Ваш психолог НА ПУТИ К ВОССТАНОВЛЕНИЮ ИСТОРИЧЕСКОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ
В. П. ЗИНЧЕНКО МОСКВА
Фейгенберг И. М. Николай Бернштейн: от рефлекса к модели будущего. М.: Смысл, 2004. 239с.
В 1996 г., благодаря любезному приглашению проф. М. Л.Латаша — ученика и последователя Н. А.Бернштейна, поддержке Российского Фонда фундаментальных исследований и Института «Открытое общество» (фонд Дж. Сороса) мне посчастливилось побывать в Пенсильванском университете (США) на Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Николая Александровича Бернштейна. В ней приняли участие более 300 ученых из многих стран мира. Я с удивлением и радостью, смешанными с некоторой горечью, увидел, как биомеханики, физиологи, психологи развивают наследие Н. А.Бернштейна, узнал многие детали биографии, в том числе относящиеся к детству и юности ученого, а также многие ранее не известные мне обстоятельства его научной жизни и деятельности. И вот, наконец, издательство «Смысл» опубликовало книгу ученика, последователя, поклонника, друга и неформального сотрудника Н. А.Бернштейна — профессора И. М.Фейгенберга, живущего ныне в Иерусалиме и уже отметившего свой 80-летний юбилей.
И. М.Фейгенбергу принадлежит заслуга (совместно с академиком О. Г.Газенко) издания фундаментальной книги Н. А.Бернштейна «Физиология движений и активность» в серии «Классики науки» (М.: Наука, 1990), а также сохранения рукописей и издания двух книг Н. А.Бернштейна: «Современные искания в физиологии нервного процесса» (написана в первой половине 1930-х гг. и издана в 2003 г. [1]) и «О ловкости и ее развитии» (написана в 1947 г. и издана в 1991 г.). Парадокс состоит в том, что для упомянутых трех посмертных изданий время не прошло, а пришло, как и для книги самого И. М.Фейгенберга.
При чтении книги чувствуется большая любовь автора к своему герою. Кроме любви видны высокий профессионализм и огромная работа: И. М.Фейгенберг признается, что ему повезло, так как в семье Н. А.Бернштейна, в библиотеках и архивах Москвы, Одессы и Нью-Йорка он нашел сведения о нескольких поколениях рода Николая Александровича.
Несмотря на сравнительно небольшой объем книги, она представляет собой неспешное, написанное прекрасным языком повествование о родословной Н. А.Бернштейна, прослеженной с XVII столетия, о его детстве и юности, о становлении ученого и его научных корнях и истоках, о его взаимоотношениях с выдающимися отечественными учеными, например, с А. А.Ухтомским и Л. С.Выготским, об особом явлении, которое можно назвать «кругом Бернштейна», а в последние десятилетия жизни — его «невидимым колледжем». Книга И. М.Фейгенберга полна живыми свидетельствами жизни ученого. Не менее важны его живые свидетельства, порой весьма страшные, эпохи, в которой пришлось творить Н. А.Бернштейну.
И. М.Фейгенберг следующим образом характеризует яркую и многогранную личность
05.10.2012
123
2
124
Н. А.Бернштейна: крупный ученый — экспериментатор и мыслитель, физиолог и психолог, а к тому же до некоторой степени математик и музыкант (он не только хорошо играл на фортепиано, но и сочинял музыку), полиглот (он знал восемь языков), художник и мастер слова, знаток литературы и поэт. И все это правда. Он и при жизни был человеком-легендой. Я много слышал о нем от своих учителей и до сих пор корю себя за робость, которая не позволила мне приблизиться к этому человеку, хотя, начиная с середины 1950-х гг. я постоянно опираюсь на его методы и результаты исследования живого движения и предметного действия [3], [4].
Очень интересно и поучительно, вслед за И. М.Фейгенбергом, прослеживать поиск и обретение Н. А.Бернштейном собственного пути в науке. Он как будто с самого начала знал девиз И. П.Павлова: «Все в методе», благодаря чему не только нашел счастливый, вечно актуальный и неисчерпаемый предмет исследования — живое движение, но и усовершенствовал старые и разработал принципиально новые методы его исследования, за что удостоился высшей похвалы А. А.Ухтомского. Последний сказал, что Н. А.Бернштейну принадлежит заслуга создания микроскопии времени, микроскопии хронотопа при изучении не неподвижных архитектур, но микроскопии движения в текуче меняющейся архитектуре при ее деятельности. А. А.Ухтомский поставил имя Н. А.Бернштейна рядом с именами А. Левенгука и М. Мальпиги.
Поражает, так сказать, номенклатура движений и действий, изучавшихся Н. А.Бернштейном: ходьба, бег, прыжки, письмо, разнообразные трудовые и спортивные движения, движения пианиста и т. д. С известной мерой условности вслед за И. М.Фейгенбергом можно назвать экспериментальные исследования разнообразных движений Первым Этапом научной деятельности Н. А.Бернштейна. Строго говоря, такие исследования он продолжал бы, вероятно, до конца жизни, если бы ему не мешали. Помех на долю Н. А.Бернштейна выпало не меньше, чем научных достижений, что показано в книге И. М.Фейгенберга.
Н. А.Бернштейн был не только блестящим экспериментатором, но и мыслителем. На основании полученного экспериментального материала Н. А.Бернштейн преодолел распространенную в психологии и физиологии «абстракцию простого движения», согласно которой двигательный эффект рассматривался как неизменное и простое «точечное» событие, однозначно вызываемое другим, столь же простым событием — возбуждением определенной зоны коры больших полушарий (см. подробнее [2; 63]). К началу 1930-х гг. Н. А.Бернштейн понял, что движение, интересное и самое по себе, может служить средством познания законов работы центральной нервной системы. И. М.Фейгенберг с одобрением приводит тезис Н. А.Бернштейна о том, что «движение уже перестает быть интересным нам своей чисто феноменологической стороной. Мы уже уловили, что в нем содержится богатейший материал о деятельности центральной нервной системы, правда, содержится он там в зашифрованном виде, но ведь нет такого шифра, которого нельзя было бы раскрыть при достаточном внимании и упорстве, при достаточной воле к этому» (с. 44). У Н. А.Бернштейна хватило внимания, упорства и воли, и он показал и доказал, что движение, действительно, — ключ к пониманию принципов работы мозга. Пожалуй, трудно согласиться с тем, что феноменологическая сторона движения утрачивает свой интерес. Дальнейшее изучение этой стороны помогает нам проникнуть в тайны ментальной жизни, в частности, в тайны формирования образа и мышления. Движения, конечно, регулируются чувствованиями (И. МСеченов), но столь
05.10.2012
123
Же верно, что чувствования регулируются движениями. Подтверждается положение И. М.Сеченова о том, что элементами мысли, наряду с чувствованиями, являются личные действия. К сожалению, эта линия изучения движения, намеченная еще С. Л.Рубинштейном в 1940 г., кстати не без влияния работ Н. А.Бернштейна, не получила развития в трудах последнего.
Обращение к движению как индикатору деятельности мозга не было кавалерийским наскоком на учение И. П.Павлова об условных рефлексах. Оно было хорошо подготовлено. И. М.Фейгенберг превосходно описал драматическую историю взаимоотношений Н. А.Бернштейна с Павловской школой. Ключевым и новым не только в характеристике этих взаимоотношений, но и в характеристике эволюции учения самого Н. А.Бернштейна является оценка увидевшей свет спустя 70 лет после написания книги «Современные
125
Искания...», упомянутой выше. Достаточно хорошо зная опубликованные труды Н. А.Бернштейна, я давно удивлялся казавшейся тогда неоправданности перехода от биомеханической, феноменологической, пусть и в значительной степени психологической материи и фактуры, отчетливо выступавшей в экспериментальных исследованиях движений, к неврологической интерпретации уровней их построения, которая представлена в книге Н. А.Бернштейна 1947г. «О построении движений». Конечно, мне была известна история с отказом автора от издания так называемой антипавловской книги, знал я и о том, что где-то хранится ее верстка, и неоднократно предпринимал неудачные попытки ее получить. Но я не представлял себе, насколько это исследование фундаментально, что в нем «антипавловское» — лишь эпизод. И. М.Фейгенберг совершенно справедливо характеризует эту книгу как стартовую площадку нового этапа исследовательской программы Н. А.Бернштейна. На этом, Втором Этапе ученый ведет разговор «на ты» не только с движением, но и с психологией, психиатрией, с физиологией нервной системы: от нейрона и импульса до целого мозга и его архитектоники. Здесь имеется большое число мотивов, вплоть до функций образов, построения восприятия и запоминания, даже локализации сознания и пр., с которыми мы, многие годы спустя, встретимся в нейропсихологии А. Р.Лурия.
Анализ и оценка этой старой-новой книги Н. А.Бернштейна выходит далеко за рамки настоящих заметок, да и за границы моей компетенции, хотя она уже стала предметом моего тщательного изучения. Я последовал цитируемому Н. А.Бернштейном мудрому замечанию проф. Н. Баженова: «...чтобы иметь новые мысли, нужно читать старые книги». Второй этап завершается книгой «О построении движений» (1947), в которой изложена иерархическая система неврологических и функциональных уровней построения движений: от простейших, фоновых уровней, обеспечивающих поддержание мышечного тонуса и синергические взаимодействия мышечных групп, до уровня действий и их символических координаций. Замечательная особенность этой работы состоит в совмещении эволюционного, функционального, неврологического и культурного аспектов рассмотрения движений и действий. Возможно, этот анализ послужит когда-нибудь прототипом подобной интерпретации иерархии когнитивных процессов.
Перейду к Третьему Этапу реализации исследовательской программы Н. А.Бернштейна, на котором он начинает вести разговор «на ты» с будущим, во всяком случае, с его моделью. Невольно вспоминается Блаженный Августин, писавший в
05.10.2012
123
«Исповеди», что будущее (потребное) может стать настоящим только через напряжение действия. Мы слишком хорошо знаем, что непотребное будущее приходит само.
Для названия книги И. М.Фейгенберг использовал заглавие одной из статей Н. А.Бернштейна: «От рефлекса к модели будущего». В нем в концентрированной форме выражена вся научная биография Н. А.Бернштейна и его человеческая судьба, которая у подлинного ученого легкой вообще не бывает, а у жившего в СССР в особенности. Перед читателем вырисовывается замечательная личность ученого, обладавшего сильным духом, щедрой душой и свободной волей, которые он в молодые годы в пору увлечения рефлексами, реакциями и биомеханикой склонен был отрицать. Правда, он быстро понял, что рефлекс есть результат прошлого опыта, а жизнь беспрецедентна, поэтому требует ориентации на будущее: В карете прошлого далеко не уедешь. Поэтому Н. А.Бернштейн противопоставил реакции акцию и ввел понятие закодированного так или иначе отображения в мозгу, обозначенного им как Модель потребного будущего. Замечательный экспериментатор обнаружил, что каждое движение не повторяется, а строится, что упражнение — это повторение без повторения, что человек все делает как в первый раз.
И. М.Фейгенберг пишет, что Н. А.Бернштейн, изучая управление движениями, широко использовал такие понятия, как задача, цель, предвидение, прогностика, которые прежде относились только к психологии. К ним нужно добавить и понятие «смысл». Физиология и психология в его трудах оказались настолько тесно связаны, что А. Р.Лурия имел все основания назвать учение о построении движений и физиологии активности, созданное Н. А.Бернштейном, психологической физиологией. Самого И. М.Фейгенберга вполне удовлетворяет понятие модели потребного будущего. Где есть модель, там можно считать, вычислять, прогнозировать. И. М.Фейгенберг предложил в качестве возможного механизма построения и регуляции
126
Движений и действий механизм вероятностного прогнозирования хода окружающих событий, работающий на основе модели потребного будущего и обеспечивающий программирование действий. Понятие «вероятностного прогнозирования», как и понятие «вероятностной экстраполяции» вслед за И. М.Фейгенбергом использовал и Н. А.Бернштейн. Ориентация на вероятность — это наша уловка, или защита, заменяющая понимание, которое может быть страшным. А вероятность — утешительная иллюзия: бабушка надвое сказала. Но Н. А.Бернштейн понимал, что человек — не только не вероятностное, но и невероятное, непредсказуемое существо. А. Ф.Лосев сказал бы — чудо и миф, а чудо не спрогнозируешь. Поэтому Н. А.Бернштейна не вполне удовлетворяло понятие модели потребного будущего. Он писал о необходимости обращения к понятию «образ», т. е. еще к одной психологической категории. Будучи предельно честным ученым, он специально разъяснял, что не имеет достаточно данных об образе как регуляторе действия, но тут же добавлял, что Ignoramus Не значит Ignorabimus: то, что нам мало известно об образе, не значит, что он не существует. После знакомства с книгой «Современные искания...» думаю, что Н. А.Бернштейн явно преуменьшил свои знания об образе. Так или иначе, но щедрый Н. А.Бернштейн проблему образа оставил психологам. Эту «эстафетную палочку» подхватил А. В.Запорожец, который в своей теории развития произвольных движений опирался на труды И. М.Сеченова, А. А.Ухтомского и Н. А.Бернштейна. Но это уже другая сказка.
Теория Н. А.Бернштейна о построении движений и весь корпус его идей, связанных с физиологией активности, приближают нас к разгадке тайны свободного действия, если
05.10.2012
123
Угодно, — свободной воли. В специальной главе книги «Бернштейн и Павлов» показано, что Н. А.Бернштейн был и оставался, несмотря на гонения коллег-физиологов павловской школы, свободным человеком. Хорошо известно, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Физиологи не смогли простить Н. А.Бернштейну благородного поступка — отказа от издания книги, в которой содержалась критика учения И. П.Павлова об условных рефлексах; она должна была выйти в год смерти великого ученого (1936). Н. А.Бернштейн выстоял и продолжил работать (случай в истории советской науки далеко не единственный). Читателю, интересующемуся проблематикой взаимоотношений между учениями И. П.Павлова и Н. А.Бернштейна, можно порекомендовать обратиться к книге Ф. Е.Василюка «Методологический анализ в психологии» [2], где есть специальный раздел: «От Павлова к Бернштейну».
Книга И. М.Фейгенберга представляет большой интерес для различно ориентированных психологов: теоретико-методологически, экспериментально, практически, генетически и пр. Она интересна и для тех психологов, кто идентифицирует себя и с культурно-исторической психологией, и с психологической теорией деятельности. Судя по ней, равно как и по упоминавшейся книге Н. А.Бернштейна, изданной в 2004 г., между Л. С.Выготским, А. Р.Лурия, А. Н.Леонтьевым, с одной стороны, и Н. А.Бернштейном — с другой, в предвоенные и особенно в военные годы были более чем тесные отношения, начавшиеся к тому же очень рано благодаря совместной работе ученых в Психологическом институте. И. М.Фейгенберг приводит стихотворение А. Н.Бернштейна «К предстоящему брудершафту Выготского и Лурия», написанное в 1924г.:
«Вы» и «ты»
Вы-Готский, Лури-я, так было от рожденья;
Но боги, сбудутся ль несмелые мечты?
В нас знания равны, подобны убежденья;
Воскликнем ли когда: «Ты-Готский!», «Лури-ты!»
(Не зная этих строк, мы с В. В.Лебединским в 1981 г. опубликовали материалы к докладу «Н. А.Бернштейн и Л. С.Выготский: сходные черты мировоззрения» [5].) В книге приведены и другие шуточные и добрые стихи в адрес психологов. В 1943 г. Н. А.Бернштейн стал профессором кафедры психологии МГУ, созданной С. Л.Рубинштейном. После ухода С. Л.Рубинштейна с поста заведующего кафедрой в 1946 г. отношения Н. А.Бернштейна с психологами были прерваны. До конца сохранялась лишь дружба Н. А.Бернштейна с А. Р.Лурия. В 1947г. прервалось сотрудничество Н. А.Бернштейна с отделением психологии философского факультета МГУ им. М. В.Ломоносова (ныне психологический факультет). Оно не возобновилось и после прекращения гонений на так называемых безродных космополитов и антипавловцев. А жаль. По отзывам психологов,
127
Слушавших его лекции, он был блистательным лектором и педагогом. И тем не менее справедливость восторжествовала. Без работ Н. А.Бернштейна сегодня невозможно представить себе развитие мировой психологии. В 1967 г. ныне здравствующий Дж. Бруннер, познакомившись с выпущенной в издательстве «Пергамон-пресс» книгой Н. А.Бернштейна «The coordination and regulation of movement» (в переводе автора), написал А. Р.Лурия, что Н. А.Бернштейн — человек на грани гениальности, и он жалеет,
05.10.2012
123
Что не познакомился с ним, будучи в Москве. Сегодня в мире судьба научного наследия Н. А.Бернштейна более чем счастливая, о чем подробно написано в книге И. М.Фейгенберга. Его критики не известны в мире и почти забыты у нас. Но инерция велика. Хотя современные отечественные психологи больше, чем физиологи, ценят научное наследие ученого, до полного осознания его трудов для психологии нам еще далеко.
На мой взгляд, остается актуальной задача создания психологии действия, основания которой заложены трудами нескольких поколений представителей гуманитарных и естественных наук: И. М.Сеченова, А. А.Ухтомского, Н. А.Бернштейна, М. М.Бахтина, Г. Г.Шпета, Л. С.Выготского, П. Я.Гальперина, Н. И.Жинкина, А. В.Запорожца, П. И.Зинченко, А. Н.Леонтьева, А. Р.Лурия, Д. Б.Эльконина, В. В.Давыдова и других.
Автор поступил очень мудро, дав в «Приложении» избранные статьи Н. А.Бернштейна, написанные в разные годы. По ним читатель сможет судить не только о забытом сегодня стиле изложения научных поисков и результатов, но и о личности ученого. Для ее характеристики очень подходят строки Роберта Фроста:
Вся жизнь его — искание исканий.
Он будущее видит в настоящем.
Он весь — цепь бесконечная стремлений.
Уверен, что увлекательно написанная книга И. М. Фейгенберга будет содействовать привлечению внимания научной молодежи к нашему замечательному соотечественнику и к его трудам.
1. Бернштейн Н. А. Современные искания в физиологии нервного процесса. М.: Смысл, 2003.
2. Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: Смысл, 2003.
3. Гордеева Н. Д., Зинченко В. П. Функциональная структура действия. М.: Изд-во МГУ, 1982.
4. Зинченко В. П. Интуиция Н. А. Бернштейна: Движение — живое существо // Вопр. психол. 1996. № 6. С.135–138.
5. Зинченко В. П., Лебединский В. В. Л. С. Выготский и Н. А. Бернштейн: сходные черты мировоззрения // Научное творчество Л. С. Выготского и современная психология: Тезисы докл. Всесоюзн. конф. 23–25 июня 1981 г. / Под ред. В. В. Давыдова. М., 1981.
05.10.2012
124
1
124