МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНТАКТЫ КАК ФАКТОР НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

(на примере социальной биографии В. М. Бехтерева)

О. А. Артемьева (Иркутск)

Современная наука развивается в условиях активной информатизации и глобализации общества. Позитивный аспект данных процессов заключается в возможности своевременного приобщения ученых разных стран к результатам научной деятельности зарубежных коллег. Негативными последствиями могут стать нивелирование различий в научных подходах ученых отдельных стран, истощение возможностей самобытного культурно обусловленного вклада в общий фонд научных идей. Наиболее продуктивными видятся международные контакты ученых как представителей отдельных научных коллективов из различных стран и регионов.

Определить значение международных контактов ученого позволяет обращение к его социальной биографии, т. е. биографии социальных контактов. Рассмотрим представляющийся блестящим образец совмещения преимуществ российского образования и опыта работы в ведущих лабораториях мира в научном подходе В. М. Бехтерева. Речь идет о его заграничной командировке в 1884-1885 гг. В то время выпускники профессорского института, иначе говоря, аспирантуры, имели возможность претендовать на научную командировку с целью «дальнейшего совершенствования знаний» за рубежом. В течение года В. М. Бехтереву посчастливилось работать в ряде научных лабораторий Европы, по его словам, «у лучших профессоров того времени» [1] – Вестфаля, Менделя, Флексига, самих Вундта и Шарко и др.

Приобретенные знания и опыт во многом определили научную деятельность В. М. Бехтерева в последующие годы. В частности, очевидно, что открытие первой в России и второй в мире психофизиологической лаборатории в 1885 г. в Казани стало возможным благодаря опыту работы ее основателя в ряде физиологических лабораторий и, прежде всего, в первой лаборатории экспериментальной психологии, недавно созданной В. Вундтом. Активный интерес к гипнозу и внушению как методам лечения, в том числе алкоголизма, характерный для работ В. М. Бехтерева – «К вопросу о врачебном значении гипноза» (1893), «Роль внушения в общественной жизни» (1898) и др. – безусловно, сформировался под влиянием встречи с Шарко в Париже. Здесь необходимо сделать замечание о том, что овладение навыками клинического метода гипноза требует практической работы под руководством специалиста. Другими словами одного чтения работ, посвященных данному методу, было бы недостаточно для его внедрения в практику.

Личный контакт с корифеями европейской науки позволил В. М. Бехтереву познакомиться с новейшими достижениями анатомии и физиологии мозга, психологии и психиатрии. Сам ученый в автобиографии отмечал ту роль, которую сыграла его работа в лаборатории профессора Флексига, где он смог познакомиться с инновационной методикой исследования проводников мозга на срезах из мозгов человеческих зародышей и младенцев. «Это дало мне мысль, – писал в В. М. Бехтерев, – широко использовать новый для того времени эмбриологический метод в целях изучения проводящих путей мозга…продолжение этих исследований, по возвращении моем в Россию, дало мне возможность разработать в возможной для того времени полноте строение мозга» [1]. Итогом стала знаменитая фундаментальная работа ученого «Проводящие пути мозга» (1893), которую он позже неоднократно дополнял. Опыт участия в научной жизни Европы по возвращении в Казань обернулся также образованием научной школы, учреждением Общества невропатологов и психиатров, журнала «Неврологический вестник». На графике, отражающем количество работ В. М. Бехтерева с 1877 по 1925 гг., опубликованном в сборнике, посвященном 40-летию профессорской деятельности [2], можно заметить, что стремительный рост числа публикаций приходится на годы заграничной командировки.

Заграничная командировка ученого как фактор социально-психологической детерминации научной деятельности отражает изменения характеристик общения, общности и общества. Во время командировки изменилось окружение ученого, характер его общения, отошли на задний план часть проблем, связанных с личной жизнью и общественным устройством на родине. Посещение научных лабораторий с целью обучения стимулировала исследовательскую активность ученого. В течение года пребывания в Европе В. М. Бехтерев погрузился в атмосферу традиционной научной работы, с характерной свободой передвижения, идейного взаимообмена, диалога, традиций научных кружков, обществ. Эта новая социальная ситуация раскрыла возможности научного роста и самореализации пытливого молодого ума. Накопленные за время обучения в Петербургской Медико-хирургической (с 1881 г. Военно-медицинской) академии знания и опыт решения врачебных задач определяли нужду в инструментах медицинской помощи и научного познания, удовлетворенную в ходе командировки.

Небезынтересно, что в биографическом очерке В. Н. Мясищева об учителе, опубликованном в предисловии к его избранным произведениям в 1954 г. данная командировка вовсе не указывается [3]. В советских изданиях В. М. Бехтерев представлялся как самобытный отечественный ученый, противник царского режима и капиталистического строя, ученый мирового значения, но как бы не имеющий никаких связей с мировой наукой. Иначе говоря, под давлением советской цензуры открытия В. М. Бехтерева рассматривались вне связи с научным сообществом, контакты внутри которого обусловили проникновение в основные проблемы науки того времени, освоение передовых методов исследования, форм организации научной и практической деятельности.

Заграничная командировка в дореволюционной России была распространенной формой повышения квалификации молодых специалистов. Она сыграла значительную роль в профессиональном становлении известных русских ученых – Н. Н. Ланге, А. Ф. Лазурского, Г. Н. Челпанова, а также И. М. Сеченова, четвертью века раньше В. М. Бехтерева посетившего лабораторию Дюбуа-Раймонда. Такая форма научного обогащения плодами европейской науки была традиционной со времен Петра I. Поэтому попытка советской официальной науки обесценить значение международного научного обмена, сделать из советско-российской науки исключительно самобытную видится не вполне обоснованной.

Разумеется, обращение к фактору командировки не заслоняет значение личностного аспекта детерминации научной деятельности. Ученый должен быть восприимчив к новому предмету, программе и методам исследования, уметь не только аккумулировать новое в науке, но и реализовать и передать полученное знание на родине. К примеру, такой судьбоносный шаг в развитии отечественной психологии, как открытие психофизиологической лаборатории В. М. Бехтерева был обусловлен фактом знакомства с особенностями деятельности лаборатории экспериментальной психологии В. Вундта. Однако такой результат посещения лаборатории стал возможным во многом благодаря личностным особенностям самого Бехтерева, его знаниям, комплексному подходу к работе с психопатологией, организаторским способностям. Целостный подход к изучению психической сферы, субстратом которой является мозг, нервная система, проявился в выборе В. М. Бехтеревым нескольких направлений повышения квалификации во время командировки – анатомии и физиологии мозга, психиатрии и психологии.

В. М. Бехтерев был сильной личностью, способной заниматься научно-исследовательской, практической, педагогической, организационной и общественной работой одновременно. Его перу принадлежат 650 публикаций. Только в Военно-медицинской академии под его руководством защищено более 90 диссертаций. На огромное значение личной встречи с В. М. Бехтеревым в свои юношеские годы неоднократно указывали классики советской психологии, в частности К. К. Платонов [4] и Б. Г. Ананьев [5]. Популярность В. М Бехтерева как врача была настолько велика, что в основном за счет больных были выстроены и прекрасно оснащены корпуса созданного им Психоневрологического института с психиатрической и нервной клиниками, а также особым нервно-хирургическим отделением. В 1918 г. по его инициативе открыт Институт по изучению мозга и психической деятельности. В. М. Бехтеревым основан ряд научных журналов, среди которых «Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии» (1896), «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма» (1904), «Вопросы изучения и воспитания личности» (1919). Он неоднократно избирался в Ленинградский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, где работал в секции образования.

Вместе с тем при определении вклада в мировую наук, нельзя пренебрегать значением научных контактов В. М. Бехтерева с российскими учеными, его учителями, российской естественнонаучной и философской школами. Естественнонаучные, материалистические основы научного подхода В. М. Бехтерева были обусловлены спецификой образования в Медико-хирургической академии и передовыми тенденциями отечественной науки конца XIX в. Его диссертационная работа «Опыт клинического исследования температуры тела при некоторых формах душевных болезней» была выполнена под руководством и явилась продолжением научной работы основателя Петербургской школы психиатров-невропатологов, профессора И. П. Мержеевского «Клинические исследования неистовых больных». В казанский период научной работы В. М. Бехтерев активно сотрудничал с крупным физиологом Н. А. Миславским. При изучении научной деятельности Бехтерева Е. И. Степанова [6] специально отмечает, что еще до его заграничной командировки в России появились в печати «Антропологический принцип в философии» Н. Г. Чернышевского, «Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии» К. Д. Ушинского, «Рефлексы головного мозга» И. М. Сеченова. Влияние последнего явствует, в частности из того факта, что в личной библиотеке И. М. Бехтерева хранились изданные в разное время книги Сеченова, содержащие на полях заметки, сделанные Бехтеревым.

Таким образом, научный вклад В. М. Бехтерева в значительной степени обусловлен его личностными характеристиками, особенностями российского образования в области человекознания, содержанием научных контактов ученого. Однако ограничиваться изучением только данных детерминант научной деятельности В. М. Бехтерева значит вырывать из культурно-исторического контекста, заведомо обеднять логический и социальный факторы его творчества, сужать возможности научного анализа психологического наследия российских ученых.

Действительно, еще до командировки В. М. Бехтерев подготовил и защитил докторскую диссертацию о температуре тела душевно больных, приобрел звание приват-доцента по душевным и нервным болезням. Однако к тому времени он все еще был пытливым молодым врачом 27–ми лет. После учебной поездки за границу В. М. Бехтерев стал основателем научной школы и виднейшим в стране психологом и физиологом мозга.

Контакты В. М. Бехтерева с европейскими учеными во время командировки стали условием научного прогресса не только русской, но и мировой психологической мысли. Учение В. М. Бехтерева в свою очередь оказало влияние на западную психологию бихевиоризма [7]. Нельзя также обойти вниманием тот факт, что приобретенные знания и опыт не просто репродуктивно использовались ученым, но адаптировались в соответствии с задачами российской практики. Так Б. Г. Ананьев в «Очерках по истории русской психологии» замечал, что экспериментально-психологические подходы и методы В. Вундта, примененные впервые в России В. М. Бехтеревым и А. А. Токарским, были критически осмыслены и значительно модифицированы под влиянием программы развития психологии И. М. Сеченова [там же].

Вместе с тем о влиянии работ В. М. Бехтерева на мировую научную мысль приходится говорить с некоторой оговоркой. Его учеником В. Н. Мясищевым называется ряд открытий, первенство которых незаслуженно приписывается другим авторам [3]. Среди них агнозия пальцев, которая считается установленной Герстманом, хотя описана еще в 1906 г. в работе Бехтерева «Основы учения о функциях мозга», синдром психического автоматизма Клерамбо, который правильнее называть синдромом Кандинского-Бехтерева (1896), сгибательный рефлекс ноги, описанный Бехтеревым в 1900 г., считающийся «открытым» Мари и Фуа в 1910 г. Это позволяет предположить, что, не смотря на активную исследовательскую и публицистическую, в т. ч. на иностранных языках, деятельность В. М. Бехтерева, его результатам не уделялось достаточного внимания зарубежными коллегами. Причиной этого, очевидно, была ограниченность зарубежных контактов ученого, вследствие активной работы и участия в общественной жизни на родине. Ведь для распространения научных идей ученого их необходимо не только создать, опубликовать, но и представить в личных контактах, передать их в виде практических рекомендаций «из рук в руки», как в свое время усвоил навыки гипноза от Шарко сам Бехтерев. Таким образом, формирование и поддержание международных контактов способствует идейному и методическому обогащению ученого. С другой стороны, ограничение контактов с зарубежными коллегами, даже при наличии публикаций, служит преградой для научного обмена, может приводить к инкапсуляции научного знания.

Социально-психологический механизм влияния зарубежной командировки на научное творчество ученого связан с изменениями общества, общности и общения. Во время заграничной командировки поменялась общность, в качестве члена которой ученый занимался научной деятельностью. Были усвоены свойственные данной общности – европейских исследователей психики и ее физиологического субстрата – ценности и нормы организации деятельности. Благодаря этому научные достижения данной общности были освоены более продуктивно. Сменилось общество, в условиях которого В. М. Бехтерев работал в течение года. Изменились характеристики общения ученого. В условиях научной командировки большая часть контактов опосредуется целью обучения. Общение выполняет инструментальную функцию по отношению к познавательной деятельности. Единицей анализа социально-психологической детерминации научной деятельности условиями зарубежной командировки являются социальные контакты ученого.

Таким образом, анализ данных о социальной биографии В. М. Бехтерева позволяет говорить о значении международных контактов ученого для становления российского и европейского человекознания. за время командировки самостоятельно мыслящий молодой доктор сумел освоить новейшие методы научной и практической работы в основных направления человекознания, осмыслить приобретенный опыт через призму имеющихся знаний и продуктивно использовать приобретенные навыки при организации научно-исследовательской деятельности по возвращении на родину.

Список литературы

1. Бехтерев В. М. Автобиография. – М.: Б-ка «Огонек», № 316. – 1928.

2. Сборник посвященный Владимиру Михайловичу Бехтереву. К 40–летию профессорской деятельности (1885–1925). – Л. , 1926.

3. Мясищев В. Н. В. М. Бехтерев (1857-1927) // В. М. Бехтерев. Избранные произведения. – М., 1954. С. 3-20.

4. Глоточкин А. Д., Журавлев А. Л., Кольцова В. А. Жизнь и научное творчество К. К. Платонова (к 100-летию со дня рождения) // Психологический журнал. – 2006. – Т. 27. № 3. – С. 117-126.

5. Ананьев Б. Г., Дубровский А. В. Памяти большого человека // Вестник знания. – 1928. – N. 23-24.

6. Степанова Е. И. Владимир Михайлович Бехтерев и человекознание // Объективное изучение личности. Избранные труды по психологии личности/ Отв. ред. Г. С. Никифоров, Л. А. Коростылева.– СПб., 1999. – Т. 2. – С. 261-273.

7. Ананьев Б. Г. Очерки истории русской психологии XVIII и XIX веков. – М., 1947.