ГЛАВА 2 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЦ, СОВЕРШАЮЩИХ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ АКТЫ[14] // Мотивация террористической деятельности

Что такое насилие, смыслом и целью которого является не просто насилие как таковое, а его последствия в виде запугивания других людей, не являющихся непосредственными жертвами данного насилия? Это насилие, имеющее сложную мотивацию, что связано прежде всего со сложной структурой террористической деятельности (Ольшанский Д., 2000).

В. Пирожков полагает: «Террорист в момент совершения теракта кажется себе мужественным, благородным, жестоким, бескомпромиссным борцом за “справедливость”. Так, ‘‘политическому террористу” кажется, что во имя достижения понимаемой им справедливости можно и должно жертвовать жизнями других людей. “Экономический” террорист убежден, что действия его конкурента несправедливы и требуют “крайних мер”. “Психологическому террористу” кажется, что общество не позволило реализовать заложенные в нем возможности, и он может кануть в Лету неизвестным, а совершая теракт, он не только реализует возможность власти над людьми, но и прославится на века своим мужеством»[15]. Верно и то, и другое, и третье.

Анализ большинства высказываний самих террористов демонстрирует, что террор — не просто «работа» или «профессия». Это — определенный способ жизнедеятельности, который целиком захватывает человека и подчиняет его себе. Террор не может быть просто увлечением в свободное время, террорист-любитель обречен на неудачу в конкретном деле и скорый провал вообще.

Нельзя рассматривать террористическую деятельность и как вполне примитивный бандитизм. Все обстоит значительно сложнее, хотя насилие и составляет стержень деятельности, а элементы бандитизма в ней видны невооруженным глазом.

Классик террора Б. Савинков писал: «Существование террористической организации... невозможно без дисциплины, ибо отсутствие дисциплины неизбежно приводит к нарушению конспирации, а таковое нарушение, в свою очередь, неизбежно влечет за собой частичные или общие всей организации аресты. Дисциплина же террористической организации достигается не тем, чем она достигается, например, в армии, — не формальным авторитетом старших; она достигается единственно признанием каждого члена организации необходимости этой дисциплины для успеха данного предприятия. Но если у организации нет практического дела, если она не ведет никаких предприятий, если она ожидает в бездействии приказаний центрального комитета, словом, если она “находится под ружьем”, т. е. люди хранят динамит и ездят извозчиками, не имея перед собой непосредственной цели и даже не видя ее в ближайшем будущем, то неизбежно слабеет дисциплина: отпадает единственный импульс для поддержания ее. А с ослаблением дисциплины организация становится легкой добычей полиции»[16].

Известное исламское террористическое движение «Хамаз» учит своих боевиков: «Успех борьбы зависит от того, насколько нам удастся запугать противника и сломить его сопротивление. Для этого необходимо совершать акции устрашения во имя Аллаха, причем каждая акция должна быть хорошо спланирована и иметь смысл. Планирование подразумевает полную дисциплину, подчинение плану и решениям руководителей. Акции должны идти одна за другой; противник ни на минуту не должен чувствовать себя спокойно. Воины Аллаха — борцы, в этом постоянный смысл всей их жизни».

Жизнь террористической организации в целом, как и каждого террориста в отдельности, протекает в непрерывном движении, в котором подготовка террористического акта сменяется его осуществлением для того, чтобы сразу же начался поиск объекта следующего теракта. То есть это постоянная форма жизни и регулярной деятельности.

Всякая деятельность имеет свою психологическую структуру2, исходит из определенных мотивов и направлена на достижение определенных целей. Отношение «мотив — цель» — это своего рода вектор, задающий ее направленность и интенсивность. В общем смысле мотив — это то, что побуждает человека к деятельности, а цель — то, чего он стремится достигнуть в процессе ее выполнения. Основой мотива является потребность человека, то есть объективная необходимость — его нужда в веществе, энергии, информации. В потребностях заключаются «пружины» человеческой деятельности.

Мотив — это форма субъективного отражения. Сформированный вектор «мотив —цель» реализуется в деятельности; осуществленная деятельность (достигнутая цель) создает возможность «перевода» этого вектора на новый уровень и т. д. В этом движении развиваются способности человека, его интересы, склонности, морально-волевые качества, профессиональное мастерство, то есть личность в целом.

Цель как бы связывает социально-психологические и процессуальные аспекты деятельности. Цель как регулятор деятельности — это идеальный или мысленно представляемый ее результат: то, чего еще реально нет, но что должно быть получено в итоге деятельности. Для человека цель его деятельности выступает как образ (в широком смысле) того состояния объекта, в которое его нужно перевести. Являясь идеальным представлением конечного результата деятельности, образ-цель выступает как предпосылка, определяющая ее начало.

Формирование образа-цели связано с опережающим отражением, целеполаганием, прогнозированием, предвидением изменений как объекта управления, так и окружающей среды. Предвидение относят к опережающему отражению объективного хода событий, взятых как бы безотносительно к субъекту, который выступает в роли наблюдателя. Целеполагание характеризует опережающее отражение, включенное в деятельность субъекта: цель выступает как опережающее отражение будущего результата этой деятельности.

Достижение цели, получение результата — это обычно не одномоментный акт, а длительный процесс. Цель как бы развертывается в систему частных задач, каждая из которых реализуется путем выполнения действий. Поэтому деятельность может быть описана как система сменяющих друг друга действий[17].

Мотив несет две функции. Во-первых, это побудительная функция, побуждающая человека к данной деятельности. Во-вторых, смыслообразующая функция, придающая данной деятельности особый личностный смысл. Действия, в свою очередь, складываются из отдельных операций. Операция — первичная единица деятельности. Это задача, данная в определенных условиях. Решая такие задачи, человек совершает действие. За счет осуществления цепочки действий достигается мотив, то есть осуществляется определенная деятельность.

С данной точки зрения террор можно представить как особый вид деятельности, главной объективной целью которого является достигаемое каким-либо образом устрашение других людей. Наличие такой цели не отменяет множества различных субъективных целей, которыми руководствуются отдельные террористы. Однако именно чужой страх, как цель, движет действиями террориста и придает смысл всему его существованию. Для достижения такой цели, то есть для массового распространения страха, террорист совершает самые различные действия: готовит оружие, выслеживает жертвы, присматривает место совершения будущего террористического акта, решает транспортные вопросы и т. д. Каждое действие распадается на отдельные операции: например, подготовка оружия складывается из его выбора, приобретения, приведения в боевое состояние, проверки, оснащения боеприпасами, маскировки и т. д.

Наиболее важным вопросом для объективного понимания личности террориста является вопрос о том, ради чего и почему террорист занимается террором — вопрос о его внутренней мотивации. Обобщенный ответ на этот вопрос носит несколько образный характер.

По мнению В. Пирожкова, «в какие бы одежды ни рядились террористы, какие бы ни преследовали цели (политические — захват власти, смена общественного строя; нравственные — достижение ложно понимаемой ими “справедливости”; экономические — устранение ненавистных конкурентов; религиозные — отстаивание чистоты веры; психологические — получить известность, прославиться, оставить след в истории и т. п.) — за всем этим стоит стремление испытать власть над людьми. Не случайно говорят: власть — всегда всласть. Власть над людьми — это своеобразный наркотик, и кто хотя бы раз его “отведал”, тот вновь и вновь стремится к нему. Это показывает и изучение психологии наемничества лиц, кочующих из одного конфликтного региона в другой. На определенном этапе их перестают интересовать деньги, неотвратимой тягой обладает сама возможность убивать. Поэтому в процессе занятия терроризмом цель теряется — какой бы справедливой она ни выглядела, — а возникает неукротимая жажда испытать власть над людьми»[18].

Г. Ньюман выделил три основных мотива террористической деятельности (Ньюман Г., 1999). Во-первых, мотив культурологический — по логике террористов, общество надо время от времени «будоражить», лучше всего «с помощью крови». Во-вторых, мотив рациональный — террор трактуется ими как эффективный инструмент политической деятельности. В-третьих, мотив идеологический — террор выступает как орудие регуляции социальных процессов. Однако Г. Ньюман подчеркивал, что теория и практика терроризма резко расходятся между собой. Теоретически терроризм «равняет», а в социальной практике противопоставляет людей и группы друг другу, ставя между ними стену страха.

В самом общем виде мотивы участия в терроре можно разделить на корыстные и бескорыстные. Корыстная мотивация превращает террор в обычную работу. Как и всякая работа, она стоит денег и может являться способом добычи средств для существования или для продолжения террористической деятельности. Человека обучают навыкам, дают аванс и обещают заплатить определенные деньги после того, как он выполнит полученное задание. Желая заработать деньги, он идет и выполняет это задание: взрывает здание, угоняет самолет, убивает политического лидера или производит взрыв в местах массового скопления населения. При такой мотивации они, в сущности, мало чем отличаются от обыкновенных наемных убийц.

Для всех террористов, причем особенно для тех, кто занимается этой «работой» из корыстных мотивов, важным является вопрос о том, как он сам объясняет свои действия не кому-то, а прежде всего самому себе. Убийство человека для подавляющего большинства людей всегда остается нравственным преступлением, которое требуется хотя бы объяснить другим людям. Как известно, потребность в понимании — одна из глубинных потребностей человека, делаюшая его социальным существом. Однако мотивировки, даже искренние, носят во многом привносимый, внешний характер по отношению к террористу.

Анализ реальных субъективных мотивов, которыми, по их собственным словам, руководствовались люди, хотя бы однажды участвовавшие в террористическом акте, позволяет выделить следующие основные группы таких мотивов.

1. Меркантильные мотивы. Террор, как и любая сфера человеческой деятельности, представляет собой оплачиваемый труд. Соответственно, для определенного числа людей это занятие — способ заработать.

2. Идеологические мотивы. Это более устойчивые мотивы, основанные на совпадении собственных ценностей человека, его идейных позиций с идеологическими ценностями группы, организации, политической партии.

3. Мотивы преобразования, активного изменения мира. Это мотивы, связанные с пониманием несовершенства и несправедливости существующего мира и настойчивым стремлением улучшить, преобразовать его.

4. Мотив своей власти над людьми, глубинный мотив. Насилие применяется для утверждения личной власти, через насилие террорист утверждает себя и свою личность, обретая власть над людьми.

5. Мотив интереса и привлекательности террора как сферы деятельности. Для определенного числа людей, особенно обеспеченных и достаточно образованных, террор бывает интересен просто как новая, необычная сфера занятий. Их занимают связанный с террором риск, разработка планов, всевозможные детали подготовки, нюансы его осуществления.

6. «Товарищеские» мотивы эмоциональной привязанности в разнообразных вариантах — от мотива мести за вред, нанесенный товарищам по борьбе, единоверцам, соплеменникам, родственникам, соратникам по политической деятельности и т. д., до мотивов традиционного участия в терроре потому, что им занимался кто-то из друзей, родственников, соплеменников или единоверцев.

7. Мотив самореализации — парадоксальный мотив. Самореализация, с одной стороны, — удел сильных духом людей, наиболее полное осуществление личности, ее полная самоотдача, растворение человека в террористическом акте, вплоть до самопожертвования. Однако с другой стороны такая самореализация — признание ограниченности возможностей и констатация несостоятельности человека, не находящего иных способов воздействия на мир, кроме насилия и деструкции. Такая самореализация, оборачивающаяся самоуничтожением, означает прежде всего признание факта психологической деструкции личности.