Ваш психолог ПУТИ СТАНОВЛЕНИЯ САМОДЕТЕРМИНАЦИИ ЛИЧНОСТИ В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ
Е. Р. КАЛИТЕЕВСКАЯ, Д. А. ЛЕОНТЬЕВ
Формулируется подход к анализу личностного развития в терминах развития самодетерминации на базе интеграции активности и саморегуляции, имеющих разные генетические корни и предпосылки. Проведенное исследование обнаружило в подростковом возрасте, критическом для развития самодетерминации, четыре теоретически предсказанных соотношения активности и саморегуляции, по-разному связанных с самоотношением и родительским отношением, которые задают основание для типологии личности.
Ключевые слова: подростковый возраст, движущие силы, активность, саморегуляция, самодетерминация, свобода, ответственность, самоотношение, родительское отношение, паттерны.
В отличие от «развития личности», в которое обычно имплицитно включают все — от биологического созревания до усвоения социальных норм, — суть собственно Личностного развития Заключается в последовательном развитии механизмов саморегуляции (см. [5], [7]). Высшей формой саморегуляции выступает самодетерминация — способность действовать непрогнозируемым с точки зрения внешнего наблюдателя образом, но внутренне осмысленно и последовательно, на основании высших рефлексивных внутренних критериев и опор в принятии решения и управлении поведением.
Если в раннем детстве поведение и развитие являются результатом взаимодействия спонтанной активности ребенка и внешних регуляций, то у здоровых взрослых основной источник управления своим поведением и развитием смещается вовнутрь. Развитие, таким образом, принимает характер самодетерминируемого процесса; личность становится фактором собственного развития. Подростковый возраст как переходный период от детства к взрослости являет собою серию критических изменений, обеспечивающих смещение центра регуляции извне вовнутрь, формирование психологических механизмов самодетерминации. Длительность этого процесса индивидуальна, поэтому обозначение хронологических границ подросткового возраста достаточно условно.
Ключевыми измерениями самодетерминации выступают Свобода И Ответственность. Свобода определяется как форма активности, характеризующаяся сознательным управлением активностью в любой ее точке; ответственность — как форма Регуляции, характеризующаяся переживанием своей способности осуществлять изменения в себе и в окружающем мире и осознанным управлением этой способностью [6]. В онтогенезе свобода и ответственность развиваются относительно независимо друг от друга: свобода — через постепенное обретение спонтанной активностью ценностного обоснования, личностной целесообразности и смысловой регуляции, а ответственность — через переход от «интер-» к «интра-» [3], интериоризацию
50
05.10.2012
49
Механизмов регуляции поведения все более высокого уровня. В подростковом возрасте их пути пересекаются; в некотором смысле суть подросткового кризиса можно усмотреть как раз в субъективно ощущаемом противоречии между активностью и регуляцией, которое может принимать как открыто конфликтные, так и латентные формы. Разрешением этого противоречия, как и подросткового кризиса в целом, выступает интеграция активности и регуляции в Свободной самодетерминированной активности зрелой личности.
Вместе с тем эта интеграция происходит далеко не всегда. Гораздо чаще мы встречаемся (даже в возрасте несомненной хронологической зрелости) либо с неразвитой саморегуляцией, без которой свобода вырождается в импульсивное бунтарство, либо с неразвитой субъектной активностью, без которой ответственность ограничивается добросовестным исполнительством, либо с конформным отказом и от свободы, и от ответственности. Соответствующая феноменология описана в многочисленных книгах, и мы не будем на ней останавливаться.
Нами было проведено поисковое эмпирическое исследование, цель которого — выявить различные варианты соотношения психологических предпосылок свободы и ответственности в подростковом возрасте и показать их связь с родительским отношением и самоотношением. Родительское отношение важно для нас как предпосылка, в известной мере прогностичная для успешного развития и интеграции свободы и ответственности. Авторы, изучавшие предпосылки развития автономии и уверенности в себе ([10], [16]), независимо друг от друга дают очень сходные рекомендации по стилю воспитания: принятие, или эмоциональная вовлеченность; уважение и поддержка инициативы ребенка; задание структуры, или четкое обозначение ограничений. Обобщенно можно обозначить соответствующее родительское отношение как доверие, которое способствует развитию позитивной самооценки и доверия к самому себе, дает личности право на активность и одновременно стимулирует развитие внутренних механизмов саморегуляции. Самоотношение интересует нас как тонкий феноменологический индикатор отношений личности с миром, косвенный показатель психологического благополучия.
Гипоте за Исследования: механизмы самодетерминации (в частности, соотношение свободы и ответственности) в подростковом возрасте определяются паттернами родительского отношения и самоотношения.
МЕТОДЫ И ОРГАНИЗАЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Испытуемыми были 70 школьников (14 лет), учащихся VIII классов одной из
1 Московских средних школ, в том числе 28 мальчиков и 42 девочки.
Квазиэкспериментальное исследование включало в себя заполнение нескольких
Опросников. Мы использовали следующие методики:
1. Методика исследования самоотношения (МИС) С. Р. Пантилеева [8], дающая профиль самоотношения по девяти шкалам: Открытость опыту, самоуверенность, саморуководство, отраженное самоотношение, самоценность, самопринятие, самопривязанность, внутренняя конфликтность, самообвинение.
2. Тест родительских отношений А. Я. Варги и В. В. Столина [2]. Стандартная процедура предполагает заполнение опросника родителями, мы же предлагали нашим испытуемым самим выполнить эту процедуру за них, причем дважды — от лица отца и от лица матери. При этом предполагается, что именно «отраженное» родительское отношение влияет на формирование самоотношения у детей и подростков (мы реагируем
05.10.2012
49
3
Не на то, что нам говорят, а на то, что мы слышим). Шкалы этого теста: Принятие Или Отвержение,
51
Социально-желательная кооперация, симбиотические связи Или Автономия, авторитарная гиперсоциализация и инфантилизация Или Доверие.
3. Самоактуализационный тест [4], представляющий собой русскую версию теста
личностных ориентаций Э. Шострома. Мы учитывали только результаты базовой шкалы
опоры (внутренней или внешней) в выборах и принятии решений, рассматривая ее (с
оговорками) как меру свободы.
4. Тест-опросник уровня субъективного контроля (УСК) Е. Ф. Бажина, Е. А.
Голынкиной и А. М. Эткинда [1], который, наряду с общим показателем интернальности
локуса контроля дает также дифференцированные показатели по отношению к разным
сферам деятельности, а также по отношению к успехам и неудачам. Общую
интернальность мы, также с оговорками, рассматриваем как меру ответственности.
Данные заполнения опросников были подвергнуты факторному анализу. Обрабатывались суммарная матрица всех 70 испытуемых, а также раздельные данные мальчиков и девочек. Мы не будем останавливаться на данных факторизации суммарной матрицы, поскольку если по отдельности и мальчики и девочки дали четкие, хорошо интерпретируемые и разнящиеся между собой факторные структуры, то суммация данных привела к их нивелированию и довольно размытой картине. Это лишний раз напоминает о половых различиях, которые не только весьма остро выражены в данной возрастной группе, но и отягощены неравномерностью темпов возрастного развития у мальчиков и у девочек. Поэтому сколько-нибудь углубленный анализ личности подростка без учета пола попросту невозможен.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Ниже мы рассматриваем факторные структуры до ротации, поскольку ротация привела к выделению факторов, каждый из которых полностью соответствовал одной методике либо ее части.
В подвыборке мальчиков девять значимых факторов в совокупности покрывают 82,9 % дисперсии. Фактор 1 (19,5 %) включает все позитивные аспекты самоотношения, внутреннюю опору выбора, общую интернальность, интернальность по отношению к успехам и в сфере семейных отношений, а также воспринимаемые принятие, отсутствие кооперации и отсутствие инфантилизации со стороны обоих родителей. Фактор 2 (15,3 %) сложнее; он включает самообман, самообвинение, самоконтроль, внешнюю опору выбора, интернальность (по большинству шкал, особенно по отношению к неудачам и в учебной деятельности). В этот фактор с заметным весом вошли только параметры отраженного материнского (но не отцовского) отношения, в частности, отвержение, кооперация и авторитарная гиперсоциализация. Фактор 3 (11,7 %) включает шкалы теста родительских отношений: воспринимаемые симбиоз и инфантилизацию со стороны матери и приписываемую отцу гиперсоциализацию, инфантилизацию и отсутствие кооперации, а также самообман, ожидаемое принятие другими, самоценность, самопривязанность, внутреннюю конфликтность, внутреннюю опору и несколько менее выраженный внешний локус контроля. Остальные факторы включали с заметным весом лишь единичные шкалы или небольшие однородные их группы, например, фактор 4 —
05.10.2012
49
Негативное отраженное отношение отца (с обратным знаком), фактор 5 — отвержение со стороны обоих родителей, самообвинение и внутреннюю конфликтность, и т. д.
В выборке девочек мы обнаружили семь значимых факторов (77,7 % дисперсии). Фактор 1 (25,3 %) включал 8 из 10 шкал теста родительского отношения; если это не методический артефакт, то его можно расценивать как фактор внешних влияний. Фактор 2 (16,7 %) включал все позитивные шкалы опросника самоотношения, наряду с внутренней конфликтностью
52
И самообвинением, а также материнское отвержение, внешнюю опору деятельности и внешний локус контроля, в особенности по отношению к успехам и учебе. Фактор 3 (10,7 %) включал самообвинение, внутреннюю конфликтность, инфантилизацию со стороны отца, внешнюю опору, внутренний локус контроля, особенно по отношению к неудачам и учебе, самообман и отвержение, приписываемое матери. Фактор 4 (9,4 %) содержал уверенность в себе, самоконтроль, самопринятие, самопривязанность, отсутствие самообвинения и внутренней конфликтности, внутреннюю опору, внутренний локус контроля, особенно в семейных отношениях. Три последних фактора интереса не представляют.
ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ И ВЫВОДЫ
Полученные факторы в обеих подвыборках делятся на два вида. Одни из них жестко соответствуют отдельным методикам и говорят лишь об их валидности и внутренней согласованности, а другие представляют собой констелляции ключевых переменных, прямо соотносящиеся с выдвинутыми нами гипотезами. Мы считаем правомерным рассматривать эти констелляции как отражение вариативных паттернов личностного развития. Такой подход к личности в последнее время получил мощное как теоретико-методологическое, так и экспериментальное обоснование в работах Д. Магнуссона и его сотрудников, считающих бесперспективным анализ отдельных черт, равно как и универсальных факторных структур типа популярной «большой пятерки». Вот как формулирует Д. Магнуссон вариативно-паттерновый подход к развитию целостной личности:
«Развитие индивидуальности обусловлено системами факторов, проявляющихся на разных уровнях. С течением времени происходит кристаллизация личности. Это означает, что развитие индивидов, системная организация которых в какой-то момент времени различается из-за их конституциональных особенностей, зрелости и индивидуального опыта, на следующем шаге примет разное направление. Каждый шаг развития приводит к укреплению расходящихся альтернативных путей будущего развития и, возможно, к оформлению более четких “типов”, чем на начальных стадиях. Если этот взгляд верен, он должен найти подтверждение в более четкой гомогенизации с течением времени внутри образующихся категорий индивидов и в более четкой дифференциации между различными категориями... Индивидов можно рассматривать как относящихся к различным категориям, каждая из которых обладает своими характерными особенностями. На языке эмпирических данных категория может быть описана через характерный паттерн факторных значений тех переменных, которые релевантны изучаемой проблеме. На основании сходства паттернов индивидов можно объединить в группы или подгруппы. Этот вывод задает основу для применения паттернового анализа
05.10.2012
49
В теоретических рамках личностного подхода» ([13; 6–7]; см. также [9], [12], [14]).
Вернемся к полученным нами данным. Паттерны такого рода представляют собой факторы 1, 2 и 3, выделившиеся в подвыборке мальчиков (в сумме 46,5 % дисперсии) и факторы 2, 3 и 4, выделившиеся в подвыборке девочек (36,8 %). И в той и в другой подвыборке три указанных фактора отражают три разных варианта соотношения свободы и ответственности (внутренней опоры и интернальности), а в совокупности в них представлены все четыре теоретически возможных варианта их сочетаний. Это дает основание применить к нашим данным методологию паттернового анализа и говорить о четырех различных паттернах или гипотетических моделях развития самодетерминации в подростковом возрасте. Излагаемые ниже описания паттернов носят гипотетический характер; они, однако, хорошо согласуются как с нашими эмпирическими данными, хорошо объясняя их, так и с теоретическими гипотезами и типологическими и возрастными концепциями некоторых других авторов [11], [15].
53
«Автономный» паттерн — самый выраженный у мальчиков (фактор 1) и, напротив, наиболее слабо, но все же выраженный у девочек (фактор 4) — единственный, где мы видим признаки успешного разрешения подросткового кризиса, смещение движущих сил развития личности вовнутрь и формирование механизмов самодетерминации. Этот паттерн развития включает в себя стабильное позитивное самоотношение, внутреннюю опору, основанную на личностных ценностях и собственных критериях оценки ситуации, а также переживание персональной ответственности за результаты своих действий. Родители эмоционально принимают этих подростков без ограничения их автономии.
«Симбиотический» паттерн (фактор 2 у мальчиков и фактор 3 у девочек) содержит некоторые генетические предпосылки невротического пути развития личности. Эти подростки страдают от постоянного контроля и эмоционального отвержения со стороны матерей, отцы же считают их недостаточно взрослыми, чтобы с ними считаться и воспринимать их всерьез как самостоятельную личность. У таких подростков формируется нестабильное и в целом негативное самоотношение, зависимое от внешней, преимущественно родительской, оценки. Они чувствуют себя несвободными, но ответственными за реализацию ценностей, причем заданных извне, а не своих собственных. Это извращенная ответственность, квазиответственность. Возможной причиной появления такого паттерна развития в подростковом возрасте является страх ребенка потерять родительскую любовь, высказывая собственное мнение и протестуя против неограниченного влияния родителей. Родительское отношение, описанное для этого типа развития, может быть, в свою очередь, реакцией на взросление ребенка, переживаемое как «утрата». Риск здесь непереносим. Подросток отказывается от своей автономии для сохранения внешней поддержки, «покупаемой» ценою собственного Я.
«Импульсивный» паттерн в данном исследовании оказался характерным для мальчиков (фактор 3). У девочек он не проявился как типичный, что, разумеется, не означает, что в отдельных случаях у девочек не может проходить развитие по этому типу. Точно так же «конформный» паттерн развития, выявленный в данном исследовании в группе девочек (фактор 2) и описанный ниже, может проявиться и у мальчиков. Общим для этих двух типов развития явилось диффузное нестабильное самоотношение и внешний локус контроля, т. е. дефицит ответственности. Помимо расплывчатого и противоречивого представления о себе (в целом все же более позитивного, нежели негативного) и непринятия ответственности за события собственной жизни,
05.10.2012
49
«импульсивный» паттерн включал в себя внутреннюю опору в принятии решений. Родительское отношение при этом характеризуется попустительством со стороны матери, давлением и отсутствием личностной включенности со стороны отца. Для такого подростка свобода — это квазисвобода, она замещена импульсивным протестом, бунтарством, конфронтацией с другими. Эти подростки привязаны к себе, не склонны изменяться, не имеют четких идеалов, ими легко манипулировать.
«Конформный» паттерн, выявленный у девочек, характеризуется критериями выбора, заданными извне, а также ссылкой на внешние обстоятельства при оценке результатов деятельности. Родительское отношение в этом случае напоминает скрытое отвержение, выражающееся в формальном типе воспитания, основанного на стандартах «как все». Самоотношение этих подростков нестабильно, условно позитивно, однако, диффузно и зависит от внешних оценок. Эти оценки можно заслужить поведением по типу «как надо». Такие люди могут быть вполне успешно адаптированы в жизни ценой безоговорочного принятия внешних требований.
Опыт психотерапевтической работы с подростками и взрослыми позволяет утверждать, что выявленные паттерны представляют собой отнюдь не искусственные конструкции, а, напротив, они отчетливо
54
Видны у реальных клиентов; их необходимо учитывать в психотерапевтической и консультативной работе. Различные паттерны соответствуют различным клиническим проблемам, возникающим впоследствии у взрослых.
Более того, сложности самосознания и переживания своего бытия в мире взрослыми пациентами и клиентами зачастую оказываются связанными с неразрешенными задачами развития в подростковом возрасте. Часто термин «дезадаптация в подростковом возрасте» используется как синоним подросткового кризиса. Очевидно, что дезадаптация далеко не всегда свидетельствует о начале критических изменений в процессе развития. Безусловно, подросток, отстаивающий свою идентичность, порой вынужден противостоять своему окружению. Такие конструктивные конфликты в конечном счете позитивны для развития. Однако при поддержке и доверии родителей в здоровой психологически подготовленной среде подростковый кризис может и не сопровождаться выраженной дезадаптацией. В то же время отсутствие дезадаптации в подростковом возрасте также не может быть однозначно расценено как положительное явление.
Конформные подростки могут выглядеть вполне адаптированными в стабильной социальной среде, срываясь при утрате внешних ориентиров. Подростки, находящиеся в симбиотических отношениях, могут при сильнейшем внутреннем напряжении демонстрировать внешнее благополучие. Протест их характеризуется сочетанием отчаяния, страха и бессилия. При этом срыв может последовать не в подростковом возрасте, а значительно позднее, с приходом понимания бессмысленности жизни по чужому образцу. Их напряжение может проявляться, например, в различного рода психосоматических расстройствах, развитии тяжелых неврозов, депрессии. Случаются и крайние варианты отчаяния, вплоть до суицидального поведения. У импульсивных подростков может наблюдаться склонность к делинквентному поведению, а также к психопатоподобным реакциям, что неизбежно приводит к выраженной дезадаптации, которая является пародией на самодетерминацию.
Таким образом, полученные данные дают основание предположить наличие четырех неодинаково успешных паттернов развития механизмов самодетерминации в
05.10.2012
49 7
Подростковом возрасте, описанных выше как Автономный, симбиотический, импульсивный И Конформный Паттерны. Они соответствуют четырем возможным вариантам соотношений свободы и ответственности, оцениваемых по бинарной шкале (развито/неразвито); им сопутствуют характерные профили самоотношения и отраженного родительского отношения, хорошо согласующиеся с имеющимися представлениями о механизмах личностного развития.
1. Бажин Е. Ф., Голынкина Е. А., Эткинд А. М. Опросник уровня субъективного контроля (УСК).
М.: Смысл, 1993.
2. Варга А. Я., Столин В. В. Тест-опросник родительского отношения // Практикум по
Психодиагностике. Психодиагностические материалы. М.: Изд-во МГУ, 1998. С. 107–113.
3. Выготский Л. С. История развития высших психических функций // Собр. соч.: В 6 т. Т. 3. М.:
Педагогика, 1983.
4. Гозман Л. Я., Кроз М. В. Измерение уровня самоактуализации личности // Социально-
Психологические методы исследования супружеских отношений / Под ред. Ю. Е. Алешиной, Л. Я. Гозмана, Е. С. Дубовской. М., 1987. С. 91– 114.
5. Калитеевская Е. Р. Психическое здоровье как способ бытия в мире: от объяснения к
Переживанию // Психология с человеческим лицом: гуманистическая парадигма в постсоветской психологии / Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. М.: Смысл, 1997. С. 231–238.
6. Леонтьев Д. А. Очерк психологии личности. М.: Смысл, 1993.
7. Леонтьев Д. А. Симбиоз и адаптация или автономия и трансценденция: выбор личности в
Непредсказуемом мире // Личность в современном мире: от стратегии выживания к стратегии жизнетворчества / Под ред. Е. И. Яцуты. Кемерово: ИПК «Графика», 2002. С. 3–34.
8. Пантилеев С. Р. Методика исследования самоотношения. М.: Смысл, 1993.
9. Bergman L. R. A pattern-oriented approach to studying individual development: Snapshots and
Processes // Reports from the Department of psychology Stockholm Univ. 1996. N 825.
55
10. Coopersmith S. The antecedents of self-esteem. San Francisco: Freeman, 1967.
11. Loevinger J. Ego development: Conceptions and theories. San Francisco: Jossey-Bass, 1976.
12. Magnusson D. Individual development: A holistic integrated model // Moen P., Elder G. H.,
Luscher K. (eds). Linking lives and contexts: Perspectives on the ecology of human development.
Washington, DC: APA, 1995. P. 19–60.
13. Magnusson D. The logic and implications of a person approach // Reports from the Department of
Psychology Stockholm Univ. 1996. N 817.
14. Magnusson D. The person in developmental research // Reports from the Department of
psychology Stockholm Univ. 1997. N 830.
15. Rank O. Will therapy: Truth and reality. N. Y.: Knopf, 1945.
16. Ryan R. M., Deci E. L., Grolnick W. S. Autonomy, relatedness and the self: Their relation to
development and psychopathology // Cicchetti D., Cohen D. J. (eds). Developmental
psychopathology. V. 1. N. Y.: Wiley; Interscience, 1995. P. 618–655.
Поступила В Редакцию 28.VII 2005 г.
1
Первичные данные были собраны П. Кучегашевой под руководством первого автора;
Авторы выражают свою благодарность ей, а также А. Н. Гусеву за полезное обсуждение
Результатов.
05.10.2012
42
42