АНТРОПОПТОЗ: ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПСИХОСОЦИАЛЬНОЙ ДЕПРИВАЦИИ

С. П. Семёнов, В. А. Касаткин

Кафедра психотерапии Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. И. И. Мечникова

Введение

Инфаркт миокарда, инсульт, неоплазмы, алкоголизм, наркомания, иммунодепрессия и вызванная этим повышенная заболеваемость, самоубийства, травматизм, что общего у этих, казалось бы, столь разных патологических проблем? Согласно пониманию, положенному в основу нашего подхода, все они зачастую выражают одно и то же – антропоптоз – запрограммированную гибель человека. Одним из основных факторов, запускающих механизм такой гибели, является психосоциальная деприва-ция – состояние, при котором человек психологически лишён обязательной связи с социумом и не может осуществлять своё естественное предназначение. В большинстве случаев природа этого состояния является социогенной. Поскольку эти вопросы выходят за рамки психотерапевтического поля, в данной статье необходимые социологические представления изложены лишь тезисно. Что касается антропоптоза и психосоциальной депривации, то содержание этих терминов, ключевых и для психодиагностики и для осуществления адекватной психотерапевтической интервенции, раскрыто достаточно подробно.

Краткий экскурс в историю темы

Антропоптоз (греч. AvGpcojiog - человек и лтсоочс; - падение, гибель, умирание) - неологизм, использованный нами для обозначения явления аналогичного апоптозу (греч. Ало - в сложных словах означает окончание действия и лтсооїс; - падение, гибель, умирание) - одному из наиболее изученных видов программированной гибели клеток. Термин апоптоз получил своё нынешнеё значение после статьи J. F.R. Kerr, A. H. Wyllie, A. R. Currie [ 15 ], опубликованной в британском журнале «Cancer». В 1997 г. В. П. Скулачёв [ 10 ] предложил для обозначения такой же генетически запрограммированной смерти многоклеточных организмов использовать термин феноптоз. Так что формально антропоптоз можно было бы рассматривать как частный случай феноптоза - феноптоз человека. Однако с позиции эволюционной теории, являющейся основой современной биологии и медицины, сама гипотеза феноптоза представляется весьма сомнительной, ибо программа самоликвидации многоклеточного организма могла закрепиться в геноме лишь при уникальном стечении филогенетических обстоятельств. Применительно к виду Homo sapiens она вообще ошибочна: в отличие от других живых существ человек потенциально – долгожитель [ 8 ]. В связи с данным обстоятельством далее термин фе-ноптоз не используется. Принятая нами точка зрения на особенности генетической программы человека изложена далее достаточно подробно. Гибель людей, аналогичная апоптозу клеток, несомненно, существует, но программа такой самоликвидации детерминирована не генетически, а психосоциально. Чтобы аналогия между антропоптозом и апоптозом была достаточно понятной, вначале необходимо хотя бы кратко представить эту форму клеточного самоубийства.

В случае апоптоза речь идёт именно о самоликвидации клетки, а не о гибели вследствие действия тех или иных вредностей, которую именуют некрозом. Апоптоз – это генетически контролируемый процесс, который могут запускать различные внешние и внутренние факторы. Его осуществление связано с активацией особых (киллерных) генов, ответственных за синтез веществ, вызывающих разрушение клетки [ 12 ].

Факторы, запускающие генетическую программу самоликвидации, для клеток различных тканей различны. Но в плане психофизиологической аналогии интерес представляют лишь наиболее общие механизмы, вызывающие апоптоз вне зависимости от тканевой принадлежности клетки. Одним из таких наиболее общих механизмов является нарушение ре-гуляторных воздействий со стороны организма, благодаря которым клетка имеет нормальное строение и нормально функционирует. Подобным образом дело обстоит, например, при недостатке в ткани тех или иных гормонов, факторов роста, или иных клеточных стимуляторов. К развитию апоптоза может вести и простая потеря клеткой контакта с другими клетками или элементами межклеточного вещества [ 11 ].

Другой общий механизм включения программы самоликвидации сводится к воздействию физиологических индукторов [ 1 ] – специальных веществ, которые организм производит с целью активации киллерных генов, то есть именно для того, чтобы принудить клетку к самоубийству.

Оба представленных механизма имеют полные аналоги в картине антропоптоза. Целесообразно рассмотреть несколько биологических процессов, в осуществлении которых роль апоптоза особенно значима. К таким процессам относятся: эмбриональное развитие, ликвидация стареющих клеток, инволюция зрелых тканей, развитие ряда дегенеративных и инфекционных заболеваний, опухолевый рост.

Роль апоптоза в эмбриональном развитии. Формирование организма в ходе эмбрионального развития связано с производством и гибелью огромного количества различных клеток. Так, например, появляются и полностью исчезают провизорные органы, а сложение постоянных органов предполагает сначала производство избыточной клеточной массы, а после – избавление от всего лишнего. При этом уничтожение клеток, сделавших своё дело, осуществляется в основном путём апоптоза. Он охватывает клетки в четко определенных участках формирующихся зачатков и органов на конкретных этапах их развития. Если по какой-либо причине ткани или органы, подлежащие уничтожению, остаются, имеет место уродство. Поэтому можно сказать так: апоптоз – обязательный процесс нормального развития организма.

Ликвидация стареющих клеток. Хотя средняя продолжительность жизни клеток в различных тканях варьирует от нескольких часов (для белых кровяных телец) до многих лет (для клеток сердца и нейронов), их старение в норме завершается всегда апоптозом. Есть основания считать, что включение киллерных генов происходит вследствие снижения чувствительности состарившейся клетки к стимулирующим сигналам со стороны её соседей и организма в целом. Своевременное обновление клеточного состава – залог долголетия организма, и нормальное осуществление апоптоза – обязательное условие этого.

Инволюция. Обратное развитие (инволюция) особенно ярко выражено в тканях, строение и активность которых сильно зависят от гормонов. Так, например, после прекращения лактации быстро уменьшается клеточная масса молочных желёз; у женщин в пожилом возрасте уменьшается матка, а у мужчин – предстательная железа. Во всех этих и многих других случаях клетки, переставшие быть нужными организму, прекращают своё существование путём апоптоза.

Апоптоз в ходе эмбрионального развития, апоптоз стареющих клеток, апоптоз при инволюции зрелых тканей – всё это примеры физиологической гибели клеток. Однако с апоптозом может быть связан и целый ряд болезненных процессов [ 6 ]: одни из них выражают неуместную активацию программы самоуничтожения клеток, другие – угнетение этого важного механизма тканевого гомеостаза.

Что касается Патологической активации апоптоза, то есть основания предполагать, что она может лежать в основе таких тяжёлых болезней, как паркинсонизм, болезнь Альцгеймера, болезнь Гентингтона, боковой амиотрофический склероз и целого ряда других дегенеративных заболеваний, которые характеризуются резким уменьшением количества основных функциональных клеток. Установлено так же, что апоптоз может запускаться при инфицировании клеток. Так, например, клиническая картина СПИДа во многом определена апоптозом клеток иммунной и нервной систем.

Угнетение апоптоза Как явление, не менее болезнетворное, чем его неуместная активация. Например, сохранение в организме эмбриональных клеток чревато не только различными уродствами, но и некоторыми видами опухолей. В опухолевых клетках зачастую инактивированы гены, запускающие апоптоз. Только клетки, сумевшие выйти из-под внутритканевого и межтканевого гомеостатического контроля, могут стать потенциально опухолевыми и дать начало бесконечно пролиферирующей автономной клеточной популяции – злокачественному росту [ 16 ].

Завершая краткое введение в проблему программированной клеточной гибели, уместно ещё раз обратить внимание на то, что апоптоз – явление физиологическое, нормальное. Как только клетка перестаёт соответствовать своему функциональному предназначению в организме, она, получив от него соответствующий сигнал, осуществляет самоубийство. Таким образом, обеспечивается обновление клеточного состава, необходимое для сохранения здоровья и долголетия организма. Чтобы было понятно, почему антропоптоз – явление реальное, но его нельзя рассматривать в качестве прямого аналога апоптоза, необходимо остановиться на ключевом представлении о том, что организм – система целеустремлённая.

Организм – Целеустремлённая система

Со времён C. Bernard (1878) и W. B. Cannon (1929) организм представляется физиологам, главным образом, как система способная поддерживать постоянство своего состава и строения. И, действительно, сформулированное W. B. Cannon понятие о гомеостазе [ 13 ] – одно из основных для современной физиологии. Однако не менее важно, что организм на протяжении всего своего существования является целеустремлённой системой; иными словами – имеет определённое предназначение [ 9 ]. Это достаточно очевидно с позиции эволюционной теории, согласно которой организм любого живого существа – исторический плод «естественного отбора». Последний сводится к тому, что в условиях постоянной борьбы за существование доживают до возраста половой зрелости и передают свои признаки потомству лишь особи, достаточно приспособленные к среде обитания.

Используя концепцию «естественного отбора» в качестве объяснительного принципа совершенства живых существ и особенностей их строения, механизм отбора работает в отношении любых полезных свойств и признаков лишь при условии, что особь способна произвести потомков. Поэтому фактически базисной системообразующей функцией является репродуктивная. Жизнь – бытие целеустремлённое и целеподчи-нённое, при этом естественно-биологическая цель заключается в продлении рода; родовая функция цементирует весь организм; соответствие ей – залог нормального течения жизни и достижимого долголетия.

В своё время S. Freud предложил для обозначения совокупности соответствующих влечений термин Эрос (греч. Ерод - любовь)1. Используя его, той же формуле можно придать следующий вид: организмы живых существ скрепляет их эротическое начало. Ясным свидетельством её справедливости служит тот факт, что у большинства видов живых существ продолжительность жизни лишь незначительно превышает репродуктивный возраст. Как только особь утрачивает способность к продолжению рода, её общая жизнеспособность резко падает. Это особенно очевидно на примере тихоокеанского лосося и других рыб, у которых нерест происходит раз в жизни: вскоре после него производители гибнут [ 3 ].

У высших животных и у человека дело обстоит иначе. Однако в отличие от лосося воспроизводство человека отнюдь не завершается деторождением, ведь человек - существо не только биологическое, но культурное и социальное. Вне человеческой культуры, вне человеческого общества (иными словами - как животное) человек мало жизнеспособен. Так, что продление рода (реализация эротической функции) для человека предполагает ещё, во-первых, воспитание до такого возраста, когда потомок сможет существовать самостоятельно; во-вторых, передачу ему культуры, то есть информации, без которой наш вид не жизнеспособен; в-третьих, поддержание и развитие общественного строения. Отсюда явствует, что потенциально человек - долгожитель, ибо его организм эволюцион-но рассчитан на решение всех этих задач. А они простираются далеко за пределы детородного возраста. И существует достаточно свидетельств, что для человека, занятого решением этих задач, естественная смерть вообще не является жёстко запрограммированным событием, и наступает лишь в результате накопления организмом «неисправимых поломок».

Ситуация, аналогичная той, которая на клеточном уровне запускает апоптоз, на человеческом уровне складывается лишь тогда, когда человек перестаёт соответствовать своему предназначению вовсе, то есть утрачивает и детородную, и культурную, и социальную функции. К сожалению, нынешнее общественное устройство ставит в подобное положение очень многих. Сейчас психосоциальная депривация распространяется уже не на отдельных граждан, но и на целые социальные слои и потому может быть одной из основных причин преждевременной гибели значительной части населения. Дело может обстоять именно так, если существуют механизмы самоликвидации человека аналогичные апоптозу. Есть основания утверждать, что они существуют, по своей природе являясь психофизиологическими.

Психофизиологические механизмы антропоптоза

Нервная регуляция. Возможные трудности в постижении психофизиологических механизмов антропоптоза, как, впрочем, и многих психосоматических расстройств, связаны с укоренившимся в неврологии представлением о разделении нервной системы на два отдела, один из которых заведует внешними функциями организма, а другой его внутренними процессами. Это представление впервые было сформулировано известным французским анатомом, физиологом и врачом М. F.X. Bichat, жившим ещё в конце XVIII в. Именно Биша предложил рассматривать нервную систему как состоящую из двух разделов – из анимальной и вегетативной систем. Под анимальной нервной системой он понимал те разделы нервной системы, которые устанавливают определенные взаимоотношения между организмом и окружающей его средой; а под вегетативной нервной системой – разделы, управляющие внутренними процессами организма.

Следующий этап в развитии этого разделительного представления связан с именем одного из крупнейших английских нейрофизиологов J. Landley, который предложил термины «автономная нервная система» и «соматическая нервная система». Сейчас термин «автономная нервная система» принят в Международной анатомической номенклатуре, как единственно верный для обозначения соответствующих анатомических образований. Таким образом, представление о разделении нервной системы на две подсистемы закреплено в научном сознании. При этом характер взаимоотношений между этими системами остаётся во многом неясным.

Дополнительные сложности в понимании их взаимоотношений возникли в период распространения в нашей стране учения И. П. Павлова. Его идея о доминирующем значении коры головного мозга для осуществления всех функций центральной нервной системы оказалась естественным образом на переднем плане, так как она согласовывалась с общественным сознанием того времени. На протяжении довольно долгого времени считалось, что именно кора головного мозга является высшей инте-гративной инстанцией не только соматической нервной системы, но и вегетативной нервной системы.

Однако те же социально-политические обстоятельства, которые привели к упрочению учения И. П. Павлова, способствовали и развитию целостного подхода к изучению нервной системы. Одним из направлений такого подхода можно считать теорию Л. А. Орбели об адаптационно-трофической функции симпатической нервной системы. Согласно этой теории симпатическая нервная система осуществляет регуляцию обменных и физико-химических процессов во всех тканях и органах в соответствии с потребностями целостного организма. Такое регуляторное влияние распространяется и на все этажи центральной нервной системы, включая кору больших полушарий головного мозга2. При этом фактически в качестве инструмента, осуществляющего высшую интеграцию организма, выступает уже не соматическая нервная система, и не кора головного мозга, а вегетативная нервная система3. В дальнейшем исследование центральных механизмов вегетативной регуляции показало, что важнейшие нейрональные структуры, ответственные за это, расположены в стволе головного мозга и в гипоталамусе. Вот перечень лишь некоторых регуляторных функций этого мозга: обеспечение гомеостаза; аккомодация сердечно-сосудистой и дыхательной систем к различным психо-эмоцио-нальным состояниям; терморегуляция; регуляция моторной и секреторной активности желудочно-кишечного тракта; регуляция кроветворения и иммунитета; регуляция деятельности эндокринных желёз; регуляция белкового, углеводного и жирового обмена; регуляция ритма сна-бодрствования; регуляция всех репродуктивных функций (менструального цикла, сперматогенеза, половой активности, сохранения беременности, родов, лактации).

Сейчас появляется всё больше свидетельств в пользу представления, согласно которому и кору головного мозга и другие высшие отделы соматической нервной системы следует рассматривать как частные объекты вегетативной регуляции. При этом связанные с их деятельностью поведенческие акты, равно как и высшие психические функции, видятся естественным образом встроенными в организм, зависимыми от него и оказывающими на него встречное влияние. Эти данные подводят нас к пониманию возможности антропоптоза. Поскольку организм – это не гомеостат (термин предложен в 1948 г. W. Ashbee), а целеустремлённая система, его вегетативная регуляция осуществляется сообразно предназначению, и при утрате цели неизбежно расстраивается – вне зависимости от причины, приведшей к депривации. Такое расстройство способно вызвать не только разнообразные дисфункции отдельных органов и систем, но и патологическую активацию апоптоза и его блокаду, и многие другие потенциально гибельные процессы, и самоубийственное поведение4.

Основные направления антропоптоза

Антропоптоз, как самоуничтожение человеческого организма, предполагает два возможных пути: самоубийственное (аутодеструктив-ное) поведение и аутонекроз (греч. Avtoq - сам; vcxpcooig - умерщвление). Термин аутонекроз является вполне подходящим для обозначения смертоносных процессов внутреннего разрушения, которые выражают расстройство вегетативной регуляции, а запускаются психологическими факторами. Различие между двумя этими путями очевидно: при аутодеструк-тивном поведении человек выступает в роли/качестве умерщвляющего себя, тогда как при аутонекрозе - в роли/качестве умирающего.

Самоубийственное поведение. Человек в отличие от животных способен к истинному самоубийству, то есть действиям, направленным на лишение себя жизни. Эта способность выражает две фундаментальные особенности человеческой природы. Первая из них заключается в относительной слабости инстинктов, так что и инстинкт самосохранения не является главным фактором из числа, определяющих поведение человека. Вторая особенность заключается в том, что человек - существо в высшей мере социальное. Она делает каждого из нас зависимыми от окружающих людей и от общества. Как показывает практика гипноза, степень этой зависимости чрезвычайно велика. Осуществляя гипнотическое воздействие, один человек может не только внушить другому те или иные действия, но, даже, изменить у него течение физиологических процессов. Приняв в расчёт, что образ другого - это всего лишь субъективная реальность, легко понять, сколь он значим - сколь велика сила человеческого самовнушения. И, если по каким-либо причинам этот alter ego становится врагом, от которого исходит приказ «умри!», человек либо кончает жизнь самоубийством, либо умирает от одного из развивающихся тут же смертельных недугов. По-видимому, в большинстве случаев именно подобный «приказ», отданный себе в той или иной форме или полученный в завуалированном виде со стороны социума, и является психологической причиной антропоптоза. Что касается самоубийственного поведения, то, как и поведение вообще, оно может быть и сознательным и бессознательным. Рассмотрим сначала сознательные акты самоубийств.

Суицид. Сознательное (преднамеренное) самоубийство, суицид (лат. sui - себя; caedere - убивать). Суицид может запускаться разными внешними и внутренними факторами, однако фактически самб такое убийство во всех случаях осуществляется, безусловно, сознательно [ 14 ]. И прича-стно к этому не просто сознание, а сознание, расстроенное вследствие утраты человеком цели своего дальнейшего существования. Речь, разумеется, не идёт о том, что всякое умышленное лишение себя жизни свидетельствует о наличии какого-то психического заболевания, но расстройство сознания, выражающееся в утрате им адаптивной функции, конечно, имеет место. Приняв во внимание особенности основных психологических механизмов, все суицидальные акты можно, с известной долей условности, представить в виде двух групп.

Первая из них включает в себя все те случаи, когда самоубийство совершается ради некой надындивидуальной цели. Примерами такого рода могут служить потрясающие факты самосожжения русских раскольников, французских катаров, гибель секты «Народный храм» в Гайане, японские камикадзе, арабские террористы, обрушившие на Нью-Йорк самолёты, герои военных эпопей. Совершенно очевидно, что суициды такого рода никакого отношения к антропоптозу не имеют, ибо они просто обнаруживают способность человека к жертвенному поведению.

Вторую группу образуют суицидальные акты, выражающие именно антропоптоз. В неё входят, с одной стороны, разные формы аутоагрессии, когда самоубийство вызвано агрессивным (лат. aggressio – нападение) отношением к самому себе, к собственной жизни; с другой – суицидальные акты, связанные с депрессией или иным страданием, когда самоликвидация является способом избавления от него. Ярким примером простой ау-тоагрессии может служить харакири. Вспарывая себе живот, японский самурай реализует программу самоликвидации, выражающую для него недопустимость дальнейшей жизни, если она перестала соответствовать предназначению, строго определенному самурайским кодексом чести, который содержит предписание на сей счёт.

Психологически суицид выглядит существенно иначе, если субъект решается убить себя вследствие угроз, жестокого обращения или систематического унижения его достоинства (ст. 110 УК РФ. Доведение до самоубийства.). Здесь самоликвидация выражает состояние, когда борьба за жизнь, предполагая дальнейшее страдание, представляется человеку уже нецелесообразной, бессмысленной и инстинкт самосохранения оказывается слабее сознательно принятого решения. Примерно так же картина выглядит и в том случае, если до самоубийства доводят не действия каких-то конкретных людей, а состояние общества.

О том, каково оно в нынешней России, можно судить по данным статистики. Согласно общепринятым критериям уровень самоубийств в стране расценивается как высокий, если количество завершённых суицидов превышает 20 на 100 тыс. населения. Для нашей страны этот показатель за период с 1985 г. возрос в несколько раз и сейчас в целом по России составляет более 40, а в некоторых регионах более 150 на 100 тыс. [ 7 ]. Выйдя на пятое место в качестве причин смерти граждан РФ, суициды стали подлинной проблемой, ибо есть все основания считать, что главным фактором, запускающим этот вариант антропоптоза, является прогрессирующий разрыв связей с социальной средой. Значительно усугубляет проблему всё большее размывание массовой культурой представления о границе жизни и смерти, что особенно сказывается на подростках. А культ жестокости и насилия, насаждаемый СМИ, фактически извращает защитно-оборонительный инстинкт.

Наблюдается и явный рост числа самоубийства под давлением тех или иных очевидных внешних обстоятельств, однако, ещё чаще суициды совершаются в состоянии депрессии. Если депрессия является симптомом эндогенного процесса, самоубийство вследствие неё едва ли стоит относить к категории антропоптоза. Если же депрессия возникла по психологически понятным причинам, и дело закончилось суицидом – это антро-поптоз. Наиболее часто к развитию таких депрессий у взрослых людей приводят следующие обстоятельства: гибель близких (особенно, единственного ребёнка); разрыв с возлюбленными; утрата смысла и цели существования в связи с наступившим одиночеством; положение изгоя, чужака; положение человека, который оказался никому не нужным; утрата дома, изгнание с Родины. Большая часть этих обстоятельств может быть отнесена к категории психосоциальной депривации, представление о которой изложено далее.

По данным ВОЗ, депрессиями на земном шаре заболевают ежегодно 2 млн человек. При этом депрессиями различной степени тяжести страдают как минимум 2 % детей до 18 лет и около 5 % подростков. Согласно прогнозам к 2020 г. по распространённости депрессия станет «болезнью номер один», обогнав инфекционные, сердечно-сосудистые и онкологические недуги [ 2 ]. Оценивая вклад различных депрессий в общую величину суицидов, необходимо брать в расчет, что распространённость депрессивных состояний куда шире, чем это отражено в статистике диаг-носцированных форм.

Во-первых, депрессии зачастую скрыты с помощью тех или иных психотропных средств (лекарства, алкоголь, наркотики). Они всё шире входят в повседневную жизнь и уже сейчас являются практически обязательными атрибутами современного образа жизни. Во-вторых, и это заслуживает особого внимания, депрессии во многих случаях оказываются соматизированными, когда человек предъявляет жалобы в основном со стороны мышц, суставов, тех или иных внутренних органов, а реальных признаков какого-либо соматического заболевания нет. При этом собственно эмоциональные нарушения могут быть выявлены только путём специального целенаправленного исследования. Понятно, что попытка самоубийства на фоне такой депрессии выглядит мало мотивированной.

Бессознательное стремление к смерти

Помимо истинного самоубийства, то есть осознаваемого, преднамеренного лишения себя жизни, повседневная медико-психологическая практика свидетельствует о том, что поведение человека в значительной мере направляется факторами, которые он может вовсе не осознавать. Это относится к различным видам деятельности и действий, включая действия гибельные. Приказ, полученный от гипнотизёра, человек выполняет, не сознавая, что выполняет чей-то приказ. Ему кажется, что он действует совершенно произвольно. При этом в большинстве случаев действие совершается машинально, то есть без осознания его назначения и целесообразности. Бессознательное стремление лишить себя жизни реализуется вполне аналогично. Можно привести множество различных примеров безотчётного (непреднамеренного) самоубийственного поведения [4], достаточно упомянуть два: наркоманию и так называемый «автоцид».

Наркомания. Что бы ни говорили наркологи и психологи, занимающиеся этой проблемой, факт заключается в том, что наркомания – вид гибельного поведения, при котором человек действует достаточно сознательно и упрямо отказывается от помощи. Да, наркомания это, безусловно, особая форма психического расстройства, и как таковая она, подобно депрессии, требует эффективного медицинского вмешательства. Но здесь речь не о лечении, а о том, почему оно малоэффективно. Дело в том, что наркомания – плод мощного социального внушения, своеобразной гибельной программы, которая посредством всех каналов информации внедряется в психику людей. Противиться её реализации кому-то из них оказывается не по силам.

Фактически наркогенное влияние социальной среды на человека аналогично воздействию на клетку таких небольших доз вредных для неё факторов, которые сами по себе привести к её гибели (к некрозу) не могут, но могут запустить апоптоз, то есть генетически детерминированную программу самоуничтожения. При наркомании мы наблюдаем нечто очень похожее. Информацию, формирующую соблазн принять наркотик, человек получает с детства наряду с информацией о гибельности наркомании. Однако по достижении возраста эмансипации от родителей одна часть молодых людей удерживается от соблазна, тогда как другая начинает пользоваться ядом и закономерно гибнет.

Если с наркоманией дело обстоит именно так, то есть гибель от неё – вид антропоптоза, картина представляется весьма пессимистичной. Этот недуг уже сейчас имеет вид пандемии, и по причинам, связанным с системным кризисом нашей цивилизации, распространяется всё шире. Можно, конечно, полагать, что гибель человеческих особей, неспособных выжить в среде, насыщенной наркотиками – явление в своём роде физиологическое: останутся лишь те, кто способен игнорировать наркотический соблазн. Однако нравственное чувство восстаёт против этого, а оно – не последний аргумент в поисках истины. Наркомания, как антропоптоз, – аналог патологической активации апоптоза, то есть ведёт не к совершенствованию социального организма, а к углублению его и без того болезненного состояния. Преодоление наркомании как массового явления предполагает перестройку самого общества.

В связи с обсуждением наркомании целесообразно упомянуть и о других токсикоманиях: алкоголизм, табакокурение, гашишизм – всё это формы поведения, чреватые ущербом для здоровья и долголетия, но в отличие от наркомании в них трудно усмотреть собственно антропоптоз. Исключение составляет лишь алкоголизм, имеющий злокачественное течение. Такое течение мы наблюдаем, когда эта болезнь начинается в очень молодом возрасте и ещё тогда, когда алкоголик в силу своего пагубного пристрастия к спиртному утрачивает нормальные социальные связи. Последний вариант развития событий нередко заканчивается суицидом.

«Автоцид» – обычно этот немедицинский термин используется для обозначения смерти водителя автомобиля в результате ДТП (дорожно-транспортных происшествий), при котором есть основания сомневаться в случайности его действий. Понятно, что автоцид – категория сборная, так как в неё попадают случаи с разной степенью выраженности аутодеструк-тивных тенденций. Поскольку дорожно-транспортный фактор является постоянным для большинства людей, можно предполагать, что при наличии указанных тенденций, вероятность погибнуть в результате ДТП существенно выше, чем иным путём. Это один из путей непреднамеренного самоубийства не только водителей транспортных средств, но и пешеходов.

Риск погибнуть в ДТП весьма велик, когда человек как бы случайно оказывается регулярно пострадавшим в результате подобного рода происшествий. Понимание того, что дело может заключаться не просто в невезении, а в особенностях душевного склада самого страдальца, пришло к нам из психоанализа. Сейчас уже хорошо известно, что человек может по разным причинам бессознательно стремиться причинить себе тот или иной ущерб. Поэтому высокий травматизм в крайнем проявлении, то есть завершающийся гибелью, – это, безусловно, вид антропоптоза.

Приведём в качестве примера случай 56-летней женщины, которая за три года стала участницей двух ДТП. Шесть лет назад умер её муж, который за четверть века их совместной жизни не раз предостерегал её, чтобы она была более внимательной при переходе дороги. К счастью, за все эти годы никаких происшествий не было. Через 9 мес после смерти мужа в автодорожной катастрофе погиб её единственный сын и вся его семья (жена, дети). Развившаяся депрессия пошла на убыль лишь через один год. Но тут сама она попала под машину, переходя улицу вне зоны пешеходного перехода. Получила перелом ноги и сильные ушибы. Через следующий год – новое ДТП. На этот раз она оказалась сбитой автомобилем, когда вышла из трамвая. В результате – ещё полгода лечения. За психотерапевтической помощью обратилась в связи с плохим общим самочувствием в отсутствие реальных физических заболеваний, которые могли бы объяснить такое самочувствие. При целенаправленной беседе выявлена скрытая депрессия. После смерти мужа, гибели сына и внуков и выхода на пенсию оборвались практически все значимые социальные связи. Жизнь потеряла смысл. Рассказывая о последнем ДТП, пациентка вполне здраво оценивает собственную роль: «Я даже и не смотрела на дорогу … Так, что сама виновата …». Причина высокого травматизма заключалась не в настоятельных предостережениях мужа, как оно могло бы показаться, а в депрессии, в потере смысла и цели дальнейшего существования. Слова же мужа и характер гибели сына с его семьёй всего лишь указали возможное направление антропоптоза. Подобных историй немало, хотя, разумеется, обычно они не столь очевидны.

Из всего изложенного по поводу аутодеструктивного поведения должно быть ясно, что оно может осуществляться самыми разными способами, а его реальной причиной часто является психосоциальная депривация.

(Продолжение следует)

Литература

1. Быков В. Л. Цитология и общая гистология (функциональная морфология клеток и тканей человека) / В. Л. Быков. – СПб.: СОТИС, 2002. – 97 с.

2. Ерышев О. Ф. Депрессии: проявления, лечение, профилактика / О. Ф. Ерышев, А. М. Спринц. – СПб. : Нева, 2005. – 96 с.

3. Лососёвые // Биологический энциклопедический словарь / гл. ред. М. С. Гиляров. – 2-е изд. – М. : Сов. энцикл., 1989. – С. 330.

4. Меннингер К. Война с самим собой / К. Меннингер. – М. : ЭКС-МО-Пресс, 2000. – 480 с.

5. Орбели Л. А. Избранные труды : в 5 т. / Л. А. Орбели. – М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1962. – Т. 2. – 564 ; Т. 3. – 495 с.

6. Программированная Клеточная гибель / под ред. В. С. Новикова. – СПб. : Наука, 1996. – 121 с.

7. Психология И психотерапия в России – 2000 : cправ. изд. – СПб., 2000. – 2 5 1 с.

8. Семёнов С. П. Профилактика старения / С. П. Семенов. – СПб. : ИСТОК, 1993. – 141 с.

9. Семёнов С. П. Профилактика старения / С. П. Семенов. – 2-е изд. – СПб. : ОАЗИС, 2002. – 176 с.

10. Скулачев В. П. Старение организма – особая биологическая функция, а не результат поломки сложной живой системы: биохимическое обоснование гипотезы Вейсмана (обзор) // Биохимия. – 1997. – Т 62, вып. 11. – С. 1394–1399.

11. Швембергер И. Н. Апоптоз: роль в нормальном онтогенезе и патологии / И. Н. Швембергер, Л. Б. Гинкул // Вопр. онкологии. – 2002. – Т. 48, № 2. – С. 155.

12. Apoptosis: The Molecular Basis of Cell Death / eds. L. D. Tamei, F. O. Cope. – Cold Spring Harbor Lab. Press, 1991. – 321 c.

13. Cannon W. B. Organization for physiological homeostasis / W. B.
Cannon // Physiol. Rev. – 1929. – Vоl. 9. – P. 399.

14. Farber M. L. Theory of Suicide / M. L. Farber. – N. Y., 1968. – 115 с.

15. Kerr J. F.R. Apoptosis: a basic biological phenomenon with wide-ranging implication in tissue kinetics / J. F.R. Kerr, A. H. Wyllie, A. R. Currie // Brit. J. Cancer. – 1972. – Vol. 26, N 4. – P. 239–257.

16. Rinkenberger J. L. Errors of homeostasis and deregulated apoptosis / J. L. Rinkenberger, S. J. Korsmeyer // Curr. Opin. Genetics & Development. – 1997. – Vol. 7. – P. 569–596.