ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ
У короля из сказки просветление наступило после речи нищего, и ему пришлось переосмыслить свою жизнь. А вот я буквально «похолодел» по окончании последнего сеанса.
Я снова почувствовал, как с глаз спадает пелена и открывается бесконечное множество ситуаций, фактов, мыслей и точек зрения, сменяющих друг друга, как в калейдоскопе.
Казалось, вся моя прошлая жизнь приобрела другой смысл с тех пор, как я открыл для себя значение слов «дорогой» и «дешевый».
Сколько вещей обошлись мне слишком дорого! А сколько вещей я получил, даже не задумавшись, как дешево они мне достались! Скупость и расточительность — это две крайности одной ошибки.
Скряга и транжира, эти два человека поселились во мне, уживаются внутри меня. Они составляют крепкую пару, но стараются выделиться, соперничать, выйти на поверхность, доминировать...
Игра противоположностей, о которой столько говорил Хорхе!
Какое же это безумие, что в мире всякой твари по паре! Что у каждой вещи есть своя противоположность.
— Каждому доктору Джекилу по мистеру Хайду.
— И так всегда? — спросил я у Хорхе.
— Да, Демиан, всегда. Потому что мир, в котором мы
живем, — это огромное инь и ян: две части, составляю
щие единое и неделимое целое. Две половины, между
которыми можно провести различие только для того,
чтобы их понять, но которые не существуют по отдель
ности. Смотри...
Толстяк поднялся и подошел к шкафу. Открыл дверцу и стал копаться в его внутреннем беспорядке, пока не достал карманный фонарик. Нажал на кнопку, но фонарик не включался. Тогда он постучал им обо что-то несколько раз, пока тот не загорелся. Потом он выключил свет в комнате и направил фонарик на окно с опущенными жалюзи.
—Видишь луч света? — спросил он у меня.
—Да, конечно.
—Почему?
— Потому, что фонарик включен, — ответил я, не
подозревая, естественно, к чему он клонит.
— Теперь подними жалюзи.
Что я и сделал.
—А сейчас? — спросил он, направив фонарик на окно, в которое ярко светило полуденное солнце.
—Что «сейчас»? — не понял я.
—Включен фонарик или нет?
—Я не знаю.
—Почему? Разве ты не видишь луч?
—Нет, теперь нет.
—Знаешь, почему?
—Ну, солнце... — сделал попытку объяснить я.
—Ты не можешь его видеть, потому что для этого нужна темнота. Понимаешь? Любая вещь существует, только если существует ее противоположность. Так происходит со всем: светом и тьмой, днем и ночью, женским и мужским началом, силой и слабостью.
Толстяк потушил фонарь, забросил его в шкаф, сел и продолжил почти в экстазе:
— Это происходит во внешнем мире и, разуме
ется, во внутреннем тоже. Как мы смогли бы оце
нить наши сильные стороны, если бы у нас не было
слабостей? Как бы мы смогли учиться, если бы не
были невеждами? Как мы могли бы быть мужчинами
или женщинами, если бы не существовало женщин
и мужчин? Но и это еще не все: как получается, что
мы рождаемся стопроцентными мальчиками или
девочками, если каждая клетка нашего тела несет по
пятьдесят процентов информации от одного и дру
гого пола?
Мы наслышаны, что все, кто чувствует себя сверхчеловеком и пытается продемонстрировать это, в действительности страдают комплексом неполноценности. И это на самом деле так.
Абсолютно то же самое происходит с остальными нашими характеристиками: когда одна какая-либо черта проявляется острее остальных, это не всегда признак того, что эта черта преобладает, очень часто это преобладание — только показатель огромного усилия для маскировки противоположного полюса, его подавления для эффективного сопротивления и ухода от него.
— Но в таком случае, если бы все, сказанное тобой, было правдой, за маской хорошего человека всегда прятался бы скрытый сукин сын, — возмущенно прервал я его.
— Я бы не осмелился утверждать, что всегда бывает так. Я лишь говорю, что это происходит иногда. И я даже осмелился бы предположить, что этому хорошему человеку пришлось сделать что-то с этим плохим, который тоже живет в нем. И то, что он сделал, не прошло даром, а он за это дорого заплатил. Возможно, я пытаюсь сказать тебе, что очень важно знать, какие вещи я прячу в себе и для чего я это делаю.
—Все, хватит, — заныл я.
—Поскольку ты вот-вот расплачешься, я расскажу тебе сказку, пока ты не ушел.
Случилось так, что однажды у небесных врат собралось несколько сот душ, мужчин и женщин, умерших в этот день.
Святой Петр, предполагаемый хранитель врат рая, регулировал движение.
— По распоряжению «Шефа» мы разделим всех вновь
прибывших на три группы в зависимости от соблюдения
ими десяти заповедей.
В первую группу войдут те, кто нарушил все заповеди по крайней мере один раз.
Вторая группа — это те, кто нарушил однажды по меньшей мере любую одну из десяти заповедей.
И последняя группа — как мы предполагаем, самая многочисленная — будет состоять из тех, кто ни разу в жизни не нарушил ни одной из десяти заповедей.
— Ну вот, — продолжал святой Петр. — Нарушившие
все заповеди, станьте справа!
Более половины душ оказались справа.
— Теперь, — воскликнул он, — те из оставшихся, кто
нарушил одну из заповедей, станьте слева.
Все оставшиеся перешли на левую сторону. Ну, или почти все...
На самом деле все, кроме одной.
В центре осталась стоять одна душа, принадлежавшая когда-то хорошему человеку. В течение всей своей жизни он шел по дороге добрых побуждений, добрых мыслей и добрых дел.
Святой Петр удивился. Только одна душа осталась в группе лучших.
Он тут же позвал Бога, чтобы поставить его в известность.
— Послушай, дело вот в чем: если мы действуем по
изначальному плану, этот бедолага, оставшийся в центре,
вместо того чтобы получать воздаяние за свое благоче
стие, будет изнывать от скуки в полном одиночестве. Мне
кажется, нужно что-то предпринять.
Бог встал перед группой грешников и сказал:
— Те, кто раскается сейчас, будут прощены, а их гре
хи — забыты. Раскаявшиеся могут присоединиться в цен
тре к чистым и непорочным душам.
Все понемногу стали перемещаться в центр.
— Стой! Беззаконие! Измена! — послышался крик. Это
был голос праведника. — Так не пойдет! Если бы меня
предупредили, что грехи будут прощены, я бы не растра
тил свою жизнь попусту.