§ 4. ТЕОРЕТИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ОБОСНОВАНИЮ ДОВЕРИЯ К СЕБЕ КАК СУБЪЕКТНОГО ФЕНОМЕНА ЛИЧНОСТИ

Рассмотрим работы отечественных авторов, в исследованиях которых заложены идеи, позволяющие теоретически обосновать существование доверия к себе как относительно самостоятельного специфического феномена субъектное™. Мы уже указывали, что проблема доверия как самостоятельная специфическая форма веры и как особый модус (условие) ценностного отношения к миру, к другим людям и к себе самому не является общепринятой для отечественной психологической науки. Однако в настоящее время сложились все основания для признания данного явления. Исходная гипотеза состоит в том, что доверие к себе есть относительно самостоятельный феномен субъектности, присущий субъективному миру человеческой личности. Более того, он относится к числу феноменов, связанных с активностью человека, способного действовать как целетворящий, автономный суверенный субъект собственной активности. Таким образом, доверие к себе можно считать условием существования личности как автономного суверенного субъекта активности, способного к самостоятельной постановке целей.

Определенный уровень доверия к себе предполагает определенную ценностную позицию по отношению к самому себе, к своей собственной субъектности. Однако встает задача построения его теоретической модели и описания его феноменологических проявлений. Обратимся к анализу работ некоторых авторов, чтобы найти аргументы в пользу существования данного явления и выделить те идеи, которые помогут пролить свет на структуру и содержание исследуемого явления.

Одной из первых работ в отечественной психологии, посвященных рассмотрению человека как субъекта своей жизни, была монография К. А. Абульхановой-Славской «Стратегия жизни» [4]. Автор строит концептуальную модель отношения личности к миру в философско-психологическом плане и под этим углом зрения рассматривает стратегию жизни человека. Она связывает жизнен

Ную стратегию личности с понятием активности, считая, что активность предшествует деятельности (и «сопровождает» ее), так как жизненные планы, замыслы вырабатываются до начала деятельности, когда еще можно что-то изменить, улучшить, предусмотреть. К. А. Абульханова-Славская вводит понятие «меры активности», которое соответствует масштабам решаемых задач, и в этой связи пишет, что «основным свойством активности является ее принадлежность человеку, субъекту, вне которого она не может существовать. Следовательно, субъекту активности присущи все характеристики субъекта деятельности (психические, моральные, социальные, профессиональные и т. д.), но только более личностно окрашенные, личностно направленные» [4, с. 79]. К. А. Абульханова-Славская начала изучение субъектности как особой внутренней реальности человека. С ее точки зрения, активность вызывается потребностью в деятельности и является высшим по отношению к деятельности уровнем, а ее характер определяется и опосредуется высшими жизненными потребностями. При этом активность может выступать как в роли координатора, так и дезинтегратора жизни человека. Таким образом, активность есть способ моделирования личностью своей жизни.

Активность есть условие сохранения автономии личности, но конструктивна активность, по мнению К. А. Абульхановой-Слав - ской, лишь в том случае, если она направлена не на выявление того, «насколько» и «в чем» человек зависит от окружающих, а на осознание содержательных задач своей жизни. В этой связи она пишет: «...гарантом независимости выступает личностная целостность, интересность, значимость личности, прежде всего для самой себя, а уже потом — для других. Потребность в такой целостности (именно в целостности, а не в независимости) является показателем сформированности социальной активности человека, его готовности к социальным взаимодействиям, которые, таким образом, не только не препятствуют развитию его дальнейшей активности, а, напротив, способствуют ей» [4, с. 81].

Итак, К. А. Абульханова-Славская выдвигает параметр значимости личности для самой себя как условие активности и целостности личности. Особую роль в активности человека она отводит мотивам, считая, что активность «представлена» совокупностью мотивов, иерархией мотивов. В целом же регуляция жизни человеком осуществляется в двух планах: ценностно-смысловом и контрольно-действенном. Взвешивая достаточную с точки зрения человека меру соотношения значимости для себя и общественной полезности, личность выбирает адекватную форму проявления активности. Согласно развиваемому представлению о существовании феномена доверия человека к себе, автор рассматриваемой концепции вплотную подходит к вычленению данного явления,

Описывая его содержательные характеристики, связывая их с ценностно-смысловым и контрольно-действенным планами внутреннего мира субъекта. К. А. Абульханова-Славская показала, что только человек определяет меру соотношения значимости для себя и полезности (позволительности) для общества любой его активности, любого его поступка. Определяется эта мера, прежде всего, в зависимости от чувства самоценности человека. Важным положением, выдвигаемым К. А. Абульхановой-Славской, является ее представление о том, что, моделируя свою жизнь, человек всегда стремится к целостности. Видимо, одна из наиболее важных функций доверия к себе заключается в том, что, доверяя себе (самостоятельно определяя меру доверия к себе), личность стремится к обретению целостности. На эту функцию веры указывал и М. Бубер [48].

В отечественной психологии также рассматривался вопрос о типологии личности в зависимости от характера, структуры и динамичности системы внутренней регуляции. Еще С. Л. Рубинштейн выделял два основных способа существования человека [265]. Для первого характерно отсутствие рефлексии, когда человек не выходит за рамки непосредственных связей и требований ситуации, зависим от ситуации и внешнего контроля. «Второй способ существования связан с понятием рефлексии, которая как бы поднимает человека над привычным ходом событий и позволяет проанализировать, оценить, осознать. Происходит философское осмысление жизни, и именно это целостное осознание и ценностное отношение становится регулятором и контролером конкретных поступков человека. Философское, обобщенное отношение к жизни определяет как характер поведения личности в конкретной ситуации, так и степень зависимости или свободы от этой ситуации» [265, с. 348]. Таким образом, С. Л.Рубинштейн показал, что, строя свою жизнь в зависимости от того, какие внутренние механизмы регуляции развиты у человека, он полагается в жизни либо на себя, либо на ситуацию, либо на мир. Особую роль

С. Л.Рубинштейн при этом отводил соотношению внешнего и внутреннего контроля, показывая, что развитый внутренний контроль связан с рефлексией и ценностным отношением к собственной целостности. Именно в этих положениях заложено понимание того, что доверие человека к себе не должно быть абсолютным, так же как не должно быть абсолютным и недоверие к себе, ибо абсолютизация доверия к себе приводит к личностной стагнации

И, в конечном счете, — к личностной самоутрате, так как основной, высшей и единственной ценностью для такого человека является он сам. В этом случае человек становится как бы функциональным органом собственных целей, что в результате может привести к утрате связи с социумом, к деградации личностного развития.

Кроме того, абсолютизация недоверия к себе приводит к самоут - рате своей индивидуальности, поскольку не доверяющий себе человек ищет точку опоры вовне, в мире, а потому становится зависимым, несамостоятельным, так как ждет постоянного подтверждения извне и, в сущности, превращается в объект бесконечных манипуляций со стороны других людей, оглядываясь на ситуацию, внешние условия и т. д. и теряя собственную творческую инициативу. Проблема в этой связи заключается в нахождении оптимальной пропорции между этими двумя крайними моделями. Показателем умения находить такую оптимальную пропорцию согласно логике, предлагаемой С. Л.Рубинштейном, служит развитая рефлексия, философский уровень осмысления жизни, являющиеся основой постоянной связи между поступком личности, способствующим практическому выражению собственного «Я», и ее внутренними ценностями и смыслами.

Таким образом, исходя из приведенных здесь рассуждений, можно определить, что оптимальная мера (или уровень) доверия к себе проявляется в способности личности «выходить за пределы» себя, своего опыта или конкретной ситуации, не вступая при этом в противоречие с собой (т. е. со своими ценностями и смыслами). Последние выступают в виде регуляторов и контролеров собственного поведения. Соотношением степени «выхода за пределы» собственного опыта и содержанием определенных личностных смыслов и ценностей и обеспечивается относительная целостность личности. Поэтому сложившийся уровень доверия к себе служит одним из показателей зрелости личности.

Созвучные этим идеям С. Л.Рубинштейна мысли развила К. А. Абульханова-Славская в уже упоминаемой работе, где она строит типологию людей с различной стратегией жизни, в основу которой положено соотношение между ответственностью и инициативным отношением к жизни. Ею выделено 5 типов: исполнительный, самопожертвенный, событийно-бытовой, «одиночки» гармоничный. В другой работе [1], также используя типологический подход как метод исследования личности, основой типологии автор делает категорию активности, под которой понимает «присущий личности способ организации жизни, регуляции и саморегуляции на основе регуляции потребностей, способностей, отношений личности к жизни, с одной стороны, и требований к личности общества и обстоятельств — с другой» [1, с. 113—114].

В целом К. А.Абульханова-Славская показала, что стратегии поведения интегрируются вокруг различной степени соотношения инициативы и ответственности личности, зависящих от особенностей отношения человека к себе и другим. Ею были эмпирически выявлены различные соотношения между уровнем обращенности к себе и к другим и показано влияние этих соотно

Шений на регуляцию активности. Фактически в рассуждениях автора контекстуально заложена мысль о том, что в основе регуляции активности лежит уровень или мера соотношения доверия к себе и к миру (или той его части, с которой взаимодействует субъект в каждый момент своей жизни). В то же время, как мы показали в предыдущих разделах, эта мера не может быть постоянной. Она, подобно маятнику, находится в состоянии подвижного равновесия. Уравновешенная мера или состояние равновесия характерно лишь для сложившихся форм активности. Именно оно является гарантом устойчивости как личности, так и деятельности. В основе освоения новых форм деятельности, видов активности, всегда лежит нарушение равновесия либо в сторону увеличения доверия к миру (или подчинения его условиям), либо к себе (как испытания себя, обретения новых возможностей).

Видимо, у человека на ранних этапах онтогенеза в результате обучения и воспитания складываются устойчивые формы поведения, формы активности в виде установок, которые каждый раз при возникновении несоответствия между собой и миром помогают преодолевать его в том или в другом направлении, в зависимости оттого, что для него является более значимым, несет в себе большую ценность — мир и предлагаемые им условия или активная собственная позиция. Другими словами, к чему он относится с большей долей доверия — к миру или к самому себе как носителю активной позиции, противостоящей миру и его условиям. К. А. Абульханова-Славская приходит к выводу, что самопознание является необходимым фактором, способствующим выбору оптимальной для каждого человека стратегии жизни. А самопознание в первую очередь предполагает адекватное представление личности о своих возможностях.

Итак, анализ работ С. Л.Рубинштейна и К. А.Абульхановой - Славской показывает, что ими была подготовлена «почва» для теоретического обоснования и описания феноменологических характеристик доверия человека к себе. Ими были описаны содержательные параметры этого феномена, опирающиеся на оптимальное соотношение инициативы и ответственности.

Самое важное положение, которое было экспериментально обосновано и подтверждено работами, выполненными в этом направлении, заключается в том, что активность в них рассматривается с точки зрения соотношения субъективных ценностных отношений личности к себе и к миру (или различным его составляющим). Регулируя свое поведение, прогнозируя его, человек всегда определенным образом соотносит свои возможности (в той мере, в которой он их осознает) с тем, насколько важны, значимы для него требования и условия, исходящие из внешней действительности. Иными словами, речь идет о соотношении зна

Чимости для человека собственной прогнозируемой активности (связанной с осознанием собственных возможностей) со значимостью условий и требований, исходящих извне, чем в конечном счете и определяется мера соотношения доверия к себе и к миру.

Для обоснования выдвинутого предположения о том, что условием сохранения целостности личности является доверие к себе, или ее способность выходить «за пределы», не вступая с собой в противоречие, необходимо обратиться к анализу тех современных концепций личности, в которых внимание сконцентрировано на смысловой, т. е. содержательной сфере личности. В этой связи большое значение имеет концепция личности, разработанная Б. С. Братусем [44].

В отечественной психологической науке он был первым, кто нарушил традицию изучения личности со стороны деятельностного подхода и построил смысловую концепцию личности, основанную на нравственно-ценностном подходе. Б. С. Братусь показал, что бытие, понимаемое как система сменяющих друг друга деятельностей, это «чрезвычайно важный и плодотворный аспект, подчеркивающий деятельностную природу человека... Однако принятие лишь такого взгляда обнаруживает известную недостаточность. Да, личность проявляет и формирует себя через деятельность, у нее нет по сути других путей формирования и реализации себя. Но она не сводится, не растворяется без остатка в любой из форм этой реализации, не сливается полностью и безраздельно с субъектом деятельности, а составляет особое, системное прямо не сводимое к деятельности и прямо не выводимое из деятельности образование, существенной характеристикой которого является нравственно-ценностное (или ценностно-смысловое) отношение к происходящему» [44, с. 123]. Б. С. Братусь образно представляет личность как некое идеальное «тело», существующее в трех основных плоскостях:

Плоскости сменяющих друг друга деятельностей (или плоскости бытия);

Плоскости системы значений (или плоскости культуры);

Плоскости смыслов как «значения значений», понимаемые как «динамические системы сознания, несущие пристрастные отношения человека к действительности, преображающие в сознании саму эту действительность» [44, с. 121].

Данные положения позволяют предположить, что расширение личного опыта путем освоения все более разнообразного поля Деятельностей и одновременно мира помогает человеку все более повышать уровень доверия к миру. Таким образом, знания о мире, овладение его различными составляющими или плоскостями культуры способствуют расширению границ доверия к миру. Но означает ли это гармоничное расширение границ доверия к себе?

С точки зрения данного автора, личность человека есть системное образование, по-своему отражающееся в каждой из этих плоскостей: деятельности, значения и смысла. По мнению Б. С. Братуся, принципом, связывающим все три плоскости в единую систему, является принцип деятельностного опосредствования. Здесь продолжена традиция, заложенная в культурно-исторической концепции Л. С. Выготского и получившая развитие в трудах А. Н. Леонтьева и А. В. Петровского.

Согласно концепции Б. С. Братуся, культура воспринимается в процессе освоения разных видов деятельности и именно благодаря ей (деятельности) приобретает значения, которые становятся личностными смыслами, что «порождает особый внутренний план — нравственное сознание с присущими ему уровнями и функциями» [44, с. 126]. Таким образом, личностные смыслы человек приобретает на основе собственного опыта, благодаря освоению поля многообразных деятельностей.

Весь пафос разрабатываемой Б. С. Братусем концепции личности сконцентрирован вокруг анализа нормы и патологии развития. Нормальным автор считает такое развитие, «которое ведет человека к обретению им родовой человеческой сущности». Он выделяет условия, или критерии, этого развития:

«отношение к другому человеку как к самоценности, как к существу, олицетворяющему в себе бесконечные потенции рода '’человек” (центральное системообразующее отношение);

Способность к децентрации, самоотдаче и любви как способу реализации этого отношения;

Творческий, целетворящии характер жизнедеятельности; потребность в позитивной свободе; способность к свободному волепроявлению; возможность самопроектирования будущего; вера в осуществимость намеченного;

Внутренняя ответственность перед собой и другими, прошлыми и будущими поколениями;

Стремление к обретению сквозного общего смысла своей жизни» [44, с. 50].

Таким образом, Б. С. Братусь выделяет критерии личностного в человеке или составляющие того, что называют родовой человеческой сущностью. Если проанализировать названные критерии с позиций соотношения доверия к себе и доверия к миру, становится понятно, что без доверия человека к себе и, кстати, одновременно доверия к другим (как части мира) невозможен творческий, т. е. целетворящии характер жизнедеятельности, не может быть самопроектирования будущего, так как доверие к себе предполагает прежде всего отношение к себе как к самоценности, а доверие к другому — отношение к другому как к ценности.

В целом практически все выделенные Б. С. Братусем условия или критерии нормального личностного развития требуют определенного соотношения уровня доверия человека к себе и к той части мира, с которой он взаимодействует, что совпадает, по мнению Б. С. Братуся, с обретением человеком своей родовой сущности.

В этой связи еще раз можно подчеркнуть, что развитие оптимального уровня доверия к себе является показателем не только целостности, но и зрелости личности.

Что же такое оптимальный уровень доверия к себе? Представляется, что это сложное образование, которое не является величиной постоянной, ибо этот уровень определяется перманентно происходящим соотнесением человеком себя миру. Другими словами, прогнозируя свою деятельность или выбирая цели, человек, с одной стороны, «выходит за пределы» себя, т. е. уже накопленного опыта, а с другой стороны, обращаясь к смыслам, добытым, сложившимся в прошлом опыте, опирается именно на них. Это и означает, что доверие к себе есть способность «выходить за пределы» себя, не вступая в противоречие с собой. Иначе нет целостности, нет устойчивости личности, но нет и изменения, нет развития. Итак, оптимальный уровень доверия к себе как показатель зрелости личности проявляется в ее способности «выходить за пределы» себя, не вступая с собой в противоречие.

Б. С. Братусь в своей монографии подчеркивает роль веры в акте творческого строительства своей жизни. Он пишет: «Целетворе - ние, постановка идеальных проектов преобразования себя и мира подразумевают наряду с волей еще одно важнейшее условие. Это условие — вера человека в возможность, правильность, осуществимость этих идеально представленных целей и проектов... Человек без веры, ни во что не верящий — это человек без будущего, без нравственных перспектив и опор в жизни, не способный к преодолению и преобразованию себя и действительности, человек причинно обусловленного, но отнюдь не целесозидающего действия» [44, с. 35—36].

Таким образом, напрашивается вывод, что вера есть механизм, средство, объединяющее прошлое и будущее человека в один целостный процесс. Ибо если проектируемое будущее полностью отрывается от прошлого опыта, определяющего возможности человека, то его цели будут иллюзорны и фантастичны, далеки от реальности и их достижимость будет маловероятна или будет вступать в противоречие с имеющимися ценностями и смыслами личности. В то же время, если вероятность проектируемого будущего подвергается сомнению, отсутствует вера в его возможность, оно все равно останется иллюзорным. Следовательно, вера способствует слиянию прошлого и будущего в единый целостный акт жиз

Недеятельности, и в этом ее важнейшая функция. Именно доверие как форма веры оказывается механизмом, обеспечивающим целостность личностного бытия.

Ранее уже было показано, что теория инициативных систем, разработанная В. Е. Клочко, имеет непосредственное значение для понимания того, как возможно одновременное доверие человека к миру и к себе. Вернемся еще раз к анализу некоторых положений названной теории, так как ее автору удалось вскрыть внутренние механизмы способности человека «выходить за пределы», расширять свои возможности и развиваться и объяснить, почему при этом одни люди способны самостоятельно ставить себе новые цели, т. е., с точки зрения рассматриваемого явления, развиваться, повышать уровень доверия к себе, а другие нет.

Автор вводит понятие «психологическая система», в которую включает личность, деятельность и психику, образующие единую психологическую ситуацию, и показывает, что движущей силой перехода к гетеростазическому функционированию является противоречие, возникающее внутри ценностно-смысловой структуры ситуации, между тем, что для человека возможно, и тем, что необходимо. Результат такой борьбы может привести к неадаптивным, непредзаданным формам поведения, а может и не привести к ним. Все дело, по мнению В. Е. Клочко, заключается в том, осознает ли человек свои возможности или не осознает их. Если человек осознает, что он может больше, чем требуется в данной ситуации (т. е. доверие к себе больше, чем к миру), то это может привести к актуализации новой потребности, которая перестраивает всю психологическую систему. Перестройка заключается в том, что приобретают смысл и ценность новые предметы и явления, входящие в психологическую ситуацию, а старые либо приобретают новые смысл и значение, либо обессмысливаются.

Особую роль автор отводит эмоциям и выдвигает гипотезу о том, что эмоции представляют собой процесс, лежащий в основании всех других регуляторов (потребности, цели, мотивы, смыслы и т. д.) и координирующий их возникновение и функционирование. С его точки зрения, всего два процесса пронизывают по вертикали все уровни деятельности (мотивационный, целевой и операциональный): это установки и эмоции. При этом установки обеспечивают стабильность, устойчивость всей деятельности и отдельных ее уровней, а эмоции — подвижность и избирательность, связь с ситуацией.

В результате у автора возникла гипотеза об эмоциональноустановочных комплексах (как разных образованиях, которые невозможно суммировать, так как они выполняют разные функции), обеспечивающих динамику, устойчивость и направленность как личности, так и деятельности, т. е. всей психологической сис

Темы. Автор экспериментально выявил четыре типа стратегий поведения людей в потенциально проблемных ситуациях:

Выход за рамки ситуации (задаваемой инструкции), самостоятельное обнаружение и формирование, постановка и реализация (без побуждения со стороны экспериментатора) познавательных целей, приводящих к мыслительной деятельности (18 % испытуемых);

Стремление «уйти» от потенциальной проблемы уже на стадии обнаружения момента несоответствия на эмоциональном уровне или путем различной интерпретации осознанного противоречия, которая позволяет избежать перестройки деятельности в мыслительную (20 %);

Обнаружение противоречия, но отсутствие попыток, направленных на формирование проблемы на их основе, игнорирование противоречий (38 %);

Неспособность к обнаружению возникающих в процессе деятельности противоречий без специальной, направляющей этот поиск инструкции (24 %) [122, с. 51].

Если попытаться интерпретировать выявленные автором стратегии поведения с точки зрения обсуждаемой нами проблемы, можно провести аналогию с другими ситуациями, в которых человек оказывается перед необходимостью выбора. Итак, если возникает ситуация, в которой человек может больше, чем от него требуется, то возможны четыре описанные стратегии поведения. Они и определяются уровнем или степенью доверия к себе, в данном случае в сфере самостоятельной постановки новой познавательной задачи, причем названные стратегии расположены от преобладания доверия к себе в сторону его убывания, вплоть до неспособности обнаружения несоответствия, т. е. возможности постановки новой задачи, что означает отказ в доверии к себе и преобладание доверия к миру.

Отметим еще одно обстоятельство: описывая вторую стратегию поведения, В. Е. Клочко отмечает, что, обнаруживая несоответствие, человек может не просто его игнорировать, а стараться «уйти» от проблемы путем всевозможных интерпретаций. Данное обстоятельство позволяет выдвинуть гипотезу о том, что в случае недостаточно развитого уровня доверия к себе в той или иной сфере жизнедеятельности человек прибегает к использованию всевозможных психологических защит, которые и выглядят как интерпретации для оправдательного «ухода» из ситуации выбора.

Различные стратегии поведения в потенциально проблемных ситуациях определяются особенностями эмоционально-установочных комплексов, сложившихся в процессе развития личности. «Тот особый личностный смысл, который приобретают элементы ситуации деятельности, образуется не только на основе эмоцио

Нальных компонентов, но и на базе той фиксированной личностной установки, которая находится в связи с эмоциональной компонентой» [122, с. 52]. С эмоционально-установочным комплексом связана позиция личности, сформировавшаяся в прошлом, — либо деятельность направлена на разрешение противоречия, либо на уход от противоречия при соответствующем эмоциональном сигнале. Видимо, названный и экспериментально зафиксированный данным автором эмоционально-установочный комплекс связан с тем, что мы назвали доверием или недоверием к себе, поскольку именно им определяется позиция личности при решении возникшего противоречия.

Эмоционально-установочным комплексам отводится роль центрального звена самоорганизации мышления (и поведения) на стадии инициации. Эмоционально-установочный комплекс — непосредственный участник процесса мотивообразования. Эмоция репрезентирует сознанию возможность перехода от адаптивного поведения к сверхадаптивному, причем эта возможность связана с отображением в сознании той части среды, которая несет на себе отпечаток ценностей.

Автор считает, что правомерно говорить не только о смыслообразующих мотивах (А. Н. Леонтьев), но и о мотивообразующих смыслах, благодаря которым в деятельности с конкретным предметом человек получает возможность удовлетворить потребность, более высокую по рангу, но еще не ставшую актуальной. Взаимодействия между двумя видами смыслов, приводящие к развитию противоречий между ними, автор предлагает считать механизмом трансформации деятельности, источником самодвижения мыслительной деятельности на стадии инициации. Важную роль в процессе целеобразования играет ценностный аспект, который, по мнению автора, еще не стал предметом исследования, так как вопрос целеобразования не ставился в теориях, считающих, что мышление начинается после принятия задачи к решению, хотя целеобразование в этих случаях принципиально отличается по типу эмоционально-ценностной регуляции.

Таким образом, согласно представлениям В. Е. Клочко, в случае самостоятельной постановки целей главную роль играют ценностные (смысловые, по Б. С. Братусю) образования личности и их эмоциональная репрезентация. На наш взгляд, именно феномен доверия к себе участвует в процессе целеобразования, так как выбор цели определяется тем, насколько человек верит в ее достижение и умеет конструировать в рефлексивном внутреннем плане способы ее достижения, т. е. считает для себя возможным достичь поставленную цель способами, не противоречащими его внутренним личностным смыслам. Можно образно сказать, что человек настолько доверяет себе, насколько он способен «выйти

За пределы» своего прошлого опыта, не входя в противоречие с собой, со своими внутренними ценностями и смыслами. Имеется в виду «радиус самораспространения», который человек себе позволяет. Этот «радиус» и определяет масштаб жизненных задач, которые человек способен самостоятельно ставить для себя. Поэтому в любой активности имеет место проявление определенного уровня доверия к себе в конкретной сфере жизнедеятельности. При этом в одних сферах жизнедеятельности у человека может быть сформирована установка на доверие к себе, а в других — нет. Все зависит от того, какие возможности человек в себе осознает и какую личную, индивидуальную ценность, значимость имеют для него потребности, связанные с той или иной сферой жизнедеятельности. Потому доверие к себе имеет те же самые формальнодинамические признаки, что и доверие к другому: меру, избирательность и парциальность.

Предлагаемая и рассматриваемая здесь теория позволила В. Е. Клочко сформулировать и доказать следующую гипотезу: на индивидуальном уровне надындивидуальное представлено эмоциональным способом и всякий выход «за пределы», если он не осознается в своем социальном значении, подкрепляется эмоционально [122, с. 69]. Данная гипотеза позволяет сформулировать два следствия, имеющие практическое значение как в психотерапевтическом, так и в психолого-педагогическом смысле.

Во-первых, если социальное значение сверхнормативной активности человека не осознается в полной мере, это означает, что человек не полностью рефлексирует свои индивидуальные автономные возможности, что согласно нашему предположению снижает уровень доверия к себе и сказывается на жизненных достижениях. Следовательно, в рамках психокоррекции и психотерапии необходима специальная работа по конструированию процедур, направленных на развитие саморефлексии своих возможностей, позволяющих человеку творчески строить собственную жизнь, т. е. самостоятельно принимать ответственные решения и нести за них персональную ответственность. Только такая позиция способствует личностному росту человека посредством наиболее полного осознания своих возможностей, что и является важнейшим условием самореализации.

И, во-вторых, исходя из предложенной концепции, возможно и другое следствие, на которое указывает сам автор. Он пишет, что психологическая система личности ребенка как бы созревает Внутри совместной психологической системы взаимодействия с Взрослым (об этом же говорит В. И. Слободчиков, разрабатывая концепцию развития личности в со-бытийной общности [281]), Но постепенно происходит автономизация ребенка как суверенной психологической системы. Экспериментально В. Е.Клочко

Показал, что уже к 10—11-летнему возрасту закрепляются типичные для взрослых формы поведения в потенциально проблемных ситуациях, т. е. личность становится автономной, способной к самостоятельной постановке целей и принятию решений в социально значимом поведении.

Однако существующая педагогическая система обучения и воспитания традиционно базируется на таких способах взаимодействия с детьми, что лишь 18 % учащихся оказываются способными к самостоятельному «нормотворчеству», пониманию истинного значения и смысла собственных действий. Следовательно, необходимо перестраивать педагогическое взаимодействие в системе учитель—ученик, искать такие методы обучения и воспитания, которые развивали бы творческую активность ребенка, способствовали росту его самостоятельности как реализации творческого потенциала. Такие методы должны быть направлены на расширение осознания своих возможностей ребенком, что означает ориентацию на развитие у ребенка доверия к себе уже в детском возрасте. Эти идеи, на наш взгляд, контекстуально заложены в учении JL С. Выготского о «зоне ближайшего развития», а также в работах А. С. Макаренко, в которых речь идет об авансировании доверием как методе, направленном на формирование самостоятельности и ответственности [178].

В. Е. Клочко называет все это самоорганизацией личности. Вероятно, это так. Однако самоорганизация личности на субъективном, личностном уровне означает в первую очередь наличие у человека доверия к себе, понимаемого как полноценное овладение собой, своей сущностью, как способность самостоятельно ставить цели и действовать в соответствии с ними, сохраняя адекватную критическую позицию по отношению к самому себе, способность предвосхищать результаты действий до их выполнения, самостоятельно строить стратегию достижения целей в соответствии с внутренними личностными смыслами. Все это означает умение соотносить возникающие потребности с возможностями их реализации в данной ситуации и с присвоенными личностью социокультурными ориентирами, имеющимися в обществе (или своими представлениями о них). Таким образом, оптимальный уровень доверия к себе в конечном итоге предполагает овладение способностью к самоорганизации своей жизни. Все это возможно лишь при условии отношения к себе, своей субъектности как к ценности.

Итак, проведенный теоретический анализ показал, что логика развития психологической науки, в которой в настоящее время утвердился субъектный подход, позволяет не только выделить и обосновать существование доверия к себе как относительно самостоятельный субъектный феномен личности, но и выявить его

Функции, описать феноменологию и построить теоретическую модель феномена. Доверие к себе можно определить как рефлексивный, субъектный феномен личности, позволяющий человеку занять определенную ценностную позицию по отношению к самому себе, к миру и, исходя из этой позиции, строить собственную жизненную стратегию. Таким образом, наличие доверия к себе является важнейшим условием субъектности личности.