1. Первая методологическая программа Левина: переход от аристотелевского способа мышления к галилеевскому и построение психологии «галилеевского» типа (1917—1931)

Начало. Библиография работ Левина открывается статьей «Военный ландшафт» (1917), включенной в данное издание. Нечасто дебютная публикация молодого ученого оказывается настолько весомой, что сразу обеспечивает себе место в «Избранном». Эта статья носит феноменологический характер и сразу как бы задает лейтмотив будущих теоретических поисков Левина, предвосхищая идеи «психологического поля» и действующих на человека «психологических сил».

Приехав на то место, где, служа в артиллерии в годы первой мировой войны, он был во время военных действий, Левин обнаруживает, что тот же ландшафт воспринимается совершенно иначе. Уже здесь появляется идея Психологической ситуации: Нет Просто Местности, есть Воспринятая определенным образом Местность и она оказывают существенное влияние на наши действия. Военные действия структурируют ситуацию одним образом, мирный контекст — совершенно другим. Описание военного ландшафта очень напоминает позднейшие описания психологического поля — как всего, что существует для человека психологически (Левин говорит, в частности, о направленности ландшафта, граничной зоне, местах опасности, границе местности и т. д.). По сути, здесь намечается круг проблем, которые будут интересовать Курта Левина на протяжении всей жизни.

После «Военного ландшафта» Левин публикует ряд довольно разнородных на первый взгляд работ, распадающихся на две большие группы: экспериментальные лабораторные исследования достаточно классического типа (вот лишь некоторые их темы: влияние интерференции на интенсивность слышимых звуков, проблемы измерения волевых процессов И Основной закон ассоциаций, восприятие перевернутых слов и фигур) и статьи по теории и методологии науки (понятие родственности в биологии и физике, понятие возникновения в физике, биологии и истории развития, идея и задача сравнительной теории науки). Темы его работ наводят на мысль о том, что он активно осваивает уже имеющиеся в психологии методы исследования и способы мышления и ищет недостающие методологические средства в физике, биологии И Общей теории науки.

К «галилеевской» психологии. Результатом методологических и теоретических поисков Левина стала программа построения психологии «галилеевского» типа, в значительной степени реализованная в начатом в 1924 году цикле выполненных под его руководством экспериментальных исследований по психологии мотивации и аффектов и в первой крупной теоретической работе Левина — «Намерение, воля и потребность» (1926). Во второй половине двадцатых годов Левин резюмирует итоги своих поисков в двух принципиально важных чисто методологических работах: «Закон и эксперимент в психологии» (1927) и «Переход от аристотелевского способа мышления к галилеевскому в психологии и биологии» (1931). В этот период психология видится Левину как часть биологии; в конце жизни он будет считать ее одной из социальных наук.


6

Л. А.Леонтьев, Е. Ю.Потяева


Что же такое «галилеевский» способ мышления в понимании Курта Левина? Ключевой идеей этого способа мышления является Принцип законосообразности психического И стремление вывести законы психики, столь же строгие и всеобъемлющие, как и законы ньютоново-галилеевской физики. На основе этого Левин собирался' вписать психологию в классическую естественно-научную картину мира. В отличие от большинства современных ему психологов, Левин считает: Все без исключения — В том числе и «высшие» — Психические явления закономерны и подлежат научному, в том чисЛе и экспериментальному, исследованию; Могут и должны быть найдены законы, которым они подчиняются. В статье «Закон и эксперимент в психологии» Левин сравнивает и противопоставляет друг другу научные законы, с одной стороны, и правила, выводимые на основе статистического обобщения, — с другой: закон Общезначим, Он действует Во всех без исключения Случаях, и этим отличается от правила, обобщающего Часто встречающиеся Случаи. С этим противопоставлением связана и критика Ле-вином «духа статистики», господствовавшего в современной ему экспериментальной психологии и господствующего и поныне, а также сравнительный анализ причинной зависимости и простой регулярности.

Другая его принципиальная методологическая идея — Важность индивидуального события, А не общего усредненного «класса», стремление к полному описанию конкретного индивидуального случая. Если в сфере психических явлений действуют столь же общезначимые законы, как и в мире физического, то любое индивидуальное событие закономерно, а вовсе не случайно, и не менее достойно изучения, чем всевозможные «средние» случаи (средний ребенок того или иного возраста, средний представитель той или иной национальности и т. д.).

Индивидуальный случай дает результаты, на первый взгляд отклоняющиеся от предсказываемых теорией, не потому, что предсказание носит стохастический характер и допускает разброс, а потому, что он практически никогда не бывает «чистым», управляемым только одной закономерностью. Обычно в индивидуальном случае друг на друга накладывается целый ряд законов, каждый из которых предполагает вполне точные предсказания. Трудность, однако, состоит в том, чтобы выделить Все Законы, действующие в индивидуальном случае и образующие лишь видимость единого процесса. В работе «Закон и эксперимент в психологии» Левин иллюстрирует это простым и наглядным примером траектории движения неодушевленного объекта (см. с. 38, рис. 1). То, что на первый взгляд кажется одним процессом, при более пристальном рассмотрении оказывается целой серией переходящих друг в друга процессов, каждый из которых управляется своими законами движения. На этом основании Левин разводит понятия Фенотипические (описательно характеризующие комплексный процесс в совокупности «историко-географических», то есть пространственно-временных условий его протекания в индивидуальном случае) и Каузально-генетические (отвечающие на вопрос «почему?» и направленные не на описание события или феномена, а на его Объяснение В терминах однозначно трактуемых Законов).

Еще одна важная методологическая идея Левина — сдвиг акцента с «природы объекта» на анализ его взаимосвязей и взаимоотношений с другими объектами, с его окружением. Одной из кардинальных характеристик аристотелевского способа мышления и всей послеаристотелевской науки на протяжении двух тысячелетий было приписывание свойств, которые проявляет объект, самому объекту, его природе. Галилей же поставил вопрос иначе: любой объект проявляет свои свойства во взаимодействии с другими объектами, стало быть, свойства и являются характеристикой конкретных взаимодействий между объектами. Например, вес тела — это не имма-


Курт Левин — методолог научной психологии

7


Нентно присущее его «природе» свойство, а характеристика его взаимодействия с гравитационным полем Земли. Левин призвал приложить эту логику рассуждений к психологическим свойствам человека; результатом стала блестящая серия экспериментов и новая теория поведенческой динамики.

Экспериментальное изучение действий и аффектов. «Галилеевский» способ мышления реализуется в выполнявшемся под руководством Левина цикле экспериментальных исследований «по психологии действий и аффектов» (работы Б. Зейгар-ник, А. Карстен, М. Овсянкиной, Т. Дембо, Ф. Хоппе, Г. Биренбаум, Дж. Брауна, С. Фаянс, В. Малер, К. Лисснер и других его учеников), а также в первой крупной теоретической работе Левина — «Намерение, воля и потребность». Характерен уже сам выбор предмета исследования — воля и намерение традиционно относились к «высшим» процессам и считались недоступными научному исследованию, а потому их рассмотрение было прерогативой литературы и «понимающей» психологии. Этот цикл исследований, как и их теоретическое осмысление Левином, ясно показывают, что тонкие закономерности мотивационно-смысловой динамики доступны не только психоанализу или понимающей психологии, но и строгому экспериментальному изучению (если не подменять его статистическими обобщениями). Некоторые из работ этого цикла — Зейгарник (полностью), Карстен и Дембо (в сокращении) — включены в настоящее издание.

Прежде всего, «галилеевский» способ мышления определил сам выбор предмета исследований: раз закономерны Все Психические процессы, а не только «низшие», то вполне правомерно взять в качестве предмета исследования феномены, относящиеся именно к «высшим» сферам психического, к сферам, считавшимся ранее недоступными для экспериментального исследования. Что и было сделано: исследовались влияние мотивации на запоминание (Зейгарник), явления психического насыщения, относящиеся к многообразным ситуациям повседневной жизни, таким как игра на фортепиано, слушание доклада, чтение книги, а также разного рода ситуативные обстоятельства, например, общение с определенным человеком, в частности, в браке (Карстен). Далее, авторы исследований тщательно анализируют не только общие тенденции, но и отдельные индивидуальные случаи (особенно те, которые являются видимым «исключением»), и выявляют условия, приводящие к тем или-иным особенностям «фенотипа». По глубине и тонкости такого феноменологического анализа индивидуальных случаев студенты Левина дадут фору подавляющему большинству современных сертифицированных психотерапевтов. И наконец, последовательно проводится принцип различения генотипа и фенотипа, что проявляется в разделении описания экспериментальных исследований на собственно описательную и «каузально-динамическую» части.

Одно из главных следствий «галилеевского» подхода к проблемам динамики действия, которые занимали Левина в 1920-е годы, заключалось в том, что характеристики, через которые мы можем описать объект, его поведение в различных ситуациях, не следует понимать как атрибуты, присущие объекту в силу его качественно своеобразной «природы» (то есть по-аристотелевски). Они обнаруживаются только в контексте определенной ситуации, во взаимодействии с другими объектами и ситуацией в целом. Мы не можем ничего сказать про личность, если изымем ее из взаимодействия с окружающей ее реальностью. Совокупность взаимосвязей элементов внешней (объективной) и внутренней (психологической) ситуации Левин описывает с помощью заимствованного из физики понятия поля. Поле характеризуется определенной топологией (в нем выделяются области, разделенные границами разной степени жесткости) и определенной динамикой сил, влияющих на находящегося в


8

Л. А.Леонтьев, Е. Ю.Потяева


Этом поле индивида, которые в разных точках поля могут существенно различаться. Поведение таким образом предстает как функция специфической констелляции сил поля, порождающих в индивиде напряженные системы, стремящиеся к своей разрядке. Именно закономерности возникновения, развития и исчезновения разного рода напряженных систем в психологическом поле лежат в основе всех психических явлений.

«Намерение, воля и потребность». Первой сравнительно большой общетеоретической работой Левина, в которой он предложил достаточно детально разработанную общепсихологическую объяснительную модель поведенческой динамики, стала его включенная в настоящее издание книга «Намерение, воля и потребность», опиравшаяся на результаты первых экспериментов Овсянкиной, Зейгарник, Биренбаум, Карстен. В этой книге Левин, почти не дискутируя открыто с Фрейдом, предлагает весьма убедительный ответ академической психологии на вызов Фрейда, по сути первым обратившего внимание на игнорировавшуюся до него область изучения побудительных сил человеческих поступков.

Избегая, в отличие от Фрейда, радикальных теоретических допущений, Левин предлагает свою, вполне конкурентоспособную версию психодинамики — концепции законов и механизмов трансформаций энергии побудительных сил человека в конкретные действия. Ключевые понятия Левина вынесены в заглавие книги. Потребности он рассматривает как напряженные системы, порождающие напряжение, разрядка которого происходит в действии при наступлении «подходящего случая». Намерения динамически подобны потребностям, хотя имеют иную природу; для характеристики их динамической стороны Левин вводит довольно точный термин «квазипотребность». В понятие волевых процессов Левин включает целый спектр преднамеренных процессов разной степени произвольности, обращая внимание на такой их признак, как произвольное конструирование будущего поля, в котором само действие должно произойти уже автоматически.

Особое место занимает в модели Левина понятие Aufforderungscharakter, Которое переводили на русский язык как «характер требования», «требовательный характер» или «побудительный характер». В данном издании принят двойной вариант перевода: Побудительность (там, где есть квалификатор Чего) Или Побудитель (там, где такого уточнения нет). Констатируя известный факт, что предметы всегда воспринимаются нами пристрастно, обладают для нас определенной эмоциональной окраской, Левин замечает, что помимо этого они как бы требуют от нас выполнения по отношению к себе определенной деятельности. «Хорошая погода и определенный ландшафт зовут нас на прогулку. Ступеньки лестницы побуждают двухлетнего ребенка подниматься и спускаться; двери — открывать и закрывать их, мелкие крошки — подбирать их, собака — ласкать, ящик с кубиками побуждает к игре, шоколад или кусок пирожного "хочет", чтобы его съели» (см. с. 139 наст. изд.). Побудительность может различаться по интенсивности и по знаку (притягивающему или отталкивающему), но это, по мнению Левина, не главное. Гораздо важнее то, что объекты побуждают к определенным, более или менее узко очерченным действиям, которые могут быть чрезвычайно различными, даже если ограничиться только положительными побудителями. Приводимые Левином факты свидетельствуют о прямой связи изменений побудительности объектов с динамикой потребностей и квазипотребностей субъекта, а также его жизненных целей. Левин дает богатое описание феноменологии побудительности, которая меняется в зависимости от ситуации, а также в результате осуществления требуемых действий. Так, например, как показали проведенные под руководством Левина эксперименты А. Карстен, насыщение ведет к


Курт Левин — методолог научной психологии 9

Потере объектом и действием побудительности, а пресыщение выражается в смене положительной побудительности на отрицательную; одновременно положительную побудительность приобретают посторонние вещи и занятия, особенно в чем-то противоположные исходному. Действия и их элементы также могут утрачивать свою естественную побудительность в результате автоматизации. И наоборот: с повышением интенсивности потребностей не только усиливается побудительность отвечающих им объектов, но и расширяется круг таких объектов (голодный человек становится менее привередливым).

Левин и психология деятельности. Работы Левина этого периода оказали заметное влияние на становление психологии деятельности у нас в стране. Эвристическое вляние идей Левина на работы Выготского хорошо заметно в «Истории развития высших психических функций»6. В меньшей степени это можно сказать про работы А. Р.Лурия. Но наиболее сильное влияние Левин оказал на теоретические идеи А. Н.Леонтьева, хотя у нас нет сведений о том, что они когда-либо встречались или даже переписывались. Более того, за исключением работы «Психологическое исследование деятельности и интересов посетителей ЦПКиО им. Горького», написанной в 1935 году и опубликованной лишь в 19997, А. Н.Леонтьев нигде не ссылается на Левина, хотя те, кто был знаком с А. Н.Леонтьевым лично, помнят, что словосочетание «полевое поведение» как оппозиция поведению волевому входило в число его излюбленных обиходных выражений.

Упомянутая работа представляет собой статью, написанную на основе отчета психологической бригады Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ), проводившей под руководством А. НЛеонтьева прикладное исследование. В этот период Леонтьев уже сделал выбор в пользу практической деятельности как магистрального направления изучения явлений психики и сознания и начал проводить в Харькове новый цикл экспериментальных работ на этой основе, однако его теоретическая концепция еще не обрела свой сколько-нибудь цельный вид. Теоретический базис исследования, проведенного в ЦПКиО, — это любопытный и довольно органичный синтез динамической теории Левина и собственных идей Леонтьева. Левиновские идеи побудительности объектов окружения и давления напряженных квазипотребностных систем плавно перетекают в деятельно-стные и культурно-исторические идеи о формировании структур развивающейся деятельности через целенаправленную организацию среды; квазиестественный эксперимент левиновского типа оборачивается психотехнической стратегией Выготского!

Отсутствие ссылок на Левина в работах Леонтьева более позднего периода вполне объяснимо — враги тогда определялись преимущественно по географическому признаку, и начиная с середины 1930-х годов ссылаться на какие бы то ни было западные источники в СССР было попросту опасно. В начале сороковых годов Леонтьев выстраивает свое теоретическое здание деятельностного подхода, опираясь на марксистскую философию как на его источник. Но ряд несущих конструкций этого здания выполнены по наброскам Левина, сделанным в «Намерении, воле и потребности». Среди идей, высказанных Левином и получивших дальнейшее развитие в де-ятельностном подходе, — интерпретация психических процессов как жизненных

6Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 3. М.: Педагогика, 1983.

7 Леонтьев А. Н., Розенблюм А. Н. Психологическое исследование деятельности и интересов посетителей Центрального Парка культуры и отдыха им. Горького (Предварительное сообщение) // Традиции и перспективы деятельностного подхода в психологии: школа А. Н.Леоитьева / Под ред. А. Е.Войскунского, А. Н.Ждаи, О. К.Тихомирова. М.: Смысл, 1999. С. 370-425.».«■..-.-. *...* ;„.,-,, ti„.


10

/Д. А.Леонтьев, Е. Ю.Патяева


Процессов, представление об органе действия, идея опредмечивания потребностей и развития потребностей через их предметы, описание автоматизации операций. Все эти идеи получили развитие именно в деятельностном подходе, но не у самого Левина, который, как будет показано ниже, двигался в ином направлении; А. Н.Леонтьев же разработал ряд восходящих к Левину идей о динамике деятельности гораздо дальше и глубже, чем сам Левин. Достаточно упомянуть концепцию личностного смысла, которую правомерно рассматривать как развитие качественных аспектов, содержавшихся в левиновском понятии побудительности, в то время как сам Левин, напротив, двинулся в направлении формализации количественных аспектов побудительности.

Новая методология эксперимента. Хотя физика и выступает для Левина в качестве бесспорного образца научного мышления, однако мы видим, что в своих реальных исследованиях уже в этот период он начинает отклоняться от физического и вообще естественно-научного способа мышления. Для физика Нового времени индивидуальный случай важен как модельная ситуация, позволяющая обнаружить действие общего закона, и понимание индивидуального случая не предполагает обращения к внутреннему миру падающего камня (скорее это было свойственно как раз Аристотелю, утверждавшему, что легкие тела «стремятся» вверх, а тяжелые вниз). Для Левина же индивидуальный случай важен еще и сам по себе: ему важно понять конкретного ребенка, конкретного испытуемого. Это ярко демонстрируют эксперименты его учеников. Для эффекта Зейгарник оказалось важно, воспринимает ли сам тот или иной испытуемый действие как законченное или как незаконченное. Карстен также обнаружила зависимость динамики насыщения от отношения испытуемого к экспериментальному заданию. Галилею и в голову не мог прийти вопрос, как относится свободно падающий предмет к ситуации эксперимента. Так внимание к индивидуальному случаю влечет за собой реальный выход за пределы «галилеевского», то есть естественно-научного мышления. Более того, субъективное отношение испытуемых не только учитывалось как переменная, оно управляло самим ходом исследования. «Экспериментатор вел себя не одним и тем же заранее предустановленным образом, но его поведение было обусловлено установкой испытуемого и ей соответствовало» (Зейгарник, С. 441 наст. изд.).

С другой стороны, в экспериментах берлинского периода еще сохраняются и определенные черты традиционного психологического эксперимента: экспериментатор дает испытуемому инструкцию; существует четко определенная ролевая позиция «испытуемого»; используется подсчет средних значений; испытуемые не знают о реальной цели опытов.

Итак, наряду с основными принципами психологии «галилеевского» типа (принцип закономерности психического, принцип значимости индивидуального события, разведение гено - и фенотипа и выявление генотипа, проявляющегося в виде различных фенотипов) в исследованиях этого периода реально применялся еще один принцип, который остался несформулированным (возможно в силу того, что он никак не вписывался в рамки «галилеевского», то есть ориентированного на физику, способа мышления): важность Субъективного, Того, как воспринимает ситуацию сам «испытуемый» и как он к ней относится. Основным методом научного исследования выступает эксперимент, несколько модифицированный, но еще сохраняющий основные черты классического: свой лабораторный характер (эксперимент не включен в реальную жизнь людей, они ставятся в позицию «испытуемых») и «наивность» испытуемых. Только «наивность» испытуемых, незнание ими истинной цели опытов, дает возможность уподобить их свободно падающему физическому телу.


Курт Левин — методолог научной психологии 11