БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ И ПРОБЛЕМА СТРУКТУРНОГО ИЗОМОРФИЗМА МЕЖДУ ГЕНЕТИЧЕСКИМИ И ЛИНГВИСТИЧЕСКИМИ КОДАМИ

Т. В. ГАМКРЕЛИДЗЕ

Институт востоковедения имени Г. В. Церетели АН Грузинской ССР, Тбилиси

В своем кратком по необходимости выступлении по проблеме бессознательного и высших форм психической деятельности я хочу коснуться вопроса о связях и аналогиях между структурами лингвистического и генетического кода, имеющего, как мне кажется, прямое отношение к дискутируемой теме.

Как известно, в пятидесятые годы нашего столетия в молекулярной биологии было сделано величайшее открытие века, пролившее свет на механизм наследственности. Было обнаружено, что наследственность соответствует сообщению, записанному вдоль хромосом с помощью определенного вида химического алфавита.

В качестве исходных элементов этого алфавита, ее «букв» используются четыре химических радикала, которые в комбинации друг с другом в бесконечных линейных последовательностях нуклеиновых кислот создают как бы химический текст генетической информации. Подобно тому, как фраза составляет сегмент определенного языкового текста, составленного с помощью линейной последовательности небольшого числа исходных дискретных единиц — букв и ли фонем, так отдельный ген соответствует определенному сегменту в длинной цепи нуклеиновых кислот, представляющих собой четыре исходных химических радикала. И как в лингвистическом коде эти исходные единицы — фонемы сами по себе лишены смысла, но служат для составления с помощью определенных комбинаций минимальных их последовательностей, выражающих уже определенное содержание в пределах данной системы, точно так же в генетическом коде информативен не отдельный элемент системы, не отдельный химический радикал, а особые комбинации этих исходных четырех нуклеотидов по три элемента, создающие так называемые «триплеты».

Поскольку можно составить всего 64 комбинации из четырех исходных элементов по три, генетический «словарь» состоит из 64 «слов», из коих три триплета представляют собой «знаки препинания», маркирующее в длинной последовательности нуклеиновых кислот начало и конец «фразы», а остальные соотносятся с одной из 20 аминокислот. Тут налицо не одно-однозначное соотношение, и среди таких «триплетов» выделяются «синонимичные слова», т. е. такие последовательности, которые соотносятся с одной и той же аминокислотой. Установление подобных соотношений между триплетами из четырех исходных элементов и 20 аминокислотами и перевод длинной цепи «триплетов» в протеиновую последовательность аминокислот, 'в пептидную цепь и есть считывание или декодирование наследственной информации, содержащейся в генетическом коде, подобно тому, как сообщение, закодированное к< аз букой Морзе», считывается при, переводе его на какой - либо язык. При этом становится очевидным, что все живое на земле обладает «знанием» генетического кода в том смысле, что оно способно правильно считывать генетические «слова», составляющие содержание генетической информации и синтезировать в соответствии с этим протеиновые последовательности. В этом отношении генетический код универсален, его ключом обладает все живое на земле.

Таким образом, бесконечное многообразие всего живого сводится в конечном счете к длиннейшим генетическим «сообщениям», составленным по особым правилам линейной комбинаторики элементов генетического кода, обладающего разительными чертами структурного сходства с кодом лингвистическим. И не случайно, что с самого момента расшифровки генетического кода молекулярная генетика стала обильно заимствовать лингвистические понятия и лингвистическую терминологию при дальнейшем изучении механизма наследственности. Однако характерной чертой лингвистического кода, лежащего в основе естественных языков, которая отличает его от кода генетического, является значительно большее, чем четыре, число исходных единиц - фонем, комбинации которых и составляют минимальные значимые элементы звукового языка. Это создает в языковой системе избыточность, в условиях которой становится возможным исправлять или восстанавливать искажения в сообщениях, возникающие в результате нарушения под влиянием внешних факторов комбинаторики установленных последовательностей исходных единиц. Таким свойством генетический код не обладает, и любая перемутация, или элиминация отдельных элементов в линейной последовательности нуклеотидов приводит неизбежно к искажению первоначально записанной генетической информации.

Выявляемый структурный изоморфизм между двумя различными информационными системами — генетической и языковой, строящимися на линейной комбинаторике исходных дискретных единиц, ставит феноменологический вопрос о природе этих систем и о причинах возникновения подобного структурного изоморфизма. Выдвигаются различные точки зрения.

Наиболее характерен в этом отношении научный спор между двумя крупнейшими учеными современности — лингвистом Романом Якобсоном, нашим нынешним председателем, и биологом-генетиком Франсуа Жакобом, лауреатом Нобелевской премии.

Является ли выявляемый структурный изоморфизм между двумя кодами — генетическим и лингвистическим — чисто внешним, возникшим в результате структурного сближения или совпадения двух различных систем, выполняющих аналогичные информативные функции или же этот изоморфизм есть результат филогенетического конструирования языкового кода по модели, по образцу и структурным принципам кода генетического? Это второе предположение отстаивается Романом Якобсонохм, тогда как Франсуа Жакоб допускает скорее аналогичную структурированность различных информационных систем при аналогичных функциях. ч

Якобсоновское понимание структурного изоморфизма между генетическим и лингвистическим кодами предполагает эволюционный процесс наложения лингвистического кода непосредственно на генетический и скопирования его структурных принципов, осуществляющегося в условиях бессознательного владения живым организмом знаний о характере и структуре последнего. Это полностью относится к сфере бессознательного, к неосознаваемому владению организмом информацией о строении и структуре существенных его механизмов. И все это 262 выразилось не только в филогенетическом процессе оформления структур языкового механизма по модели генетического кода, но и в различных творческих актах отдельных выдающихся личностей, строящих особые информационные системы в общем по модели генетического кода. без эксплицитного знания структуры последнего.

В этой связи уместно вспомнить о теории глоттогонического процесса другого выдающегося ученого-лингвиста Николая Яковлевича Марра, обладавшего тончайшей научной интуицией, доходившей порой до гениальности.

Н. Я. Марр сводит исторически возникшее многообразие языков именно к четырем исходным элементам, состоящим, как это ни странно, из своеобразных звуковых троек — бессмысленных последовательностей — сал, бер, йон, рош. Любой текст произвольной длины на любом языке мира есть в конечном счете результат фонетического преобразования только этих исходных четырех, самих по себе ничего не значащих элементов, скомбинированных в определенной линейной последовательности. Этим, по мнению Н. Я. Марра, и определяется единство глоттогонического процесса.

Глоттогоническая теория Н. Я. Марра не имеет под собой никаких рациональных оснований. Она противоречит и логике современной теоретической лингвйстики, и языковой эмпирии, и в этом смысле она иррациональна. Но теория эта, представляющая своеобразную структурную модель языка, весьма близкую к генетическому коду, не ирре - левантна для науки и может служить иллюстрацией проявления в ученом интуитивных и неосознанных представлений о структуре генетического кода, очевидно, подсознательно сконцентрированных им при создании* оригинальной модели языка. Эксплицитных и осознанных знаний о такой структуре генетической информационной системы Марр иметь, конечно, не мог, как не могли ими обладать и те древнекитайские философы, которые примерно три тысячи лет назад разработали особую систему трансформаций четырех бинарных элементов, составленных из «мужского принципа» ян и «женского принципа» инь и сгруппированных по три, что дает всего 64 троичных последовательности, аналогичных генетическим «триплетам». С помощью сочетания подобные «троек» и описывается в этой древнекитайской символической системе многообразие всего живого и устанавливаются соотношения между ними. Эта символическая система, как и марровская модель языка, поразительно совпадает вплоть до количественных параметров со структурой генетического кода, выступающего, очевидно, в качестве их неосознаваемого субстрата.

THE UNCONSCIOUS AND THE PROBLEM OF THE STRUCTURAL ISOMORPHISM BETWEEN THE GENETIC AND THE LINGUISTIC CODES

Th. У. GAMKRELIDZE

G. V. Tsereteli institute of Oriental Studies, Academy of Sciences of the Georgian SSR, Tbilisi

SUMMARY

The paper deals with the unconscious involved in the interpretation of the structural similarities evidenced by the genetic and the verbal codes. These structural similarities between the two different kinds of informa -

Tion-carrying systems—the genetic and the verbal codes—were duly characterized on several occasions by the linguist Roman Jakobson and the biologist François Jacob, who, however, differ profoundly in the interpretation of this structural isomorphism. Does the isomorphism exhibited by these two different codes result from a mere convergence induced by similar needs, or is it perhaps due to the fact that the foundations of the linguistic patterns superimposed upon molecular communication have been modelled directly upon its structural principles?

The latter assumption is the view held by Jakobson. It of necessity involves the mechanism of the unconscious in the process of such a modelling. As a matter of fact, structuring an information-carrying system on the patterns of an existing model presupposes in the living organism unconscious familiarity with the structural principles of the latter. This is true not only of the phylogenetic process of the linguistic code structuring in the form of natural languages, but also of the individual acts of creativity dealing with the formation of an original information-carrying system. In this connée - tion N. Marr’s language model should be adduced, postulating four sound triplets as basic units of the language code, different combinations of which yield linguistic sequences of higher order; reference should also be made to the ancient Chinese system of symbols described nearly 3,000 years ago in the Chinese book / Ch'ng (“ Book” or “Classic of Changes”), the structure of which exhibits a high degree of analogy with the genetic code. The structures in the natural order described in the book just cited correspond exactly to those of the genetic code, all this supporting the idea that a strict relation is imposed by a kind of unconscious filiation between the discussed systems and the genetic code.