КОГНИТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ С ИСТОРИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ1

ДЖ. А. МИЛЛЕР

Представлены воспоминания выдающегося американского психолога и психолингвиста, классика американской когнитивной психологии, одного из основателей когнитивной науки Дж. А. Миллера (род. 1921) о так называемой когнитивной революции, в результате которой познание снова стало предметом исследований в психологии после длительного периода господства бихевиоризма, а также предметом междисциплинарных исследований в рамках когнитивной науки, сложившейся на пересечении экспериментальной психологии познавательных процессов, философии сознания, нейрофизиологии, компьютерных наук и искусственного интеллекта, лингвистики и культурной антропологии.

Ключевые слова: когнитивная наука, когнитивная революция, бихевиоризм, психолингвистика, искусственный интеллект, нейронаука, междисциплинарное взаимодействие.

Когнитивная психология — дитя 1950-х, продукт той поры, когда психология, антропология и лингвистика заново определяли себя, а компьютерная наука и нейронаука только появлялись на свет. Психология не могла принять участие в когнитивной революции до тех пор, пока не освободилась от бихевиоризма и не отнеслась к проблеме познания с должным научным уважением. К тому времени для представителей нескольких дисциплин стало ясно, что решение ряда изучавшихся ими вопросов неизбежно зависит от разработки проблем, традиционно относимых к другим областям науки. Потребовалось сотрудничество. Эта статья — мой личный отчет о том, как это происходило.

Афоризм О. Уайльда «Каждый может быть творцом истории. Но только великий человек может быть ее летописцем» подходит сюда как нельзя лучше. В то же время, утверждение о том, что мы вершили историю, было бы проявлением излишней самонадеянности. И все же творить историю может любой человек; фиксировать исторические события — совсем иное дело. Я обладаю некоторыми необходимыми для этого научными познаниями, но ничего из них не войдет в мой рассказ. Я предлагаю собственный отчет о происходившем в надежде, что он может заинтересовать настоящих историков науки и помочь им.

По ходу событий я не осознавал, что был, на самом-то деле, революционером. В моей жизни переплелись тогда две различные истории. Они развивались бок о бок, но я расскажу сперва психологическую историю.

КОГНИТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ПСИХОЛОГИИ

Когнитивная революция в психологии была по своей сути контрреволюцией. Первая революция произошла значительно

105

05.10.2012

35

2

Раньше, когда группа психологов-экспериментаторов, вдохновленная открытиями И. П. Павлова и других ученых, предложила сделать психологию наукой о поведении. Они утверждали, что психические явления не наблюдаемы извне. Единственно доступные нам объективные данные — это наблюдаемое поведение. Поэтому, рассуждали они, если психология выберет поведение в качестве своего предмета, она может стать объективной наукой, основанной на научных законах поведения.

Поведенческая революция преобразила американскую экспериментальную психологию. Восприятие превратилось в различение, память — в научение, язык — в вербальное поведение, а интеллект — в то, чтó измеряют тесты на интеллект.

К тому времени, когда я учился в аспирантуре Гарварда, в начале 1940-х гг., трансформация была завершена. Меня учили исследовать поведение, и я привыкал переводить свои мысли на новый жаргон бихевиоризма. Так как меня больше всего интересовали проблемы речи и ее слухового восприятия, то такой перевод требовал иногда особой ловкости. Впрочем, репутация ученого вполне могла зависеть от того, насколько ему удавались подобные уловки.

В 1951 г. я выпустил книгу «Язык и общение» [4], которая стала результатом четырех лет преподавания в Гарварде курса «Психология языка». В предисловии я написал: «Это книга бихевиористского толка — написанная без фанатизма, но, несомненно, несущая следы моих предпочтений. Едва ли существует более научный подход, но даже если он и есть, то в конечном счете это все равно окажется бихевиоризм». Читая эту книгу сейчас, я понимаю, что она эклектична, а не бихевиористична. Несколькими годами позже Б. Ф. Скиннер опубликовал книгу «Вербальное поведение» [9], где предложил воистину бихевиористское понимание языка и общения. В соответствии со стандартами Б. Ф. Скиннера моя книга не имела или почти не имела отношения к поведению.

В 1951 г. я, должно быть, все еще надеялся снискать уважение в научных кругах, присягая на верность бихевиоризму. Но через пять лет, вдохновленный своими коллегами Ноэмом Хомским и Джерри Брунером, я перестал делать вид, что я бихевиорист. Итак, я датирую когнитивную революцию в психологии той самой эпохой — началом 1950-х.

Ограничения теории информации

В то время я был изрядно разочарован своими неудачными попытками приложить теорию информации Клода Шеннона к психологии. После некоторого первоначального успеха мне не удавалось распространить ее за пределы сделанного самим К. Шенноном анализа последовательностей букв в письменных текстах. Теория цепей Маркова, на которой был основан шенноновский анализ языка, обладала тем достоинством, что согласовывалась с анализом стимулов и реакций, к которому питали слабость

Бихевиористы. Но измерение информации основано на вероятностях, и вероятности

2 Становились все интереснее их логарифмов, однако ни вероятности, ни их логарифмы не

Проливали свет на стоящие за ними психологические процессы.

Таким образом, я был готов принять альтернативу цепям Маркова, которую

Предлагал Н. Хомский. Как только я понял, что использованные К. Шенноном цепи

Маркова не могут объяснить механизмов естественного языка, я пришел к принятию

Синтаксической теории как более адекватного объяснения познавательных процессов,

Отвечающих за структурные аспекты человеческого языка. Грамматические правила, на

Основе которых строятся фразы и предложения, нельзя считать поведением. Они

Представляют собой менталистские гипотезы о познавательных процессах, стоящих за

05.10.2012

35

Речевым поведением, которое мы можем наблюдать.

106

Конец бихевиоризма

Бихевиоризм был захватывающей авантюрой для экспериментальной психологии, но к середине 1950-х гг. стало очевидно, что он нежизнеспособен. Как заметил Н. Хомский, определять психологию как науку о поведении — все равно что определять физику как науку о показаниях приборов. Если бы научная психология преуспела в своих начинаниях, то менталистским концепциям пришлось бы интегрировать и объяснять бихевиористские данные. Мы все еще неохотно употребляли понятия наподобие «ментализма», чтобы описывать необходимое нам, и вместо этого говорили о познании.

Когнитивная контрреволюция в психологии, как бы мы ее ни называли, вернула в экспериментальную психологию сознание. На мой взгляд, необходимо помнить, что сознание никогда не исчезало из социальной или клинической психологии. Представители экспериментальной психологии в США были единственными, кто верил, что бихевиоризм им подойдет. Что касается меня самого, то когда я разочаровался в Гарварде, зажатом между жестким бихевиоризмом Б. Ф. Скиннера и психофизикой С. С. Стивенса, я обратился к социальной психологии Дж. Брунера, и в 1960 г. это привело к созданию в Гарварде Центра когнитивных исследований. Группа Дж. Брунера на Боу-стрит некоторое время называла себя «Когнитивным проектом», поэтому мы просто заменили в названии слово «проект» на слово «центр». Дж. Брунер получил грант от Нью-Йоркской корпорации Карнеги, а Дин Банди предоставил нам помещение. Мы собрали группу из ярких молодых выпускников и нескольких сложившихся ученых, которые разделяли наши интересы. Наиболее сильное влияние на мое мышление оказали тогда Питер Уэйзон, Нельсон Гудмен и Ноэм Хомский.

Бихевиоризм процветал прежде всего в США, и когнитивная революция в психологии позволила заново установить контакты с некоторыми выдающимися психологами за рубежом. В Великобритании, в Кэмбридже, сэр Фредерик Бартлетт проводил исследования памяти и мышления, и влияние бихевиоризма обошло эти работы стороной. В Женеве Жан Пиаже сформировал новые представления о детском интеллекте, которые вдохновили изрядное число последователей. Москвич А. Р. Лурия оказался одним из тех первопроходцев, которые стали рассматривать мозг и психику как единое целое. Ни один из этих троих никогда не бывал в Центре, но мы были хорошо знакомы с их работами. И когда мы сомневались в себе, мы вспоминали об этих людях, и их достижения давали нам силы продолжать наше дело.

Мне приятно говорить о том, что Гарвардский Центр когнитивных исследований оказался успешным проектом. Яркие молодые выпускники стали замечательными психологами, которые не боялись таких слов, как Сознание, ожидание, восприятие, память. Вот так я и пережил когнитивную революцию в психологии.

КОГНИТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И КОГНИТИВНАЯ НАУКА

Пока экспериментальные психологи переосмысливали определение психологии, в других областях науки происходило множество не менее важных событий. Набирала популярность кибернетика Норберта Винера, Марвин Минский и Джон Маккарти изобретали искусственный интеллект, а Аллен Ньюэлл и Герберт Саймон занимались

05.10.2012

35

Моделированием познавательных процессов на компьютере. Наконец, Н. Хомский буквально в одиночку перестраивал лингвистику.

В историческом приложении к книге А. Ньюэлла и Г. Саймона «Решение задач человеком» говорится: «1956 год может считаться переломным в развитии психологии переработки информации» [7; 878]. Подтвердить эти слова нетрудно. В 1956 г. Дж. Маккарти, М. Минский, К. Шеннон и Н. Рочестер провели в Дартмуте конференцию, посвященную искусственному интеллекту, в которой приняли участие практически все, кто в то время работал в этой области. В 1956 г. К. Шеннон и Дж. Маккарти издали сборник «Автоматы» [8], а М. Минский опубликовал технический

107

Отчет, который пятью годами позже, в результате многократных дополнений, превратился в одну из его наиболее влиятельных статей «Шаги по направлению к искусственному интеллекту» [6].

Кроме того, в 1956 г. Джерри Брунер, Джеки Гуденаф и Джордж Остин опубликовали книгу «Исследование мышления» [1], где детально проанализировали понятие «познавательные стратегии». В том же году в Мичигане У. Таннер, Д. Светс, Т. Бердселл и их коллеги занимались приложением теории обнаружения сигналов к восприятию. Я опубликовал статью под названием «Магическое число 7+2» [5], описывающую некоторые ограничения нашей способности обрабатывать информацию. В 1956 г. Уорд Гуденаф и Флойд Лаунсбери написали несколько статей по компонентному анализу, которые стали образцами для построения когнитивной антропологии, а Дж. Б. Кэрролл издал сборник докладов Бенджамина Ли Уорфа, посвященных влиянию языка на мышление.

Короче говоря, 1956 г. был неплохим годом для тех, кто интересовался теориями познания, но и несколько лет до него и после него были немногим хуже. Многие исследователи находились на гребне исследовательской волны, которая поднялась в годы второй мировой войны: прежде всего, это создатели теории управления, теории информации, теории обнаружения сигналов, теории вычислительных машин и самих вычислительных машин.

Момент зарождения

А. Ньюэлл и Г. Саймон совершенно верно указали на 1956 г. как на решающий не только для них, но и для всех нас. На самом деле, я могу еще больше сузить временные рамки интересующего нас события. Я датирую момент зарождения когнитивной науки 11 сентября 1956 г., вторым днем симпозиума, организованного «Специализированной рабочей группой по теории информации» в Массачусетском технологическом институте (МТИ). В то время, разумеется, никто не мог представить, что произошло нечто особенное, поэтому никто не думал о необходимости подобрать какое-нибудь название — оно возникло значительно позже.

Председателем организационного комитета был Питер Элиас, который незадолго до того перебрался в МТИ из Гарварда, где занимал должность младшего научного сотрудника. Первый день, 10 сентября, был посвящен теории кодирования, а вот второй день я считаю днем рождения когнитивной науки. Утро началось с доклада А. Ньюэлла и

Г. Саймона, посвященного их модели «Логик-теоретик». Второй доклад был сделан

3 Представителями IBM : Нат Рочестер и его сотрудники использовали мощнейший из

05.10.2012

35

Доступных в то время компьютеров (IBM-704 с оперативной памятью 2048 машинных слов) для проверки нейрофизиологической теории клеточных ансамблей Дональда Хебба. Затем Виктор Ингве сделал доклад о статистическом анализе пауз в речи и о его отношении к синтаксису.

В докладе Ноэма Хомского информационная теория была использована в качестве фона, на котором слушателям была представлена трансформационная порождающая грамматика. В комментарии к докладу П. Элиас [3] отметил, что многие другие лингвисты говорили ему, будто бы язык обладает поистине математической точностью, но Н. Хомский — первый лингвист, который обосновал это утверждение. Его работа 1956 г. содержала идеи, которые он развил годом позже в монографии «Синтаксические структуры» [2], повлекшей за собой когнитивную революцию в теоретической лингвистике.

В завершение второго дня Г. Шикали описал некоторые эксперименты по скорости опознания изображений, я рассказал о том, как мы преодолеваем ограничения, характерные для нашей кратковременной памяти, а Д. Светс и Т. Бердселл раскрыли значение теории обнаружения сигналов для понимания процессов перцептивного опознания. На следующий день симпозиум завершился.

Я покидал симпозиум с убеждением, скорее интуитивным, нежели рациональным, что экспериментальная психология, теоретическая лингвистика и компьютерное

108

Моделирование познавательных процессов — части более широкого целого, и что в будущем мы увидим их поступательное развитие и координацию.

РОЖДЕНИЕ КОГНИТИВНОЙ НАУКИ

К 1960 г. стало очевидно, что на наших глазах зарождалось нечто

Междисциплинарное. В Гарварде мы называли это «когнитивными исследованиями», в

4 Университете Карнеги-Мэллон говорили о «психологии обработки информации», а в Ла-5 Хойе использовали название «когнитивная наука». В принципе, то, как мы это

Называли, не имело особого значения вплоть до 1976 г., когда нашей работой

6 Заинтересовался Фонд Альфреда П. Слоуна.

В то время этот фонд только что завершил весьма успешную программу поддержки новой отрасли науки, названной нейронаукой, и два его вице-президента — Стив Уайт и Эл Сингер — думали, что следующим шагом должно стать наведение мостов через пропасть между мозгом и сознанием. Им необходимо было как-то обозначить этот шаг, и они выбрали название «когнитивная наука». Они создали специальную программу Фонда Слоуна по когнитивной науке, чтобы выяснить, что можно сделать.

Я узнал о проекте фонда в 1977 г. от одного из его сотрудников Кеннета А. Клайвингтона. Насколько я помню, Кен говорил с Марвином Минским и другими учеными из МТИ и обдумывал предложение о вложении денег в исследования в области искусственного интеллекта. Я бессовестно встрял в спор, убеждая их, что в таком случае деньги фонда будут потрачены лишь на покупку компьютеров. Я утверждал, что разработки по искусственному интеллекту были на самом деле частью более широкого движения.

В то время Фонд Слоуна болезненно относился к обвинениям в том, что он финансирует преимущественно МТИ, так что мое предложение о расширении

05.10.2012

35 6

«клиентуры» было принято благосклонно.

Междисциплинарные проекты

Я утверждал, что в проекте должны быть задействованы, по крайней мере, шесть дисциплин: психология, лингвистика, нейронаука, компьютерная наука, антропология и философия. В качестве центральных отраслей мне виделись психология, лингвистика и компьютерная наука, остальные же три — в качестве периферических. Разделение этих областей науки было и остается формально пригодным, но, если вдуматься, не вполне удобным. Так уж сложилось исторически, что каждая из них унаследовала определенный взгляд на познание, и каждая продвинулась в своем развитии достаточно далеко, чтобы понять, что решение некоторых ее проблем зависит в значительной степени от решения проблем, традиционно относимых к другим дисциплинам.

Фонд Слоуна принял мое предложение и учредил комитет, куда вошли несколько представителей разных отраслей, которые должны были определить состояние когнитивной науки на 1978 г. и подготовить отчет, содержащий рекомендации относительно необходимых действий. Комитет собрался один раз — в Канзасе. Сразу стало ясно, что каждый член комитета знал свою собственную научную область и имел представление о двух-трех интересных открытиях в других отраслях. После многочасовой дискуссии эксперты в области Икс утратили всякое желание судить о дисциплине Игрек, и т. д. В конце концов, они сделали то, в чем каждый мог проявить свою компетенцию: все написали о своих отраслях, а редакторы — Сэмюэл Джей Кейсер, Эдвард Уокер и я — склеили из этих кусочков итоговый отчет (см.: Keyser S.J., Miller G.A., Walker E. Cognitive Science in 1978. Неопубликованный отчет, представленный на рассмотрение Фонду Альфреда П. Слоуна, Нью-Йорк).

109

В нашем отчете была единственная схема, которую я привожу ниже (см. рис.). Шесть отраслей науки были объединены в шестиугольник. Каждая линия на этой схеме обозначала область междисциплинарных исследований, при этом каждая такая область уже появилась к 1978 г. и требовала объединения методического инструментария двух дисциплин, расположенных на концах линии. Так, кибернетика использовала понятия, разработанные в компьютерной науке, чтобы моделировать функции мозга, которые, в свою очередь, освещает нейронаука. Похожим образом компьютерная наука и лингвистика уже были объединены в рамках вычислительной лингвистики. Лингвистика и психология соединяются в психолингвистике, антропология и нейронаука встречаются в исследованиях эволюции мозга, и т. д. Сегодня, я думаю, все 15 возможных связей могут быть представлены достойными исследованиями, а 11 связующих линий, которые существовали в 1978 г., с тех пор были значительно укреплены.

05.10.2012

35 7

Наш отчет был передан в Фонд Слоуна, рассмотрен еще одним экспертным комитетом и принят. Программа, которая была разработана вслед за этим, обеспечивала получение грантов несколькими университетами с тем условием, что денежные средства будут потрачены на развитие коммуникации между дисциплинами. Один из таких частных грантов достался Майклу Газзаниге, в то время работавшему на медицинском факультете Корнельского университета, и обязал его создать то, что с тех пор носит название когнитивной нейронауки. Благодаря слоуновской программе многие ученые получили возможность ознакомиться с работами в других областях науки и стали относиться к ним с большей терпимостью. В течение нескольких лет процветали междисциплинарные семинары, коллоквиумы и симпозиумы.

Когнитивная наука сегодня

К сожалению, Фонд Альфреда П. Слоуна не реализовал до конца наш замысел, но взаимодействия, которые поощрялись в 1980-е гг., не прошли бесследно. Некоторые ветераны тех лет задаются вопросом, была ли программа успешной и существует ли сейчас то, что мы могли бы назвать когнитивной наукой. Что касается меня, я предпочитаю говорить о когнитивных науках во множественном числе. Однако первоначальная идея единой науки, которая исследовала бы то, как человеческий разум представляет мир и обрабатывает информацию, а также как эти его возможности структурно и функционально воплощены в человеческом мозге, все еще столь притягательна, что противостоять ей невозможно.

1. Bruner J. S. et al. A study of thinking. N. Y.: John Wiley and Sons, 1956.

2. Chomsky N. Syntactic structures. Haag: Mouton, 1957.

3. Eli as P. et al. Note on maximum flow through a network // IRE Transactions on Information Theory.

1956. IT-2(3). P. 117–199.

4. Miller G. A. Language and communication. N. Y.: McGraw-Hill, 1951.

5. Miller G. A. The magical number seven, plus or minus two // Psychol. Rev. 1956. V. 63. P. 81–97.

6. Minsky M. Steps toward artificial intelligence // Proceedings of IRE. 1961. V. 49. P. 8–29.

7. Newell A., Simon H. A. Human problem solving. N. J.: Prentice-Hall, 1972.

8. Shannon C. E., McCarthy J. (eds). Automata studies // Annals of Mathemat. Studies. 1956. V. 34.

9. Skinner B. F. Verbal behavior. N. Y.: Appleton-Century-Crofts, 1957.

05.10.2012

35 8

Перевод Я. Киселевой под ред. М. Фаликман

1

Перепечатано из: Miller G. A. The cognitive revolution: A historical perspective. Trends in

Cognitive Sciences. 2003. V. 7. N 3. P. 141–144. © 2003; с разрешения автора и издательства

Elsevier.

2

Количество информации в сообщении определяется как отрицательный логарифм

Вероятности данного сообщения. — Примеч. ред.

3

Международная корпорация, работающая в области информационных технологий. —

Примеч. ред.

4

Университет, в котором работали Г. Саймон и А. Ньюэлл — создатели первой

Компьютерной модели человеческого мышления (см. выше).

5 Город, где расположен Калифорнийский университет Сан-Диего. — Примеч. ред.

6

Один из американских частных благотворительных фондов, финансирующих научно-исследовательские и образовательные проекты. — Примеч. ред.

05.10.2012

38

38