Наверное, ничего нового

Не помню, как мне удалось их разогнать: Гореслава отпраВила на завод, Олега - восвояси. Закрылась на ключ, взяла ручКу... И тут началось. Слезы хлынули из меня яростным градом. Меня трясло и тошнило. Кружилась голова и болел желудок. Но я писала. Я не сдерживала себя, не пыталась ничего осознать.

Я завидую своей дочери! Когда мне было шестнадцать лет, я Не знала, куда мне деться: от себя, от людей, от жизни. Нет ни одной фотографии, на которой бы я улыбалась. Как можно улыбаться, когда ежеминутно ждешь удара? Физического, морального... Воспоминание об ужасе, охватывавшем меня всякий раз, когда я слышала звук отпираемой отцом входной двери - одно из самых ярких. Я вся сжималась и начинала лихорадочно ози-

167

Раться по сторонам: в порядке ли диванное покрывало, помыта ли посуда, политы ли цветы? Я помню его, тот панический страх! Страх, убивший мою улыбку. Страх, от которого до сих пор мерзнут руки и ноги. Безысходность. Ощущение тупика. •

Мне давно уже не снятся атомные взрывы. А в детстве я видела их очень часто. Ядерный гриб, медленно встающий перед глазами. Воющий звук в лопающихся от боли перепонках. Марево животного ужаса. Холодный пот, бьющееся в истерике сердце...

После всего этого - тяжелая усталость и тягучие мысли: «Это — всего лишь сон, сон...»

Но насколько реальным казался мне тот кошмар в минуты, когда я его переживала!...

А Рита спит спокойно. Ей идет улыбка. Она не кричит по ночам. Я успела, успела ее спасти! Пусть делает, что хочет. Пусть хоть мхом зарастут и цветы, и посуда. Ничего, я полью и помою сама. Попрошу ее тихим, спокойным голосом. Один раз, два, десять. Какие мелочи! Когда-нибудь она меня услышит? Услышит. Пусть отдохнет, вспомнит, кто она, И Зачем родилась на свет. Она уже многое вспомнила. Но не все, не в деталях. Она мне ничего не должна. Я должна ей гораздо больше!

Вчера она заснула, одетая, на своем матрасике на полу. Прямо в тапочках, с телефоном р руке. Я не стала ее трогать, просто накрыла пледом, Не надо трогать человека, когда он спит. Когда он смеется, поет, танцует. Не надо трогать человека!

Когда я возвращаюсь домой, всегда звоню В Домофон, и Рита открывает мне дверь. Поднимаюсь на третий этаж. Дверь квартиры распахнута настежь... Однажды соседи, которые вышли курить на лестницу, спросили меня: «Смотрите-ка, вам уже и дверь открыли?» «Да, - отвечала* гордо, - меня там очень ждут».

Пускай наши дети нас Ждут И открывают нам двери, А не вздрагивают от звука наших шагов. Пусть спят спокойно, где хотят, в Чем хотят и когда хотят. Пусть они улыбаются и обнимают нас тепЛыми руками. Не за то, что вынуждены жить с нами рядом, а за то, что от нашей любви им светло и спокойно.

Прочитала три раза. Мало. Слезы не кончаются. Прочитала Сонечке по телефону. Кажется, немного отпустило. Посмотрелась в зеркало: ну вот, там опять лучезарная женщина! Очередная пригоршня накипи удалилась в небытие...

168

(Татьяна сейчас описала состояние, которое возникает у тех, Кто всерьез занимается психологической подготовкой. Разные авТоры называют его по-разному «катарсис» (очищение), «инсайт» (озарение), опыт мистических состояний (Маслоу). Есть еще и другие более понятные названия, взрыв, например.

Иногда эти состояния светлые, иногда тяжелые, но всегда в Принципе полезные. Когда в процессе перестройки человеку станоВится тяжело, я ему предлагаю провести гипноз и внушить полНое забвение того, что он узнал в процессе перестройки своей личНости. Так ведь никто не согласился. Но вы, мои дорогие читатеЛи, пока не взялись за себя, еще раз подумайте, а может быть и не Стоит. Прочтите следующие дневниковые записи Татьяны. — МЛ)

/10.02-.0S. TTtfOcM НА L*MJ004MAA\U*MJL