Ваш психолог НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ НОРМЫ В КЛИНИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Е. Ю. БАЛАШОВА, М. С. КОВЯЗИНА
Рассматриваются теоретические и прикладные аспекты проблемы нормы в различных областях психологии. Анализируются специфика клинико-психологического подхода к изучению психической нормы, развитие взглядов на соотношение нормы и патологии, оцениваются достоинства и ограничения существующих подходов к пониманию ее сущности. Особое внимание уделяется использованию категории нормы в классических и современных нейропсихологических исследованиях.
Ключевые слова: психическая норма, клиническая психология, нейропсихология, адаптация, развитие.
Категория психической нормы является принципиальной составляющей понятийного аппарата психологии и вместе с тем одной из наиболее дискуссионных ее проблем. Интерес к этой теме обусловил многообразие критериев, предлагаемых разными исследователями для определения того, что такое норма. Не менее значимым представляется и клинико-психологический ракурс рассмотрения данной проблемы. Само возникновение клинической психологии как самостоятельной области научного знания было связано с необходимостью экспериментального «изучения ненормальных проявлений психической сферы, поскольку они освещают задачи психологии нормальных лиц» [4; 8]. Нарушения психики В. М. Бехтерев считал отклонениями и видоизменениями нормы. «Но, благодаря более выпуклой картине патологических проявлений душевной деятельности, нередко соотношения между отдельными составными элементами сложных психических процессов выступают много ярче и рельефнее, нежели в нормальном состоянии» [5; 1].
113
В последние годы задача системного анализа категории психической нормы, определения ее места и роли в понятийном аппарате клинической психологии, осознания возможностей и границ ее применения становится все более актуальной. Это связано прежде всего с логикой современного развития клинической психологии, которая наряду с сохранением интереса к традиционными патологическим моделям все чаще обращается к изучению функционирования нормальной психики [30]. Интерес к проблеме нормы сегодня обусловлен и необходимостью комплексного решения все более усложняющихся прикладных задач (в частности, диагностических).
Обратимся к значению самого термина. «Норма» в переводе с латыни — руководящее начало, правило, образец [27]. Норма понимается как узаконенное установление, признанный обязательным порядок, строй и вместе с тем как установленная мера, средняя величина, характеризующая какую-либо совокупность событий [21].
Психическую норму часто определяют как отсутствие каких-либо патологических проявлений, нарушений психики. Серьезный недостаток «негативного» определения нормы состоит в том, что оно лишь приблизительно очерчивает границы нормального, но не раскрывает его сущности, качественной специфики. Кроме того, рассмотрение
05.10.2012
112
Нормы в рамках традиционной дихотомии «норма — патология» требует по крайней мере определения последней. Казалось бы, решению подобной задачи должен способствовать сохранявшийся на протяжении столетий устойчивый интерес медицины и естествознания к различным феноменологическим проявлениям патологических отклонений, к их роли в процессах биологической эволюции, к поиску критериев отличия патологии от нормы [1], [10], [22].
Однако до сих пор в медицине доминирует упрощенное понимание патологии как болезни, отклонения от нормы. По-видимому, психология должна прийти к собственному, более глубокому пониманию патологии, опираясь не только на медицинскую, но и на философскую традицию, в которой «патос» означает деятельность и изменения души под влиянием какого-либо воздействия, страдание, страсть [27]. Не следует забывать и о том, что норма и патология не являются взаимоисключающими понятиями: у нормального, психически здорового человека должны отсутствовать психопатологические синдромы, но вполне могут встречаться отдельные патологические симптомы [7]. Интересно, что одним из важных признаков нормы считается возможность самостоятельной компенсации подобных патологических проявлений [2]. В целом можно сказать, что понятия нормы и патологии исторически и культурно обусловлены и их границы достаточно подвижны.
В клинической психологии также присутствует понимание нормы как средней величины (норматива), своеобразного критерия сравнения результатов тестирования [8]. Оно, как правило, используется в исследованиях, проводимых с применением методов теории вероятностей и математической статистики. Статистические показатели позволяют оценить многие параметры психических функций. Однако, по мнению ряда авторов, среднестатистическая норма должна быть, но она не должна абсолютизироваться [6], [18]. Такое понимание исключает из категории нормы все необычные психические проявления не только отрицательного, но и положительного характера, не дает представления о качественных характеристиках психической деятельности, об индивидуальных особенностях личности и поведения в целом, когда необходимы выявление и учет различных взаимозависимых звеньев и уровней. Есть аспекты процессов и явлений, которые нельзя выразить в количественном виде и невозможно сравнивать со статистической нормой. Кроме того, статистически определяемая норма ограничена множеством рамок (возрастных, популяционных, средовых и др.) и в силу этого не имеет универсального характера. Именно
114
Поэтому в некоторых случаях целесообразно опираться на понимание психической нормы как определенного комплекса индивидуальных особенностей, детерминирующего индивидуальный стиль деятельности [6].
Существует также взгляд на норму как возможность адаптации, тесно связанный с понятием функционального оптимума. Так, в биологии нормальной живой системой является та, которая не только адаптирована к окружающей среде, но имеет гармоничные внутрисистемные отношения (коадаптация) и конкурентоспособна. Понимание нормы как возможности адаптации используется и в психологии, многие психические и поведенческие расстройства рассматриваются именно как состояния устойчивой дезадаптации. Не следует, однако, забывать о том, что болезнь, в свою очередь, можно рассматривать как форму адаптации к особым условиям существования, т. е. в ряде случаев патологические процессы могут быть приспособительными и оставаться ими до
05.10.2012
112
Тех пор, пока они сохраняют свою защитную функцию [9], [11].
Взгляд на норму как на возможность адаптации имеет и ряд других ограничений. Например, когда речь идет о социальной адаптации (т. е. о соблюдении принятых стандартов поведения, регламентирующих отношения людей), которая является необходимым условием эффективного взаимодействия членов социума в процессе совместной деятельности и общения, необходимо учитывать, что требования социума к индивиду всегда неоднозначны, как неоднороден и сам социум. На протяжении жизни личность находится в процессе постоянного поиска той социальной группы (субкультуры), в которой ее особенности оцениваются как характерные для нормы. Сложность социокультурной среды, в которой живет человек, и его связей с ней также рождает ситуации, когда необходима адаптация к разным подсистемам и аспектам этой среды, которые противоречат друг другу [18]. По-видимому, в современных условиях нормальным должен быть признан субъект, не только успешно адаптированный к данной среде, но и способный к ее активному преобразованию в системе собственных связей с миром.
В психологии развития норма рассматривается как диапазон колебаний, как конкретная исторически обусловленная система показателей данной популяции, в пределах которой существует многообразие индивидуальных вариантов [24]. Важный аспект проблемы нормы, особенно значимый для психологии развития, — это отказ от понимания нормы только как статичного набора определенных критериев и рассмотрение ее как динамичного процесса, своеобразной программы онтогенеза. Это своевременное поступательное формирование взаимосвязанных, пронизанных гетерохронией функций и их систем в условиях «идеальной» детерминации их внутренними (генетическими) законами и столь же «идеального» воздействия внешних факторов [24]. Заметим, что содержание «идеального», безусловно, в значительной степени задается определенным социокультурным контекстом. Такой взгляд на норму логически связан с представлениями о зоне ближайшего развития; норма становится своеобразным указанием на то лучшее, что возможно в определенном возрасте для конкретного ребенка при соответствующих условиях, созданных психологом и педагогом, средством выявления благоприятных и неблагоприятных условий психического развития.
Наконец, в традициях гуманистической психологии психическую норму можно рассматривать как наличие определенных личностных черт, индивидуальных особенностей, устойчивых нравственных ориентиров: подлинной заинтересованности в мире, оптимизма, продуктивности, способности к самореализации, к свободному осуществлению выбора из различных альтернатив [6], [28], [29]. Здесь норма выступает как некоторый «идеал», «образец» гармоничной личности, ищущей свое подлинное место в жизни и в мире, преодолевающей препятствия на пути реализации своих уникальных жизненных смыслов и действительных ценностей [7].
115
Представляется, что ни один из рассмотренных выше критериев не является универсальным. При решении конкретных научных или практических задач исследователь может отдавать предпочтение тому или иному критерию, использовать несколько критериев сразу.
Интересно, что разные направления клинической психологии демонстрируют известную «гетерохронность» в развитии проблемы нормы. Если в патопсихологии, исследующей «закономерности распада психической деятельности и свойств личности в
05.10.2012
112
Сопоставлении с закономерностями формирования и протекания психических процессов в норме» [12; 5], сопоставление результатов больных с показателями здоровых испытуемых изначально были практически обязательными, то нейропсихологические исследования в этом отношении представляют собой менее однозначную картину. В некоторых фундаментальных работах А. Р. Лурия ссылки на норму или сравнение результатов больных с локальными поражениями мозга и результатов здоровых испытуемых отсутствуют [16], [17]. Подразумевается ли, что в норме все нейропсихологические пробы выполняются успешно (т. е. понимается ли норма как некий эталон)? Такое понимание представляется нам не совсем верным. В книгах А. Р. Лурия можно отыскать слова, свидетельствующие о глубоком понимании индивидуальной вариабельности нормы. Так, описывая диагностические методики, применяемые в нейропсихологическом обследовании, он говорит о том, что «знания о преморбидном уровне интеллектуального развития, уровне знаний и навыков, о профессиональной подготовке больного и наличии у него проявлений левшества позволяют избежать неправильной оценки наблюдаемых затруднений» [16; 263].
Отметим, что значительную индивидуальную вариабельность нормы демонстрирует и ряд современных исследований. Приведем пример. Недавно мы обследовали 68 психически здоровых испытуемых в возрасте от 17 до 27 лет (средний возраст составил 19,1 лет) — студентов начальных курсов гуманитарных и естественнонаучных факультетов некоторых московских вузов. Среди испытуемых было 59 женщин и 9 мужчин. Им предлагалось выполнить одно из классических заданий нейропсихологического обследования, а именно рисунок географической карты [16]. Их просили поставить в центр листа формата А5 кружочек, обозначающий Москву, и указать стороны света, а также отметить, где будут располагаться такие географические объекты, как Санкт-Петербург, Минск, Уральские горы, Черное море. Результаты показали, что далеко не все «субтесты» данного задания выполнялись нашими испытуемыми одинаково успешно. Так, стороны света указывали верно 96 % испытуемых, остальные 4 % путали местами восток и запад (в нейропсихологии ошибки такого типа традиционно называют «зеркальными»). Расположение Санкт-Петербурга по отношению к Москве верно указывали 88 % испытуемых, 3 % расположили его на севере, 2 % — на западе, 2 % — на востоке, 6 % — на северо-востоке. Черное море правильно расположили на импровизированной карте 77 % испытуемых, остальные допустили те или иные ошибки: 19% испытуемых нарисовали его на юго-востоке (приблизительно там, где на самом деле находится Каспийское море), 2 % поместили Черное море на востоке, 2 % очень сильно сместили его на юго-запад. Вспомнить расположение Минска удалось 23 % испытуемых, 18 % отказались от выполнения рисунка, остальные испытуемые допускали ошибки, чаще сильно смещая рисунок на юго-запад или северо-запад (40 и 15 % испытуемых соответственно), реже располагая город на юге или юго-востоке по отношению к Москве (3 и 2 % испытуемых соответственно). Уральские горы правильно расположили на своей карте 68 % испытуемых, 29 % разместили их на востоке, но только севернее или только южнее Москвы, 3 % нарисовали Уральские горы на западе.
116
В целом полученные нами данные отчетливо демонстрируют, что для реальной психической нормы при выполнении нейропсихологических проб далеко не всегда достижимы оптимальные результаты. Констатировав это, логично будет высказать и ряд соображений о причинах выявленных затруднений. Во-первых, можно предположить,
05.10.2012
112
Что они обусловлены гендерными особенностями обследованной выборки или культурными факторами. Так, большинство испытуемых составили лица женского пола, а по литературным данным известно, что женщины демонстрируют при выполнении некоторых пространственных тестов более низкие результаты, чем мужчины (см., например, [31]). Возможно также, что знания по географии не являются для современной молодежи столь же личностно и социально значимыми, как, например, сведения о современной музыке, видеоклипах, технических новинках и т. п. Именно поэтому многолетнее обучение географии в школе (подчеркнем к тому же, что наши испытуемые очень молоды и кончили школу всего 2–3 года назад) не приводит в ряде случаев к формированию устойчивых пространственных представлений, необходимых для выполнения задания. Во-вторых, нельзя отбросить и предположение о том, что вследствие экологических и социокультурных изменений происходят и перестройки в морфо - и функциогенезе мозга. Конечно, в рамках данного пилотажного исследования уточнение такой роли едва ли возможно, поскольку оно потребовало бы проведения в каждом конкретном случае комплексного нейропсихологического обследования и синдромного анализа состояния различных пространственных функций и других психических процессов.
Отсутствие сравнения с результатами нормальных испытуемых характерно для многих нейропсихологических работ 1960– 1970-х гг. [14]. Вместе с тем в этот же период появляется ряд исследований, в которых проводится сопоставление результатов, обнаруженных у больных с локальными поражениями мозга и у здоровых испытуемых [13], [23], [26].
Особый интерес нейропсихологии к проблеме психической нормы был обусловлен, на наш взгляд, обращением к изучению онтогенеза. Сегодня в нейропсихологии активно разрабатывается проблема индивидуальных различий и типологии нормы, говорится о необходимости набора нормативов для разных возрастных периодов и разных социокультурных условий, о важности определения соотношения между нормой психологической и нормой, устанавливаемой по объективным медицинским показателям [3], [19], [25], [30]. Создаются новые понятия, которые еще недавно были бы отвергнуты как внутренне противоречивые, например, «синдромология индивидуальных различий», «позитивный нейропсихологический синдром развития» [19], [25]. Свидетельством переосмысления соотношения между нормой и патологией в клинической психологии является изменение трактовки ряда традиционно считавшимися патологическими симптомов и рассмотрение их как компенсаторных новообразований психики [15].
Таким образом, в настоящее время в клинической психологии продолжается процесс осмысления категории психической нормы, уточняются и дополняются лежащие в ее основании критерии, развиваются научные направления, ставящие своей задачей теоретические и практические исследования нормы. Однако остается открытым вопрос о ее соотношении с другими составляющими категориального аппарата психологии, о сходстве и различии в интерпретации нормы разными научными дисциплинами, о правилах и осознанности использования психологами тех или иных критериев нормы и особенно о возможностях ее понимания в русле традиций отечественной психологии как системной и многоуровневой категории. Возможно, разработка проблемы нормы рано или поздно поставит психологов перед необходимостью задуматься о введении новых составляющих в категориальный аппарат психологии (в том числе и клинической), что позволит приблизиться
117
05.10.2012
112
6
К методологически корректному использованию различных критериев психической нормы в зависимости от теоретической парадигмы и прикладных задач научных исследований.
1. Аристотель. О возникновении животных. М.; Л.: АН СССР, 1940.
2. Ахутина Т. В. Здоровьесберегающие технологии: нейропсихологический подход // Вопр.
Психол. 2002. № 4. С. 101–111.
3. Бадарни Али. Нейропсихологическая диагностика формирования памяти у младших
Школьников. Автореф. канд. дис. М., 2003.
4. Бехтерев В. М. Объективная психология. Вып. 1. СПб.: Риккер, 1907.
5. Бехтерев В. М. Предисловие к русскому изданию книги Г. В. Штёрринга «Психопатология в
Применении к психологии». СПб.: Знание, 1903.
6. Братусь Б. С. Душа и пространство нормы // Энергия. 1996. № 7. С. 39–46.
7. Братусь Б. С., Розовский И. Я., Цапкин В. Н. Психологические проблемы изучения и
Коррекции аномалий личности. М.: Изд-во МГУ, 1988.
8. Гуревич К. М. Психологическая диагностика детей и подростков. М.: Междунар. пед.
Академия, 1995.
9. Давыдовский И. В. Методологические основы патологии // Вопр. филос. 1968. № 5. С. 84–94.
10. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. М.: Просвещение, 1987.
11. Егоров О. Е. К вопросу о сущности болезни // Очерки по философским вопросам биологии и
Медицины / Под ред. Т. А. Михайловской. М.: МЗ СССР, 1966.
12. Зейгарник Б. В. Патопсихология. М.: Изд-во МГУ, 1986.
13. Киященко Н. К. Нарушение памяти при локальных поражениях мозга. М.: Изд-во МГУ, 1973.
14. Климковский М. Нарушения слухоречевой памяти при поражениях левой височной доли. Автореф. канд. дис. М., 1966.
15. Корсакова Н. К., Балашова Е. Ю. Опосредование как компонент саморегуляции психической
Деятельности в позднем возрасте // Вест. МГУ. Сер. 14. Психология. 1995. № 1. С. 18–23.
16. Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека и их нарушения при локальных поражениях
Мозга. М.: Изд-во МГУ, 1962.
17. Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М.: Изд-во МГУ, 1973.
18. Лучков В. В., Рокитянский В. Р. Понятие нормы в психологии // Вест. МГУ. Сер. 14. Психология. 1987. № 2. С. 46–59.
19. Микадзе Ю. В. Дифференциальная нейропсихология детского возраста // Вопр. психол. 2002. №4. С. 111–119.
20. Николаева В. В., Арина Г. А. От традиционной психосоматики к психологии телесности // Вестн. МГУ. Сер. 14. Психология. 1996. № 2. С. 8–18.
21. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М.: Сов. энциклопедия, 1973. С. 382.
22. Паллас П. С. Наблюдения, сделанные во время путешествия поюжным наместничествам Русского государства в 1793–1794 годах. М.: Наука, 1999.
23. Поляков В. М. Изменения психических процессов под влиянием направленных
фармакологических воздействий: Автореф. канд. дис. М., 1986.
24. Психология развития / Под ред. Т. Д. Марцинковской. М.: Академия, 2001.
25. Семенович А. В. Нейропсихологическая диагностика и коррекция в детском возрасте. М.: Академия, 2002.
26. Симерницкая Э. Г. Доминантность полушарий. М.: Изд-во МГУ, 1978.
27. Философский энциклопедический словарь / Под ред. А. М. Прохорова и др. М.: Сов.
энциклопедия, 1983. С. 441–442.
28. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994.
29. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992.
30. Хомская Е. Д. Нейропсихологический подход к изучению типологии нормы (современное состояние и перспективы) // Доклады Второй Междунар. конф., посвященной 100-летию со
112
7
Дня рождения А. Р. Лурия «А. Р. Лурия и психология 21 века» / Под ред. Т. В. Ахутиной, Ж. М. Глозман. М.: Смысл, 2003. С. 75–80. 31. Ray W.J. et al. Spatial abilities, sex differences and EEG functioning // Neuropsychologia. 1981. V. 19. N 5. P. 97–107.
Поступила в редакцию 18.II 2004 г.
05.10.2012
113
1
113