем на оценку события не оказывают влияние нормы распределения по усилиям, потребностям, личности, контроля за процессом и честности.

05.10.2012

66

9

Во-вторых, разные направления оценки события в разной степени подвергаются влиянию норм справедливости. Из 14 выбранных параметров оценки это влияние

73

Характерно для десяти. Интересно, что оценка особенностей жертвы сильнее подвергается влиянию норм справедливости, чем оценка деятеля. Больше всего подвержены влиянию соблюдения/нарушения норм справедливости объектная атрибуция, наличие у жертвы возможности контролировать происходящее, степень ее ответственности и «оценка».

Вместе с тем оценка обстоятельственной атрибуции, ответственности деятеля и «активности» жертвы не зависит от соблюдения/нарушения отдельных норм

05.10.2012

66

Справедливости.

74

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ

Результаты проведенного исследования позволяют сделать несколько основных выводов.

Во-первых, факторами, которые оказывают наибольшее влияние на оценку ответственности деятеля, являются личностная атрибуция, наличие у него возможности контролировать происходящее и свобода выбора. Чем больше в качестве причины события рассматривается сам деятель, чем бóльшая свобода выбора и способность к контролю ему приписывается, тем более ответственным он считается. Вместе с тем на оценку ответственности жертвы оказывает влияние только объектная атрибуция: чем больше жертва рассматривается как причина произошедшего, тем бóльшая ответственность ей приписывается. Возможно, это происходит, поскольку деятель рассматривается как активный субъект, имеющий возможность оказать влияние на происходящее, а жертва — как пассивный. Это означает, что существующие модели атрибуции ответственности рассчитаны прежде всего на приписывание ответственности деятелю, а не жертве его действий.

Во-вторых, два фактора, фигурирующие в существующих моделях атрибуции ответственности — возможность предвидеть свои поступки и намеренность, — не оказывают серьезного влияния. Возможно, это связано с тем, что их воздействие опосредствовано другими особенностями или что они сами являются посредниками. Однако этот вопрос требует отдельного анализа.

В-третьих, существующие модели лучше объясняют атрибуцию ответственности в случае социально нежелательных, в том числе несправедливых поступков, связанных с деловым (учебным) контекстом. Однако отдельные компоненты модели оказывают большее влияние при оценке событий, связанных с межличностными отношениями.

В-четвертых, атрибутивные процессы связаны с оценкой справедливости происходящего. Человек, ставший жертвой несправедливого поступка, оценивается как в меньшей степени являющийся причиной произошедшего, менее способный контролировать происходящее и несущий меньшую ответственность за него, чем тот, по отношению к кому был совершен справедливый поступок. Таким образом, в случае социально нежелательных событий жертва рассматривается как менее активный, более зависимый от происходящего человек, чем в случае справедливых. Это более характерно для поступков, связанных с межличностными отношениями.

Такие результаты противоречат идее самозащитной атрибуции, согласно которой человек приписывает жертве социально нежелательных действий негативные характеристики, особенно если виновником несправедливости был он сам. Возможно, так происходит из-за социальной нежелательности очернения пострадавшего человека. Однако результаты, полученные в межличностном контексте, показали также, что люди, вспоминавшие несправедливый поступок, оценивали свое поведение как менее намеренное, чем те, кто вспоминал справедливый, что соответствует идее самозащитной атрибуции. Это означает, что атрибуция ответственности может быть компромиссом между социальными нормами и желанием защитить самооценку.

В-пятых, информационная и особенно процедурная справедливость оказывают большее влияние на оценку происходящего, чем межличностная и дистрибутивная; при

05.10.2012

66

Этом оценка жертвы больше зависит от соблюдения информационной и процедурной справедливости, чем оценка деятеля. По-видимому, это также проявление представления о жертве как о страдающей, а о деятеле — как об активной стороне.

Для интерпретации влияния отдельных норм справедливости на атрибутивные процессы и оценку жертвы можно использовать факторную структуру, выявленную в нашем предыдущем исследовании. Так, анализ оценки справедливости

75

Учебных ситуаций позволил выделить пять факторов, вокруг которых группируются нормы справедливости. Первый фактор объединил нормы беспристрастности, распределения по усилиям, способностям, личности, а также точности и полноты информации, т. е. нормы, которые обеспечивают вознаграждение человека в зависимости от качества его деятельности (Оценка деятельности). Во второй фактор вошли нормы контроля за процессом (права голоса), распределения по потребностям, уважения и честности (Хорошее отношение к партнеру). Третий фактор включал в себя нормы однообразия и нейтрализации предубеждений, связанные с оценкой объективности принимающего решение (Нейтральность решателя). Четвертый фактор образовали нормы контроля за результатом и возможности апелляции, отражающие влияние человека на решение, которое непосредственно касается его (Влияние на решение). И наконец, в состав пятого фактора вошла норма информированности (Информированность).

Соблюдение норм, связанных с Нейтральностью решателя, т. е. предоставление жертве равных возможностей, приводит людей к заключению, что жертва могла контролировать происходящее и является хорошим человеком. Нарушение этих норм приводит к восприятию жертвы как причины произошедшего, увеличивает ее ответственность и ухудшает ее оценку, хотя и способствует понижению оценки контроля с ее стороны. Таким образом, нарушение прав жертвы порождает у деятеля самозащитную атрибуцию. Нарушение норм, связанных с Оценкой деятельности, уменьшает восприятие жертвы как причины произошедшего и увеличивает ее оценку, но порождает восприятие того, что она могла контролировать происходящее, предсказать последствия. Таким образом, в данном случае самозащитная атрибуция выражена в меньшей степени. Соблюдение и нарушение норм, связанных с Влиянием на решение, оказывает противоречивое влияние на восприятие жертвы и требует отдельного анализа. И, наконец, соблюдение Информированности Повышает оценку ответственности жертвы.

1. Alicke M.D. Culpable control and the psychology of blame // Psychol. Bull. 2000. V. 126. P. 556—

574.

2. Ambrose M. L., Schminke M. Organization structure as a moderator of the relationship between

Procedural justice, interactional justice, perceived organizational support, and supervisory trust // J. Appl. Psychol. 2003. V. 88. P. 295—305.

3. Besley J. C., McComas K. A. Framing justice: using the concept of procedural justice to advance

Political communication research // Communication Theory. 2005. V. 15. P. 414—436.

4. De Cremer D. Why inconsistent leadership is regarded as procedurally unfair: the importance of

Social self-esteem concerns // Europ. J. Soc. Psychol. 2003. V. 33. P. 535—550.

5. Golberg J. H., Lerner J. S., Tetlock P. E. Rage and reason: the psychology of the intuitive prosecutor

// Europ. J. Soc. Psychol. 1999. V. 29. P. 781—795. 6.Keltner D., Ellsworth P., Edwards K. Beyond simple pessimism: Effects of sadness and anger on

Social perception // J. Pers. and Soc. Psychol. 1993. V. 64. P. 740—752. 7. Kershaw T. S., Alexander S. Procedural fairness, blame attributions, and presidential leadership //

05.10.2012

66

12

Soc. Justice Res. 2003. V. 16. P. 80—93.

8. Lemerise E. A., Dodge K. A. The development of anger and hostile interactions // Lewis M., Haviland

J. M. (eds). Handbook of emotions. N. Y., 1993. P. 537—546.

9. Lerner J. S., Goldberg J., Tetlock P. Sober second thought: the effects of accountability, anger and

Authoritarianism on attributions of responsibility // Pers. and Soc. Psychol. Bull. 1998. V. 24. P. 563—574.

10. Lind E. A., Taylor T. R. The social psychology of procedural justice. N. Y.: Plenum, 1988.

11. McGraw K. M. Guilt following transgression: an attribution of responsibility approach // J. Pers. and

Soc. Psychol. 1987. V. 83. P. 247—256. 12.Mikula G. On the experience of injustice // Europ. Rev. Soc. Psychol. 1993. V. 4. P. 223—244.

13. Mi kula G. et al. Does it only depend on the point of view? Perspective-related differences in justice

Evaluations of negative incidents in personal relationship // Europ. J. Soc. Psychol. 1998. V. 28. P. 931—962.

76

14. Murphy S. M. Et al. Understanding social loafing: the role of justice perceptions and exchange relationships // Hum. Rel. 2003. V. 56. P. 61—84.

15. Peterson R. S. Can you have too much of a good thing? The limits of voice for improving satisfaction with leaders // Pers. Soc. Psychol. Bull. 1999. V. 25. P. 313—324.

16. Phillips J. M. Antecedents and consequences of procedural justice perceptions in hierarchical decision-making teams // Small Group Research. 2002. V. 33. P. 32—64.

17. Phillips J. M., Douthitt E. A., Hyland M. A.M. The role of justice in team member satisfaction with

The leader and attachment to the team // J. Appl. Psychol. 2001. V. 86. P. 316—325.

18. Quigley B., Tedeschi J. Mediating effects of blame attributions on feelings of anger // Pers. and

Soc. Psychol. Bull. 1996. V. 22. P. 1280—1288.

19. Schmit t M., Eid M., Maes J. Synergistic person situation interaction in distributive justice behavior

// Pers. and Soc. Psychol. Bull. 2003. V. 29. P. 141—147.

20. Shaver K. G., Drown D. On causality, responsibility, and self-blame: А theoretical note // J. Pers.

And Soc. Psychol. 1986. V. 50. P. 697—702.

21. Tyler T. R. The psychology of procedural justice: A test of the group-value model // J. Pers. and

Soc. Psychol. 1989. V. 57. P. 830—838.

22. Tyler T. R. The role of perceived injustice in defendant’s evaluation of their courtroom experience //

Law and Society Rev. 1984. V. 18. P. 51—74.

23. Tyler T. R., Degoey P. Collective restraint in social dilemmas: procedural justice and social
identification effects on support for authorities // J. Pers. and Soc. Psychol. 1995. V. 69. P.
482—497.

24.Walker L. Et al. Reactions of participants and observes to modes of adjudication // J. Appl. Soc. Psychol. 1974. V. 4. P. 295—310.

Поступила в редакцию 15.I 2007 г.

05.10.2012

74

1

74 ТЕМАТИЧЕСКИЕ СООБЩЕНИЯ