КОНФЕРЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ АССОЦИАЦИИ ПСИХОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ

12-я конференция Европейской ассоциации психологии личности проходила в Гронингене (Нидерланды) 18П–22 июля 2004 г. Выступления на конференции были посвящены таким проблемам, как структура личности, интеллект, личностные расстройства, поведение, генетика, кросскультурная психология личности, способы исследования личности, психометрика, развитие личности, организационное направление, личность и здоровье, социальные аспекты личности, эмоции, психофизиологические и биологические процессы.

В рамках конференции работали 18 симпозиумов и 13 секций, постерные доклады представлялись в течение трех дней. Конференция привлекла 280 психологов из 36 стран, прежде всего европейских, а также из Канады, США и Австралии. Наша страна была представлена практически только сотрудниками Психологического института РАО. Были также немногочисленные представители стран СНГ (из Белоруссии, Латвии и Литвы).

После церемонии открытия президент ассоциации Ф. Элиаш Сделал доклад на актуальную для психологии личности тему «Противоречивость личности: причины, структура и последствия». Утренняя лекция П. Боркенау Была посвящена не менее острой проблеме устойчивости личности.

На конференции были представлены результаты исследований известнейших специалистов по психологии личности. Чтобы дать полное и объективное представление о тематике конференции, приведем перечень симпозиумов и секций (в скобках указаны фамилии их руководителей).

Симпозиумы:

1. Многоуровневые подходы к измерению личности: целостный подход и подход, основанный на характеристиках (Ж. Б.Азендорф, Д. Озер).

2. Личностная динамика в социальном контексте (Д. Севроне).

3. О единстве темперамента и личности ребенка (Ж. Б.Виктор).

4. Личностные черты, задержка эмоционального развития и обработка информации (О. Луминет, Н. Деркашан).

5. Личность и здоровье (Р. Зандеман).

6. Личность и родительство (И. Мервельде).

7. Преодоление подхода к изучению личности путем самоотчета, диагностирующего личностные черты (С. Вазире, С. Гослинг).

8. Личность, работа и культура (К. Ван дер Зее, Ф. ДеФриот).

9. Социальный и эмоциональный интеллект — последние данные и обсуждение
теоретических, практических и методических перспектив (Х. М.Сус).

134

10. Теория усиления чувствительности (RST): последние достижения и будущие
возможности (П. Ж.Кон).

11. Новое в изучении психолексики личности (Ф. Остендорф, Б. Де Раад).

12. Личность и социальное взаимодействие: любовь и работа (М. Волраф).

13. Предсказывает ли эмоциональный интеллект социальное поведение в жизни
личности? (М. А.Бракет).

05.10.2012


133

2


14. Генетические исследования поведения в Европе (Ф. М.Спинат, Д. Братко).

15. Новые методики исследования личности: скрытая оценка личности
(М. Перуджини, Р. Банс).

16. Личность и современный мир (Р. Хоган, Ж. Хоган).

17. Личность и интеллект (И. Нека).

18. Личностные и социальные установки (А. Ван Хил, Р. Райманн). Секции (в том числе с одинаковым названием):

1. Управление мнением окружающих о себе (Д. Барельдз).

2. Личность и восприятие (Б. Де Рад).

3–4. Стресс, совладание и адаптация (М. Вольраф, В. Баккер).

5. Диагностика личности (Б. Раммстед).

6. Измерение личности (Б. Рамштедт).

7. Разное (Д. Братко).

8. Личность и культура (И. Марвильде).

9–10. Личность и работа (Д. Барельдс, Ф. Остендорф).

11. Роль диспозиций при совладании с ситуациями (Р. Риманн).

12. Оценка личности (П. Боркенау).

13. Импульсивность (Ж. Хендрикс). Постеры:

1. Эмоции и интеллект. Способности, стили и умения. Теория и описание.
Организационные/трудовые аспекты.

2. Социальные аспекты. Личность и здоровье.

3. Биологические и экспериментальные аспекты. Структура личности и измерение.
Онтогенетические аспекты.

Традиционно для конференций по психологии личности значительный объем в докладах занимали результаты исследований личностных диспозиций на основе модели Большой Пятерки (экстраверсия, нейротизм, дружелюбие, открытость новому опыту, сознательность). Развитие этих исследований идет по линии совершенствования методического обеспечения. Например, в докладе был представлен новый, по мнению авторов, более экономичный метод диагностики личностных диспозиций с помощью самооценочных шкал (П. М.Мак, Б. Хелл, Х. Шулер). В то же время подчеркивалась ограниченность возможностей диагностики с помощью самоотчетов и необходимость применения репертуара методик для надежной диагностики личности (М. Литзенбергер, К. Д.Кубингер, С. Вазире, С. Гослинг, М. Ван Акен, С. Ж.Бранже, К. Лишаут И другие) Активно исследуется проблема устойчивости и развития личности в зависимости от жизненного контекста и ситуационных факторов (Д. Севроне, А. Зели, Г. В.Капрара И другие).

Большое число работ было связано с исследованием личностных диспозиций как предикторов социального поведения (С. Паунонен, К. Ван Дер Зее, М. Б.Маршалл, Ф. Де Фриот, Ж.-П. Ролланд, Р. М.Багби И другие). Отдельный симпозиум был посвящен взаимосвязи личностных особенностей и психического здоровья (Р. Зандерман, Х. Хайнсман, Ж. Фейдж, М. Д.Тэйлор, М. К.Уайтман, Ф. Фоукес, А. Г.Ли, И. Д.Деари И другие).

Большой интерес у участников вызвал симпозиум, посвященный многоуровневому подходу к исследованию личностных диспозиций. Новым и перспективным направлением можно считать исследования, сочетающие типологический подход и исследования личностных черт. В докладах были представлены как методология такого подхода, так и некоторые методические подходы на основе современных методов

05.10.2012


133

Математического моделирования.

В числе наиболее обсуждаемых была проблема эмоционального интеллекта (ЭИ). Ей были посвящены два отдельных симпозиума. В общей сложности по этой тематике было сделано 10 докладов. Как психологический конструкт эмоциональный интеллект возник сравнительно недавно — в 1990 г.

На конференции обсуждались вопросы взаимосвязи социального и эмоционального интеллекта. Доклады С. Вайс, К. Сиедел, Х. М.Сус Были посвящены дискуссионности самого понятия «эмоциональный интеллект». Отмечалось, что в литературе отсутствует единая модель социального интеллекта, а понятие эмоционального интеллекта трудно конкретизировать. Авторы показали концептуальное и операциональное сходство этих понятий.

135

В докладах Р. Д.Робертс, К. Мак Канн, Г. Мэтью с, М. Зайдер Рассматривался вопрос преимуществ различных способов измерения ЭИ — с помощью самоотчетов и тестов, основанных на действии. Авторы показали, что самоотчеты позволяют лучше диагностировать отдельные личностные черты, в особенности тревожность. Тесты, основанные на действии, коррелируют с показателями интеллекта, в особенности с когнитивным распознаванием эмоций, что является важной составляющей ЭИ. Авторы пришли к выводу, что самоотчет ЭИ и основанный на действии ЭИ являются различными конструктами, взаимосвязанными друг с другом через черты ЭИ, которые отражают склонность к анализу ситуаций и накоплению эмоционального опыта, что в свою очередь, влияет на поведение в реальных жизненных ситуациях.

Х. Х.Фройденталлер, А. К.Нойбауэр Представили новую версию сценарной методики, основанной на действии, которая выявляет типичное поведение в эмоционально значимых ситуациях. Р. Стайнмаур, К. Шмит-Ратенс, М. Амеланг Получили данные, свидетельствующие о том, что ЭИ может оцениваться окружающими людьми, следовательно, тесты, основанные на оценке партнером, валидны. М. О’Салливан Показал, что знание культурного контекста не связано с пониманием причины эмоции. Он предположил, что люди с высоким ЭИ, обладающие высокой интуицией, при анализе невербального поведения принимают в расчет статус, возраст, пол и пр. Чтобы избежать половых и иных анахронических различий, он разработал и предложил методику «Тест Интеллекта» О’Салливан–Гилфорд. Значительная часть докладов была посвящена использованию теста для измерения эмоционального интеллекта как способности (MSCIET). Исследователи эмпирически сравнили результаты MSCIET с измерениями личностных черт и вербального интеллекта, а также показали связь MSCIET с подобными конструктами, такими как эмоциональная креативность. В частности, М. А.Бракетт, Х. Фолесдалл Показали, что данные MSCIET коррелируют с личностными диспозициями и удовлетворенностью жизнью. С. Риверс Сопоставила данные по MSCIET с данными по социальной компетентности. Она пришла к выводу, что человек с высоким показателем ЭИ при плохом настроении будет более успешен в контакте с окружающими.

На симпозиуме, посвященном современным исследованиям в генетике поведения, обсуждались новые методологические подходы в этой области и их приложение к изучению личности, способностей, а также психических нарушений. В качестве основных тенденций в этой области можно отметить: использование лонгитюдного анализа и множественных источников информации для оценки фенотипов, применение многофакторных аналитических подходов, выбор в качестве объекта изучения

05.10.2012


133

Конструктов, редко попадающих в фокус генетических исследований, использование разных выборок испытуемых — от детского возраста до поздней взрослости.

В рамках Мюнхенского близнецового исследования У. Гепперт Изучила генетические и средовые источники взаимосвязи различных конструктов, относящихся к личностной сфере. Кроме традиционных для генетики поведения были исследованы такие характеристики, как мотивы, настроения, Я-концепцию, внешний/внутренний локус контроля и настойчивость/гибкость. Исследовательская гипотеза состояла в том, что существуют значительные различия в природе индивидуальной вариативности личностных черт, в большей степени связанной с наследственностью, и в природе таких личностных конструктов, как отношения, мотивы и Я-концепция, в большей степени связанной со средовыми факторами (последние реализуются через процессы научения и социализации). Однако результаты не подтвердили гипотезу: вклад генетических факторов в вариативность большинства личностных конструктов оказался значительным, по размеру сравнимым с генетическим вкладом в вариативность личностных черт. Модель разложения (автор Холецкий) свидетельствовала о том, что большая часть генов является общей для разных типов личностных конструктов. Наоборот, влияние средовых факторов оказалось специфичным для каждого конструкта.

Связь личностных черт со стилем воспитания исследовалась в немецком проекте по изучению взрослых близнецов (Ф. М. Спинат). В выборку исследования были отобраны только те пары, в которых оба близнеца имели детей. Результаты свидетельствовали о невысокой корреляции личностных черт с воспитательным стилем и об умеренном вкладе генотипа в индивидуальные различия по некоторым параметрам воспитательного стиля.

136

При этом корреляция черт личности и стиля воспитания была обусловлена действием средовых факторов.

Работа Х. Вольф Показала важность измерения средовых факторов и оценки генотип-средового взаимодействия в психогенетических исследованиях. Результаты генетического анализа показали, что вклад генетических, обще - и индивидуально-средовых факторов в межиндивидуальную вариативность личностных расстройств изменяется нелинейно в зависимости от количества и качества пережитых травматических событий.

М. Бартельз Сообщила о результатах нидерландского лонгитюдного близнецового исследования проблем экстернализации и интернализации, диагностируемых по оценкам разных экспертов (матерей, отцов и учителей). Онтогенетическая стабильность исследованных проблем на возрастном этапе от 3 до 10 лет была связана с действием индивидуально-специфических средовых и аддитивных генетических факторов. Новизна работы состояла в том, что применение современных методов структурного моделирования позволило авторам проанализировать причины расхождения в оценках, данных разными экспертами. Согласно полученным результатам расхождения в оценках экспертов связаны не только с ошибкой измерения и тенденцией каждого из них к систематическому искажению оценки, но также и тем, что любой эксперт предоставляет уникальную информацию о ребенке. Полученные результаты свидетельствуют о необходимости интеграции оценок разных экспертов для повышения надежности и информативности оценки поведенческих и эмоциональных нарушений у детей и подростков. Уникальность оценки связана со спецификой взаимодействия каждого

05.10.2012


133

Эксперта с ребенком, а несоответствие между оценками разных экспертов является в большой степени следствием того, что каждый из них предоставляет информацию, которая доступна только ему.

В исследовании когнитивных способностей Ф. М.Спинат Использовал многофакторную генетическую модель для анализа связи общей когнитивной способности, характера мотивации и уровня успеваемости в выборке близнецов из Великобритании, «прослеженных» от рождения до девятилетнего возраста. Д. Братко Исследовал 125 пар близнецов старшего возраста, проживающих в Загребе (Хорватия). Согласно результатам проведенного лонгитюдного анализа вербальных способностей средние оценки вербальных способностей возрастали от подросткового к взрослому возрасту. При этом наблюдалась высокая стабильность индивидуальных различий, обусловленная действием генетических факторов.

В заключение отметим следующие тенденции в развитии психологии личности. Сохраняется интерес к исследованию личностных диспозиций и генетике поведения. Изменяются лишь акценты, они смещаются с диагностики и кросскультурных исследований на исследование личностных предикторов здоровья и поведения, на продуктивные аспекты обучения и профессиональной деятельности; с исследования узкого круга личностных черт и диспозиций преимущественно в сфере темперамента — на исследования, включающие изучение личностных конструктов более высокого порядка. Шире обсуждаются и исследуются проблемы развития личности, больше представлена тематика социального и эмоционального интеллекта. Характерно развитие методов обработки с использованием современных версий регрессионного анализа и структурного моделирования.

В. И.Моросанова, Е. Д.Гиндина

Москва

05.10.2012


134

134

НАУЧНАЯ ШКОЛА А. В. ПЕТРОВСКОГО

Л. А. КАРПЕНКО

Анализируется 30-летняя исследовательская деятельность сотрудников и аспирантов лаборатории психологии личности Психологического института РАО в области социальной психологии групп и коллективов, психологии развивающейся личности, концепции персонализации, теории и истории психологии, составивших основу научной школы А. В. Петровского.

Ключевы е слова: научная школа, личность, группа, коллектив, социально-психологические феномены, теория деятельностного опосредствования межличностных отношений, персонализация, периодизация развития личности, теория и история психологии, категориальная система, понятийное поле.

Научная школа А. В.Петровского начала складываться в 1970-е гг., когда он в 1972 г. пришел в НИИ общей и педагогической психологии АПН РСФСР (ныне Психологический институт РАО), где возглавил лабораторию психологии личности. В 1993 г. лаборатория имела статус группы психологии личности, а в

135

Сентябре 1998 г. была преобразована в лабораторию теории и истории психологии ПИ РАО.

На протяжении более чем 30-летнего периода ее существования под руководством А. В.Петровского велись интенсивные научные исследования, были подготовлены и защищены свыше 60 кандидатских и несколько докторских диссертаций, опубликованы около 2000 статей, учебников, учебных пособий, монографий, справочных изданий, многие из которых переведены на иностранные языки. Анализ этих трудов показывает, что исследования в лаборатории развивались в нескольких направлениях. Первое было связано с проблематикой социальной психологии групп разного типа и межличностных отношений в этих группах. Теоретическую основу этого направления составила разработанная А. В.Петровским теория деятельностного опосредствования межличностных отношений (стратометрическая концепция) [28], [29]. С 1981 г. акцент был сделан на проблематику психологии личности и социального контекста развивающейся личности, теоретическую основу которой составила концепция персонализации В. А.Петровского [37], [42]. С 1998 г. научное направление лаборатории было изменено и ориентировано на проблемы истории и теории психологии, хотя эта проблематика не являлась абсолютно новой, с 1984 г. она развивалась в рамках группы психологии личности [29], [34][36].

ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ ГРУПП И

КОЛЛЕКТИВОВ

В 1970-е гг. лаборатория психологии личности была одной из первых в России, где начинались исследования, связанные с социально-психологической проблематикой, в том числе исследования феноменов взаимоотношений членов коллектива: сплоченности, психологического климата, восприятия коллектива его участниками и их совместимости,

05.10.2012


134

Самочувствия и самоуважения личности в коллективе и др. Проблематика психологии малых групп в этот период была уже достаточно востребована обществом, хотя с конца 20-х по 60-е гг. ХХ в. социальная психология как дисциплина в СССР практически отсутствовала. Она была узаконена лишь в 1970-е гг. «при условии ориентации ее на марксистскую философию, которая была представлена преимущественно через общепсихологическую теорию деятельности» [16; 361]. Следствием марксистской ориентации социальной психологии выступил нормативный, предписывающий характер многих исследований личности, группы, социальных общностей и т. п., при этом идеологического давления на свои научные изыскания в советские времена не мог избежать никто.

В этих условиях под руководством А. В.Петровского первые научные исследования ученических классов и групп опирались на опыт понимания коллектива, содержащийся в трудах А. С.Макаренко. А. С.Макаренко относил к коллективам группы людей, которые объединены общими целями деятельности, подчиненными целям общества. Идея была конструктивной, но не достаточной для решения многочисленных конкретно-психологических задач, в частности связанных с дифференциальной диагностикой групп и коллективов. Для решения этой задачи необходимы были адекватные экспериментальные методики, позволяющие изучать группы и коллективы, а также поведение личности в коллективе.

В этой связи было естественным обратиться к опыту зарубежных стран, где развитие социальной психологии не прерывалось и имелись многочисленные работы, направленные на изучение малых групп, а также взаимодействия и взаимоотношения индивидов в этих группах. Наиболее известными были социально-психологические концепции, связанные с именами Г. Зиммеля, Ч. Кули, Р. Бейлса, Д. Хоманса, С. Аша, М. Аргайла, Д. Креча, Р. Кратчфилда, Т. Ньюкома,

136

Л. Фестингера, Д. Морено, М. Шерифа и многих других. Малая группа в этих концепциях трактовалась одними как группа лиц, связанных друг с другом в течение некоторого времени, другими — как людей, непосредственно взаимодействующих друг с другом. Эти и близкие им определения характеризовали взаимодействия людей в формальных и неформальных малых группах, однако нередко вне социального контекста, который только и придает, по мнению А. В.Петровского, статус реальности любой действующей группе. Тем не менее зарубежные методики и экспериментальные процедуры вполне можно было использовать и проверить при изучении процессов, происходящих в сложившихся коллективах, и прежде всего процессов групповой дифференциации, групповой сплоченности, лидерства, конформности и устойчивости личности к групповому давлению, и т. п. Однако, в отличие от вышеупомянутого определения малой группы, в лаборатории психологии личности коллектив определялся как группа людей, объединенных общими целями и задачами и достигших в процессе совместной социально ценной деятельности высокого уровня развития. В этой связи первые исследования строились на основе изучения поведения, взаимодействия и взаимоотношений людей в группах, которые, с одной стороны, были сформированы аналогично западным образцам, а с другой — соответствовали по своим характеристикам коллективам.

Показательным в этом отношении было исследование В. Ф.Сафина, в котором изучалось поведение личности в условиях группового давления методом подставной группы (аналог экспериментов С. Аша и Р. Кратчфилда по выявлению конформного

05.10.2012


134

Поведения) [46]. Анализ результатов этого эксперимента привел к выводу о том, что при такой организации эксперимента единственной альтернативой конформизму был нонконформизм или негативизм, поскольку группы представляли собой людей, лишь внешне взаимодействующих друг с другом и не связанных совместной ценной для них деятельностью. Тогда было выдвинуто предположение, что если феномены конформизма исследовать в группах, объединяющих людей на основе социально и индивидуально ценной деятельности, то альтернативой конформизму может выступить не только нонконформизм, негативизм, устойчивость, независимость и т. д., а особое качество, которое имеет характер самоопределения личности в группе, получившее позднẻе название «коллективистическое самоопределение» (КС). Эта гипотеза проверялась во многих экспериментах, в том числе с использованием приема подставной группы, когда одного из членов коллектива (испытуемого) подставная группа побуждала якобы от имени коллектива, которому она принадлежит, отказаться от принятых в коллективе ценностных ориентаций и целей совместной деятельности. Результат подобного группового давления приводил к конфликтной ситуации, при которой испытуемые разделились на тех, кто поддавался групповому давлению, проявив конформность, и тех, кто был способен противостоять, осуществляя акты коллективистического самоопределения, т. е. действуя в соответствии с внутренними убеждениями, совпадающими с ценностями и ориентациями коллектива.

Близкие результаты были получены и в экспериментах В. А.Бакеева, проведенных с целью сопоставить внушающее воздействие на личность случайной неорганизованной группы и сложившегося коллектива [3]. Они показали, что влияние мнения случайно собравшихся людей при предъявлении индивиду незначимого материала оказывается бóльшим, чем влияние мнения коллектива, к которому он принадлежит. Как отмечал А. В.Петровский, парадоксальность этого вывода — кажущаяся [28; 159]. В своем коллективе индивид, зная всех (их позиции, информированность, компетентность и т. п.), сознательно и избирательно ориентируется на их мнение,

137

Не поддаваясь внушению. В противоположность этому индивид в незнакомой группе в условиях дефицита информации о составляющих ее людях, в большей степени подвержен внушению (связь между неопределенностью ситуации и внушаемостью отмечалась многими авторами). Введение в содержание эксперимента значимого материала в еще большей степени обнаруживало эти отличия коллектива от диффузной группы (термин введен А. В.Петровским).

Проверка и экспериментальное подтверждение гипотезы о коллективистическом
самоопределении, осуществленная затем в диссертационных работах И. А.Оботуровой
[26] и А. А.Туровской [53], позволила выдвинуть новое предположение о том, что в
коллективе должны обнаружиться социально-психологические феномены, качественно
отличающиеся от тех, что проявляются в диффузных группах. Сущность этих отличий —
в неодинаковом характере взаимодействий и взаимоотношений между индивидами в
данных разновидностях малых групп. В диффузной группе определяющими являются
непосредственные отношения и взаимодействия между индивидами (эмоциональные
контакты, податливость или сопротивление групповому давлению,

Психофизиологическая совместимость и т. п.), а в коллективе — взаимодействия и взаимоотношения людей, опосредствованные целями, задачами и ценностями совместной деятельности. Так зарождалась стратометрическая концепция

05.10.2012


134

А. В.Петровского, преобразованная потом в теорию деятельностного опосредствования межличностных отношений.

К числу социально-психологических феноменов, которые исследовались вслед за коллективистическим самоопределением, относилась групповая сплоченность. В работах американских социальных психологов (Р. Бейлс, Д. Картрайт, А. Зандер) методики измерения групповой сплоченности опирались на гипотезу о том, что между количеством, частотой и интенсивностью коммуникаций в группе и ее сплоченностью существует прямая связь, а именно: количество и сила положительных или отрицательных выборов свидетельствуют об определенном уровне сплоченности. В лаборатории психологии личности первой работой, посвященной этой проблеме, была диссертация В. В.Шпалинского, в которой ставилась задача, не отрицая значения количественных коммуникативных выборов, определить влияние на групповую сплоченность таких характеристик коллектива, как система его ценностных ориентаций и отношение к цели деятельности [58], [33]. Выявленный показатель групповой сплоченности, получивший название ценностно-ориентационное единство группы (ЦОЕ), позволял определить уровень, или степень совпадения оценок и позиций членов группы по отношению к объектам (лицам, идеям, задачам и событиям), наиболее значимым для группы в целом.

Исследование сплоченности группы как ее ценностно-ориентационного единства было продолжено в нескольких направлениях. В первом (работы Л. Э.Комаровой [14], Р. С.Немова ([23], [24]), Ю. В.Янотовской ([61], [62]) изучалось влияние на показатели ЦОЕ уровня развития группы и эффективности ее деятельности. Было выявлено свойство, условно названное исследователями социальной апперцепцией, т. е. способностью направлять внимание группы на оценку тех личностных качеств, которые детерминированы содержанием совместной деятельности членов группы; кроме того, было показано, что группы с более высоким уровнем ЦОЕ в ситуации совместной деятельности проявили себя как группы более эффективные, чем группы с низким уровнем ЦОЕ.

Диссертационное исследование Т. Б.Давыдовой было направлено на проверку гипотезы о том, что между сплоченностью коллектива как его ЦОЕ и уровнем (КС) должна существовать закономерная связь. Было показано, что эта связь определяется особенностями коллектива как общности людей, где отношения

138

Опосредствуются социально-значимым и личностно-ценным содержанием совместной деятельности: в группах с высоким уровнем ЦОЕ феномен КС наблюдался у 66–87,5% членов коллектива, а в группах с низким уровнем сплоченности выраженность КС была существенно ниже, и конформность повышалась [7].

Выполненный цикл исследований привел в результате к пересмотру фактически существовавшей концепции малых групп, которая выступала методологической основой многих социально-психологических экспериментов. А. В.Петровский обобщил результаты исследований своих сотрудников и предложил стратометрическую концепцию интрагрупповой активности в коллективах. В концепции выделялись группы различного уровня развития на основе двух критериев: 1) наличия или отсутствия опосредствования межличностных отношений содержанием групповой деятельности (таким образом, диффузные группы отделяются от других более высоко - развитых групп); 2) общественной значимости групповой деятельности (это дает возможность выделить

05.10.2012


134

Коллектив среди других высокоразвитых групп). На рис. 1 представлена графическая модель этого двухкоординатного пространства, в котором располагаются группы разного уровня развития: по оси абсцисс располагается вектор «С», означающий степень опосредствования межличностных отношений; по оси ординат вверх идет вектор «А», означающий социально-ценную деятельность, вниз идет вектор «В», означающий асоциальную и даже антисоциальную деятельность. В пространстве этого графика цифрами обозначены группы: I — это группа, имеющая необходимые признаки высоко сплоченного коллектива (максимальный уровень социально-ценной деятельности опосредствующей межличностные отношения); II — группа, имеющая высокий уровень опосредствования взаимоотношений, но занимающаяся антиобщественной деятельностью (банда, мафия и т. п.); III — объединенная узколичной выгодой группа, которая характеризуется минимумом коллективистического самоопределения, а также тем, что взаимоотношения в ней не опосредствуются социально-ценной групповой деятельностью; IV — группа, например, недавно созданная; может характеризоваться высоким уровнем развития социальных ценностей, но пока — слабой выраженностью коллективистического самоопределения; V — типичная диффузная группа, где на нулевой отметке оказываются и социальная ценность опосредствующих факторов, и степень их выраженности в системе межличностного взаимодействия.

КОНФЕРЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ АССОЦИАЦИИ ПСИХОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ

Теоретическим основанием стратометрической концепции А. В.Петровского была идея, впервые в отечественной психологии сформулированная Л. С.Выготским, а затем развивавшаяся в теории деятельности А. Н.Леонтьева. Согласно этой идее, основные особенности психических свойств человека имеют опосредствованный характер. Функцию опосредствования обеспечивает использование знаков, с помощью которых происходит овладение поведением, его социальная детерминация. Применение знаков, т. е. переход к опосредствующей деятельности, в корне перестраивает, усиливает и расширяет систему психической активности. Эта идея оказалась плодотворной для многих отраслей психологической науки, в том числе и для социальной психологии.

139

В русле стратометрической концепции развернулся большой блок исследований различных социально-психологических феноменов, в том числе связанных с деятельностной стороной групповых отношений. Исследование ценностно-ориентационного и предметно-ценностного единства (эта работа была выполнена в МГУ им. М. В.Ломоносова А. И.Донцовым [8], в то время аспирантом Г. М.Андреевой) не исчерпывало характеристику сплоченности коллектива, и в лаборатории было обращено

05.10.2012


134

Внимание на такой аспект групповой сплоченности, как совместимость.

Одной из первых работ, связанных с поиском основы психологической совместимости в условиях коллективной деятельности, была диссертация В. В.Авдеева [2]. В ней изучалась групповая сплоченность как согласованность функционально-ролевых ожиданий, т. е. представлений участников совместной деятельности о том, что именно и в какой последовательности должен делать каждый из членов коллектива при реализации общественно значимой, единой для всех цели. Было обнаружено, что несогласованность функционально-ролевых ожиданий часто приводит к конфликтам. Но главное — было показано, что изучение только согласованности функционально-ролевых ожиданий не позволяет увидеть отличие коллектива от любой другой высокоразвитой группы. Это заставило вновь вернуться к представлению о ЦОЕ как основному и важнейшему нравственному показателю сплоченности коллектива. ЦОЕ стали рассматривать не только как результат совпадения ориентаций в некотором объекте (цель, задача, руководство и т. п.), но и как отношение друг к другу с единой нравственной позиции. Здесь наиболее ярко проявился феномен «возложение ответственности в случае успеха или неудачи совместной деятельности». Этот феномен широко исследовался в экспериментальных работах зарубежных авторов и ряда отечественных ученых (Г. М.Андреева, А. А.Бодалев). С позиций стратометрической концепции его изучала Л. А.Сухинская, которая показала, что характер возложения ответственности зависит от уровня развития группы: в коллективах он носил объективный характер вне зависимости от успеха или неудачи совместной деятельности; в диффузных группах, напротив, успех оцениваемые субъекты зачастую приписывали себе, а неудачу возлагали на других [51].

Итогом этой серии экспериментальных исследований был вывод о том, что сплоченность и совместимость членов диффузной группы и коллектива образуют своего рода уровневую иерархию. В диффузной группе сплоченность выступает как интенсивность коммуникаций в группе, а совместимость — как наличие взаимных социометрических выборов, как психофизиологическая совместимость характеров и темпераментов, согласованность сенсомоторных операций при выполнении действий и т. п. Сплоченность здесь — необходимое условие для интеграции индивида в группу, в которой межличностные отношения минимально опосредствованы содержанием и ценностями социальной деятельности. Эти параметры, необходимые и достаточные для диффузной группы, оказывались не достаточными для групп высокого уровня развития, в которых высший уровень сплоченности и совместимости его членов выступает в форме предметно-целевого и ценностно-ориентационного единства, с одной стороны, и коллективистской идентификации и адекватности возложения ответственности — с другой.

Одновременно с этими исследованиями в лаборатории психологии личности изучались феномены референтности (исследования Е. В.Щедриной [59]) и действенной групповой эмоциональной идентификация (термин В. А.Петровского). Понятие референтной группы было введено еще Г. Хайменом, занимавшимся в 1930-е гг. исследованием социального статуса, и означало группу, с которой человек себя сравнивает и которая

140

Служит точкой отсчета для оценивания человеком самого себя и других людей. В работе Е. В.Щедриной проблема исследовалась не со стороны группы, а со стороны субъекта,

05.10.2012


134

Который выбирает из множества окружающих его людей тех, кого он наделяет особым, субъективно важным для себя качеством, особой атрибутивной характеристикой — референтностью. Понятие референтности с позиции теории деятельностного опосредствования описывает избирательную ориентированность субъекта в кругу значимых для него лиц и групп. Референтность здесь выступает как форма проявления особых субъект-субъект-объектных отношений, в которых связь с Другим является опосредствующим звеном отношения субъекта к значимому для него объекту. Отсюда «значимый другой» в самом деле становится своего рода зеркалом, в котором отражается сам индивид и все то, что его окружает. Исследование явлений референтности с помощью оригинальной методики референтометрии позволило подтвердить гипотезу о наличии в каждом коллективе особой системы предпочтений и выборов. В отличие от социометрической процедуры Дж. Морено, основанием выбора здесь оказываются не симпатии/антипатии, а ценностный фактор. В экспериментах было также показано, что кроме выделенных Дж. Морено формальной и неформальной структур в группах существует еще одна неформальная структура — референтометрическая, значение которой может быть чрезвычайно важно для понимания внутренней картины групповой жизни.

Одновременно с референтностью в лаборатории изучалась действенная групповая эмоциональная идентификация (ДГЭИ). Концептуальный план и методика ее исследования были предложены В. А.Петровским [39]. Экспериментально этот план воплотился в работах А. И.Папкина [27], а затем М. А.Туревского [52], В. В.Абраменковой [1], А. С.Горбатенко [6], Л. П.Хохловой [56]. Теоретическую основу исследований составляла попытка различения двух взаимосвязанных, но не тождественных аспектов групповой активности: группового взаимодействия и групповых взаимоотношений. В качестве одного из объектов такого исследования выступала эмоциональная идентификация члена группы с группой в целом. Ближе всего к содержанию понятия «эмоциональная идентификация» находится понятие «сопереживание», или эмпатия. Изучением эмпатии давно занимались зарубежные психологи, при этом сопереживание рассматривалось ими как пассивное сочувствие, за которым не было действенного начала, т. е. не было попытки устранить фрустрирующее воздействие. Отсюда возникло предположение, что в группах высокого уровня развития в особых условиях совместной деятельности проявляются отношения эмоциональной идентификации, отличные от простого сопереживания. Гипотеза исследования состояла в том, что в группах разного уровня развития групповое поведение, обнаруживающее скрывающиеся за ним межличностные отношения, в случаях интегрального и парциального санкционирования будет качественно различно, причем эти различия доступны для измерения. Результаты экспериментов подтвердили существование эмоциональной идентификации как специфического социально-психологического феномена, свидетельствующего о способности группы к сопереживанию с любым ее членом, а также возможность измерить уровень развития эмоциональных личных отношений в группе. Другой важный вывод касался того, что в группах, по типу близких коллективам, существуют наиболее благоприятные условия для возникновения эмоциональной идентификации, тогда как в диффузных группах она либо слабо выражена, либо вовсе отсутствует.

В последующих исследованиях было также обнаружено, что в группах высокого уровня развития, в противовес диффузным группам, размер группы и социальный статус не влияют на

141

05.10.2012


134

8


Интенсивность ДГЭИ. Более того, оказалось, что с развитием в группе коллективистских ценностей начинает отчетливо проявляться гуманное отношение людей друг к другу, снижается агрессивность, эмоциональная холодность и т. п.

Кроме исследования основных феноменов групп и коллективов в лаборатории, под руководством А. В.Петровского была выполнена серия работ по теме лидерства. В 40–50-х гг. ХХ в. этой теме на Западе было посвящено большое количество исследований, на основе которых сформулированы теории и типологии лидерства. Главные из них — это: 1) теория лидерства как функции группы (Д. Хоманс), в которой лидер понимался как лицо, в наибольшей степени отвечающее ожиданиям группы; 2) теория лидерства как функции ситуации (Р. Бейлс, Т. Ньюком, А. Хейр, Ф. Фидлер), получившая наибольшее распространение в 1970–1980-х гг. (в соответствии с этой теорией в группе выделяется два типа лидеров — эмоциональный и инструментальный; ситуация может порождать множество лидерских функций и соответственно выдвигать множество ситуативных лидеров, но может быть и универсальный лидер, обеспечивающий многоплановую деятельность группы, а также, в зависимости от содержания деятельности, лидер — генератор идей, лидер — исполнитель и т. д.); 3) типология лидерства, идущая от теории поля К. Левина, Р. Липпита и др., где за основу классификации принимается стиль руководства: авторитарный, попустительский, демократический, либеральный. Эти подходы в отечественной психологии критиковались в основном за прямолинейность и неправомерные попытки перенести результаты лабораторных экспериментов в живую практику.

Обращение к принципу деятельностного опосредствования межличностных отношений могло, по мнению А. В.Петровского, внести новое содержание в теорию лидерства, дать новые объяснения уже известным фактам. Наряду с выделенными Ф. Фидлером переменными (стиль лидерства, ситуация его реализации), характеризующими состояние лидера в группе, было предложено учитывать третью переменную — уровень развития группы. Была высказана гипотеза, что один и тот же стиль руководства и одна и та же ситуация могут вести как к эффективной, так и к неэффективной деятельности лидера, и зависеть это будет от того, в какой степени поведение лидера детерминировано уровнем развития группы.

Эта идея проверялась в работах А. С.Морозова [20], М. И.Фроловой [55], В. А.Зозуля [11]. Результаты исследований показали, что индивидуально-психологические особенности лидера или руководителя не влияли на эффективность управления группой; однако контраст составили данные по шкалам «коллективистская направленность» и «деловые качества», обнаружившие значимые различия для диффузных групп и коллективов. Второй вывод касался того, что самооценка группы и оценка ее руководителем фактически никогда не совпадают: оценка эффективным руководителем своей группы была несколько завышена, а у неэффективного — занижена, и это всегда имело для нее негативные последствия.

Идея различения групп по уровню их развития оказалась очень продуктивной при исследовании не только групповых феноменов, но и реальной деятельности групп, в том числе эффективности этой деятельности.

Западные социальные психологи традиционно различали группы по размеру, интенсивности коммуникаций, времени существования, типу лидерства, степени сплоченности, композиции и т. д., используя в качестве промежуточных переменных психологические феномены групповой интеграции и дифференциации, но никак не уровень развития группы. В их лабораторных исследованиях использовались диффузные

05.10.2012


134

Группы, а полученные результаты они переносили на реально действующие сообщества. В теории

142

Деятельностного опосредствования предлагалась иная система содержательных детерминант групповых процессов, включающая оппозицию высокоразвитых групп, в том числе диффузным группам, например, в работах Р. С.Немова ([22], [23]), Ю. В.Синягина [47], Л. А.Карпенко [12], А. Я.Галвановских [24] было показано, что размер группы и интенсивность коммуникаций не определяют однозначно эффективность деятельности группы, и что этим классическим характеристикам малой группы отводится роль факторов, опосредствуемых содержанием совместной деятельности, в том числе КС, ЦОЕ, мотивацией межличностных выборов, наличием или отсутствием референтности и др. Было также показано, что уже на уровне диады фиксируются многие феномены межличностных отношений, выявляются принципиальные различия в функционировании двух людей в зависимости от того, связывает ли их общая цель и совпадают ли их ценностные ориентации.

В экспериментальных работах, проводимых с позиций теории деятельностного опосредствования, все более явно высвечивались вопросы, связанные с психологическими аспектами личности и ее взаимодействием со средой. Становилось понятным, что личность нельзя рассматривать только как устойчивую инвариантную структуру, входящую в социальную группу и противостоящую группе. При включении личности в разное социальное окружение поведение ее меняется. В результате была сформулирована гипотеза о том, что в личности индивидуально-типическое выступает как социально-психологическое, т. е. в личностном проявляется групповое, в групповом — личностное. В работах Л. А.Глазовой [5] и Е. В.Романиной [45] эта идея была проверена применительно к внушаемости как свойству личности и к КС как феномену межличностных отношений в группе. Экспериментально было доказано, что члены группы высокого уровня развития, независимо от степени выраженности внушаемости как черты характера, в ситуации выявления КС обнаружили неподатливость групповому давлению, готовность и способность защищать коллективные ценности. Ничего подобного не наблюдалось в диффузных группах.

Последующие экспериментальные работы лаборатории психологии личности все в большей степени стали выходить за пределы социально-психологической проблематики групп и коллективов и обращаться к исследованию активности личности, ее влиянию на групповые процессы. Это означало не смену предмета исследования, а его расширение, поскольку исследование личности, по мнению А. В.Петровского, неотделимо от изучения группы, в которой личность действует.

ИССЛЕДОВАНИЯ ПСИХОЛОГИИ РАЗВИВАЮЩЕЙСЯ ЛИЧНОСТИ

В вышедшей в 1979 г. коллективной монографии «Психологическая теория коллектива» были представлены результаты десятилетней работы лаборатории психологии личности [41]. Исследования продолжались и далее, но с 1981 г. начался новый этап разработки теории деятельностного опосредствования, когда в центре внимания оказалась собственно психология личности, развивающейся в условиях взаимодействия с другими людьми. Принципиально новым в дальнейшей разработке указанной теории стало преодоление альтернативности в трактовке межличностных

05.10.2012


134

Отношений, которые ранее рассматривались как проявления либо феноменов группы, либо свойств личности. В исследованиях лаборатории проверялся тезис о том, как «в личностном проявляется групповое, в групповом — личностное» [42; 6]. Этот тезис требовал проработки понятия «личность».

А. В.Петровский трактовал его как «системное качество, приобретаемое индивидом в предметной деятельности и общении и характеризующее его включенность в социальные отношения» [37; 6].

143

Личность при этом рассматривалась в трех образующих единство аспектах: во-первых, как относительно устойчивая совокупность интраиндивидных качеств, к которым относятся симптомокомплексы психических свойств, образующих структуру характера личности, особенности темперамента, способности и т. д. (интраиндивидный аспект); во-вторых, в результате включенности в межиндивидные связи как носитель взаимоотношений и взаимодействий членов группы (интериндивидный аспект); во всех работах, выполненных на основе теории деятельностного опосредствования межличностных отношений, учитывался именно этот аспект); в-третьих, как «идеальная представленность» индивида в жизнедеятельности других людей, в том числе и за пределами их наличного взаимодействия при активно осуществляемых человеком деятельностных преобразованиях интеллектуальной и аффективной сферы личности других людей (метаиндивидный аспект). Третий аспект рассмотрения основан на концепции персонализации и методе отраженной субъектности, разработанных В. А.Петровским [37], [38], [42].

Итак, личность, по мнению А. В. и В. А.Петровских, может быть осмыслена тремя способами: интраиндивидно, интериндивидно и метаиндивидно. «Каждым из способов задается определенный психологический аспект изучения личности. Однако лишь через единство этих аспектов раскрывается строение и структура личности. Личность индивида, опосредствуемая социальной деятельностью, получает идеальную представленность в других людях, в его связях с ними, наконец, в нем самом как члене социального целого. При этом главной, определяющей характеристикой личности является ее активность, которая при интраиндивидной атрибуции проявляется в выходе за рамки ситуативных требований и ролевых предписаний, т. е. в феноменах «надситуативной», «сверхнормативной» и «надролевой» активности» [41; 15–16]. При интериндивидной атрибуции — в поступках, социальных актах; при метаиндивидной атрибуции — в деяниях, т. е. реальных вкладах индивида в других людей. Данный подход к пониманию психологии личности строится на гипотезе о наличии у индивида особой потребности — быть личностью. Эта не всегда осознаваемая потребность (ее можно назвать также потребностью в персонализации) обеспечивает активное включение индивида в систему социальных связей, но вместе с тем детерминирована социально-деятельностными связями, складывающимися помимо воли индивида [42; 16].

На основе данного подхода к предмету психологии личности была развернута серия исследований, позволившая не только разработать новые методики, но и дать иную трактовку таким вопросам, как: соотношение личности и социальной роли, реальная структура личности, актуальное и потенциальное в личности, персонализация и социализация индивида, индивидуально-типическое и социально-психологическое в личности, самоутверждение и социальное признание личности, «групповое» в личности и «личностное» в групповом, и т. д.

05.10.2012


134

Развивая далее этот подход, А. В.Петровский [28] предложил обобщенную модель развития социально зрелой личности и периодизацию этого развития в онтогенезе. Модель представляла собой многоступенчатую схему периодизации с выделенными эрами, эпохами, периодами, фазами формирования личности (рис. 2).

Предложенная концепция развития личности в онтогенезе предполагала осуществление долговременной программы исследований, направленных на проверку ее основных положений. Эти исследования частично были осуществлены в работах В. В.Абраменковой [1], А. В.Воробьева [4], И. П.Гуренковой [40], И. Г.Дубова [9], А. К.Ерофеева [10], М. Ю.Кондратьева [15], И. Б.Котовой [60, ч. 3; 53– 54], А. Л.Крупенина [18], Е. И.Кузьминой [60, ч. 1; 62–63], З. В.Кузьминой [19], И. Е.Нелисовой [21], А. Б.Николаевой [25],

144

Е. И.Рогова [44], Т. В.Снегиревой [48], М. А.Сомова [49], И. Д.Стойкова [50], Е. Ю.Увариной [54], Я. В.Шараги [57], Ю. В.Янотовской [60, ч. 2; 121– 123] и др. Эксперименты проводились в основном в школьных коллективах, где исследовались, с одной стороны, взаимоотношения в детской и юношеской среде («ученик — ученик»), а с другой — развивающие личность отношения «педагог — ученик». Так, например, в работе В. В.Абраменковой [1], посвященной изучению роли совместной деятельности в проявлении гуманности к сверстнику, было показано, что эти отношения развиваются от непосредственных реакций (5–6-летние дети) к гуманным установкам (10–13-летние дети) через опосредствование этих отношений содержанием совместной деятельности. При этом возникновение гуманных отношений знаменует собой этап открытия ребенком другого Я и формирования у него способности увидеть себя чужими глазами. В возрасте от пяти (старшие подготовительные группы детского сада) до восьми лет (II класс школы) происходит зарождение феномена коллективистской идентификации, т. е. на него приходится начальная фаза персонализации — фаза адаптации, выступающая в форме присвоения «вклада» группы. В период от 9 до 13 лет фаза адаптации в развитии личности ребенка переходит в фазу индивидуализации. Результаты исследований В. В.Абраменковой, оформленные впоследствии в концепцию социальной психологии детства, привели к выводу, что ключ к пониманию личности ребенка находится не в сфере его индивидуального сознания, не в безличном ролевом описании его деятельности, а в системе общественных отношений, в социальных группах, в мире значимых для него людей.

05.10.2012


134 12

КОНФЕРЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ АССОЦИАЦИИ ПСИХОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ

В работах Ю. В.Янотовской [60, ч. 2; 121–123] и И. Г.Дубова [9] изучалась мера персонализации творческих учителей в учениках. Использовался ассоциативный эксперимент, результаты которого показали, что в присутствии творческих учителей оригинальность ассоциаций учеников

145

Существенно возрастала. Аналогичные результаты были получены в исследовании А. В.Воробьева [4], который использовал в своем эксперименте фотопортреты учителей. Выяснилось, что предъявление портретов одних учителей не вызывало изменений в добросовестности учащихся, а портреты других учителей стимулировали добросовестную работу; в то же время обнаруживались и такие учителя, воздействие которых ухудшало результаты деятельности учащихся. В исследовании А. Л.Крупенина [18] на очень большой выборке (более 900 испытуемых) было показано, что уровень стремления к риску у испытуемых существенно повышался при контакте с авторитетным для них исследуемым, и оставался неизменным с отклонениями в ту или другую сторону, если участники были не знакомы между собой. Аналогичные результаты были получены в работе Е. И.Кузьминой [60, ч. 1; 62–63], посвященной динамике перцептивной деятельности в условиях персонализации. Эксперимент проводился с использованием перцептивных иллюзий (фигуры Г. Каниззы), и его результаты подтвердили, что присутствие значимого другого лица отражается на характере переживания иллюзии. В совместном исследовании В. А.Петровского и И. П.Гуренковой в эксперименте использовался фрустрационный тест Розенцвейга, в рисунки которого вставлялись

05.10.2012


134

Контуры третьего лица. Результаты выявили изменение направленности агрессии в зависимости от того, с кем испытуемый ассоциировал дополнительную фигуру в тестовом рисунке.

Анализ экспериментов позволил сделать вывод, что сущность персонализации заключается в действенных преобразованиях интеллектуальной и аффективно-потребностной сфер личности другого человека, которые происходят в результате так называемого идеального воздействия персонализирующегося индивида. А. В.Петровский и В. А.Петровский показали также, что понятия «индивид» и «личность» не являются тождественными, в результате чего могут обнаруживаться различные парадоксы персонализации [31]. Например, теоретически возможно существование индивида, не реализовавшего себя как личность (ситуация, когда индивид в силу каких-то обстоятельств оказался исключенным из социального взаимодействия). С другой стороны, возможно существование личности (или иначе квазиличности) вне (или без) индивида (например, любые мифологические персонажи); при этом преобразующее влияние исторической квазиличности может оказаться не менее действенным, чем влияние иного реально жившего человека. Еще примеры: возможна деперсонализация творца (например, архитектора, изобретателя и т. п.), когда продукт труда отчуждается от его создателя; или возможна ситуация, когда персонализация происходит посредством присвоения плодов чужого труда. Таким образом, персонализация может быть следствием не только приписывания себе чужих заслуг, но и «трансляции» своих недостатков и ошибок кому-нибудь другому. Еще один парадокс связан с проблемой личного бессмертия: если личность не сводится к ее представленности в конкретном человеке и продолжается в других людях, то со смертью человека личность не исчезает полностью. С помощью феномена персонализации объясняются многие переживания людей, вызванные трагичностью разрыва между сохраняющейся у них персонализацией человека и тем, что он физически уже не существует. В подобной ситуации целостная структура личности оказывается разрушенной, сохраняется лишь одно звено — отраженная субъектность индивида как результат его персонализации.

Дальнейшие исследования показали, что человека характеризует разная степень выраженности потребности и способности к персонализации. В работах М. Ю.Кондратьева [15], Е. И.Рогова [44], М. А.Сомова [49], И. Д.Стойкова [50] и др. Было выявлено, что полноценное и социально-позитивное проявление способности к персонализации обнаруживается только в общностях высокого уровня

146

Социально-психологического развития, тогда как в группах низкого уровня развития персонализация одного человека может оказаться причиной деперсонализации остальных людей.

Все эти исследования послужили основанием для выстраивания модели развития личности, которая представляла собой описание закономерностей и этапности вхождения человека в новую относительно стабильную социальную среду, интеграцию в ней через адаптацию и индивидуализацию, принятие человеком новых социальных ролей, профессионализации и творческого роста личности, шире — определения личностью своего места в системе общественных отношений [31].

Завершая обзор почти 20-летней работы лаборатории психологии личности, можно констатировать, что на базе теории деятельностного опосредствования межличностных отношений в группах, концепции персонализации и психологической концепции

05.10.2012


134

14


Развития личности сложилась активно действующая научная школа А. В.Петровского. Здесь уместно также отметить, что в рамках указанной теории понятие «коллектив» не включало идеологической составляющей, столь характерной для бытовой лексики и пропагандистской литературы советской (доперестроечной) действительности.

90-е гг. ХХ в., изменив социальную ситуацию в стране, внесли изменения в жизнь и работу большинства научных сообществ, в том числе и в жизнедеятельность лаборатории психологии личности. Многие сотрудники и аспиранты лаборатории продолжили свою научную деятельность уже вне стен Психологического института, возглавив научные лаборатории, кафедры в вузах, занимаясь преподаванием и исследованиями, защитили докторские диссертации, руководили кандидатскими работами уже своих учеников. В 1991–1992 гг. в русле общегосударственных изменений начался процесс перестройки и в сфере науки. А. В.Петровскому было поручено разработать концепцию преобразования Академии педагогических наук СССР в Российскую академию образования. В 1992 г. А. В.Петровский был избран Президентом РАО. Чрезвычайная занятость работой по реорганизации академии не позволяла ему уделять достаточное внимание руководству научными исследованиями и потому резко сократившаяся лаборатория в 1993 г. была преобразована в группу психологии личности, задачи которой постепенно начали меняться, ее проблематика сместилась на изучение генеза и феноменологии развивающейся личности в современном обществе, а работа Л. А.Карпенко, кроме того, была с 1993 г. связана с созданием «Российской психологической энциклопедии», идея издания которой принадлежала А. В.Петровскому и М. Г.Ярошевскому.

КОНЦЕПЦИЯ РОССИЙСКОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ. ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ПСИХОЛОГИИ

Радикальные изменения социально-политической ситуации 1990-х гг. оказали мощное влияние не только на государственное устройство, но и на всю духовную жизнь страны. Освободившись от политического давления и идеологических догм, научное сообщество оказалось в некотором идейном вакууме, для преодоления которого необходимо было заняться пересмотром существовавших методологических и теоретических позиций. Не в последнюю очередь это касалось психологии, которая пострадала не только от идеологического насилия, но и от репрессивного отношения к себе как науке.

Одним из первых к историко-методологическому переосмыслению развития психологической науки обратился А. В.Петровский. В 1990-е гг. он начал разрабатывать особое направление — политическую историю психологии, предметом которой является развитие психологической науки в зависимости от политической конъюнктуры, которая складывалась в государствах тоталитарного и посттоталитарного типа [35], [30]. Касаясь

147

Истории развития психологии в России, А. В.Петровский отмечает, что с середины 20-х гг. ХХ в. оно носило драматический характер: «В условиях тоталитарного режима культивировалась версия об “особом пути” марксистской психологии как “единственно верной” отрасли знания» [30; 8] и на протяжении нескольких десятилетий психология не имела возможности свернуть с него. Движение по нему привело в 1930– 1950-е гг. к репрессированию психологической науки (разгром педологии, психотехники), застою в разработке теоретических проблем психологии, отказу от использования диагностических

05.10.2012


134

Методов при изучении психики и личности человека, существенному торможению разработки прикладных отраслей психологии, а также социальной психологии и психологии личности. В конце 1940-х — начале 1950-х гг. реальной была угроза замены психологии физиологией высшей нервной деятельности и возможного объявления психологии псевдонаукой или лженаукой. Осторожное и частичное возрождение в России психологической науки, отмечает А. В.Петровский, началось с конца 1950-х гг. Можно констатировать, что только с 1990-х гг. психология в России свернула с «особого пути» и вновь влилась в мировую психологическую науку.

Следует также отметить, что «особый марксистский подход» отразился не только на развитии тех или иных отраслей психологии, но и на теоретических положениях некоторых ее направлений, в том числе смысловом содержании ряда понятий, категорий, объяснительных принципов и т. п. Эта ситуация побудила обратить внимание на справочную психологическую литературу, которая также нуждалась в освобождении от влияния политических и идеологических доктрин, особенно учитывая тот факт, что в 1985 и 1990 гг. под общей редакцией А. В.Петровского и М. Г.Ярошевского были изданы два «Психологических словаря» [17], [43].

Словарно-энциклопедическая деятельность представляла собой особое направление в рамках научной школы А. В.Петровского. В 1992 г. он совместно с М. Г.Ярошевским принял решение создать на базе издававшихся ранее словарей Российскую психологическую энциклопедию (РПЭ). Для осуществления этой масштабной идеи в 1993 г. в ПИ РАО был создан ВНИК РПЭ, получивший финансовую поддержку РАО. Однако в 1995 г. в связи с сокращением государственного финансирования РАО все ВНИКи были закрыты и работа над энциклопедией, естественно, затормозилась. Тогда было принято решение на базе незавершенной энциклопедии создать психологический словарь, включив в него новейшие теоретические и практические исследования, а также отредактировать ряд статей в соответствии с произошедшими политическими и идеологическими изменениями. В 1998 г. эта работа была завершена [16].

Нельзя сказать, что работа над психологической энциклопедией была совершенно остановлена. В лаборатории она трансформировалась в особое направление, связанное с анализом понятийных полей, которые представляли собой семантические пространства терминологической развертки различных направлений психологии [13]. Продолжающаяся составительская и редакторская работа над энциклопедией, совместные обсуждения авторских статей послужили толчком к дальнейшему разворачиванию теоретической и методологической работы по осмыслению языка психологии и историко-теоретическому обобщению развития психологии как научного знания. Одновременно в лаборатории с 1996 г. развертывались исследования, связанные с проблематикой теоретической психологии, предметом которой выступала рефлексия психологической науки. Ни одна из общепсихологических теорий, по мнению А. В.Петровского, не могла заявить о себе в качестве теории, действительно общей по отношению к совокупному психологическому знанию, поскольку тогда она изначально должна была быть ориентирована на построение

148

Подобной системы научного знания. При этом само понятие «теоретическая психология» встречается в трудах многих авторов, ее элементы включены в контекст как общей, так и прикладной психологии; кроме того, анализу подвергались различные аспекты, касающиеся природы и структуры психологического познания, а в кризисные периоды

05.10.2012


134

Развития психологии обострялась и ее саморефлексия. Так, в конце XIX — начале XX в. разгорелись дискуссии по поводу того, на какой способ образования понятий должна ориентироваться психология — на тот, что принят в науках о природе, либо на тот, что относится к культуре. В дальнейшем с различных позиций обсуждались предметная область психологии в отличие от других наук и ее специфические методы. Неоднократно затрагивались и темы соотношения теории и эмпирии, эффективности объяснительных принципов, используемых в спектре психологических проблем, значимость и приоритетность самих этих проблем и т. п. Тем не менее до конца 1990-х гг. собственные составляющие теоретической психологии не выделялись из содержания различных отраслей психологии, где они существовали с другим материалом (понятиями, методами изучения, историческими сведениями, практическими приложениями и т. п.). Все эти идеи были изложены А. В.Петровским совместно с М. Г.Ярошевским в 1998 г. в книге «Основы теоретический психологии» [35].

В 1999 г. А. В.Петровский оставил административную работу в РАО и сосредоточился исключительно на научно-исследовательской и учебной деятельности. Работая консультантом ректората Университета РАО (УРАО), А. В.Петровский обратил внимание на проблемы, связанные с разработкой образовательных программ для кафедр факультета и недостаточной обеспеченностью их методической и учебной психологической литературой. В этой связи у него возникла мысль о создании серии словарей, соответствующих профилю кафедр факультета психологии УРАО, и учебника по теоретической психологии.

Отличительной особенностью этого учебника (первое издание которого вышло в 2001 г. [36]), является включение написанного совместно с В. А.Петровским раздела, посвященного новому подходу к категориальному строю психологии. На основании философских идей В. С.Соловьева авторы предложили принцип построения категориальной системы, предполагающий постоянные переходы категорий психологии от сущности к явлению и от явления как новой сущности к новым явлениям. Это позволило разработать матрицу, включающую 35 категорий и характеризующую психосферу как результат встречной детерминации биосферы и ноосферы (биологические и культурно-исторические детерминанты) [32].

А. В. и В. А.Петровские считают, что каждая из категорий этой матрицы может стать основанием для порождения частных психологических теорий, т. е. быть основанием для построения отдельной теории среднего уровня (по Парсонсу), но ни одна из них не может претендовать на то, чтобы стать общетеоретической «клеточкой» (по Л. С.Выготскому), из которой бы выстраивалась общая теория психологии. При этом уточняется, что в матрице категорий вполне возможны изменения, но это не означает, что изменится логика построения подобной категориальной системы. Имеется в виду неизменность определяющих принципов взаимосвязи категорий: 1) восхождение от абстрактного к конкретному посредством синтезирования системообразующих (ядерных) и оформляющих категорий; 2) сущность как явление и явление как сущность; 3) встречная детерминации психосферы со стороны биосферы и ноосферы.

*

Подводя итог 30-летнему развитию научных исследований лаборатории психологии личности ПИ РАО, можно уверенно говорить о состоявшейся научной

149

05.10.2012


134

17


Школе А. В.Петровского. Безусловным достижением школы является разработка теории деятельностного опосредствования межличностных отношений, смысл которой состоит в распространении принципа деятельности, представляющего собой центральное звено общепсихологического понимания человека, на сферу социальной психологии. Ввод категории деятельности позволил доказательно, через многочисленные экспериментальные исследования, изменить понятийный строй всего социально-психологического знания. Другими важнейшими достижениями школы являются исследование психологии развивающейся личности в контексте теории деятельностного опосредствования и разработка концепции персонализации.

1. Абраменкова В. В. Роль совместной деятельности в проявлении гуманного отношения к

Сверстнику у дошкольника: Канд. дис. М., 1981.

2. Авдеев В. В. Социально-психологическое исследование согласованности функционально-ролевых ожиданий в группах: Канд. дис. М., 1979.

3. Бакеев В. А. Экспериментальное исследование психологических механизмов внушаемости:

Канд. дис. М., 1970.

4. Воробьев А. В. Личность учителя в системе межличностных отношений классного коллектива:

Канд. дис. М., 1987.

5. Глазова Л. А. Коллективистическое самоопределение и индивидуально-типические
особенности личности: Канд. дис. М., 1978.

6. Горбатенко А. С. Социально-психологическое исследование отношения к новому члену

Группы: Канд. дис. М., 1980.

7. Давыдова Т. Б. Психологический климат в первичном коллективе как объект социальной

Психологии // Социально-психологические проблемы руководства и управления коллективами / Под ред. А. В.Петровского, А. В.Филиппова, В. Г.Шорина. М., 1974. С. 71–72.

8. Донцов А. И. Проблемы групповой сплоченности. М.: Изд-во МГУ, 1979.

9. Дубов И. Г. Влияние личности учителя на личностные проявления учащихся: Канд. дис. М.,

1985.

10. Ерофеев А. К. Развитие методов исследования уровня притязаний: Канд. дис. М., 1983.

11. Зозуль В. А. Психологические особенности авторитета подчиненного в управленческой
деятельности органов внутренних дел: На материале следственных подразделений: Канд.
дис. М., 1979.

12. Карпенко Л. А. Влияние размера группы на эффективность обучения: На материале обучения иностранным языкам интенсивным методом: Канд. дис. М., 1986.

13. Карпенко Л. А. Методология построения понятийных полей психологии // Ежегодн. РПО. Материлы 3-го Всерос. съезда психологов: В 8 т. Т. 4. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2003. С. 180–182.

14. Комарова Л. Э. Ценностные ориентации личности в коллективах разного уровня развития: Канд. дис. М., 1983.

15. Кондратьев М. Ю. Социально-ролевая детерминация межличностного восприятия в группах трудновоспитуемых подростков и юношей: Канд. дис. М., 1983.

16. Краткий психологический словарь / Ред.-сост. Л. А.Карпенко; под общ. ред.
А. В.Петровского, М. Г.Ярошевского. 2-е изд., расш., испр. и доп. Ростов-н/Д.: Феникс, 1998.

17. Краткий психологический словарь / Сост. Л. А.Карпенко; под общ. ред. А. В.Петровского,
М. Г.Ярошевского. М.: Политиздат, 1985.

18. Крупенин А. Л., Петровский В. А. Межиндивидуальное влияние как фактор активности подростков и юношей // Личность в общении и деятельности: Межвузовский сб. научн. тр. Ульяновск: УГПИ им. И. Н.Ульянова, 1985. С. 100–104.

19. Кузьмина З. В. Исследование особенностей самооценки личности в условиях успеха и неудачи: Канд. дис. М., 1973.

20. Морозов А. С. Психологические проявления личностных взаимоотношений членов группы:

05.10.2012


134

18


Канд. дис. М., 1972.

21. Нелисова И. Е. Личность в условиях совместной учебной деятельности при интенсивном обучении. Канд. дис. М., 1984.

22. Немов Р. С. Критерии и психологические условия эффективности работы коллектива. М., 1982.

23. Немо в Р. С. Социально-психологический анализ эффективной деятельности коллектива. М.: Педагогика, 1984.

24. Немов Р. С., Галвановских А. Я. Уровень развития группы как фактор, влияющий на
взаимосвязь ее величины и успешности // Вопр. психол. 1982. № 2. С. 103–108.

25. Николаева А. Б. Психологические особенности влияния личности воспитателя детского сада на дошкольников. Канд. дис. М., 1985.

26. Оботуров а И. А. Экспериментально-психологическое исследование коллектива: Канд. дис. М., 1974.

27. ПапкинА. И. Психологическое исследование проявлений эмоциональной идентификации
личности в коллективе: Канд. дис. М., 1975.

28. Петровский А. В. Вопросы истории и теории психологии: Избр. труды. М.: Педагогика,
1984.

150

29. Петровский А. В. Некоторые новые аспекты разработки стратометрической концепции группы и коллективов // Вопр. психол. 1976. № 6. С. 34–44.

30. Петровский А. В. Психология в России: XX век. М.: Изд-во УРАО, 2000.

31. Петровский А. В., ПетровскийВ. А. Индивид и его потребность быть личностью // Вопр. философ. 1982. № 3. С. 44–53.

32. Петровский А. В., Петровский В. А. Категориальная система психологии // Вопр. психол. 2000. №5. С. 3–17.

33. Петровский А. В., Шпалинский В. В. Социальная психология коллектива: Учеб пособие для студ. пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1978.

34. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. История и теория психологии: В 2 т. Ростов-н/Д.: Феникс, 1996.

35. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. М.: ИНФРА-М, 1998.

36. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Теоретическая психология: Учеб. пособие для студ. психол. фак. высш. учеб. заведений. М.: Изд. центр «Академия», 2001, 2002, 2003.

37. Петровский В. А. К пониманию личности в психологии // Вопр. психол. 1981. № 2. С. 40–46.

38. Петровский В. А. Принцип отраженной субъектности в психологическом исследовании личности // Вопр. психол. 1985. № 4. С. 17–30.

39. Петровский В. А. Эмоциональная идентификация в группе и способ ее выявления // К вопросу о диагностике личности в группе / Под ред. А. В.Петровского, Т. А.Полозовой. М.: Б. и., 1973. С. 23–32.

40. Петровский В. А., Гуренкова И. П. Новая модификация фрустрационной методики //
Личность в общении и деятельности: Межвузовский сб. научн. тр. Ульяновск: УГПИ им.
И. Н.Ульянова, 1985. С. 37–43.

41. Психологическая теория коллектива / Под ред. А. В.Петровского. М.: Педагогика, 1979.

42. Психология развивающейся личности / Под ред. А. В.Петровского. М.: Педагогика, 1987.

43. Психология: Словарь / Под общ. ред. А. В.Петровского, М. Г.Ярошевского. М.: Политиздат, 1990.

44. Рогов Е. И. Активность подростка в системе коллективных взаимоотношений в спортивных командах: Канд. дис. М., 1985.

45. Романина Е. В. Психологические особенности проявления индивидуально-типического в группах разного типа: Канд. дис. М., 1984.

46. Сафин В. Ф. Динамика взаимооценки и самооценки морально-волевых черт

05.10.2012


134

19


Старшеклассников в зависимости от степени их внушаемости: Канд. дис. М., 1969.

47. Синягин Ю. В. Взаимосвязь успешности групповой деятельности и личностных
особенностей членов группы: Канд. дис. М., 1981.

48. Снегирева Т. В. Процесс социально-психологической адаптации в условиях специализации учебной деятельности: На материале физико-математических школ. Канд. дис. М., 1978.

49. Сомов М. А. Влияние успеваемости школьника на его положение в системе межличностных отношений: Канд. дис. М., 1984.

50. Стойков И. Д. Анализ защитных проявлений личности: Канд. дис. М., 1985.

51. Сухинская Л. А. Атрибуция ответственности в групповой деятельности и характеристики индивида как личности // Личность в общении и деятельности: Межвузовский сб. научн. тр. Ульяновск: УГПИ им. И. Н.Ульянова, 1985. С. 83–91.

52. Туревский М. А. Действенная групповая эмоциональная идентификация и размер группы: Канд. дис. Тбилиси, 1979.

53. Туровская А. А. Экспериментальное исследование коллективистического самоопределения в групповой деятельности: Канд. дис. М., 1976.

54. Уварина Е. Ю. Фасилитация в условиях гетерогенности группы // Личность в общении и деятельности: Межвузовский сб. научн. тр. Ульяновск: УГПИ им. И. Н.Ульянова, 1985. С. 91–96.

55. Фроло ва М .И. Социально-психологические аспекты эффективного руководства спортивным коллективом: Канд. дис. М., 1978.

56. Хохлова Л. П. Межличностное восприятие и проявления действенной групповой
эмоциональной идентификации в юношеских группах: Канд. дис. М., 1980.

57. Шарага Я. Г. Активность самопознания при решении интеллектуальных задач старшими
школьниками: Канд. дис. М., 1987.

58. Шпалинский В. В. Экспериментально-психологическое исследование групповой
сплоченности: Канд. дис. М., 1973.

59. Щедрина Е. В. Исследование явления референтности в системе межличностных отношений:
Канд. дис. М., 1979.

60. Экспериментальные методы исследования личности в коллективе: Тезисы Всесоюзн.
научно-метод. конф. / Под ред. А. В.Петровского, В. А.Петровского. Даугавпилс, 1985. Ч.
1–3.

61. Янотовская Ю. В. Социально-психологические проблемы учебного коллектива // Развитие
познавательной активности студентов / Под ред. А. В.Петровского. Пятигорск, 1982. С.
12–14.

62. Янотовская Ю. В. Экспериментальное исследование самостоятельности в трудовой
деятельности: в условиях профессионально-технического училища и общеобразовательной
школы: Канд. дис. М., 1973.

Поступила в редакцию 27.IV 2004 г.

05.10.2012


136

136