ИСКАЖЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ: ВЛИЯНИЕ ОТСУТСТВИЯ ИНСТАНЦИИ ОТЦА НА ФОРМИРОВАНИЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО ОБРАЗА ТЕЛА

Кривочурова О. П. (Новосибирск)

В своей статье я хочу представить психоаналитический взгляд на особенности проживания эдипова периода у девочек, отклонения на этом пути и влияние этих отклонений на формирование бессознательного образа своего тела и своего телесного Я.

Вначале несколько слов об инстанции Отца. «Отсутствие инстанции Отца» вовсе не означает отсутствие вполне осязаемой персоны, то есть мужчины, выполняющего в отношениях роль отца. Речь не об этом. Отсутствие инстанции Отца означает отсутствие в отношениях и в психической структуре человека того нормализующего закона, который вводит и устанавливает реальность.

Что такое реальность? Реальность – это, прежде всего, существующая разница между мужчиной и женщиной, между взрослым и ребенком, наличие у взрослых людей сексуальности, направленной на воспроизведение потомства, и отсутствие таковой у ребенка.

Итак, инстанция Отца – это закон, определяющий порядок и вводящий реальность. Психическая структура человека (я имею в виду – невротическая, психотическая или перверсная), как и отношения, которые человек строит со своим собственным телом, отдельным от тела своей матери, напрямую зависят от присутствия или отсутствия в психической структуре инстанции, имя которой Закон. Таким образом, речь сейчас идет не о матери и отце, а о материнском законе и отцовском законе.

Эта инстанция может присутствовать в психическом пространстве женщины, может отсутствовать в психике мужчины. Если психическая структура женщины содержит в себе отцовский закон, полученный ею через отношения с собственными родителями, она обязательно его сообщит своему ребенку через речь и другие способы коммуникаций. В основе своей этот закон, обращенный от отца к матери, содержит в себе запрет и гласит: «Не усваивай себе вновь то, что ты произвела на свет!»

Итак, вернусь непосредственно к той сцене, на которой и будет разворачиваться вся история обретения девочкой опыта любовных отношений, собственного жизненного пространства и отношения к собственному телу.

Основатели психоанализа и современные психоаналитики единодушны в том, что смена объекта любви у девочки с матери на отца, в основе которой лежит процесс расщепления на разочарование и идеализацию, определяет эдипово развитие женщины, характер женской сексуальности и ее отношение к своему телу.

Обнаружение Эдипова периода и кастрационных тревог относится к одним из первых и важных открытий психоанализа. Это тот период жизни каждого из нас, когда набирает силу и расцветает детская сексуальная жизнь, когда отношения с родителями и с самим собой наполнены любовью, ненавистью, ревностью, завистью, страхами и тревогами. Именно в это время ребенок получает первый реальный опыт любовных переживаний. И именно в этих отношениях формируется впоследствии проявляющаяся психическая структура человека, а также его психосоматическая резистентность.

Долгая и полная драматизма история маленькой девочки начинается с того, что в ее младенчестве мать – всесильна и могущественна. Младенец отождествляет себя с желанием матери, являясь в своих фантазиях частью ее самой, как психически, так и соматически. Но даже и в более позднем периоде ребенок ищет любую возможность, чтобы удовлетворить желание матери, стремится всеми силами стать единственным объектом ее желания.

Время идет. Девочка встречается с различием полов, обнаруживает собственную телесную «инаковость», и в свои права вступает кастрационный комплекс.

И вот именно сейчас история может подойти к самому важному, узловому пункту всего пути обретения собственного телесного Я. Этот пункт отмечен вхождением в поле наслаждения матери и ребенка Отца (Отца с большой буквы), как того, кто лишает мать ее всемогущества и всевластия. Отныне в жизнь ребенка входит тот, кто разрывает эту связь наслаждения, тот, кто устанавливает закон и порядок, тот, кому мать принадлежит и кого любит. И это поворотный момент во всей истории и поистине узловой.

Девочка обнаруживает, что ее мать также отмечена телесной «инаковостью» и лишенностью, что вся любовь матери вовсе не предназначена только ей одной. Более того, именно свою мать девочка нагружает ответственностью за то, что, будучи сама женщиной, то есть «неполноценной», таковой же произвела и свою дочь. Девочка разочарована. Она переживает глубокую нарциссическую травму, ее отношение к матери переполняется негативизмом. И тогда она отправляется на поиски другого объекта, «того, кто имеет», того, кто будет способен обеспечить ей недостающее нарциссическое и объектное удовлетворение.

Второй объект, отец, может появиться только в случае глубокого разочарования и негативизма девочки по отношению к матери. Именно в силу этого обстоятельства второй любовный объект подвергается идеализации. Таким образом, происходит раскол, или расщепление влечения девочки. На первый материнский объект направляются агрессивные компоненты влечения, а на второй объект, отца, - любовные компоненты влечения.

Этот момент расщепления очень важен, так как именно он лежит в основе зарождения триангулярных отношений, то есть выхода из диады мать-ребенок. Причем, агрессивные, анально-садистические компоненты влечения по отношению к отцу будут вытесняться девочкой из сознательного переживания. Ведь второй объект (отец) должен сохраниться любой ценой. Таким вот образом будет поддерживаться его идеализация на бессознательном уровне.

При этом позиция отца, как адекватно поддерживающего направление на него хороших черт, так и одновременно обладающего достаточной строгостью, чрезвычайно важна. Важна для того, чтобы идеализация отца не доминировала над так необходимым для девочки процессом отождествления себя с матерью.

Что имеется в виду? Девочка не может стать единственным объектом любви своего отца, так как у него уже есть женщина, которую он любит. И поэтому он не идеален, а мать не так уже плоха. Эта ситуация позволяет девочке повернуться к матери, чтобы стать такой, как она и отказаться от проекции на нее плохих черт, от идеализации образа отца и ослабления амбивалентного разделения на любовь и ненависть.

Поддерживающим благоприятное проживание девочкой этого этапа развития со стороны матери, может быть, следующее:

- хороший опыт отношений,

- дозирование и постепенное увеличение фрустраций,

- принятие расщепления влечения дочери.

Но, к сожалению, подобное бывает не всегда. Часто первый опыт отношений мать-дочь для девочки складывается «неудачно»: либо непринятие и отвержение со стороны матери, либо полное поглощение через сверхзаботу, сверхтревожность и чрезмерное проявление любви.

Старания матери сохранить собственный статус власти и могущества будут определять судьбу ее дочери как существа «под-лежащего».

В этих случаях отец для девочки мог бы являться необходимым средством для установления телесных и психических границ с удовлетворяющим объектом.

Но при такой матери отец выступает ослабленным и отстраненным. Он может уходить в дистанцированность от происходящего, например, через работу, через какие-то увлечения, иметь определенный образ жизни через алкогольную, наркотическую или игровую зависимости, критично относится к проявлениям женских качеств дочери, либо быть соблазняющим и обещающим. Эти факторы создают условия для формирования у девочки невротических или психотических расстройств, а также искаженный образ собственного тела.

В 1924 году в статье «Отрицание реальности при неврозе и психозе» Фрейд размышлял об операциях с объективной реальностью, которые проделывают невротики и психотики, защищая себя от столкновения с ней. При неврозе субъект избегает какой-то части реальности, замещая эту часть чем-то более желанным. Возможности для этого предоставляет существование мира фантазий, из которого невротик «заимствует материал для своих новообразованных желаний через регрессию в давнее прошлое».

О чем здесь идет речь? Приведу пример. Известная и ныне здравствующая французский психоаналитик Джойс МакДугалл в своей книге «Театры тела», размышляя об отклонениях на пути отношений матери и ребенка, и основываясь на огромном опыте клинической работы, представляет бессознательные фантазмы анализантов – «один пол на двоих», «одно тело на двоих», «одна душа на двоих».

Таким образом, речь идет об искажении реальности. Моя собственная работа с такими анализантками показывает наличие у них огромных трудностей с дифференциацией между собственной психикой и психикой другого человека, между своим собственным телом и телом другого человека, а также наличие определенных особенностей в отношениях со своим собственным телом.

Одна из моих анализанток, историю которой я представлю в этой статье, часто на аналитических сеансах утверждает «вы сердитесь» или «вы обиделись», абсолютно убежденная в том, что она хорошо знает, что происходит в моей душе. Я говорю ей: «Похоже, тебя совершенно не интересует, что по этому поводу, думаю или чувствую я». Она соглашается: «Да, я не хочу подходить к вам близко и знать, что вы чувствуете ко мне и знать, что чувствую я по отношению к вам». Этот пассаж демонстрирует фантазм «одна душа на двоих», или следующую идею «если вы хотите знать, что я чувствую, спросите у моей матери».

Бессознательный фантазм «один пол на двоих» открывает нам воображаемое отождествление девочки со своей всесильной матерью, обладающей пенисом. Что это дает девочке? Это, безусловно, сохраняет в ее психике страх кастрации, но защищает от более примитивного страха утраты границ тела и дает ощущение личностной идентичности.

Что касается фантазма «одно тело на двоих», то я часто могу слышать от своих анализанток в разных вариантах звучания следующие бессознательные представления. Цитирую Джойс МакДугалл: «Любовь приводит к психической смерти, то есть утрате не только любых психических барьеров, препятствующих опасному вторжению извне, но также потере моих телесных границ. Только полное безразличие в отношении любых любящих привязанностей может гарантировать мое выживание».

Пример из собственной психоаналитической клинической практики. Девушка, не нашедшая в себе силы и возможности расстаться со своей девственностью, и испытывающая по этому поводу большие волнения и тревоги, имеющая крайне нерегулярный менструальный цикл (то отсутствие менструаций по полгода, то скудные выделения), на одном из аналитических сеансов произнесла: «Мое тело как будто не мое, оно как будто взято мною напрокат, и поэтому я не могу им распоряжаться так, как хочу». Ее отношения с мужчинами характеризовало ее убегание от них. «Я или быстро убегаю в метро, или отключаю телефон», – сказала она при первой нашей встрече.

Огромное изумление постигло эту анализантку, когда однажды, примерно через год анализа, она смогла, используя зеркало, познакомиться со своей вагиной, и соотнести собственные фантазии об этой части своего тела с тем, что открылось ее взгляду. Она была потрясена! Ее фантазм образа собственного тела претерпел серьезные разрушения. Оказалось, что в ее воображении «это» должно было быть спрятано, и находиться где-то глубоко внутри, а оказалось, что все иначе. И вслед за этим потрясением она испытала сильный страх в связи с собственной открытостью и ранимостью.

Следующий важный шаг в своем аналитическом путешествии был сделан ею, спустя несколько месяцев после описанных событий. В течение этих месяцев девушка сняла квартиру, и стала жить отдельно от семьи своих родителей. Она стала встречаться с мужчинами, как у себя в квартире, так и приходить к ним домой. Несмотря на свое желание полового акта с мужчиной, и потери девственности, каждый сексуальный контакт прерывался тем, что ее «переклинивало», как она сама говорила. Она прекращала развитие сексуального действа, чувствовала при этом сильный озноб и надевала много теплой одежды. Она не могла объяснить, что с ней при этом происходило, и с чем это было связано.

И вот настал момент, когда внезапно возвратилось все то, что она так хотела забыть, прогнать из своей жизни. Был не как обычно вечер, а ранний час утра после сна. Она еще не вполне проснулась, когда мужчина возобновил попытки войти в нее. И вдруг, она увидела перед собой картинки: словно размытый образ бледной и измученной матери после полового акта со своим мужем, когда утром она звала в спальню свою дочь, демонстрируя последствия насильственных сексуальных действий мужчины в отношении себя, свой ужас от вида первой менструальной крови в ванной, то, что мать называла менструации болезнью, входящего к ней в детскую по вечерам отца, который садился к ней на кровать, гладил рукой ее ноги, говоря: «Хочешь, я научу тебя целоваться?», а потом, услышав недовольно зовущий его голос жены, выскальзывал за дверь.

И вот теперь эти образы прошлого и этот мужчина, «смешались, наложились друг на друга», по ее словам, и ее захватил огромной силы страх, она почувствовала сильный холод, тошнота подступила к горлу. Рассказывая мне об этом на аналитическом сеансе, она добавила, «Я увидела свой страх, который заставлял меня останавливаться. Вы помните, это все то, с чем я пришла к вам на первый сеанс?».

Конечно, я помнила. Я помнила, что после примерно 7-8 сеансов, она была полна решимости сбежать от меня. После нашего обсуждения ее страха перед неизвестным в анализе, толкающим совершить подобное повторение, она нашла в себе силы остаться и продолжить анализ. Я помню и то, что к отцу своему она питала чувства презрения и ненависти, называя его «муж моей матери», несколько лет они практически не разговаривали. Себе самой я задавала тогда вопрос: какой же силы должна была быть любовь, чтобы она сменилась на столь сильную ненависть, и что могло послужить этому причиной.

Главной моей задачей в этой работе была организация безопасного пространства для анализантки, чтобы она смогла обнаружить, прожить и принять свои вытесненные ненавистные чувства к матери и любовные к отцу, разделиться с удовлетворяющим материнским объектом и сделать выбор в пользу отца. Сама я при этом сохраняла собственную психоаналитическую нейтральную позицию по отношению как к разным сторонам ее внутрипсихического конфликта, так и к объектам ее внешней реальности.

Еще несколько соображений. Сам факт полного вхождения мужского пениса в ее тело, как и разрыв девственной плевы, имеют для этой анализантки огромное значение. Недаром сама она называет свои остановки «невозможностью преодолеть какой-то рубеж». Что же это за рубеж? Вероятно, это разделение ее с миром наслаждающейся матери, вхождение в ее психическое пространство инстанции Отца, начало ее собственного женского пути и отношений со своим собственным телом.

Рассказы, фантазии и сны как этой анализантки, так и многих других показывают, что из сознательно переживаемых ими чувств, преобладают любовь и привязанность к матери, беспокойство за ее здоровье и жизнь, тогда как на бессознательном уровне – тревога, страх, ненависть, вина, а бессознательные фантазии полны агрессивности и садизма. Но открыться сознанию этим чувствам и фантазиям нет возможности, так как мать продолжает оставаться никем не лишенной власти и могущества.

Еще одна клиническая иллюстрация. Расстройство характера, имеющее анальное содержание, у одной из женщин, обратившейся ко мне за помощью, выражалось в том, что ту часть себя, которая была наполнена раздраженностью, завистью, обидой, страхами, собственными желаниями, которые она плохо знала, мыслями о собственной смерти и смерти своего ребенка, женщина прятала и пыталась тщательно скрывать. При этом старалась сделать как можно больше «добра другим людям», много улыбалась и смеялась. Это проявлялось в ее отношениях с матерью, маленьким сыном и мужчиной. Подобное искажение реальности ей помогало поддерживать чтение определенной литературы, где акцентировалось внимание на удалении из своей жизни и переживаний всего плохого, отрицательного и негативного.

При этом доминирующим было переживание чувства обиды, которое овладевало ею целиком и надолго, и проживалось с большим удовольствием.

Мир ее внутренних объектов был разделен на мир «хороших» объектов и «плохих». Все то, что ей недоступно, от нее отделено, ей не принадлежит и в отношениях с ней не находится – это мир желанных и хороших объектов. А все то, что ею приобретено, куплено, поглощено, является для нее плохим, неценным и неинтересным. Так она поддерживала ту расщепленность, которую когда-то так и не смогла преодолеть. Так как мать считала отца неценным, бестолковым, неинтересным, а секс с ним отвратительным и грязным.

На одной из сессий она вспомнила один эпизод и связанное с ним сильное переживание. «Мама предложила мне, чтобы я ходила к ним на работу на волейбол. Я пришла в команду женщин, а там одна женщина говорит: «Запомните, нас пятеро!», то есть она не учла меня, она меня не посчитала. Мне было обидно, что меня не замечают, меня как будто нет. Вокруг что-то происходит, а меня не замечают».

Именно эти особенности отношений она и перенесла на меня в нашей с ней работе. В самом начале аналитического пути я была для нее сверхважным и сверхзначимым человеком, к которому она могла чувствовать только безграничную любовь. Зависть, ревность и агрессивность при этом хранились глубоко вытесненными, скрытыми от ее сознания, тогда как ее действия и поступки говорили об обратном. Именно страх появления этих чувств в ее сознательном и в ее речи и заставлял ее ничего не желать знать обо мне, не иметь никаких фантазий и мыслей обо мне во время аналитических сеансов. Позже это очарование сменилось частыми состояния гнева на меня, когда ее речь надолго прерывалась, и она не могла вымолвить ни слова.

И лишь значительно позднее начался процесс постепенного осознания и возможности переживания таких чувств, как привязанность и благодарность, гнев и злость, любовь и ненависть к одному и тому же человеку. Переживание чувства обиды постепенно становилось все более кратким и уже не приносящим такого удовольствия.

В завершение своей статьи еще раз подчеркиваю, что путь к собственной телесной и психической индивидуации сложен и полон риска для каждого человека. Важным в этой связи является то, что этот путь будет всегда определяться двумя параметрами: «то, что имеет сходство со мной» и «то, что отлично от меня». Путь обретения себя, как индивидуума, то есть того, кто един и уже никогда не может быть разделен, своей женской индивидуальности, женской сексуальности, как и путь обретения собственного тела, проходит через определенные процессы разделения и утраты.

Во-первых, через разделение с матерью, где основная роль принадлежит инстанции Отца. Далее, во-вторых, через травматическое проживание и принятие в свое психическое пространство факта собственной лишенности. В-третьих, через раскол, или расщепление, влечения на агрессивный и любовный компоненты при прохождении эдипова периода, и соединение этих полярностей в моменте обретения взрослой женской сексуальности и телесной идентичности.

Список использованной литературы:

1. Аммон Г. Психосоматическая терапия. – СПб.: Речь. 2000.

2. Александер Ф. Психосоматическая медицина. – М.: Геррус. 2000.

3. Антропов Ю. Ф. Психосоматические расстройства. Лекция 28.02.2001.

4. Айзекс С. Статья Природа и функция фантазии. Развитие в психоанализе. - М.: Академический проект. 2001.

5. Винникотт Д. В. Маленькие дети и их матери. – М.: Класс. 1998.

6. Винникотт Д. В. Мать и дитя. – Е.: ЛИТУР. 2004.

7. Винникотт Д. В. Пигля. – М.: Класс. 2006.

8. Винникотт Д. В. Разговор с родителями. – М.: Класс. 2007.

9. Грин А. Статья. Мертвая мать. Французская психоаналитическая школа. Ред. Жибо А., Россохина А. В. – М.: ПИТЕР. 2005.

10. Дольто Ф. Бессознательный образ тела. Т. XVI. – ERGO. 2006.

11. Исаев Д. Н. Психосоматическая медицина детского возраста. – СПб.: 1996.

12. Короленко Ц. П. Идентичность в норме и патологии. - Н.: СП Наука. 2000.

13. Кляйн М. Зависть и благодарность. – СПб.: Б. С. К. 1997.

14. Кляйн М. Заметки о некоторых шизоидных механизмах. Развитие в психоанализе. – М.: Академический прокет. 2001.

15. Кляйн М. Любовь, вина и репарация. Т. 2. – И.: ООО Издательский дом «ERGO». 2007.

16. Кристал Г. Интеграция и самоисцеление. Аффект. Травма. Алекситимия. – М.: Институт общегуманитарных исследований. 2006.

17. Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б. Словарь по психоанализу. – М.: Высшая Школа. 1996.

18. Лакан Ж. Семинары. Книга 5. Образования бесознательного. (1957/1958). – М.: ГНОЗИС/ЛОГОС. 2002.

19. Лакан Ж. Семинары. Книга 11. Четыре основные понятия психоанализа (1964). - ГНОЗИС/ЛОГОС. 2004.

20. Лебовиси С. Статья. Психиатрический подход к младенцу: развитие психиатрии новорожденных. Уроки французского психоанализа. Ред. П. В. Качалова, А. В. Рассохина. – М.: Когито-Центр. 2007.

21. Лебовиси С. Статья. Объектные отношения у ребенка. Генетическое исследование объектных отношений. Французская психоаналитическая школа. Ред. Жибо А., Россохина А. В. – М.: ПИТЕР. 2005.

22. Лебовиси С. Статья. Классификация психических нарушений у ребенка: необходимость транснозографического подхода. Уроки французского психоанализа. Ред. П. В. Качалова, А. В. Рассохина. – М.: Когито-Центр. 2007.

23. МакДугалл Д. Тысячеликий Эрос. – СПб.: ВЕИП и Б&К. 1999.

24. МакДугалл Д. Театр души. – СПб: ВЕИП и Б&К. 20003.

25. МакДугалл Д. Театры тела. Психоаналитический подход к психосоматическим расстройствам. – М.: Когито-Центр. 2007.

26. Марти П. Статья. Психосоматика и психоанализ. Французская психоаналитическая школа. Ред. Жибо А., Россохина А. В. – М.: ПИТЕР. 2005.

27. Мур Б. Э., Фаин Б. Д. Психоаналитические термины и понятия. Словарь. – М.: Класс. 2000.

28. Пайнз Д. Бессознательное использование своего тела женщиной. – СПб.: ВЕИП и Б. С.К. 1997.

29. Психосоматика. Взаимосвязь психики и здоровья. – М.: Харвест. 2003.

30. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа. – СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа. 1995.

31. Руссийон Р. Статья. Символизирующая функция объекта. Французская психоаналитическая школа. Ред. Жибо А., Россохина А. В. – М.: ПИТЕР. 2005.

32. Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. - М.: Наука. 1989.

33. Фрейд З. О психотерапии истерии. - М.: Медицина. 1991.

34. Фэн М. Статья. Психоанализ и психосоматика. Французская психоаналитическая школа. Ред. Жибо А., Россохина А. В. – М.: ПИТЕР. 2005.

35. Хиншелфуд Р. Словарь кляйнианского психоанализа. – М.: Когито-Центр. 2007.

36. Шпитц Р. А. Психоанализ раннего детского возраста. – СПб.: Универсальная книга. 2001.

37. Шарф Д. Э. Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений. – М.: Когито-Центр. 2008.

38. Шассге-Смиржель Ж. Статья. Женское чувство вины. О некоторых специфических характеристиках женского Эдипова комплекса. Французская психоаналитическая школа. Ред. Жибо А., Россохина А. В. – М.: ПИТЕР. 2005.