МЕТОДОЛОГИЯ Б. Г. АНАНЬЕВА В СВЕТЕ СОВРЕМЕННОГО РАЗВИТИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ

И. А. МИРОНЕНКО

Анализируется значение методологии Б. Г. Ананьева в контексте современного развития как отечественной, так и мировой психологической науки. Обозначено место, которое занимает эта методология в профессиональном самосознании современных российских психологов, а также то, как она вписывается в контекст актуальных проблем и тенденций развития зарубежной психологии. Показано, что, во-первых, методология Б. Г. Ананьева является ярким воплощением специфических особенностей отечественной психологической школы, отличающих отечественную психологию от других направлений мировой науки, и, во-вторых, эта методология в максимальной степени обращена как раз к тем задачам, которые актуальны для сегодняшней мировой науки.

Ключевые слова: Методология, интеграция мировой науки, научная школа, развитие, индивидуальность, личность, сенсорно-перцептивная организация.

Для отечественной психологии, в особенности для петербургских психологов, Б. Г. Ананьев — фигура культовая, упоминание его имени, разговор о его методологии всегда заряжены высокими и сильными эмоциями. Ученики и последователи Бориса Герасимовича передают трепетное отношение к учителю новым поколениям. Личность Б. Г. Ананьева — существенный элемент образа психологической науки для отечественных психологов, фактор формирования их профессионального самосознания. В то же время представляется недостаточно раскрытым тот потенциал, которым обладает методология Б. Г. Ананьева для решения насущных вопросов развития как отечественной, так и мировой психологической науки в целом.

В данной статье место и значение методологии Б. Г.Ананьева рассматривается в двух взаимосвязанных планах: в структуре профессионального самосознания современных российских психологов, а также в контексте актуальных проблем и тенденций развития зарубежной психологии.

О НАСУЩНЫХ ЗАДАЧАХ СОВРЕМЕННОГО ЭТАПА РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ

Современный период развития отечественной психологии является в определенном смысле парадоксальным. Это, во-первых, время интеграции мировой науки после длительного периода, когда научные школы развивались относительно независимо, в отсутствие единой теории ([6], [17]); во-вторых, это время распада целостного научного направления, сложившегося в СССР.

В результате длительной изоляции за «железным занавесом» современный процесс интеграции мировой науки для отечественной психологии оказался вызовом самому ее существованию в качестве самобытной школы. Процесс слияния российской науки с зарубежной продолжается и набирает силу, но он имеет односторонний характер. В России переводят, излагают и включают в образовательные программы концепции западных авторов, встречное же движение фактически отсутствует. Отечественная психология советского

05.10.2012


151

2


152

Периода за рубежом остается недостаточно известной: крупные ученые советского периода, за редким исключением ряда классиков, таких как И. П. Павлов, В. М. Бехтерев, Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, чьи теории интегрированы в мировую науку и живут там собственной жизнью, — практически не цитируются, не упоминаются в известных периодических изданиях. Как собственно научная школа российская психология зарубежными коллегами не воспринимается, откуда и их «миссионерское» отношение к нам сегодня: стремление просветить и приобщить, но отнюдь не научиться у нас чему-либо.

В то же время актуальной тенденцией является и утрата самой отечественной психологией претензий на самобытность. А. В. Юревич с беспощадной честностью пишет о том, что в условиях современности «отечественная социогуманитарная наука постепенно превращается в механизм трансляции знания (а также гипотез, интерпретаций, заблуждений и т. д.), созданного зарубежной наукой, в нашу социальную практику» [18; 13]. Эти слова относятся и к психологии, которая в цитируемой статье рассматривается как составная часть социогуманитарной науки. А. В.Юревич говорит о том, что отечественные ученые «как “интеллектуальные посредники”… играют очень важную и вполне творческую роль, однако свое традиционное предназначение в качестве производителей нового знания они начинают утрачивать. И это — возможно, главный результат “адаптации” отечественной социогуманитарной науки к тому социальному контексту, который сложился в современной России» [Там же]. Примером проявления такого профессионального самосознания является статья группы авторов [19] о российской психологии в изданном в США учебнике «Мировая психология» («Handbook of International Psychology», 2004). В этой статье сказано: «После Октябрьской революции и гражданской войны, начиная с 1920-х г., в силу социально политических ориентаций коммунистической идеологии и диктата государственного управления развитие психологии как науки было прервано. На смену эмпирическим исследованиям и свободной научной дискуссии пришел политико-идеологический подход… В силу этого, а также в результате политической и социальной изоляции Советского Союза во время “холодной войны” развитие российской психологии было приостановлено, так что ее называют “прерванной наукой”» [19; 294]. Только в результате хрущевской оттепели, по мнению авторов статьи, началось возрождение психологической науки в России, которое — до времени перестройки — описывается в объеме 0,5 страницы и исключительно в

Терминах открытия факультетов психологии и организации общества психологов. Такие

1 Публикации формируют отношение к нам мирового профессионального сообщества.

Отечественное профессиональное сообщество и каждый из его членов в отдельности

Стоят сегодня перед следующим выбором.

1. Согласиться с тем, что ничего существенного, сопоставимого по значимости с
достижениями зарубежной психологии советской наукой сделано не было, принять роль
представителей развивающейся провинции мировой науки. При этом теоретико-
методологическое наследие российской психологии советского периода с неизбежностью
ждет судьба артефактов умершей цивилизации.

2. Признавая достижения отечественных авторов, приняв роль «наследников»
советской психологии, перетолковать и перекроить это «наследство» по образу и
подобию западной науки, акцентируя сходства и параллели, адаптировать отечественные
психологические теории к западным,

05.10.2012


151

153

Которым при этом придается статус обобщающих научных систем. В отношении таких достаточно распространенных сегодня попыток актуально звучат слова Л. С. Выготского: «При таких попытках приходится просто закрывать глаза на противоречащие факты, опускать без внимания огромнейшие области, капитальные принципы и вносить чудовищные искажения в … сводимые воедино системы» [4; 330].

3. Обозначить самобытность отечественной психологической школы, акцентировать ее полемический потенциал по отношению к другим школам. Включиться в мировой процесс, не потеряв собственного лица, как самостоятельное направление, которое в принципе не может быть сведено ни к одной из принятых за рубежом теорий.

Третий путь — самый сложный, но только он обеспечит для отечественной науки возможность стать полноценной частью единой мировой психологической науки, которая формируется на наших глазах, ибо «цельность в науке — это не монолитное единомыслие, а возможность сойтись в споре, значимость противостояния позиций и подходов» [3; 3].

Основополагающим моментом и первым шагом в этом плане представляется самоопределение отечественной психологии в контексте мировой психологической науки, которое должно стать основой интеграции отечественной теории и методологии в мировую науку. Именно в решении этой насущной задачи современного периода в развитии российской психологии может существенно помочь нам методология Б. Г. Ананьева, так как в ней, во-первых, ярко воплотились специфические особенности отечественной психологической школы, отличающие отечественную психологию от других направлений мировой науки, во-вторых, эта методология в максимальной степени обращена как раз к тем задачам, которые актуальны для мировой науки в начале XXI в. Более того, в трудах Б. Г. Ананьева предлагаются конструктивные подходы к решению вопросов, широко обсуждаемых в современной зарубежной психологии.

Действительно ли отечественная психология советского периода является самобытной школой?

Представляется, что есть основания считать ее одной из великих школ ХХ в., которая обладает уникальной тщательно проработанной методологией и теорией, солидным опытом экспериментирования и эмпирических доказательств. Специфичность методологических принципов и подходов отечественной школы составляет уникальная, сложившаяся исторически в силу социокультурных особенностей России, обусловленная достижениями российской физиологической науки рубежа ХIХ—ХХ вв. традиция рассмотрения социализации прежде всего как запрета природного и естественного поведения, подход к культуре как к силе, выводящей человека за пределы власти законов природы. Традиция подлинно диалектического подхода к проблеме развития человека, подхода, который построен на понимании развития как разрешения внутренних противоречий, заложенных в самой природе человека — существа одновременно естественного и социального, а не являющихся результатом каких-либо дефектов социального окружения [14; 11]. В основе представлений о природе человека, развитых в отечественной психологии, лежит восходящее к теории К. Маркса парадоксальное соединение естественнонаучных идей и социоцентризма.

Такой подход радикально отличается от присущих западной науке ХХ в. представлений о «естественном» человеке, которые лежат в основании большинства классических зарубежных теорий [9], [13], [22]. Согласно этим представлениям человек от природы наделен общечеловеческими ценностями и добродетелями. В зарубежных

05.10.2012


151

Теориях преимущественное значение придается фактору наследственности, а инстинкт традиционно рассматривается как основание человеческого поведения [11].

154

ПОЛЕМИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ МЕТОДОЛОГИИ Б. Г. АНАНЬЕВА

Диалектическое понимание природы человека ярко воплощено в трудах Б. Г. Ананьева. Существенное отличие методологии Б. Г. Ананьева от классических зарубежных концепций заключается в отрицании предзаданности форм человеческой психики, что проявляется в следующих особенностях развиваемого им подхода: 1) невозможность существования общечеловеческих ценностей, т. е. культурно независимых нравственных ориентиров; 2) отрицание единого для всех людей, по сути видового, содержательного наполнения этапов психического развития человека.

Концепция Б. Г. Ананьева не оставляет места для представления о так называемых общечеловеческих ценностях, т. е. культурно независимых нравственных ориентирах, столь популярного в западной психологии. Направленность, включающую нравственные и другие ценности, Б. Г. Ананьев относил к подструктуре личности и последовательно выводил из конкретных социологических характеристик социального бытия человека, прежде всего статусно-ролевых; таким образом, ценностям придавался отчетливый конкретно-исторический характер.

Возможно, именно полемически заостренный, «неудобный» для подстройки под логику популярных зарубежных концепций, характер положений Б. Г. Ананьева является причиной того, что в современной российской науке наряду с частым упоминанием его имени, работы его цитируются исчезающе мало, а пересказ их содержания изобилует грубыми искажениями. Искажения эти часто преследуют «благую», с точки зрения тех, кто их вносит, цель: сгладить острые углы, замаскировать противоречие положений Б. Г. Ананьева другим теориям. Между тем, как мы указывали выше, Б. Г. Ананьев последовательно парадоксален — в плане соединения социоцентризма и естественнонаучного подхода — и полемичен. Так, в широко применяемом сегодня учебнике [8] в структурную схему личности, прямо приписываемую его автором Б. Г. Ананьеву, включен темперамент, который тот относил к другой подструктуре человека — к индивиду. Таким образом, оказывается искаженной, выхолощенной основная идея Б. Г. Ананьева: опосредствующим звеном между индивидом и личностью является индивидуальность.

Напомним, что человек, в понимании Б. Г.Ананьева, является продуктом индивидуально-психического развития, которое выступает в трех подчеркнуто разведенных планах:

• онтогенетической эволюции психофизиологических функций индивида,

• жизненного пути человека — истории личности,

Становления деятельности и истории развития человека как субъекта труда,
познания и общения.

Различия в содержании понятий «индивид», «личность», «субъект деятельности» в данной концепции полемически заострены ценой очевидного сужения значений понятий с целью показать, что процесс человеческого развития построен на взаимодействии различных, не слитых, по своей природе начал. Единого закона человеческого развития ни в природе, ни в культуре — нигде, вне самого человека, — просто нет, есть ряд относительно независимых факторов, влияние которых опосредствуется и интегрируется

05.10.2012


151

Индивидуальностью человека. Именно индивидуальность определяет вектор, путь и направление человеческого развития. Индивидуальность изначально присутствует и проявляет себя, преломляя и соединяя биологическую индивидную программу, социально определяемую программу развития личности и программу становления субъекта деятельности, которая заложена в орудийно-деятельностных компонентах воспитания. В зрелом возрасте фактор индивидуальности становится доминирующим.

Легко заметить, что в данной концепции для подструктур индивида, личности,

155

Субъекта исходными являются не психологические категории. Б. Г. Ананьев выводит подструктуру индивида из биологических свойств человека, личность — из конкретных социологических характеристик, субъекта — из материальной базы, орудий, созданных цивилизацией. Вид, социум, цивилизация как бы прорастают в человека, формируя его психику, — каждый в соответствии со своими законами. И только индивидуальность по своей природе представляет собой явление психическое — таким образом, психическое составляет интегрирующую основу и ядро, вектор и закон развития человека.

Человек в теории Б. Г. Ананьева выступает, во-первых, как исторически конкретный тип, специфический по своей психической организации в различные моменты истории, во-вторых, как самодетерминирующийся творец самого себя. От самодетерминации человека оказываются зависимыми не только уровень достигаемого развития (что является обычным для западных концепций), но и направление развития.

Таким образом, в концепции Б. Г. Ананьева содержится отрицание единого для всех людей, по сути видового, содержательного наполнения этапов психического развития человека. Как важнейшую закономерность онтогенетического развития человека Б. Г. Ананьев рассматривает индивидуализацию: «весьма важным направлением влияния жизненного пути (биографии) человека на его онтогенетическую эволюцию является все возрастающая индивидуализация этой эволюции» [1; 165].

Б. Г. Ананьев сформулировал положение о двухфазном характере человеческого развития на протяжении жизни: «На Первой Из них происходит общий, Фронтальный Прогресс функций в ходе созревания и в ранние эволюционные изменения зрелости» [1; 201]. Основную роль играют в этот период законы онтогенеза. От первой фазы радикально отличается вторая, длящаяся от наступления зрелости и до конца жизни: «На Второй Фазе эволюции тех же функций совершается их Специализация Применительно к определенным объектам, операциям деятельности и более-менее значительным по масштабам сферам жизни» [1; 202]. Эта вторая фаза наступает на наиболее высоком уровне функциональных достижений первой фазы и накладывается на нее. Пик функционального развития при этом достигается в более поздние периоды зрелости, при этом «оптимум специализированных функций может совпадать с начавшейся инволюцией Общих свойств Этих же функций» [Там же]. Здесь нет уже главенства единой видовой программы развития человека, точнее, развитие это как раз обеспечено постольку, поскольку в человеке активизированы силы, противостоящие неизбежному старению. В этой связи Б. Г. Ананьев говорил о дивергентном и конвергентном типе развития.

Конвергентный тип характеризуется тотальным снижением функций по мере старения, что имеет место в случае, когда в течение жизни недостаточно сформированы операциональные и мотивационные механизмы психики. В случае дивергентного типа старения эти механизмы обеспечивают стабилизацию психофизиологических функций и

05.10.2012


151

Даже их прогрессивное развитие, которое выражается в наличии оптимумов функций в поздних возрастах — за пределами сроков биологического созревания.

Индивидуализация, нарастание индивидуального своеобразия — основной эффект человеческого развития и его показатель для Б. Г. Ананьева. В соответствии с созданной им концепцией индивидуальное своеобразие нарастает по мере взросления и служит показателем общего уровня развития, в том числе способностей.

В то же время в западной психологии доминирует представление о единстве законов психофизиологического развития для любого человека, наряду с единым содержательным наполнением этапов развития личностного (Э. Эриксон, А. Маслоу и другие). Заметим, что в целом представление о едином содержании этапов развития человека, как и представление о

156

Наличии так называемых общечеловеческих ценностей, сводит индивидуальность к индивидуальным различиям в выраженности тех или иных качеств из общего для всех набора. Можно отметить, что парадоксальным образом в западной психологии с ее культом индивидуализма индивидуальная свобода приобретает статус эпифеномена, оказывается свободой в выборе средств, но не целей.

АКТУАЛЬНОСТЬ МЕТОДОЛОГИИ Б. Г. АНАНЬЕВА

Теория Б. Г. Ананьева остается фактически неизвестной зарубежной научной общественности. Его имя не упоминается в современных зарубежных энциклопедических изданиях, реферативных журналах. То немногое из его работ, что переводилось на иностранные языки, не было в достаточной мере понято и оценено сообществом психологов в силу специфичности понятийного аппарата, использованного Б. Г. Ананьевым. Понятийный строй теории, круг обсуждаемых вопросов непосредственно не соотносятся с категориальным аппаратом современной зарубежной психологии, поэтому эта теория не может быть воспринята и интегрирована иностранными учеными без специальных усилий. Между тем методология и теория Б. Г. Ананьева представляются плодотворными для постановки проблем в интенсивно развивающихся областях мировой психологической науки, при условии адекватного соотнесения используемых систем понятий. Среди таких областей исследований и актуальных вопросов можно назвать следующие:

Единство онтогенеза и жизненного пути в развитии человека (life-span human
Development);

• анализ развития в отдельные возрастные периоды с позиций целостного контекста жизни субъекта;

• возрастная динамика взрослости;

Личностная и субъектная детерминация особенностей протекания психических
процессов.

Проблемы взаимосвязи и взаимовлияния биологического и социального в развитии личности, занимавшие главное место в творчестве Б. Г. Ананьева, сегодня находятся в центре внимания мировой психологической науки, такого ее интенсивно развивающегося раздела, как life-span human development. Актуальность этой тематики показывают соответствующие статьи в энциклопедических изданиях [20] и реферативных изданиях, а также в периодике, например [21], [24], [25]. В работах Б. Г. Ананьева и его

05.10.2012


151

Последователей сложился и воплощен в широкомасштабных экспериментах и подход к исследованию закономерностей развития в отдельном жизненном периоде с позиций целостного контекста всей жизни субъекта. Интересно, что в уже упомянутой американской психологической энциклопедии идея объединения различных возрастных периодов психофизиологического развития в единый жизненный цикл характеризуется как новейшее достижение теоретической мысли [20; 166—170].

В той же энциклопедии возрастная динамика взрослости охарактеризована как малоисследованная и остроактуальная научная проблема. Взрослость здесь традиционно представлена как период стабилизации, предшествующий старению. В зарубежной психологии понятие развития применяется при анализе психофизиологических функций в период взрослости лишь в смысле адаптации, приспособления в основном заданных структур к условиям существования. Б. Г. Ананьев рассматривал взрослость как период сложных динамических изменений во всех психофизиологических структурах человека.

Еще одна интенсивно развивающаяся область мировой науки, в которой методология Б. Г. Ананьева и результаты его исследований представляются актуальными, — личностная и субъектная детерминация психических процессов.

В работах Б. Г. Ананьева всегда четко очерчена дихотомия: за что и против чего он выступает. С позиций страстного спора

157

С противниками построена работа «Сенсорно-перцептивная организация человека»: «Широко распространенное… представление о том, что сенсорно-перцептивные процессы относятся к низшим психическим функциям, и, составляя как бы периферию субъекта, не входят в его основную структуру и индифферентны к личности, надо признать безнадежно устаревшим», — утверждает Б. Г. Ананьев и выдвигает принципиально иной подход: «...сенсорно-перцептивные процессы... относятся… к коренным феноменам жизнедеятельности, связанным с глубокими слоями целостной структуры человеческого развития личности... человеку в целом, как индивиду и личности, соответствует лишь сенсорно-перцептивная организация как Единая система всех без исключения модальностей, Включенная в свою очередь в общую структуру человеческого развития» [1; 51]. Представляется, что очерченная Б. Г. Ананьевым дихотомия подходов к пониманию сенсорно-перцептивных процессов и сегодня актуальна [9], [12].

В соответствии с концепцией Б. Г. Ананьева, в процессе индивидуального развития взаимодействие биологических и социальных факторов порождает внутренние противоречия, которые и оказываются движущими силами индивидуального развития. Эти противоречия рассматриваются на уровне психических процессов, в структуре которых Б. Г. Ананьев выделяет функциональные, операциональные и мотивационные компоненты (механизмы).

Развитие функциональных механизмов подчиняется законам онтогенеза. Операциональные механизмы развиваются в результате освоения культурно-исторического опыта человечества. Противоречие между природными психофизиологическими функциями и социальными операциями в структуре психического процесса разрешается путем тренировки и структурирования созревающих функций в соответствии с общественно выработанными способами действия, таким образом, направление развития функций определяется содержанием деятельности человека и его социальным поведением.

05.10.2012


151

Б. Г. Ананьевым и его сотрудниками в широкомасштабных экспериментах продемонстрированы удивительные эффекты индивидуализации онтогенеза психофизиологических функций, в первую очередь сенсорно-перцептивных, которые стали возможны в силу особенностей жизненного пути личности и становления субъекта профессиональной деятельности. Эти эффекты описаны, в частности, в работах «Теория ощущений» [2], «Сенсорно-перцептивная организация человека» [1] и др. В них представлены данные, не имеющие аналогов в мировой науке и не утратившие актуальности. Эти работы сегодня остаются практически неизвестными зарубежным коллегам, российскими учеными они также недостаточно востребованы и практически не цитируются в современных исследованиях. Между тем, на мой взгляд, направление, в котором работал Б. Г. Ананьев, представляет собой «зону ближайшего развития» мировой науки, где по мере достижения все больших успехов в области физиологии еще острее встает вопрос о характере взаимосвязи последней с психологией.

Обращение психологии к физиологии традиционно носит каузальный характер: физиологические механизмы рассматриваются как объясняющие и порождающие факторы по отношению к психическим явлениям. В работах школы Б. Г. Ананьева намечен принципиально иной подход: в них показано детерминирующее влияние психических явлений на физиологические механизмы. Особенности психической деятельности здесь оказываются фактором, который позволяет объяснить физиологию.

В психологии со времен античности периодически возникают направления, провозглашающие своей целью решение психологических проблем путем применения методологии и методов биологических наук. История психологии убедительно свидетельствует о полезности и значимости такого рода исследований, однако абсолютизация этого подхода в

158

Психологии, его расширительное применение приводят в тупик и означают утрату психологией своего предмета, так как психическое не может быть объяснено и описано в терминах физиологических механизмов, как не может быть описана архитектура здания в терминах свойств использованных кирпичей.

Показательно, что предел возможностей применения физиологического подхода наиболее отчетливо осознают крупные ученые физиологи. Так, В. Д. Глезер, крупнейший отечественный специалист по физиологии зрения, в течение многих лет возглавлявший лабораторию физиологии зрения Института физиологии АН СССР, в своей книге «Зрение и мышление» [5], которая стала итогом многих лет научной работы, приходит к драматическому заключению: зрение есть мышление. В этих словах один из самых известных в мире специалистов по детекторной теории зрения, существенно продвинувший ее развитие, выразил свое осознание невозможности объяснить зрение в реальном окружающем нас предметном мире в терминах физиологических механизмов зрительного восприятия, осознание того, что задача выходит за рамки его науки. Пользуясь понятийной системой психологической науки, следует интерпретировать это высказывание иными словами: «зрение есть психический, а не физиологический процесс».

В силу своей онтологической природы психическое, субстратом которого является взаимодействие субъекта с окружающим миром, не сводимо к физиологическим механизмам. Диалектический подход к проблеме соотношения психического и физиологического всегда был сильной стороной отечественных теорий, до сегодняшнего

05.10.2012


151

Дня в этом направлении работы отечественных ученых не имеют аналогов в мировой науке и в контексте тенденций развития зарубежной психологии представляются зоной ее ближайшего развития. Ведь вопрос о недостаточности прямого физиологического объяснения ощущения и восприятия звучит в работах зарубежных специалистов по познавательным процессам все чаще. Характерно, что основной темой лекции, прочитанной профессором из Кембриджа Дж. Д. Моллоном на открытии 29-го Европейского конгресса по зрительному восприятию (ECVP-2006), который объединил психологов, физиологов и специалистов по искусственному зрению из разных стран, было несоответствие между физиологией цветовосприятия и субъективным восприятием цветов, которое проявляется тем больше, чем успешнее идут исследования физиологических механизмов. «Не стоит ли нам поискать ключ к загадке цветовосприятия за пределами нашего тела?» [23; 1], — вопрошает он.

Особенно следует отметить практическую значимость разработанной Б. Г. Ананьевым методологии применительно к задачам в области работы человека с непрерывно совершенствующимися приборами, расширяющими и модифицирующими возможности человека чувственно воспринимать реальность окружающего мира, в первую очередь с визуальными приборами. В настоящее время эта область исследований выпала из поля зрения российских психологов вместе с заказами, финансируемыми военно-промышленным комплексом. Однако она продолжает существовать и потенциально может быть освоена только психологической наукой. То, что оптимизация, которая осуществляется с учетом лишь закономерностей уровня физиологических механизмов, не позволяет в таких задачах добиться успеха, может засвидетельствовать каждый, кто профессионально занимался деятельностью оператора-наблюдателя, вооруженного сложными современными визуальными приборами (например, тепловизором).

Изображение предметного мира на экране такого прибора для неопытного оператора зачастую представляет собой хаос пятен, который никаким стандартным преобразованием невозможно превратить в привычную картину мира. Однако по мере накопления опыта работы с таким прибором, опыта реальной деятельности, например, опыта ориентации и перемещения на местности, — человек поразительным

159

Образом научается видеть в изображении предметный мир и действовать в нем. То, как человек научается видеть мир по таким изображениям, невозможно объяснить срабатыванием каких бы то ни было врожденных детекторов: подобные изображения отсутствуют в природе, они созданы человеческой цивилизацией.

В таких случаях, возникающих тем чаще, чем быстрее идет технический прогресс, в процессе которого человек сам создает себе новую среду обитания, наглядно подтверждается выдвинутая и обоснованная Б. Г. Ананьевым идея продолжающегося исторического развития системы анализаторов у человека под влиянием трудового преобразования природы, сформулированное им положение о том, что одним из факторов дальнейшего прогресса ощущений является «прогрессивное развитие орудий труда, технических средств, расширяющих поле чувственного познания» [1; 88]. Сегодня прогрессивное развитие наблюдательных приборов для профессиональной деятельности человека-оператора уже не столько обеспечивает оператору все больший комфорт на уровне физиологических механизмов различения видимой проекции, сколько предъявляет к оператору все более высокие требования в отношении его способности увидеть в изображении предметный мир, понять изображение, а для этого надо

05.10.2012


151

Проводить исследования на уровне психологических механизмов, т. е. необходимо участие психологов.

Еще два взаимосвязанных момента представляются очень важными в методологии Б. Г. Ананьева для решения насущных задач современного этапа развития отечественной науки; это, во-первых, то, что в его исследованиях целостного развития человека воплощен объективный метод, и, во-вторых, то, что его труды являются демонстрацией возможностей естественнонаучного подхода в психологии.

В настоящее время становится повсеместным признание господства в современной отечественной психологии гуманитарной парадигмы [10], [16]. Такое однобокое развитие отечественной науки, традиционно развивавшейся в русле естественнонаучного подхода, чревато рядом негативных последствий ([11], [15], [18]), в числе которых — утрата не только собственных корней, но и подлинной научности [18]. В ходе современных дискуссий на естественнонаучную парадигму обрушиваются обвинения в корне несправедливые, такие как, например, невозможность обращения в русле этой парадигмы к изучению целостной личности, включенной в жизненный контекст. Труды Б. Г. Ананьева являются наглядным свидетельством того, что это не только возможно, но и успешно осуществилось.

В работах Б. Г. Ананьева в максимальной степени проявились такие присущие отечественной психологии естественнонаучного направления отличительные особенности, как:

Детерминизм во взгляде на становление человеческой индивидуальности, которая
выступает как закономерный итог развития человека с присущими ему природными
свойствами в конкретной исторической ситуации;

Объективный научный метод исследования индивидуальности, обязательное
использование, наряду с экспериментальными, биографических методов и
самонаблюдения;

Рассмотрение личностных и организменных феноменов в их единстве, понимание
того, что человек — «это не только отношения, это Субстрат, который живет по всем
законам развития материи и который, включаясь в те или иные системы социальных
отношений, изменяет свои собственные потенциалы» [7; 264].

*

Таким образом, взгляд Б. Г. Ананьева на человеческое развитие, человеческую природу представляется глубоко и подлинно оригинальным в контексте подходов, развиваемых в зарубежной науке, не имеет там аналогов и обладает существенным полемическим потенциалом, обеспеченным мощной базой эмпирических доказательств.

160

Обращение к его методологии расширяет возможности для формирования профессионального самосознания современных российских психологов, для самоидентификации отечественной науки в структуре мировой психологии путем осмысления специфичности нашей методологии в контексте других существующих в мировой науке подходов и для ее интеграции в этот контекст.

Следует отметить, что методология Б. Г. Ананьева сегодня нуждается в герменевтике, в комментариях и истолкованиях владеющими соответствующей понятийной системой коллегами для представления молодым поколениям российских специалистов,

05.10.2012


151 11

Профессиональное становление которых проходит в ситуации, настраивающей их прежде всего на активное усвоение опыта зарубежной психологии. Практика показывает, что современные студенты с трудом воспринимают язык, использованный в работах Б. Г. Ананьева; понятийный строй этих работ существенно расходится с принятым не только в зарубежных, но и в современных отечественных изданиях, затрудняет понимание смысла прочитанного. Все это заставляет выдвигать задачу не только бережного сохранения памяти о личности Б. Г. Ананьева, но и новых прочтений его работ, вскрытия творческого потенциала, который в них имеется, для включения этих работ в живой контекст современной психологии — отечественной и мировой психологической науки в целом.

1. Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М.: Наука, 1977.

2. Ананьев Б. Г. Теория ощущений. Л.: Изд-во ЛГУ, 1961.

3. Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: Смысл, 2003.

4. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М.:

Педагогика, 1982.

5. Глезер В. Д. Зрение и мышление. Л.: Наука, 1985.

6. Ждан А. Н. История психологии: от античности до наших дней. М.: Изд-во МГУ, 1990.

7. Логинова Н. А. Опыт человекознания. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005.

8. Маклаков А. Г. Общая психология. СПб.: Питер, 2000.

9. Мироненко И. А. Биосоциальная проблема в современной психологии и перспективы развития

Отечественной теории // Психол. журн. 2005. Т. 26. № 1. С. 88—94.

10. Мироненко И. А Континуум или разрыв? // Вопр. психол. 2006. № 6. С. 105—111.

11. Мироненко И. А. О классификации концепций личности и имплицитных основаниях
психологических теорий // Вопр. психол. 2006. №4. С. 95—105.

12. Мироненко И. А. Отечественная психологическая наука и вызов современности. СПб.: Изд-

Во ИСПиИО, 2007.

13. Мироненко И. А. О философских основаниях интеграции психологического знания //
Философские науки. 2004. № 10. С. 65—77.

14.Мироненко И. А. Теория Б. Г. Ананьева в контексте современной зарубежной психологии развития личности // Психологические проблемы самореализации личности. Вып. 4. СПб.: Изд-во СпбГУ, 2000. С. 12—20.

15. Петровский А. В. Психология в России. ХХ век. М.: УРАО, 2000.

16. Юревич А. В. Естественнонаучная и гуманитарная парадигмы в психологии, или
Раскачанный маятник // Вопр. психол. 2005. № 2. С. 147—151.

17. Юревич А. В. Методологический либерализм в психологии // Вопр. психол. 2001. № 5. С. 3—17.

18. Юревич А. В. Социогуманитарная наука в современной России: адаптация к социальному контексту. М.: ГУ ВШЭ (Препринт WP6/ 2004/02. Серия WP6)

19. Balachova T. et al. Psychology in Russia // Stevens M. J.,. Wedding D.. (eds). Handbook of international psychology. Hove: Brunner-Routledge, 2004. P. 293—309.

20. Corsini R. J. (ed.). Еncyclopedia of psychology. V. 1—4. 2-d ed. N. Y., etc.: Wiley & Sons, 1994.

21. Merrens M. R., Brannigan G. G. (ed.). The developmental psychologists: Research adventures across the life-span. N. Y.: McGraw-Hill, 1996.

22. Mironenko I. A. The impact of culture on psychological theories // ХVII International congress of

International Association for Cross-Cultural Psychology. Xi’an, China, 2004. P. 73—74.

23. Mollon J. D. The Perception. Lecture // Perception. 2006. V. 35, suppl., ECVP 2006, abstracts. P.

1.

24. Papalia D. E., Olds S. W. Human development. N. Y.: McGraw-Hill, 1995.

25. Santrock J. W. Life-span development. Dubuque (Iowa): Brown, 1997.

Поступила в редакцию 11.VII 2007 г.

05.10.2012


151 12

1 Следует заметить, что в качестве исходных традиционных для российской психологии

Направлений в статье названы два: клиническая психология и экспериментальная. Духовно-нравственное направление, например, оказавшее существенное влияние на развитие экзистенциальной психологии в мире, вообще не упомянуто.

05.10.2012


152

1


152 ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ