ИДЕНТИЧНОСТЬ: ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ И СОВРЕМЕННЫЕ ТЕДЕНЦИИ

Григорьева Е. В. (г. Псков)

Идентичность в психологии понимается как переживание тождественности, определенности и целостности личности. Наряду с понятием «идентичность» используются такие, как «Я-концепция» (4, 15), «образ Я», «самосознание» (9), зачастую эти термины употребляются как синонимичные. Под самосознанием понимается совокупность и интеграция психических процессов, посредством которых человек осознает себя. В результате этого осознания человек получает ряд представлений о самом себе, целостная система всех этих представлений является образом Я личности. По мнению Шнейдер Л. Б. (15) оперирование термином «самосознание» в отечественной психологии соответствует термину «Я-концепция» в западной психологии, которая рассматривается как совокупность представлений человека о себе, включающая три составляющих: когнитивную – образ Я, представление человека о себе, основные характеристики мировосприятия (ролевые, статусные, психологические); эмоциональную – это отношение к себе, самооценка, которая отражает степень развития чувства самоуважения, ощущения собственной ценности и позитивного отношения ко всему, что входит в сферу Я; поведенческую – она определяет потенциальные поведенческие реакции человека, т. е. те конкретные действия, которые могут быть вызваны образом Я и самооценкой.

В исследованиях личностной идентичности традиционно представлены три подхода (1): психоаналитическое направление (Э. Эриксон, Дж. Марсиа, А. Ваттерман), исследование идентичности в рамках символического интеракционизма (Дж. Мид, И. Гофман, Г. Фогельсон, Л. Краппман, Ю. Хабермас) и в когнитивно ориентированной психологии (Х. Тэджфел, Г. Брейкуэлл, Дж. Тэрнер). В зависимости от подхода идентичность понимается как структура эго, внутренняя, самосоздающаяся, динамическая организация потребностей, способностей, убеждений и индивидуальной истории (психоаналитическое направление); как способность человека воспринимать свое поведение и жизнь в целом как связное единое целое, единство двух аспектов «I» (выражает уникальность и неповторимость человеческого существа) и «me» (социально детерминированное существо, представитель общества в индивидууме) (символический интеракционизм); как когнитивная система, выполняющая роль регуляции поведения в соответствующих условиях (когнитивно ориентированная психология). Автор данной классификации И. В. Антонова (1) замечает, что будущее исследований идентичности лежит в сфере интеграции достижений различных теоретических ориентаций.

Можно выделить еще один, четвертый подход к изучению проблемы идентичности – интегративный, представленный такими авторами как К. Уилбер (8, 14) и В. В. Козлов (6, 8). Несомненным достоинством данного подхода является то, что в его рамках авторы намечают «консолидацию множества школ и направлений в единое смысловое поле психологии», т. о. создается перспективное направление поиска выхода из хронического методологического кризиса психологии, некоторыми симптомами которого по мнению А. В. Юревича (17) являются а) отсутствие единой, общеразделяемой теории; б) разобщенность на психологические «империи», такие как когнитивизм, психоанализ, бихевиоризм и т. п., каждая из которых живет по своим собственным законам; в) расчлененность целостной личности на память, мышление, восприятие, внимание и другие психические функции.

К. Уилбер (14) предлагает теорию спектра сознания, объединяющую различные уровни самоидентификации, самотождественности человека. Самотождественность и идентичность в данном случае мы будем рассматривать как синонимы. Уилбер говорит о том, что человек, отвечая на вопрос «Кто я?», объясняя, описывая или просто ощущая свое «я», проводит мысленную разграничительную линию через все поле своего опыта; все, что оказывается внутри этой границы, мы называем «я», все, что оказывается вне ее «не-я», т. е. наша самотождественность всецело зависит от того, где мы проведем эту линию.

Уилбер объединяет и систематизирует различные виды самотождественности в теорию спектра сознания, состоящую из следующих уровней и соответствующих им форм терапии: уровень маски включает в себя противопоставление маски и тени и терминологии Юнга, формы психологической работы на этом уровне – обычное консультирование и поддерживающая терапия; уровень «эго» - оппозиция «эго»/ тело (психоанализ, психодрама, транзактный анализ, эгопсихология); организм в целом – противопоставление организма-среды (биоэнергетический анализ, роджерианская терапия, гештальт-терапия, экзистенциальный анализ, гуманистическая психология, логотерапия); уровень надличностных/ трансперсональных диапазонов (аналитическая психология Юнга, психосинтез Ассаджиоли); высший уровень – сознание единства, представлен религиозными школами (индуизм веданты, буддизм Махаяны и Ваджраяны, даосизм, эзотерический ислам, эзотерическое христианство, эзотерический иудаизм).

В отечественной психологии интегративный подход к изучению идентичности личности представлен исследованиями В. В. Козлова, основателя школы интенсивных интегративных технологий. Козлов В. В. (7) понимает личность как «целостное представление человека о себе, глобальное поле смыслов самоидентификации индивидуального сознания с собой как психосоциально целостным существом». Внутри самой структуры личности можно выделить три подструктуры «Я-материальное», «Я-социальное», «Я-духовное». С этими подструктурами личность отождествляется, идентифицируется. Содержанием Я-материального является телесность, отношение к телу, вторичные материальные идентификации (пол, возраст). Я-социальное представлено понятием интегративный статус – то социальное положение, которым содержательно наполнено жизненное пространство и на которое направлена активность человека. Ядро Я-духовного – сакральные смыслы, которые касаются стрежневых проблем бытия: одиночество, проблема смысла жизни, экзистенциальной грусти, проблема смерти, проблема служения. Эти три подсистемы взаимосвязаны между собой, Я-идентификации отличаются по содержанию и по значимости и объему занимаемого пространства в структуре личности, какая-либо идентификация может затмить все остальные. Любая личность имеет качество неоспоримой индивидуальности за счет уникального сочетания «Я»-идентификаций. Многие психодуховные, личностные кризисы, психологические проблемы и стрессы связаны со степенью идентифицируемости с объектом.

Традиция выделения в структуре личности двух компонентов - осознающего и осознаваемого – восходит к У. Джемсу (5), который выделял познаваемый элемент в сознании личности или эмпирическое «Я» и познающий элемент в нашем сознании, наше «я», то, что сознает, субъект, а не то, что является одним из осознаваемых объектов. Подобное представление мы можем найти у Орлова А. Б. , который выделяет сущность и личность как различные психические инстанции. «Главная характеристика личности – ее атрибутивность, главная особенность сущности – отсутствие каких-либо атрибутов. Личность живет в плане феноменов, существования, сущность неизменно пребывает в плане ноуменов, бытия» (11). Ложное самоотождествление мы имеем всякий раз, когда человек отождествляет себя с тем или иным личностным образованием, с той или иной социальной по происхождению и функции ролью, маской, личиной. Он как бы забывает о подлинном субъекте, игнорирует его, ставит знак тождества между собой и своей личностью.

Сходные взгляды мы можем встретить и у Ассаджиоли (3), который выделяет я как центр чистого самосознания и объекты отождествления – тело, эмоции, желания, разум: «Над нами властвует все то, с чем мы себя идентифицируем. Мы можем контролировать все то, с чем мы себя не отождествляем».

В рамках интегративного подхода можно обозначить идентичность как Я-осознающее в терминологии У. Джемса, В. Козлова; сущность в терминологии А. Б. Орлова, Г. Гурджиева, «центр чистого самосознания» у Р. Ассаджиоли, осознание «свидетеля» в трансперсональном диапазоне на пути к сознанию Единства сущего у К. Уилбера. Этим высшим уровням развития человеческого сознания отчасти противопоставляются, отчасти сливаются с ними и составляют единое целое, являются: эмпирическое я (материальное, социальное, духовное) (Джемс, Козлов); личность (Орлов); субличности (Ассаджиоли); уровни маски, эго и организма (К. Уилбер).

Бинарность, дуализм, противопоставление субъекта и объекта – неотъемлемые характеристики западной техногенной цивилизации, которая наряду с небывалыми достижениями научно-технического прогресса вызвала к жизни ряд проблем, ставящих под угрозу само свое существование. Как отмечает Степин В. С. (13) среди таких проблем наряду с проблемой выживания в условиях непрерывного совершенствования оружия массового уничтожения и нарастанием экологического кризиса в глобальных масштабах есть «проблема сохранения человеческой личности человека как биосоциальной структуры в условиях растущих и всесторонних процессов отчуждения. Эту глобальную проблему иногда обозначают как современный антропологический кризис. Человек, усложняя свой мир, все чаще вызывает к жизни такие силы, которые он уже не контролирует и которые становятся чуждыми его природе. Чем больше он преобразует мир, тем в большей мере он порождает непредвиденные социальные факторы, которые начинают формировать структуры, радикально меняющие человеческую жизнь и, очевидно, ухудшающие ее».

Сопоставляя факт наличия антропологического кризиса современности с доминирующим мировоззрением постмодернизма, превозносящим тотальное отрицание, противопоставляющим и предпочитающим поверхностность - глубине, явление - сущности, хаос - порядку, децентрацию – центрации, части над целым, рискнем предположить, что антропологический кризис есть не что иное, как кризис идентичности в массовом масштабе. Человек не может ответить на вопрос «Кто я такой?», он определяет себя через перечисление своих социальных ролей, субличностей при отсутствии их связующего звена, т. е. достигнутой зрелой идентичности, при невозможности доступа к состоянию свидетельствования, к я-осознающему. «В современном мире сборка трансцендентального «Я» совершенно не предполагается и принципиально невозможна… от традиционных форматов личности в результате разглассировки социальных паттернов остается лишь некая коллажная конструкция, некая иллюзия «я», в которой спрессованы потоки дискретных сюжетов, воспринятых через разрозненные информационные каналы» (7). Тотальная абсолютизация частей личности, их преобладание над целостностью и самотождественностью, что собственно является определением идентичности, есть характерные проявления кризиса идентичности, симптомами которого являются пониженное самоуважение и самооценка, диффузия временной перспективы (отсутствие восприятия своей жизни как единого целого, состоящего из прошлого, настоящего и будущего, отсутствие планов и целей), нарушения в трудовой деятельности и в межличностном общении, негативные эмоциональные проявления – явления, наблюдаемые повсеместно. Ложность идентификации, отождествление себя с частями, а не с целым, с периферией, а не с центром, с личностью, а не с сущностью породила целый симтомокомплекс в психике человека.

Постмодернизм постулирует «смерть автора». Автор умирает в своем произведении, т. к. оно состоит из бесконечного количества интертекстуальных цитат. Постмодерну свойственная эклектичность, не выстраивание иерархии ценностей, а интертекстуальное цитирование всем всего. «До конца XIX в., когда существовали более стабильные и менее коммуникативные структуры, человек мог соотносить себя с ними. Но сегодня текст (человек) не может найти «гипертекст», ту книгу, страницей в которой он является. Он на самом деле является страницей, затерянной в целой огромной библиотеке. Утрата гипертекста – это утрата обобщения, предполагающего наличие некоего прочного фундамента, гиперзащиты» (2, с.55).

Жестко отождествляя себя лишь с одной частью, ролью, маской, субличностью, мы утрачиваем «гиперзащиту», неосознанно провоцируем все то многообразие кризисов, которые в дальнейшем нам приходится преодолевать. В действительности кризис (возрастной, личностный, психодуховный, антропологический) один – это кризис идентичности, кризис отождествления и разотождествления. Начав считать себя кем-то таким-то и таким-то, мы тем самым создаем себе проблемы, приглашая хаос в свою жизнь, который может закончиться «смертью автора» как неадаптивной ложной самоидентификации эмпирического я. Человек затерялся в своих субличностях, масках, персонах, он забыл о своей истинной природе, потерял доступ к центру осознания, который вообще-то всегда был и есть при нем. Я-осознающее, наша подлинная идентичность и самотождественность, позволяет выбирать любые идентификации, делать их объектом свободного выбора.

Теоретический анализ ознакомления с особенностями интерпретаций идентичности в отечественной и зарубежной психологии позволяет констатировать две тенденции в изучении идентичности: рационально-духовную (западную традицию) и метафизическую (восточную традицию). Пути преодоления антропологического кризиса видятся в синтезе этих направлений, в создании нового интегративного подхода, новой методологии в понимании человека.

Литература

1. Антонова Н. В. Проблема личностной идентичности в интерпретации современного психоанализа, интеракционизма и когнитивной психологии // Вопросы психологии, 1996, № 1, с.131

2. Арт-терапия в эпоху постмодерна / Под ред. А. И. Копытина. – СПб.: Издательство «Речь» совместно с издательством «Семантика-С», 2002. – 224 с.

3. Ассаджиоли Р. Психосинтез. Принципы и техники. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. – 416 с.

4. Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание /Пер. с англ. - М.: "Прогресс", 1986.

5. Джемс У. Психология. – М., 1991.

6. Козлов В. В. Социальная работа с кризисной личностью. Методическое пособие. – Ярославль, 1999 – 238 с.

7. Кулдин С. С. Дискретное сознание, СМК и новая онтология в эпоху постсовременности // Сборник научных статей преподавателей Псковского Вольного института. Псков, 2004.

8. Майков В. Трансперсональная психология: Истоки, история, современное состояние/ В. Майков, В. Козлов. – М.: ООО «Издательство АСТ» и др., 2004. – 603 с.

9. Пантилеев С. Р. Самоотношение как эмоционально-оценочная система. – М., 1991.

10. Психология самосознания. Хрестоматия. – Самара: Издательский Дом «БАХРАХ-М», 2000.- 672 с.

11. Орлов А. Б. Психология личности и сущности человека: парадигмы, проекции, практики. – М., 1995.

12. Рыбаков Н. С. Из материалов лекций по курсу «Философия науки»

13. Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники.

14. Уилбер К. Никаких границ. – М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1998. – 176 с.

15. Шнейдер Л. Б. Профессиональная идентичность: Теория, эксперимент, тренинг: Учебное пособие. – М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЭК», 2004. – 600 с.

16. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. – М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. – 344 с.

17. Юревич А. В. Методологический либерализм в психологии// Вопросы психологии, 2001, № 5.