Х СИМПОЗИУМ «СМЫСЛ ЖИЗНИ И АКМЕ: 10 ЛЕТ ПОИСКА»

Симпозиум проведен при поддержке РГНФ, грант № 04-06-14051г.

22–23 апреля в Психологическом институте РАО (Москва) состоялся очередной симпозиум по проблемам смысла жизни и акме. В нем приняли участие 121 человек из Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга, Самары, Самарской области, Белгорода, Волгограда, Томска, Орска, Орла, Ульяновска, Горно-Алтайска, Тульской области, Киева, Нальчика, Кировограда (Украина), Кишинева (Молдова). Среди участников были не только научные работники и преподаватели вузов, но и учителя, студенты, представители общественных и религиозных организаций.

В ходе работы проведено три пленарных заседания и два «круглых стола» («Смысл жизни и акме: 10 лет поиска», «Порождение и постижение смыслов»).

На первом пленарном заседании с приветственным словом к участникам симпозиума обратились зам. директора ПИ РАО С. Б. Малых, зам. директора ИП РАН В. В. Знаков, председатель Московского отделения РПО Д. Б. Богоявленская. Были озвучены интервью с видными учеными — К. М. Гуревичем И В. А. Пономаренко (бывшим директором Института космических исследований), которые поделились своими взглядами на проблемы смысла жизни и акме.

Доклады, сообщения, выступления на «круглых столах» и представленные в письменном виде материалы (см. сборник «Смысл жизни и акме: 10 лет поиска»: В 2 ч. М., 2004) отражали следующие направления в работе симпозиума.

I. Теория и история проблемы смысла жизни и акме.

В докладе А. А. Бодалева И А. А. Деркача (Москва) определены значимые проблемы, решаемые акмеологией: 1) с помощью системного подхода и применения объективных методик выявить и свести в интегральные образования индивидные характеристики человека, которые с высокой долей вероятности позволяют утверждать, что он достиг своего биологического акме; 2) научиться доказательно выявлять на уровне общего, особенного и единичного достижение человеком личностного и субъектного акме.

В. Э. Чудновский (Москва) в своем докладе впервые ввел понятие «личностный фундамент» смысложизненных ориентаций (СЖО), имея в виду определенную совокупность личностных свойств, взаимодействие которых создает благоприятную «психологическую почву» для возникновения и развития СЖО. Способности человека, склонность к труду, адекватное отношение к успехам и неудачам, общение с самим собой обладают как бы «двойным потенциалом»: они значимы не только сами по себе, но и как составляющие того фундамента, на котором возникает психологический механизм смысла существования. Перед психологами стоит задача: построить специальную программу

144

Создания «психологической почвы», способствующей поиску и обретению оптимального для человека смысла жизни.

Рассматривая особенности двухзонального структурного строения смысловой системы личности, В. Г. Асеев (Москва) раскрыл существенные различия зоны обычных, рутинных возможностей и соответствующих достижений — и зоны деятельности в

05.10.2012


143

Пределах функциональных возможностей личности. Высшие достижения личности в психолого-акмеологическом плане следует характеризовать не как максимальные, а как оптимальные, достаточно далеко отстоящие от зоны действительно предельных, но флуктуирующих и неустойчивых функциональных возможностей человека.

В докладе В. В. Знакова (Москва) анализировалось самопонимание субъекта как проблема психологии человеческого бытия. В. А. Толочек (Москва) в русле проблем акмеологии проанализировал известные периодизации психического, личностного и профессионального развития человека. В. И. Меренков (Москва) раскрыл эволюционное значение смысла жизни в настоящее время. В докладе Д. А. Леонтьева (Москва) проблемы смысла жизни рассмотрены в русле теории позитивной психологии. Феномен смысла жизни в глубинной психологии проанализировал П. С. Гуревич (Москва).

II. Соотношение категорий смысла жизни и акме с другими понятиями.

Н. И. Чуприкова (Москва) впервые рассмотрела один из важных психологических аспектов обретения человеком смысла жизни — его связь с глубинной оценочной функцией эмоций. На примерах из мемуарной литературы были представлены факты необычайно сильных эмоциональных переживаний, которые возникают у людей при самых первых встречах с некоторыми объектами и видами деятельности и затем мощно влекут к ним. Таким образом проявляется роль положительной эмоции как сильного оценивающего сигнала, способного еще до всякого сознательного понимания определить выбор жизненного пути человека, траекторию его развития как личности, указать человеку его место в мире.

О построении новой классификации эмоций и чувств при проведении диалогических исследований смысла жизни личности речь шла в сообщении Г. В. Дьяконова (Кировоград). В докладах и выступлениях обсуждалось соотношение категории смысла жизни с понятиями «достоинство» (А. В. Суворов, Москва), «имидж» ( Е. В. Емельянова, Е. А. Петрова, Москва), «творчество» ( Д. Б. Богоявленская, Москва), «профессиональное самоутверждение» ( О. В. Москаленко, Москва), «ценности» ( Л. М. Смирнов, Е. А. Суслова, Москва), «потребность в значимом человеке» ( Н. А. Ананьева, Москва), «динамическая смысловая структура личности» ( О. В. Лишин, Москва), «счастье» ( Н. Д. Творогова, Е. Д. Яхнин, С. М. Бондаренко, П. А. Оганесян, В. И. Аннушкин, Москва), «пространство смысла» (Л. И. Айдарова, Москва), «экологическая альтернатива» ( Д. С. Ермаков, Г. Д. Петрова, Тульская обл.). О смысле формирования саморегулирующейся личности шла речь в докладе Л. Б. Филонова (Москва). Смысл жизни как основной движитель духовного прогресса в человеке рассмотрен А. К. Осницким (Москва) в рамках проблемы самоуправления, а роль неосознанных механизмов самоорганизации в ощущениях оптимальных, или, напротив, бессмысленно протекающих жизненных процессах — О. Н. Родиной И П. Н. Прудковым (Москва).

Значимость исследуемой в акмеологии проблемы изучения людей, которых относят к великим или выдающимся, для формирования высоконравственной личности, воспитания социально активного гражданина своего отечества была обоснована в докладе А. А. Бодалева (Москва). Об изучении интенции самоосуществления и ее влиянии на уровень акмеологической культуры шла речь в сообщении Е. В. Селезневой (Москва).

III. Смысл жизни, акме и профессиональная деятельность.

Значительное число докладов и сообщений посвящено анализу методологических и аксиологических аспектов профессионального труда. Выступающие отметили, что среда профессиональной жизни человека тесно сопряжена со смыслами человеческого существования. Проблеме духовного саморазвития человека-профессионала посвящен доклад А. А. Мелик-Пашаева (Москва). По его мнению, в каждой из областей

05.10.2012


143

Человеческого творчества, в своеобразном аспекте, могут быть представлены вертикальное и горизонтальное измерения духовного роста: сверхличное вдохновение и опыт всеобщности жизни.

О. М. Симановская (Санкт-Петербург) показала, что акмеологический подход к проблеме развития может опираться на теорию самоактуализации. Человек сам ставит цели и сам делает выводы о достижении профессиональных вершин. Но это возможно, если у него сформирована соответствующая регуляторная основа деятельности, включающая понятийную, эмоционально-ценностную и операционную составляющие. М. И. Розенова

145

(Москва) отметила, что самоактуализация чаще всего происходит именно в рамках или на базе профессионального развития. При этом вклад временнóй компоненты в профессиональное акме человека не меньше, чем вклад системы межличностных связей и отношений. И. П. Лотова (Москва) показала, что с акмеологических позиций важны не только процессы самореализации, а еще их направленность. Главным содержанием развития должна стать прогрессивная и гуманистическая (а не эгоистическая) самоактуализация и самореализация личности. С позиций субъектно-акмеологического подхода профессиональную карьеру она рассматривает как особый вид деятельности. Результатом исследования взаимосвязи смысложизненных ориентаций и профессиональной направленности человека посвящено выступление Г. В. Акопова И Н. Л. Быковой (Самара), а анализу понятия «дело жизни» — А. А. Ткаченко (Кировоград). О подготовке специалистов высшей квалификации речь шла в сообщении Л. И. Катаевой И Т. А. Полозовой (Москва). Чтобы обеспечить саморазвитие, самоактуализацию личности, необходимо реализовать акмеологический подход к индивидуализации обучения в системе высшего образования.

Ряд работ посвящен смыслообразующим и акмеологическим аспектам представителей отдельных профессий: учителей (В. Э. Чудновский, Н. В. Соловьева, Н. В. Волкова, Е. ВКиселева, Москва; Д. Ю. Чернов, Орск; В. Р. Пупынин, С. А. Фролова, Н. В. Бражникова, Самарская обл.), госслужащих ( А. С. Мельничук, Москва), медработников (М. Д. Петраш, Санкт-Петербург), военнослужащих первого года службы (Е. А. Луцко, Санкт-Петербург), юристов, медиков, служащих гостиниц (Л. А. Головей, А. А. Корнилова, Санкт-Петербург), временно безработных (С. А. Фролова, Самарская обл.). Исследования, выполненные под руководством В. Э. Чудновского, показали: для повышения значимости педагогической профессии до уровня смысла жизни необходимо «приспособить профессию к собственной индивидуальности».

IV. Смысл жизни и акме — возрастной аспект.

В докладах и сообщениях рассмотрены биологический, динамический интеграционный аспекты проблемы «смысл жизни и возраст». Раскрыта интегрирующая функция смысла жизни в психическом развитии человека: он способствует преобразованию представления субъекта о собственной жизни как совокупности отдельных возрастных этапов в единую линию жизни ( В. Э. Чудновский).

В исследованиях Г. А. Вайзер (Москва) выделены основные этапы возникновения и развития смысла жизни как особого психического образования: этап становления смысла жизни (подростковый возраст и ранняя юность), этап оптимального функционирования смысла жизни (зрелый возраст), этап поддержания (или удержания) смысла жизни (старость). На симпозиуме наибольшее число докладов и сообщений было посвящено

05.10.2012


143

4


Экспериментальным исследованиям первого этапа ( П. С. Лернер, Москва М. А. Мокаева, Нальчик; И. А. Дацишина, Киев; В. Н. Лозоцева И Л. А. Флегонтова, З. В. Голышева, Москва; И. Б. Дерматова, Санкт-Петербург). Особое внимание уделено изучению и формированию смысложизненных ориентаций в контексте личностного и профессионального самоопределения выпускников школ (Т. Г. Цигулева И Т. А. Бирюкова, Волгоград; В. М. Сергеева, С. В. Долматова, Москва).

Результаты экспериментальных исследований, раскрывающих специфику смысловой сферы студентов педагогических вузов, представлены в работах Е. Н. Устюжановой, О. Д. Черкасовой (Москва), Е. Г. Смоляновой (Оренбург), У. Е. Скворцовой И С. А. Богомаз (Томск), Т. К. Поддубной (Белгород). О решении задач взрослыми на смысл жизни шла речь в докладе Л. Б. Волынской (Москва), показавшей, что в середине жизни возникает потребность в переосмыслении прожитого и постановке задач на будущее, человеку необходимо преодолеть кризис идентичности. В. Р. Манукян (Санкт-Петербург) сопоставил нормативные кризисы взрослого человека (30 лет, «кризис молодости», 40 лет, «кризис взрослости»), а Н. А. Грищенко (Санкт-Петербург) раскрыл роль билатерального регулирования как дополнительного контура регулирования энергоинформационной деятельности в период взрослости. Особенности реконструкции жизненных смыслов на поздних этапах онтогенеза в рамках экопсихологического подхода рассмотрены в докладах К. Г. Сердаковой И В. И. ПановА (Самара, Москва).

V. Смысложизненный и акмеологический потенциал социореабилитации и психокоррекции.

В докладе Н. Л. Карповой (Москва) обобщены итоги многолетнего исследования, в ходе которого разрабатывалась методика семейной логопсихотерапии, которая помогает пациенту и его родственникам выстраивать новый, более оптимистический смысл жизни и обусловливает движение к «вершине» личностного развития. В целом сама методика обладает большим смысложизненным и акмеологическим потенциалом.

146

Участники симпозиума проанализировали смысложизненный и акмеологический потенциал социореабилитации и психокоррекции: потеря смысла жизни рассматривается как духовно-нравственный и медико-психологический феномен. Т. И. Пашукова (Кировоград) проанализировала изменения смысла жизни в период кризисных состояний личности, раскрыла содержание индивидуальных и групповых форм психотерапии, позитивный потенциал клиентоцентрированной психотерапии. О возможности построения различных стратегий психотерапии на основе изучения смыслового пространства личности шла речь в сообщении С. К. Нартовой-Бочавер (Москва). Ряд выступлений посвящен разработке методов психокоррекции. Е. Н. Нагога (Москва) рассмотрела проблему психосоматических расстройств, И. А. Чеснокова (Москва) — проблемы работы с людьми, попавшими под влияние сект, Е. Е. Павлова (Москва) рассказала об исследовании смысловой сферы наркозависимых. В. С. Делеви (Самара) остановился на одном из подходов психологической коррекции наркозависимого и созависимого состояний: процесс выздоровления представлен как формирование новых, конструктивных ценностей и конструктивного смысла жизни, а процесс терапии — как «умерщвление» зависимой больной личности и рождение новой. Изучению трансформации представлений о смысле жизни при столкновении с неадекватным поведением ближнего в семье посвящено выступление А. Н. Елизарова И Э. Р. Агзамова (Москва), а особенности социально-психологической реабилитации детей — социальных

05.10.2012


143

Сирот рассмотрены в исследованиях М. А. Соколовой (Московская обл.). На необходимость готовности детей к одиночеству в момент поиска и реализации смысла жизни обратила внимание Ю. В. Жемчужникова (Москва). О расширении кризисной терапии до историко-метафизического смысла и акме шла речь в сообщении Л. Д. Битехтиной (Москва).

VI. Смысл жизни и акме — философско-религиозный аспект.

Категории смысла жизни и акме в ряде докладов представлены в различных философских и религиозных традициях. Рассмотрению миссии человека в священных книгах мировых религий (Библии, Коране, Дао, Книге перемен и т. д.) посвятил свое выступление Ю. И. Садчиков (Москва). Авторы священных книг всю мощь мудрых мыслей направляют на доведение до сознания людей важнейшей идеи — «каким быть» человеку. О поиске смысла жизни в христианской религии рассказал Прот. Владимир Архипов (Московская обл.). По его убеждению, критериями найденного истинного смысла жизни являются не слава и власть, а внутренний мир, безусловная любовь, свободное предание себя воле Творца, тихая, не уходящая радость и благодарность за все, верность себе. В выступлении был раскрыт жизненный путь о. Александра Меня.

Анализ смысложизненного тупика и таинства «второго рождения» в разных религиях и светской психологии проведен в сообщении Д. П. Подкосова (Москва). Ю. Г. Тобалов И Л. Н. Грошева (Москва) раскрыли содержание созданного ими опросника «Смысло-мотивационная ориентация в религии». Апробация опросника показала возможность выявления смыслов и мотивации религиозной личности. О проблемах синтеза религий, наук, философий и культур шла речь в докладе В. Г. Кушнаренко-Суртаевой (Горно-Алтайск). Результаты сопоставительного анализа характеристик смысла жизни неверующих и верующих — представителей ведической культуры изложены в сообщении И. В. Калинина И А. Еремеевой (Ульяновск). Так, у неверующих смысловое поле включает широкие социальные, групповые, индивидуальные, эмоциональные и познавательные смыслы. Верующие видят смысл в служении Богу, но для этого надо стать совершенным самому и помогать другим достичь совершенства. Интересно, что всю жизнь верующие разделяют на два периода: до столкновения с ведическим учением (смысл жизни меняется) и после столкновения (не меняется).

VII. Смысл жизни, акме и проблемы духовно-культурного становления личности.

Традиционно в рамках симпозиума освещались проблемы поиска смысла жизни русскими писателями и поэтами. А. Л. Киселев (Москва) раскрыл уникальную роль сказки в творчестве А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя. Сказочное — не столько жанр в его традиционной устойчивости, но и критерий высшего, христианского мироощущения с его неустранимой поэзией тайны существования. Проблемы смысла жизни и акме в творчестве Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского проанализированы М. А. Лукацким (Москва). Моментами, сближающими представления двух писателей, выступают: определение Л. Н. Толстым и Ф. М. Достоевским смысла жизни исключительно религиозным путем; понимание особой значимости личных усилий в жизненном движении к вершинам совершенства; умаление роли «философии среды» (термин Ф. М. Достоевского) как фактора необходимости, идущего вразрез с изначальной свободой человека. О формировании смысложизненных

147

Ориентиров при изучении творчества Ф. И. Тютчева говорилось в сообщении О. В. Думитраш (Кишинев).

05.10.2012


143

6


Анализ народно-классической поэзии как «акме» художественно-эстетического сознания своего времени представлен в докладе Т. А. Полозовой (Москва). В сообщении О. А. Валько (Московская обл.), посвященном 100-летию А. П. Гайдара, проанализированы произведения писателя, в которых показано, что смысл жизни человека — в борьбе за социальную справедливость.

Х симпозиум подвел итоги десятилетней работы творческого научно-исследовательского коллектива ПИ РАО по проблемам смысла жизни и акме, подтвердил значимость и актуальность этих проблем. В выступлениях участников симпозиума отразился неослабевающий интерес ученых, практиков и молодежи к проблемам смысла жизни и акме.

Г. А. Вайзер

Москва

05.10.2012


144

144 ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

ФЕНОМЕН ЕНЧМЕНА С. А. БОГДАНЧИКОВ

В начале 1920-х гг. советский ученый и партийный деятель Э. С. Енчмен (1891–1966) выдвинул оригинальную концепцию, названную им «теория новой биологии». Изучение этой теории позволяет сделать вывод о том, что по своему происхождению, содержанию и направленности «теория новой биологии» является не столько научным или философским, сколько идеологическим феноменом. В контексте истории советской психологии 1920-х гг. феномен Енчмена следует расценивать как одно из проявлений внешнего, деструктивного по своей сути воздействия марксистской идеологии на психологическую науку.

Ключевые слова: история советской психологии, 1920-е гг., Э. С. Енчмен, «теория новой биологии», рефлексология, бихевиоризм, марксистская идеология, марксизм.

ПРОБЛЕМА И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

В данной статье речь пойдет о судьбе и творчестве Эммануила Семеновича Енчмена (1891–1966) — «члена ВКП(б), автора “теории новой биологии” — своеобразного утопического проекта реорганизации общества на основе открытых Енчменом “новых” принципов» [11; 524]. В отечественной историографической литературе теория Э. С. Енчмена традиционно рассматривается как одна из крайних форм проявления вульгаризаторских и редукционистских тенденций в советской психологии 1920-х гг. Так, в работах Е. А.Будиловой и А. А.Смирнова указывается на антипсихологизм, позитивизм и механицизм взглядов Э. С.Енчмена [3; 23], [22; 138]. В наиболее развернутом виде тезис о Э. С.Енчмене-редукционисте представлен в монографии А. В.Петровского [19; 109– 111], где подчеркивается, что «теория новой биологии» Э. С.Енчмена «в преувеличенной, гротескной форме выявила многие типичные черты рефлексологического, или вульгарно-физиологического, течения поведенческой психологии» [19; 109]. В своей теории Э. С.Енчмен доводил «до логического конца претензии рефлексологов на преобразование общественной жизни на основе открытых им “законов” человеческого поведения» [19; 110] и в действительности преподносил «карикатуру на учение Павлова» [19; 111].

Противоположная точка зрения содержится в статье американского исследователя Дж. Виндхолца [26]. Излагая теоретические взгляды Э. С.Енчмена в контексте социально-политической атмосферы 1920-х гг. и приводя при этом множество ранее неизвестных сведений из биографии Э. С.Енчмена, полученных в ходе изучения первоисточников и обширных архивных изысканий, Дж. Виндхолц характеризует Э. С.Енчмена как творца оригинальной версии бихевиоризма, а партийную критику, в одночасье сокрушившую теорию Э. С. Енчмена,

145

— как пример деструктивного воздействия государства и государственной идеологии на науку. В частности, Дж. Виндхолц пишет о том, что «в то время как инспирированный Уотсоном бихевиоризм мог свободно развиваться в Америке, достигнув своего апогея в 30-е и 40-е годы в необихевиористских парадигмах К. Л.Халла и Б. Ф.Скиннера,

05.10.2012


144

Бихевиоризм Енчмена увял в Советском Союзе под мертвым грузом тоталитарного режима с его контролем свободного выражения» [26; 531]. В отечественной (советской и современной) историографии оценка насильственного и скорого конца «теории новой биологии» является, естественно, прямо противоположной.

Кем же был Э. С.Енчмен на самом деле — малограмотным, но агрессивным и честолюбивым дельцом от науки (вроде Т. Д.Лысенко в биологии, только не столь удачливым) или же творцом оригинальной научной теории, оказавшимся жертвой господствующих в тоталитарном государстве разрушительных сил? Поставив перед собой задачу по определению сущности феномена Э. С.Енчмена и его значения в контексте истории советской психологии, сначала рассмотрим основные вехи биографии Э. С.Енчмена [26].

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ Э. С.ЕНЧМЕНА

Эммануил Семенович Енчмен родился в 1891 г. в Тбилиси. После окончания гимназии он в 1910–1914 гг. обучался в Психоневрологическом институте в Санкт-Петербурге, где специализировался в области биологии [26; 518]. Еще будучи студентом, Э. С.Енчмен задумал написать книгу «Новая эволюционная теория», но фактически ему удалось в 1913 г. написать только одну главу из этой книги — статью «Психология перед судом возрождающегося позитивизма». Впрочем, эта работа так никогда и не была опубликована. У Н. И.Бухарина, многократно цитирующего в «Енчмениаде» эту работу Э. С.Енчмена, можно найти указание, что источником ему служит машинописный текст статьи [4; 129], [5; 192]. Дж. Виндхолц, опираясь на архивные материалы, отмечает, что в своей работе Э. С.Енчмен критикует вундтовскую методологию и отстаивает тезис об изучении человеческого поведения с помощью объективного метода, используемого в естественных науках [26; 521]. Таким образом, уже в самом начале своей научной биографии Э. С.Енчмен испытывал интерес к психологическим проблемам.

В 1914 г. Э. С.Енчмен был призван в армию, что, очевидно, заставило его отложить творческие изыскания до лучших времен. В 1917 г. Э. С.Енчмен присоединился к Красной Армии в Закавказье [25; 519]. По окончании гражданской войны Э. С.Енчмен, оставаясь партийным функционером, занимался, судя по всему, преподавательской и научной деятельностью. Так, имя Э. С.Енчмена упоминается при изложении событий, связанных с судьбой И. П.Павлова в начале 1920-х гг. [13], [26; 519–520]. В конце 1919 г. Э. С.Енчмен возобновил разработку собственной теории, названной им «теория новой биологии». Эта теория излагается в двух его работах, опубликованных в 1920 г. [9] и 1923 г. [10]. Обе брошюры вышли, что примечательно, с коммунистическим лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на обложках, тем самым заявляя о себе как о партийных изданиях. Первая из них [9] после выхода в свет не вызвала какой-либо реакции, поскольку она была опубликована в 1920 г., еще во время гражданской войны, к тому же местом издания был Пятигорск, а не Петроград или Москва. Вторая работа [10], опубликованная в Петрограде в 1923 г., когда уже шли яростные сражения на «идеологическом фронте», тут же попала под массированный огонь большевистской критики (в связи с чем вспомнили и первую работу). В результате «теория новой биологии» была полностью

146

Раскритикована и фактически запрещена. В течение последующей жизни Э. С.Енчмен стремился отстаивать и развивать свои взгляды, но никакой возможности публиковаться

05.10.2012


144

3


У него не было.

В начале Великой Отечественной войны Э. С.Енчмен был призван в Красную Армию, но в 1942 г. оказался демобилизован по состоянию здоровья. В январе 1943 г. Э. С.Енчмен был назначен на должность старшего научного сотрудника биологической секции АН СССР, а в октябре 1948 г. он был переведен в биофизическую секцию Физиологического института им. И. П.Павлова [26; 520]. В 1950–1960-е гг. Э. С.Енчмен, обращаясь с письмами в ЦК КПСС и АН СССР, пытался добиться разрешения на публикацию своих новых работ, но безуспешно [26; 520–521].

Остается только удивляться, что, если не считать запрета на публикации, Э. С.Енчмен, дожив до брежневских времен, не подвергался, как отмечает Дж. Виндхолц, каким-либо репрессиям. В 1965 г., незадолго до своей кончины, Э. С.Енчмен с горечью констатировал, что за прошедшие годы было издано более шестисот (!?) статей, чтобы показать, что его представления были антимарксистскими, в то время как ему не давали даже возможности хотя бы одного возражения [26; 526]. О некоторых других интересных деталях биографии Э. С.Енчмена и оценках «енчмениады» можно узнать из статьи В. Д.Есакова [13] и работ А. В.Петровского [20], [21; 221– 224].

ТЕОРИЯ ЕНЧМЕНА

Теория Енчмена, содержащаяся в работах «Восемнадцать тезисов о “теории новой биологии”» [9] и «Теория новой биологии и марксизм» [10] — это, во-первых, широкомасштабная Критика Имевшихся в то время в философии, физиологии, рефлексологии, социологии, психологии и других науках представлений о психике, сознании, личности, обществе и идеологии; во-вторых, это Учение О пятнадцати анализаторах. В первой брошюре [9] 15 изобретенных Э. С.Енчменом «анализаторов» излагаются в виде 18 тезисов. Во второй брошюре [10] с позиций «теории новой биологии» рассматривается только одна проблема — «великий», «вечный» дуализм пространственного и непространственного. Достаточно цельное представление о содержании этих работ, давно уже ставших библиографической редкостью, современный читатель может получить, ознакомившись с материалами хрестоматии «На переломе» [12], «Енчмениадой» Н. И.Бухарина [5] и статьей Дж. Виндхолца [26].

Отправной точкой для Э. С.Енчмена является классовый подход, т. е. представление о том, что в обществе существуют классы — эксплуататоров и эксплуатируемых. Эксплуататоры с целью сохранения и упрочения своего господства осуществляют обман в сфере идеологии, чем и объясняется философская болтовня, вздор «эксплуататорских агентов», таких, как, например, Т. Гоббс, Дж. Локк, Дж. Беркли, Д. Юм, Э. Мах [10; 79], а также «сумасшедший бред» о материи и духе [10; 45]. Для преодоления этой эксплуатации и обмана необходима пролетарская революция с целью установления диктатуры пролетариата. Одно из необходимых следствий и проявлений дальнейшего осуществления пролетарской революции — реализация революционных идей и установление диктатуры пролетариата в сфере идеологии путем вскрытия, разоблачения тайны «величайшего обмана эксплуататорских классов» [10; 45], в частности, на основе учения К. Маркса, этого «величайшего ненавистника и разоблачителя всякого эксплуататорского обмана» [10; 68] и «буржуазной лжи» [10; 79]. Рабочий класс в ходе революции разоблачает «перед всем миром» весь философский эксплуататорский обман и не останавливается «перед решительным, полным уничтожением этого обмана во всем мире» [10; 77].

05.10.2012


144

147

Необходимой составной частью всей революции, по Э. С.Енчмену, является всеобщая революция (взрыв, органические катаклизмы, органические перерождения) во всех отдельных личностях («организмах») в ходе внедрения в сознание людей 15 «анализаторов» — сформулированных Э. С.Енчменом принципов, понятий и правил мышления. Это такие анализаторы, как «анализатор пространственного», т. е. способность организма различать во всей сумме своего опыта пространственные (материальные, объективные) явления [9; 16], анализаторы «непространственного», «взаимно-физической зависимости» [9; 17], «психофизической зависимости» (невозможность какого бы то ни было влияния пространственных на непространственные явления) и «взаимно-психической зависимости», как невозможность какого бы то ни было влияния непространственных явлений на непространственные [9; 18], анализаторы «структуры» и «двигательных реакций структур» [9; 19], «органических структур» и «органических реакций» [9; 20], «образования цепей, сочетаний рефлексов» [9; 46], «образования в организме анализаторов» [9; 47], «стенического отбора в организме цепей рефлексов и анализаторов», согласно которому все вообще реакции в организме бывают или стеничны (радостны) или астеничны (нерадостны) [9; 48], «естественного отбора цепей рефлексов и анализаторов» [9; 49], анализаторы «коэффициентов раздражителей, как точное определение силы и продолжительности действия раздражителей» и «коэффициентов цепей рефлексов и анализаторов» (точное определение единиц измерения прочности, консервативности цепей рефлексов) [9; 50].

Для управления делом перевоспитания масс и управления ими Э. С.Енчмен предлагал ввести специальные «физиологические паспорта», в которые бы вносился периодически измеряемый «коэффициент стенизма (радостности)». Данный коэффициент служил бы главным критерием, на основе которого человек получал бы свою долю общественного продукта. Для проведения в жизнь своего плана по введению в организмы 15 анализаторов Э. С.Енчмен намечал создать Революционно-Научный Совет Мировой Коммуны — с собой во главе. Все эти меры Енчмена несут на себе отпечаток своего времени (эпохи гражданской войны и военного коммунизма): идею мировой революции (правда, у большевиков был Коминтерн, а не Революционно-Научный Совет Мировой Коммуны), идею о распределении в зависимости от социального положения (то, что в период «военного коммунизма» и гражданской войны нашло вполне материальное выражение в «классовом пайке»). При этом Э. С.Енчмен на первый план в качестве панацеи от всех бед выдвигает науку, что можно было бы квалифицировать как сциентизм и позитивизм (вспомним статью Э. С.Енчмена «Психология перед судом нарождающегося позитивизма»), если бы фактически у Э. С.Енчмена под наукой не понималась научная лишь по форме («биология», «анализаторы», «коэффициенты»), но по сути своей квазирелигиозная доктрина, предназначенная для спасения человечества. Об этом наглядно свидетельствуют многостраничные рассуждения Э. С.Енчмена о Моисее, Иисусе Христе, сущности религии и «всеобщей радостности», изложенные на языке «теории новой биологии».

Относительно психологии и ее проблем теоретические взгляды Э. С.Енчмена нашли свое выражение в тезисе о непосредственной (интроспективной) данности человеку только собственной психики. Оборотной стороной этого тезиса у Э. С.Енчмена было утверждение о непознаваемости психики другого человека. Принципиальная позиция Э. С.Енчмена по отношению к психологии состояла в недвусмысленном отказе от нее, редуцируя ее к физиологии (точнее, к своей «теории новой биологии»). Разумеется, эту

05.10.2012


144

5


Позицию уже в то время

148 нельзя было назвать ни новой, ни оригинальной.

МАРКСИСТСКАЯ КРИТИКА «ТЕОРИИ НОВОЙ БИОЛОГИИ»

Из обширной Марксистской Критики 1920-х гг. прежде всего следует отметить большую работу Н. И.Бухарина «Енчмениада» [4], [5], рецензии И. Вайнштейна [7] и Н. Карева [15] и сборник «Очередное извращение марксизма» [18] со статьями «Марксизм

Дыбом» С. Гириниса [18; 53–91], «Неслыханные открытия» В. Коппа [18; 17–52],

1 «Непроизводительный труд» Л. Ческиса [18; 11– 16] и «Хлестаковщина или наивность?»

В. Сарабьянова [18; 92–139]. Большое внимание теории Енчмена уделил А. М.Деборин [8;

360–362]. Э. С.Енчмену даже была посвящена отдельная статья в первом издании

Большой Советской Энциклопедии [11].

Во всех этих работах — естественно, отстаивавших позиции ортодоксального, т. е. официального, общепризнанного марксизма (впрочем, тогда еще только складывающегося в качестве не только партийной, но и государственной идеологии) — подчеркивается неоригинальность (вплоть до плагиата), нелепость и вульгарность взглядов Э. С.Енчмена, но в то же время указывается на чрезвычайную опасность этих взглядов. Так, Н. И.Бухарин в речи на пятом Всемирном конгрессе Коминтерна (июнь 1924 г.) даже счел нужным подчеркнуть интернациональный характер опасности, исходящей из теории Енчмена [6]. В. Копп считал, что внимание к творениям Э. С.Енчмена следует объяснять силой «великого интереса, проявляемого нашим студенчеством к вопросам психологии в освещении школы И. П.Павлова. Бросаясь направо и налево терминами “рефлекс”, “реакция”, “анализатор”, Енчмен придал себе вид провозвестника нового учения, преподнеся в действительности его изуродованную карикатуру» [18; 44]. В БСЭ сообщается, что Э. С.Енчмен «на короткое время сгруппировал вокруг своей “теории” некоторые элементы учащейся молодежи, поддавшиеся мелкобуржуазным влияниям, в частности — троцкистских идей об исключительной роли молодежи» [11; 525]. Тогда же (1924) «енчмениада» была разгромлена. Сущность взглядов Э. С.Енчмена в статье определяется как «вульгарно-механистический материализм, сочетающий плохо переваренные идеи рефлексологической школы И. П.Павлова со взглядами кантианцев, махистов ипр.» [11; 525].

А. М.Деборин, ретроспективно оценивая итоги «енчмениады», в 1927 г. писал: «Мы уделили столько места Енчмену не потому, чтобы его взгляды сами по себе заслуживали особого внимания. На всей его работе лежит печать дилетантизма, ужасающей путаницы и невежества. У современного читателя, мы уверены, “идеи” Енчмена способны вызвать только гомерический смех. Но в свое время они своим “радикализмом”, теоретическим

Нигилизмом увлекли часть учащейся молодежи. В некоторых наших вузах образовались

2 Специальные кружки тэ-энбистов, в которых усердно изучались писания новоявленного

Пророка. Не будет преувеличением сказать, что енчменизм угрожал самым основам

Марксизма. Это обстоятельство и заставило революционных марксистов, в том числе и т.

Бухарина, выступить с резкой отповедью Енчмена. Тов. Бухарин в своей прекрасной

Работе “Енчмениада” вскрыл социальные корни енчменизма и показал его теоретическую

05.10.2012


144

149

Несостоятельность. Тов. Бухарин показал, что енчменизм ничего общего не имеет с марксизмом» [8; 361]. Обращают на себя внимание и слова А. М.Деборина о том, что енчменизм «ныне почти забыт», но «отдельные элементы енчменизма не изжиты по сей день», в том числе и в психологии [8; 362].

Очевидно, что негативное отношение партийных критиков к теории Енчмена прежде всего заключалось в ее мимикрии под настоящий (ортодоксальный, революционный) марксизм. Действительно, даже сейчас при сопоставлении работ Э. С.Енчмена и его критиков 1920-х гг. нам порой бывает очень трудно понять, где кончаются взгляды Э. С.Енчмена и где начинаются взгляды представителей ортодоксального марксизма. Общие черты у Э. С.Енчмена и его марксистских критиков видны в том, что свою позицию партийные критики-марксисты не ограничивают какими-либо определенными рамками (философии, биологии, психологии, физиологии или идеологии) и не проводят ясного разграничения областей компетенции по обсуждаемым вопросам (о соотношении субъективного и объективного бытия, сущности психики). Все эти позиции для критиков-марксистов слиты в одну позицию — позицию коммуниста, большевика и марксиста. Но то же самое мы видим и в «теории новой биологии» Э. С.Енчмена, которая является сразу всем: наукой, философией, руководством к действию.

Немаловажно и то, что Э. С.Енчмен был членом партии большевиков, и поэтому с его взглядами и теорией самим большевикам было намного труднее бороться, чем с противниками «по ту сторону баррикады». В то же время слушателям и читателям работ Э. С.Енчмена было гораздо легче доверять ему, верить в то, что его взгляды и теория являются марксистскими, отвечают духу и букве большевизма. Э. С.Енчмен, несомненно, обладал не только определенным литературным даром, но и даром пропагандиста, организатора и проповедника, он знал рабочую и студенческую аудиторию, мог заражать ее своими идеями. Нельзя не отметить наличия у Э. С.Енчмена деловых, организационных качеств, благодаря которым он сумел издать две свои работы в непростых условиях начала 1920-х гг. Все эти обстоятельства способствовали тому, что его работы и содержащиеся в них идеи действительно могли ввести в заблуждение неподготовленных читателей и слушателей из числа «партийного молодняка», которые увлеклись взглядами Э. С.Енчмена, считая его теорию составной частью партийного мировоззрения и дальнейшим развитием марксистской теории.

Изучение работ критиков Э. С.Енчмена позволяет также получить представление о том, как отвечали в то время большевики-марксисты на важные философские и психологические вопросы: о соотношении духа и материи, психики и мозга, о сущности психики и сознания, о предмете и методах психологии. При этом, что характерно, обнаруживаются разногласия — и порой очень сильные — во взглядах между самими критиками по вопросам изложения и интерпретации марксистских идей. Так, опровергая формулировку Э. С.Енчмена «сначала — материальное и никогда — духовное», В. Н.Сарабьянов отстаивает материалистический тезис «сначала материальное, а затем — духовное» [18; 127]. Однако С. Гиринис в статье, опубликованной в том же (!) сборнике, отказывается признать в качестве марксистской не только формулу «сначала духовное, а потом материальное», но и формулу «сначала материальное, а потом духовное» — в силу того, что последняя «есть только искаженное отображение действительности в кривом зеркале» теории Енчмена [18; 60]. Единственной правильной формулой марксизма, по С. Гиринису, является монизм (единство) материального и духовного, бытия и сознания [18; 61]. И таких

05.10.2012


144

7


150

Примеров несовпадения и разночтений можно найти в работах критиков Э. С.Енчмена немало.

В. Н.Сарабьянов, как бы извиняясь за разноголосицу в стане марксистов и в собственных воззрениях, очень хорошо обрисовывает общее положение дел в советской марксистской литературе первой половины 1920-х гг.: «В современной же марксистской литературе, в отличие ее от классической, можно встретить много неудачных и неверных выражений и даже построений. Объяснение этому найти совсем не трудно: с одной стороны, мы торопимся, мы не вынашиваем работ, как это делали Маркс, Плеханов и даже Энгельс (мы в месячный срок выполняем задание в несколько печатных листов). С другой стороны, обращаясь к очень неподготовленной аудитории, мы популяризуем и сплошь да рядом неудачно, а когда приходится объяснять очень трудные места (например, психофизический параллелизм в спинозовском смысле слова), мы невольно допускаем ошибочные шаги, например, от неверного к верному, но трудно поддающемуся популярному изложению, мы перекидываем мостик отчасти верный, отчасти ложный. Вот почему, опираясь на теперешнюю популярную литературу, нельзя разносить марксизма в целом» [18; 118–119, прим.]. Пожалуй, эти слова мог бы сказать и Э. С.Енчмен, будь у него та же степень критичности, что и у В. Н.Сарабьянова.

Нельзя не обратить внимание и на то, что очень часто те решения обсуждаемых проблем, которые критики Э. С.Енчмена квалифицируют как самые новые и марксистские, при внимательном изучении оказываются с точки зрения психологии на самом деле либо уже ставшими общепризнанными постулатами (например, ясное различение в вопросе о сущности психики метафизического, философского подхода и подхода собственно научного, эмпирического, экспериментального), либо уже устаревшими и преодоленными к тому времени в психологии (в частности, сведение психофизической проблемы только к психофизиологической проблематике).

В целом же все марксистские критики сближали взгляды Э. С.Енчмена с теорией И. П.Павлова (исходя из терминологии Э. С.Енчмена: анализаторы, организм, пространственные явления) и подчеркивали немарксистский и антимарксистский характер взглядов Э. С.Енчмена.

КРИТИКА ТЕОРИИ ЕНЧМЕНА С НАУЧНОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ

Как мы убедились, уже в 1920-е гг. взгляды Э. С.Енчмена были достаточно подробно и широко проанализированы с партийных, идеологических позиций. Иная картина открывается в плане того, как теория Енчмена была встречена научным сообществом. Из всей Научной Литературы 1920-х гг. специально посвящена теории Енчмена, пожалуй, только одна работа — статья К. Н.Корнилова [16]. Отдельные краткие упоминания о Э. С.Енчмене встречаются в ряде психологических работах того времени — у В. Я.Струминского, Г. И.Челпанова, З. И.Чучмарева [17], [23][25] и других. Как же оценивали советские психологи 1920-х гг. теорию Енчмена?

Оценки К. Н.Корнилова, в то время психолога-марксиста номер один в советской психологии, являются двойственными. В принципиальном, методологическом плане К. Н. Корнилов оценил работы Э. С.Енчмена как «чрезвычайно ценные искания и построения», — прежде всего ввиду проведенного в них принципа монизма, близкого К. Н.Корнилову в те годы [1], [2]. Это же отмечал в 1923 г. и другой новоявленный психолог-марксист —

05.10.2012


144

В. Я.Струминский: «С особой и настойчивой последовательностью подходит к вопросу об абсолютной пространственности всего, что имеет отношение к живому существу, и о несуществовании непространственных явлений Енчмен в своей оригинальной

151

Работе («Теория новой биологии и марксизм». Вып. 1. Пг., 1923). Вероятно, именно в этой настойчивой последовательности и заключается причина, почему положения автора вызвали отрицательное отношение к себе даже в некоторых марксистских кругах, несмотря на их полное соответствие духу марксистской идеологии. Так живучи еще пережитки старого мировоззрения в нашу эпоху» [23; 406]. В другом месте своей работы В. Я.Струминский еще раз подчеркивает: «Дуалистическая исходная точка зрения является непревзойденной даже в современной литературе марксизма. Именно поэтому необходимо считать очень характерной и показательной для современности работу Енчмена, пытающуюся устранить дуализм в самом его корне» [23; 407].

В то же время К. Н.Корнилов при всем своем положительном отношении к общему (монистическому) подходу, содержащемуся в «теории новой биологии», резко критикует Э. С.Енчмена за то, что тот не нашел возможности, оставаясь монистом и материалистом, признать реальность и значимость психических процессов. Отвлекаясь «от многих странностей изложения автора теории новой биологии» [16; 33], К. Н.Корнилов основное внимание уделил анализу трактовки Э. С.Енчменом психических (субъективных, непространственных) явлений. Для К. Н.Корнилова как психолога было важно подчеркнуть, что Э. С.Енчмену «не удалось ликвидировать психические процессы, а удалось лишь их изолировать от всякого познания, закапсулировав в самонаблюдении воспринимающего их субъекта» [16; 47], поэтому в психологии Э. С.Енчмен — агностик и дуалист. Причиной непоследовательности и противоречивости в суждениях и выводах у Э. С.Енчмена, как и у И. П.Павлова и В. М.Бехтерева, считает К. Н.Корнилов, «является только одно — это боязнь включить в число научных объектов то, что мы называем психическими состояниями». Э. С.Енчмен «всю стройность» своей монистической системы «нарушил не чем иным, как стремлением отделаться все от тех же “субъективных” “непространственных” явлений, закапсулировавши их в непознаваемый, но данный в самонаблюдении объект» [16; 51].

К. Н.Корнилов неоднократно обращает внимание на противоречивость и даже абсурдность используемой Э. С.Енчменом психологической терминологии. Так, часто встречающиеся у Э. С. Енчмена выражения «непространственные явления, наблюдаемые в себе самом» и «непространственные явления опыта» К. Н.Корнилов оценивает как «абсурдные сочетания понятий». К тому же трактовка Э. С.Енчменом понятия «анализатор» «резко отличается от понимания анализатора Павловым, поскольку под понятие анализатора Э. Енчмен подводит и то, что обычно именуется логическим мышлением, т. е. образованием понятий, суждений, умозаключений и т. п.» [16; 35], что не мешает, однако, Э. С.Енчмену «трактовать анализаторы как явление чисто пространственное, в частности органическое, т. е. физиологическое» [16; 35–36].

Ценность проведенного К. Н.Корниловым анализа теории Енчмена заключается в демонстрации ненаучности и абсурдности целого ряда используемых Э. С.Енчменом понятий и выражений. Подчеркнем, что эти понятия и выражения в теории Енчмена являются стержневыми, чем фактически сводится на нет отмеченное К. Н.Корниловым и В. Я.Струминским все позитивное и правильное в теории Енчмена. Кроме того, вывод К. Н.Корнилова о признании Э. С.Енчменом некоего «полусуществования психических

05.10.2012


144

Явлений» вполне приложим, с нашей точки зрения, и ко всем другим проблемам, так или иначе рассматриваемым Э. С.Енчменом. Действительно, такую половинчатую, двойственную позицию Э. С.Енчмен занимает практически везде — по отношению к марксизму, науке, философии, психологии, биологии и т. д.

152

Для психофизиолога З. И.Чучмарева, опирающегося в своей работе при оценке взглядов Э. С.Енчмена на выводы Н. И.Бухарина, было важно подчеркнуть, что Э. С.Енчмен «не мог найти у марксистов доводов в пользу отрицания психики и науки о ней», что аргументация Э. С. Енчмена «против психофизиологии за полную замену ее рефлексологией может найти опору только в идеалистических источниках» (у А. И.Введенского, К. Пирсона, Г. Риккерта и других) [25; 130]. С точки зрения З. И.Чучмарева, «отрицание психики и ее познаваемости (т. е. отрицание психофизиологии) необходимо приводит не только к вульгарному материализму, но и к прямым заимствованиям идеалистических взглядов» [25; 130].

При изучении вопроса об отношении советских психологов 1920-х гг. к теории Енчмена наиболее показательной является точка зрения Г. И.Челпанова, который счел нужным уделить теории Енчмена всего несколько строк. В работе «Психология или рефлексология?» Г. И.Челпанов писал: «Ярким представителем этого же направления, объективно-рефлексологического, является Э. Енчмен. По моему мнению, его бесспорная заслуга заключается в том, что он в очень отчетливой форме выразил сущность объективно-рефлексологического направления. Он решительно отверг реальность сознания и психического. “Для нас, — говорит он, — слова ‘знание’, ‘познание’ обозначают собой только физиологические реакции без всякого участия психики, т. е. без всякого участия непространственных явлений”» [10; 24]. Обсуждая формулу «сначала материальное, а потом духовное», он говорит: «Нашей собственной формулой может быть только: “сначала материальное и никогда духовное”» [10; 56]. Такое доведение до абсурда является очень полезным, потому что дает возможность легче вскрыть ошибку. Во всяком случае, за ним та большая заслуга, что он осуществил мечту психологов, стоящих на точке зрения вульгарного материализма» [24; 25].

Таким образом, и психологи, и партийные критики 1920-х гг. при всей разнице в подходах были единодушны в оценке взглядов Э. С.Енчмена, указывая на то, что В научном плане «теория новой биологии» не заслуживает серьезного внимания ввиду своей необоснованности и ненаучности, в лучшем случае являясь лишь эклектическим повторением чужих идей.

СУЩНОСТЬ ФЕНОМЕНА ЕНЧМЕНА

По своему происхождению и основным идеям (классовый подход, необходимость пролетарской революции) теория Енчмена была, безусловно, марксистской. Другое дело, что марксистскую доктрину Э. С.Енчмен трактовал совершенно по-своему, начиная от исходных терминов и понятий и кончая конкретными мероприятиями в ходе революционных преобразований. Будучи в значительной степени порождением самого марксизма, теория Енчмена заключала в себе мощную, не останавливающуюся ни перед чем и ни перед какими авторитетами Деструктивную тенденцию, направленную в том числе и против самого марксизма во всех его обличьях (как науки, философии, партийной и государственной идеологии, мировоззрения), а значит, и против партии.

05.10.2012


144

Разумеется, у Э. С.Енчмена можно обнаружить и творческую, созидательную тенденцию, но прежде всего он является ярко выраженной персонификацией разрушительной тенденции в самом марксизме как революционном учении и руководстве к действию. И именно в этой деструктивной тенденции заключалась главная опасность теории Енчмена для правящей большевистской партии. Хорошо говорит В. Н.Сарабьянов о сущности подхода Э. С.Енчмена: «Енчмен все рушит, начиная с марксизма, как он представлен Марксом, Энгельсом, Плехановым, Лениным, и кончая

153

Биологией» [18; 104]. Не из-за того большевики так ополчились на Э. С.Енчмена, что в его теории формулируются лозунги о ликвидации психологии, логики и других наук. Это не самое главное в теории Енчмена. Все дело заключается в том, что теория Енчмена — это атака прежде всего на сам марксизм, на партию. Э. С.Енчмен прямо писал о том, что марксизм скоро выйдет «на широкую дорогу теории новой биологии» и что современные кафедры философии и психологии не только буржуазных, но и социалистических (!) университетов и академий являются «специальными орудиями» эксплуататорского обмана [10; 80]. В деле воздействия на рабочую аудиторию Э. С.Енчмен, будучи сам плоть от плоти марксистом и членом партии, выступал как конкурент другим марксистам, всей партии большевиков.

Поэтому следует не только учитывать, наряду с научной, идеологическую составляющую взглядов Э. С.Енчмена, но и признать последнюю в качестве Определяющей Сущность «теории новой биологии» и всего феномена Енчмена. Отсюда становится ясной принципиальная недостаточность отмеченных выше точек зрения на феномен Енчмена. В «теории новой биологии» Э. С.Енчмена можно обнаружить, как это делает Дж. Виндхолц, ряд идей, очень близких к идеям бихевиоризма Д. Уотсона и Б. Ф.Скиннера, а также, добавим, В. М.Бехтерева и И. П.Павлова (отношение к сознанию и методу интроспекции, рассмотрение поведения как совокупности рефлексов), но все эти идеи были Э. С.Енчменом вульгаризированы и идеологизированы, что существенно уменьшило их позитивное, научное значение. Преобладающее значение в «теории новой биологии» имела разрушительная, а не созидающая тенденция — по отношению к науке, философии (в том числе и марксизму) и идеологии (в том числе и марксистской). В отечественной историографии (Е. А.Будилова, А. В.Петровский, А. А.Смирнов) эта разрушительная тенденция, присущая взглядам Э. С.Енчмена, верно отмечается и выносится на первый план, но оценивается как исходящая исключительно из сферы науки (бихевиоризма, рефлексологии, физиологии).

Можно согласиться с партийными критиками 1920-х гг. относительно того, что Э. С.Енчмена нельзя считать правильным, ортодоксальным марксистом, так как марксизм и марксистскую терминологию он трактует совершенно по-своему. Но тогда по этой же логике Э. С.Енчмена точно так же нельзя считать и выразителем идей школ В. М.Бехтерева или И. П.Павлова. Сущность феномена Енчмена заключается в том, что это была попытка невежественного и бесцеремонного вмешательства в жизнь науки, причем Идеологическая Составляющая (марксистское учение, атмосфера войн и революций, большевистская партийная идеология) у Э. С.Енчмена оказалась сильнее, чем Научная Составляющая «духа времени» (теории Дарвина, Павлова, позитивизм), к которой апеллирует Дж. Виндхолц [26]. Слишком многое пришлось бы разрушить в науке, чтобы утвердить теорию Енчмена (думается, и американскому бихевиоризму тогда не поздоровилось бы). Отличие нашей позиции от позиции Дж. Виндхолца состоит в том,

05.10.2012


144

11


Что, считая, как и Дж. Виндхолц, феномен Енчмена проявлением деструктивного воздействия идеологии на науку и не отрицая всего того, что сделали советские критики-марксисты по отношению к Э. С.Енчмену, мы все же рассматриваем Э. С.Енчмена не в качестве объекта, жертвы, а в качестве субъекта деструктивного воздействия на психологию со стороны марксистской идеологии.

Очевидно, вся сложность оценки феномена Енчмена заключается в том, что автору «теории новой биологии» удалось парадоксальным образом совместить обе ипостаси — и объекта, и субъекта

154

Деструктивного воздействия на науку, но без помощи марксистской (идеологической, партийной) составляющей «теория новой биологии» никогда не смогла бы дорасти до «феномена Енчмена», т. е. до одного из значимых символов того, чтó стоящая во главе государства партия большевиков пыталась делать с наукой (и, если смотреть шире, с культурой и всем обществом).

ВЫВОДЫ

1. Понять сущность, генезис и значение феномена Енчмена можно лишь в том случае, если учитывать не только научную составляющую (позитивистские идеи, рефлекторная теория, дарвинизм и т. п.), но и идеологическую (марксистскую, большевистскую, партийную) составляющую взглядов Э. С.Енчмена. По своим источникам феномен Енчмена является прямым следствием государственной политики, проводимой в то время в СССР с целью утверждения марксизма в качестве господствующей партийной и государственной идеологии.

2. В своей теории Э. С.Енчмен противопоставил себя не только буржуазной и идеалистической философии и науке, но и марксизму и всей государственной (большевистской, партийной) идеологии. Поэтому попытка утверждения Э. С.Енчменом «теории новой биологии» с помощью разрушительных тенденций в области науки, философии и идеологии не удалась из-за резкой критики со стороны большевиков и принятых ими жестких мер запретительного характера.

3. В контексте истории советской психологии 1920-х гг. феномен Енчмена,
раскрывающий механизмы и движущие силы взаимодействия науки и государства
(партийной, государственной идеологии), следует расценивать как одно из проявлений
внешнего, деструктивного по своей сути воздействия на психологическую науку с целью
ее идеологизации и вульгаризации.

4. В эмпирическом плане феномен Енчмена наглядно демонстрирует ряд важных
качеств и закономерностей, присущих советской психологии 1920-х гг. (революционный
настрой, сочетание созидательного и деструктивного начал, языков науки и идеологии,
вульгаризаторские тенденции), которые можно обнаружить и у других ученых и
партийных деятелей того периода, но не всегда в столь ярко выраженной, доведенной до
крайности форме.

1. Богданчиков С. А. Происхождение марксистской психологии. Дискуссия между К. Н.

Корниловым и Г. И. Челпановым в отечественной психологии 20-х годов. Саратов: СЮИ МВД России, 2000.

2. Богданчиков С. А. Дискуссия между К. Н. Корниловым и Г. И. Челпановым в 1923–1927 гг.:

Схема и факты // Психол. журн. 1996. Т. 17. № 6. С. 123–131.

05.10.2012


144

12


3. Будилова Е. А. Философские проблемы в советской психологии. М.: Наука, 1972.

4. Бухарин Н. И. Енчмениада (К вопросу об идеологическом вырождении) // Бухарин Н. И.

Атака: Сб. теоретических статей. М.; Пг.: Госиздат, 1924. С. 128–170.

5. Бухарин Н. И. Енчмениада (К вопросу об идеологическом вырождении) // Академик Н. И.

Бухарин. Методология и планирование науки и техники. Избр. тр. М.: Наука, 1989. С. 191–224.

6. Бухарин Н. И. Речь на пятом Всемирном конгрессе Коминтерна // Правда. 1924. № 145. 29

Июня 1924. С. 3.

7. Вайнштейн И. Рец. на кн. Э. Енчмена «Теория новой биологии и марксизм» // Под знаменем

Марксизма. 1923. № 4–5. С. 285–293.

8. Деборин А. М. Октябрьская революция и диалектический материализм // Деборин А. М.

Философия и марксизм. 3-е изд. М.; Л.: Госиздат, 1930. С. 348–363.

9. Енчмен Э. С. Восемнадцать тезисов о «теории новой биологии» (проект организации

Революционно-Научного Совета Республики и введения системы физиологических паспортов). Пятигорск: Издание Ин. К. О. Северо-Кавказского Рев. Комитета, 1920.

10. Енчмен Э. Теория новой биологии и марксизм. Вып. первый. Петербург: Типография раб.

Фак-та Петербургского гос. ун-та «Наука и труд», 1923.

11. Енчмен Эммануил Семенович [Биографическая справка] // Большая Советская
Энциклопедия. Т. 24. М.: Сов. энциклопедия, 1932. Ст. 524–525.

155

12. Енчмен Э. С. Наука и философия — эксплуататорская выдумка // На переломе: Философские

Дискуссии 20-х годов. Философия и мировоззрение / Под ред. П. В. Алексеева. М.: Политиздат, 1990. С. 224–231.

13. Есаков В. Д. ...И академик Павлов остался в России // Наука и жизнь. 1989. № 9. С. 78– 85; №

10. С. 116–123.

14. Из глубины: Сб. статей о русской революции. М.: Изд-во МГУ, 1990.

15. Карев Ник. Рец. на кн. Н. Бухарина «Енчмениада. К вопросу об идеологическом вырождении» // Большевик. 1924. № 1. С. 148–150.

16. Корнилов К. Н. Психология и «теория новой биологии» // Корнилов К. Н. Современная психология и марксизм. Л.: Госиздат, 1925. С. 33–51.

17. Корнилов К. Н. Современное состояние психологии в СССР // Под знаменем марксизма. 1927. № 10–11. С. 195–217.

18. Очередное извращение марксизма. О «теории» Енчмена: Сб. статей / Под ред. С. Гириниса.

М.: Новая Москва, 1924.

19. Петровский А. В. История советской психологии. М.: Просвещение, 1967.

20. Петровский А. В. Обездушивание науки, или продолжение Енчмениады // Наука и жизнь. 1989. № 11. С. 110–115; № 12. С. 100–105.

21. Петровский А. В. Записки психолога. М.: Изд-во УРАО, 2001.

22. Смирнов А. А. Развитие и современное состояние психологической науки в СССР. М.: Педагогика, 1975.

23. Струминский В. Я. Психология. Опыт систематического изложения основных вопросов научной психологии с точки зрения диалектического материализма. Вып. 1. Введение к изучению психологии. Оренбург: Киргиз. гос. изд-во, 1923.

24. Челпанов Г. И. Психология или рефлексология? (Спорные вопросы психологии). М.: Русск.

Книжник, 1926.

25. Чучмарев З. И. Природа и пределы методики условных рефлексов // Под знаменем марксизма. 1928. № 4. С. 129–163.

26. Windholz G. Emmanuil S. Enchmen — a Soviet behaviorist and the commonality of Zeitgeist // The Psychol. Record. 1995. V. 45. P. 517–533.

Поступила в редакцию 23.X 2002 г.

05.10.2012


144

13


1 В конце статьи В. Н. Сарабьянов пишет: «Енчмен такой же марксист, какой Хлестаков —

Ревизор» [18; 139]. Как тут не вспомнить сказанные еще в 1918 г. слова Н. А. Бердяева о том,

Что «сцены из Гоголя разыгрываются на каждом шагу в революционной России» [14; 60].

2

Термин образован от аббревиатуры Т. Н.Б. — по первым буквам предложенной Э. С.

Енчменом «теории новой биологии»; таким образом, тэ-энбисты — сторонники теории

Енчмена.

05.10.2012


145

1

145 НАШИ ЮБИЛЯРЫ