§ 2. ТРАКТОВКА ПРОБЛЕМЫ ДОВЕРИЯ В ЗАРУБЕЖНЫХ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

В отличие от отечественных исследований, в зарубежной социальной психологии доверие во взаимоотношениях людей — предмет исследования многих авторов, работающих в рамках различных направлений. Авторы исследований придают исключительное


Значение социальным аспектам доверия, так как считают, что «базовое доверие — стержневой элемент социального и психологического благополучия индивида и общества, который можно определить как уверенность (индивида, группы, сообщества, нации) в том, что окружающий мир и его обитатели не намерены причинить вред» [248, с. 94].

Данные эмпирических исследований, проведенных за рубежом, показывают, что для людей, доверяющих миру, характерен оптимизм, вера в социальную справедливость, и, напротив, недоверчивые страдают пессимизмом и подозрительностью [368].

Пионерами в области изучения доверия в зарубежной социальной психологии были С. Джурард и П. Ласкоу, которые начали работу в этом направлении в конце 50-х гг. [386]. Именно они исследовали доверие с точки зрения самораскрытия внутреннего «Я». Первоначально доверие было отрефлексировано как явление, проявляющееся в процессе самораскрытия, где были выделены такие качества доверия, как добровольность и преднамеренность. Таким образом, первоначально доверие изучалось в контексте общения людей.

В 1974 г. Дж. Аллен начал изучение доверия в контексте межличностных отношений, выделив параметр их позитивности [348].

В отечественной социальной психологии впервые проанализировал зарубежные исследования, посвященные проблеме доверительного общения, В. С. Сафонов в своем диссертационном исследовании в 1981 г. [273]. В результате анализа он пришел к выводу, что в англоязычной социальной психологии сложились два основных направления исследований, главное отличие которых заключается в том, что в одном случае доверительное общение объясняется путем «анализа внутренней динамики личности, ее свойств и качеств» [415], а в другом — путем анализа динамики межличностного взаимодействия [348]. Несмотря на то, что с тех пор прошло более 15 лет, традиция изучения доверия в зарубежных исследованиях значительно не изменилась, хотя существуют десятки работ, посвященных этой проблеме.

Довольно большим количеством исследований доверие представлено в контексте изучения самораскрытия (self-disclosure). Сам термин был предложен родоначальником изучения самораскрытия С. Джурардом, под которым он понимал «сообщение другим личной информации о себе» [384]. Концепция самораскрытия уходит своими корнями в психологию гуманистической ориентации и связана с именами таких известных ее представителей, как К. Роджерс, А. Маслоу и С. Джурард. Наиболее полный анализ изучения самораскрытия в зарубежной психологии сделан Н. В. Амягой [8]. Она отметила, что в ходе изучения самораскрытия были выделены основные области исследования: «1) определение понятия;


2) функции, последствия самораскрытия для коммуникатора, реципиента, межличностных отношений; 3) внутренние и внешние факторы самораскрытия; 4) самораскрытие в контексте развития межличностных отношений; 5) самораскрытие в группах разного типа; 6) экспериментальное изучение самораскрытия: параметры, методы исследования» [8, с. 39]. Однако доверие и даже доверительность в общении в настоящее время большинством авторов не сводятся к феномену самораскрытия, хотя, естественно, доверие является непременным условием добровольного самораскрытия, на что и указывали практически все авторы, занимающиеся этой темой.

С первых шагов исследователи самораскрытия отмечали, что доверительность в самораскрытии является одним из важнейших показателей «здоровья личности», при этом излишняя доверительность такой же недостаток, как и излишняя замкнутость [цит. по: 8]. Джурард впервые выделил понятие «норма доверительности», под которой он понимал «...способность реагировать доверительностью на доверительность в соответствии с обстоятельствами общения в диаде» [383, с. 501]. По его мнению, «норма доверительности» формируется в детстве, когда ребенок еще спонтанно ведет себя в соответствии со своим действенным «Я» и ее особенности зависят от реакции окружающих на его откровенность. В результате такого взаимодействия с близкими ребенку людьми у него формируется так называемая «идиосинкратическая модель доверительности», под которой понимается уровень, или степень, открытости человека, который остается относительно неизменным в последующей жизни человека [383, 384], т. е. в дальнейшем функционирует как черта характера. С точки зрения данного подхода, поведение доверяющего человека в каждый момент времени находится под влиянием двух противоположно направленных тенденций, одна из которых толкает человека на то, чтобы довериться, а другая — на то, чтобы подавить это стремление. Эту точку зрения разделяет целый ряд авторов, в частности, П. Козби [361].

Другое и, пожалуй, наиболее широко представленное направление в изучении доверия принадлежит авторам, работающим в рамках интеракционизма. Исследования в этом направлении также начались в 50-х гг. с исследований Дж. Хоманса [381]. Интерак - ционистами доверительность изучалась с процессуальной точки зрения.

Как известно, основная исследовательская позиция интеракционизма заключалась в том, что процесс общения есть обмен. Причем в данном случае под обменом понимались некоторого рода «приобретения» и «потери», соотношение между которыми и детерминирует динамику общения. В эффективном общении «при


Обретения» и «потери» должны справедливо распределяться — каждый участник ожидает, чтобы его «приобретения» соответствовали «затратам» [382, с. 140]. С этой точки зрения представителями данного направления было предложено следующее понимание межличностного общения: человек, выбранный как объект доверительности, должен расценивать это как «приобретение», но степень, в которой проявляется доверие при эффективном общении, должна быть взаимной [379, 415]. Эти идеи получили развитие в работах Гиффина и Пэттона, Алтмана и Тейлора [377, 349]. Основная идея работ данных авторов оставалась прежней — если «приобретения» не соответствуют «потерям», индивид будет стремиться к прекращению взаимоотношений. Другими словами, эта идея выглядит следующим образом: если в условиях кооперации доверяет только один, а другой использует это доверие, то взаимодействие прекращается.

Социальные теории обмена имеют длительную историю исследований, в которых особая роль всегда отводилась доверию. Первоначально исследователи сосредоточивались на изучении взаимодоверия в диадах, где участники заранее были знакомы друг с другом [353, 360, 391]. Однако было показано, что такие исследования ничего не дают для понимания того, как устанавливаются длительные отношения и какие механизмы играют в этом основную роль. В этой связи в конце 80-х гг. началось изучение обмена среди ничем не связанных участников.

Начались многочисленные эксперименты по компьютерному моделированию поведения групп участников эксперимента, играющих в игры типа «дилеммы заключенного». Модели предполагали, что участники не могут распознавать друг друга. Были также построены модели социальных выборов, в которых участники могли распознавать друг друга и при желании выходить из связи, если их партнер не вызывал доверия [388].

К началу 90-х гг. сложились две традиции в изучении роли доверия в сотрудничестве. Одна традиция заключалась в исследовании доверия в процессе обобщенного обмена, а другая — при выборе партнера по обмену (социальные дилеммы).

К этому времени теория обмена получила широкое распространение, активно велись работы по изучению обмена в более сложных общностях, чем диады, поэтому сами теории стали называться теориями обобщенного обмена. Родоначальником этой традиции в анализе роли доверия в обобщенных обменах считается Ричард Эмерсон [371, 372, 373]. Он выделил два типа теорий социального обмена вне диады. К первому причисляются отношения, возникающие в более широком контексте понятия социальных сетей. Эта часть исследования закончилась разработкой теории сетей обмена, авторами которой были Р. Эмерсон,


К. Кук, Т. Ямагиши и ряд других [358, 359, 360, 371, 372, 373, 391,417].

Другое направление исследований заключалось в изучении групп и обменов между людьми в группе, а также между группой вообще и ее отдельным участником. Родоначальником этого направления исследований был П. Эке [369]. Группы, включающие общий обмен, получили название групп обобщенного обмена. Такие группы характеризуются недостатком непосредственного соответствия между тем, чем они обмениваются (что дают и что берут).

Роль доверия традиционно изучалась также в рамках исследования социальных выборов или так называемых социальных дилемм. Это направление берет начало с 60-х гг. и с известных работ М. Дойча, который впервые доверие соединил с сотрудничеством [цит. по: 369].

Исследование социальных дилемм началось с изучения поведения людей в парных играх в известную «дилемму заключенного». Суть социальной дилеммы заключается в создании такой ситуации, в которой соблюдаются два основных условия: а) если все сотрудничают — все выигрывают, в то время как б) для каждого выгоднее не сотрудничать. Изучение социальных дилемм в 70-х гг. стало традицией и в дальнейшем получило широкое распространение в англоязычной социальной психологии [409]. По мнению авторов, «социальный выбор может быть определен как ситуация, в которой личный интерес находится в противоречии с интересами группы. Но при этом взаимный эгоизм менее желателен, чем взаимовыгодное сотрудничество» [398, с. 721].

В дальнейшем это направление исследований получило широкое распространение [365, 392, 409, 418 и др.].

В настоящее время исследователи выделяют три различных типа выбора: 1) дилемма заключенного и ее варианты; 2) игры на общее благо; 3) игры по выбору возможностей. Общие блага включают создание безграничного пространства, которое может быть использовано всей группой, но оно зависит от вклада членов группы. Использование блага не ограничено вкладчиками, следовательно, существует выбор: можно использовать блага без того, чтобы «оплатить», но если все действуют так, блага прекращают существовать, что хуже всего.

Выбор возможностей (или «социальная ловушка») включает некоторый конечный ресурс, который все члены группы могут использовать. Ресурс периодически частично пополняется, но он не эквивалентен первоначальному уровню. Выбор заключается в том, что индивидуально рациональный ход действия должен использовать как можно больше из ресурса, но полное использование всеми членами группы быстро истощает ресурс. Чтобы «растянуть» его, некоторые члены группы должны ограничивать себя,


Но это не в их интересах. В целом исследователи показывают, что «уже давно найдены способы предсказывать поведение человека в различных ситуациях выбора и один из важнейших факторов здесь — межличностное доверие» [418, с. 73].

С целью предсказать поведение человека в различных ситуациях один из наиболее авторитетных исследователей роли доверия в системах обобщенного обмена Т. Ямагиши в 1986 г. разработал шкалу, измеряющую способность человека к взаимному доверию и сотрудничеству [419]. Согласно условиям методики людей можно отнести к одному из противоположных полюсов: как высоко доверяющих и как низко доверяющих. Т. Ямагиши в другой своей работе, вышедшей в 1989 г., показывает, что он не является сторонником выяснения причин этого фактора, т. е. не ставит перед собой задачу определить причины, по которым люди могут принадлежать к одному из двух названных полюсов. Он считает, что доверие есть независимая переменная, определяющая успех в системах обобщенного обмена. По его мнению, обобщенный обмен и взаимодоверие между участниками «вероятнее всего связаны друг с другом динамично и взаимно подкрепляют друг друга» [418, с. 86].

Как мы уже отмечали, доверие с сотрудничеством соединил М. Дойч в 60-х гг., а в 1986 г. Т. Ямагиши соединил доверие с теорией цели [419]. Обе теории показали, что степень доверия — первичный фактор для долговременной взаимосвязи. Главный вывод, который был сделан авторами этих теорий, состоял в следующем: доверяющие другим через некоторое время показывают более высокую степень сотрудничества, чем те, кто имеет низкое доверие к другим. Т. Ямагиши определил доверие как убеждение в том, что другие не будут эксплуатировать добрую волю других (там же). Т. Ямагиши обнаружил, что доверие можно прогнозировать по поведению в игре общего блага, но не в игре выбора возможностей. С. Парке предположил, что расхождения между играми могут объяснить присутствие или отсутствие опасности. Игра в общие блага содержит элемент опасности, а выбор возможностей — нет [398].

В обеих традициях — ив традиции изучения обобщенного обмена и в традиции изучения поведения в социальных дилеммах — одной из основных проблем является изучение роли доверия как важнейшего фактора солидарности и сотрудничества. П. Эке, один из пионеров исследований по обобщенному обмену, еще в 1974 г. пришел к выводу, что «обмен генерирует этику, характеризуемую менталитетом доверия» [369, с. 58]. Под менталитетом доверия он понимал взаимодоверие как необходимое условие эффективности сотрудничества. Однако в своей работе П. Эке не ставил задачу объяснить, как такая этика оказывается сгенерированной, он ее принимал лишь как эмпирический факт.


Т. Ямагиши и К. Кук в 1993 г. показали, что в настоящее время существует целый ряд исследований, посвященных специальному изучению вопроса о взаимодоверии, в которых отмечено, что люди, имеющие высокий уровень взаимного доверия или ожидающие, что другие будут с ними сотрудничать, способствуют высокому уровню производительности и поддержанию общего блага. В результате большинства этих исследований стало ясно, что обобщенная система обмена сохраняется, если люди, включенные в него, проявляют высокий уровень взаимного доверия, и лишь при этом условии возможно продолжительное существование системы обобщенного обмена. Однако большинство авторов не учитывает тот факт, что успешное существование системы уже требует высокого уровня взаимного доверия между людьми. Поэтому высказываются предположения о том, что взаимный обмен и взаимное доверие связаны между собой динамически и взаимно влияют друг на друга. Для проверки этой гипотезы Т. Ямагиши и К. Кук предприняли специальное исследование, целью которого была попытка объединить две сложившиеся традиции. Они предположили, что связь между взаимным доверием и обобщенным обменом изменяется в зависимости от структуры ситуации данного обмена. Ими было показано, что доверие при сотрудничестве будет производить более сильный эффект в структуре обмена обобщенной сети, чем в структуре обмена обобщенной группы.

Эти же исследователи изучали роль стратегических действий участников, понимая под ними действия, нацеленные на изменение первоначального решения других участников обмена. Ранее, в 70-х гг., Д. Пруит и М. Киммель отметили, что стратегические действия особенно эффективны для возникновения доверия и сотрудничества в диадных дилеммах, типа дилеммы заключенного [399]. Однако в 1993 г. Т. Ямагиши и К. Кук экспериментально доказали, что стратегические действия не влияют на уровень доверия и сотрудничества в экспериментах, где имеется более двух участников, однако они вновь становятся эффективными, когда в ситуацию социального выбора вводится структура замкнутой цепи [421].

В последние годы исследования роли доверия в кооперативной деятельности получили дальнейшее развитие. Доверие изучается как независимая переменная, и в игровые ситуации вводятся различные условия, выступающие детерминантами возникновения или разрушения доверия и сотрудничества. Так, в 1995 г. Б. Лано обнаружил, что участники обмена, совершенно не информированные относительно прошлого поведения друг друга, находятся в позиции постоянного выбора партнеров [389]. В своем исследовании он предположил, что для любого участника вероятность нахождения партнера для выгодного обмена зависит от его про


Шлого поведения. И лишь имеющийся опыт может свидетельствовать, что участники, способные действовать рационально, заслуживают доверия. Таким образом, Б. Лано ввел еще одно из условий, способствующих возникновению доверия, — это репутация участников обмена.

Годом раньше (1994) П. Коллок ставит проблему информационной асимметрии и показывает, что именно она ведет к неопределенности исхода в процессе обмена, поэтому доверие всегда связано с риском [388]. По мнению данного автора, в этом случае выработка высокого уровня доверия требует большего, чем лишь продолжающееся взаимодействие. Когда нет риска, нет и основы для доверия. Поэтому это свойство ситуации, а не взаимодействия субъектов. Таким образом, по мнению автора, именно «риск создает плодотворную основу не только для доверия, но и для обмана или эксплуатации доверия» [388, с. 319]. Следовательно, в опасной ситуации обмена участники будут стремиться находить экстремальные значения доверия и недоверия. В результате автор приходит к выводу, что начальные условия (или ситуация) обмена воздействуют на взаимодействие, которое в свою очередь воспроизводит или преобразовывает структуру обмена [388, с. 339].

В 1995 г. К. Парке и Л. Халберт провели специальное исследование для подтверждения гипотезы о том, что «степень доверия к другому будет влиять на уровень, на котором человек реагирует на присутствие опасения (или возможности не получить вознаграждения при совместных (кооперативных) действиях)» [398, с. 718]. В результате специально проведенного исследования авторы пришли к выводу, что при наличии опасности люди, склонные высоко доверять, сотрудничают чаще, чем низко доверяющие, в то время как при отсутствии опасности и те, и другие сотрудничают в одинаковой степени. Таким образом, при обсуждении роли доверия в сотрудничестве необходимо учитывать, содержит ли выбор элемент опасности, ибо, как показывает исследование, при удалении опасности из выбора уровень доверия становится не связанным с сотрудничеством.

По мнению авторов статьи, полученные ими результаты поднимают проблему соотношения доверия, опасности и принуждения (наказания). Ранее в исследованиях Т. Ямагиши (1986, 1988) было показано, что низко доверяющие более склонны к применению санкций, чем высоко доверяющие. Принуждение, таким образом, увеличивает уровень доверия к другому, так как стимулирует сотрудничество. По мнению же С. Паркса и Л. Халберта, все зависит от того, что можно считать нулевым вознаграждением. Так, низко доверяющие считают нулевое вознаграждение потерей, интерпретируя это словами «я ничего не получил», в то же время, высоко доверяющие воспринимают это как выгоду — «я


Ничего не потерял» [398, с. 727]. В результате проведенного исследования авторы в целом приходят к выводу о том, что связь между доверием и сотрудничеством на самом деле намного сложнее, чем это казалось первоначально.

В целом авторами исследований, выполненных в рамках данного направления, было установлено, что чувство доверия является фундаментом взаимоотношений людей и, в конечном счете, — эффективности работы в организациях. Данное направление исследований широко распространилось в англоязычных психологических исследованиях последних лет. В настоящее время особенно широко оно представлено в связи с прикладными, в частности, маркетинговыми проблемами, связанными с изучением роли доверия во взаимодействии людей в организациях [394, 388, 389, 421 и многие др.]. Международной организацией (Development Dimension International) в 1995 г. был проведен обзор, направленный на изучение существования доверия в большом количестве организаций. В результате исследования организаторы пришли к выводу, что во всем мире в 57% организаций производственного и обслуживающего профиля наблюдается отсутствие доверия, что является основной их проблемой, связанной с низкой эффективностью функционирования. Доверие определяется организаторами данного исследования как «уверенность в надежности человека, выраженная в черте характера, способности, силе, или какие-то сведения о ком-то или о некоторых людях, о которых известна тайна» [380, с. 52]. По мнению авторов предпринятого исследования, доверие, существующее в организациях, является неосязаемой сущностью, поэтому она трудна для понимания, но «мощь, заложенная в нем, способна внедрить успех в организации различных размеров и отраслей производства. В преуспевающих компаниях, в которых доверие является основополагающим принципом организации, оно создает обширные обязательства, кооперативную слаженность и позитивную энергию» [380, с. 52]. На основе полученных результатов авторы работы выделили факторы, направленные на «строительство» и «разрушение» доверия.

К факторам, «строящим» доверие, по их мнению, относятся:

1) честная и открытая коммуникация без искажения информации;

2) демонстрация способностей и возможностей другого для достижения им мастерства, компетентности и т. п.;

3) умение прислушаться к мнению другого, даже при несогласии с ним;

4) сохранение обещаний и обязательств;

5) взаимодействие с другими и взаимопомощь.

К «разрушителям» доверия были отнесены те, кто:


1) участвуя в деятельности, более заинтересован в собственном благополучии, чем в благополучии других;

2) дает противоречивые указания, из которых невозможно понять, как поступать;

3) избегает брать на себя ответственность за собственные действия;

4) делает безответственные выводы без проверки фактов;

5) оправдывается или обвиняет других, когда что-то не получается [380, с. 53].

Наряду с развиваемой традицией изучения различных феноменологических проявлений доверия в условиях кооперации ряд авторов полагают, что широко распространенные игровые методы типа «дилеммы узника», используемые для изучения индивидуальных характеристик, коррелирующих с кооперативным поведением, и ситуационных факторов, содействующих кооперации, показали, что авторитеты и те люди, которые ориентированы на соперничество, не стремятся к кооперации. Кроме того, экспериментально подтверждена важность или сила ситуационных переменных, имеющих существенное влияние на кооперацию (к ситуационным переменным относятся прежде всего установки испытуемых: сотрудничающая, конкурирующая или индивидуально-ориентированная) [407].

Но, несмотря на различные модификации парадигм игровых экспериментов, они далеки от реальных ситуаций и потому попытки выявить познавательные аналоги поведенческого сотрудничества имеют ограниченное применение. На людей, принимающих участие в экспериментальной ситуации, влияют условия игры, во время игры они сталкиваются с партнером, в лучшем случае, с незнакомцем. Когда в игре принимают участие люди, состоящие в дружеских отношениях, то они, как правило, показывают высокие кооперативные возможности. Поэтому игровые методы мало дают для понимания доверия в личностно-значимом смысле.

Итак, данное направление исследований наиболее широко представлено в англоязычной психологии. Его суть заключается в изучении роли доверия во все усложняющемся моделировании ситуаций сотрудничества. В создаваемые экспериментальные ситуации постоянно вводятся новые переменные. В результате множества созданных процедур было получено значительное количество важных и интересных сведений о роли, динамике и факторах, вызывающих доверие в самых разнообразных ситуациях совместной деятельности. На основе весьма разнородных эмпирических данных были построены теории, посредством которых исследователи пытались объяснить роль доверия в ситуациях обмена. Однако представители теорий обмена, как правило, не ставят перед


Собой задачу осмыслить сущностные характеристики доверия как самостоятельного социально-психологического явления.

В этой связи, наряду с игровыми методами, с помощью которых изучалась роль доверия в сотрудничестве и кооперации, возникло альтернативное направление исследований, где анализировалось межличностное доверие между людьми в связи с уровнем развития их межличностных отношений. Представители данного направления исходили из того, что близкие межличностные отношения всегда имеют свою историю, не поддающуюся статистическим методам изучения. Их невозможно объяснить также с точки зрения индивидуальных черт личности, динамики и стилевых характеристик. Поэтому речь здесь идет об особом доверии, заложенном в личные доверительные отношения. Разработка этого направления исследований началась в конце 60-х — начале 70-х гг. 3. Рубиным [404], который поставил перед собой задачу сравнить степень симпатии и любви между конкретными личностями и «количество» теплоты, испытываемой ими к человечеству, хотя до сих пор систематическое исследование этого особого рода межличностного доверия в сочетании с такими переменными, как любовь, симпатия, самораскрытие было затруднено из-за отсутствия измерительных инструментов, другими словами, из-за отсутствия адекватных методик.

В конце 60-х и в 70-х гг. Дж. Роттер предложил шкалы, измеряющие тенденцию человека доверять другому [401, 402, 403]. Он полагал, что разработанные им шкалы наиболее точно оценивают способность доверять в двусмысленных, новых или беспорядочных ситуациях, в которых важна роль лишь обобщенного ожидания, ибо это единственное, на что можно положиться [403]. Позже (1973) В. Мишел [393] показал, что при возникновении доверительных отношений оценка черт характера или характерных черт другого имеет лишь ограниченный эффект и ничего не дает для возникновения «сильного влияния». Однако по поводу последнего положения среди ученых существуют разногласия.

В 1982 г. В. Свэп для измерения особого межличностного доверия разработал специальные шкалы, включающие фактор надежности, фактор эмоционального и фактор общего доверия. С точки зрения данного автора, «межличностное доверие является основной особенностью всех социальных ситуаций, т. е. тем, что нуждается в объединении и взаимосвязи. Занимая деньги, собирая на автомобиль или посещая врача, человек должен решить: стоит ли риск зависимости или уязвимости, который является ценой возможности поделиться результатом. ... именно элемент риска... составляет основную характеристику дилеммы доверия» [410, с. 1306].

В целом исследование В. Свэпа раскрывает ситуативную и целенаправленную природу межличностного доверия, обнаруживая


Множество дополнительных значений понятия «доверие». При разработке шкал доверия В. Свэп использовал подход, предложенный ранее Дж. Роттером и так называемые шкалы философии человеческой натуры, разработанные Л. Райсмэном [416].

Авторы этих методик исходили из того, что доверие к другому — положительное качество человека, и высоко доверяющие люди оказываются более самостоятельными, честными и открытыми для тех, от кого они хотят получить психологическую поддержку. В целом шкалы Роттера и Райсмана не получили широкого распространения, так как обладают рядом ограничений: во-первых, отнесение доверия только к положительным атрибутам личности — плохая услуга, ибо в некоторых обстоятельствах это может выглядеть наивно и даже потенциально опасно; во - вторых, как было показано К. Чан и Дж. Кэмпбеллом (1974) [357], а также Р. Каштаном (1973) [387], возможность шкал предсказывать веру в других ограничена условиями уровня интимности. В-третьих, как считает В. Свэп, такого рода шкалы предсказывают готовность доверять в зависимости от личности и ситуации, но не определяют доверия одного лица к другому в конкретных обстоятельствах. Именно в силу этих обстоятельств В. Свэп выделил три различные шкалы — надежности, эмоциональности и общего доверия, так как, по его мнению, они могут существенно расширить возможности изучения доверия между конкретными людьми. По замыслу автора их можно включать в экспериментальные процедуры, а также в клинические исследования.

Позже (1993) Р. Левитски и Б. Банкер [390], используя созданные измерительные процедуры, построили модель развития и отклонения доверия в межличностных отношениях. Изучая отношения сотрудничества, они построили трехуровневую модель развития доверия в сотрудничестве. Авторы пришли к выводу, что на каждом уровне форма доверия имеет свои отличия, а прочность или хрупкость доверия зависит от стадии развития отношений.

Другое направление исследования доверительного общения — это «трансактный анализ», разработка которого началась еще в 50-х гг. Представители этого направления предложили рассматривать действие каждого участника общения не только в зависимости от реакции партнера по общению, как это делали «интерак - ционисты», но и от некоторых других факторов и компонентов, которые они называли «инградиентами» процесса общения [351, 352,406,411 и др.].

Основное достоинство данного подхода заключается в том, что его представителями выделялась и подвергалась анализу мотивационная сфера как основная переменная, зависимая от взаимодействия с другим коммуникатором. Согласно предложенному подходу именно во взаимодействии людей, рассматриваемом как


«трансакция», лежит понимание доверительного общения. Таким образом, основу доверительного общения представители данного направления искали в мотивации партнеров по общению. Основная идея представителей «трансактного анализа» сводилась к следующему положению: «каждый человек является продуктом — и при этом непрерывно изменяющимся продуктом — той ситуации взаимодействия, в которой человек находится» [411, с. 56]. Однако существенным недостатком данного подхода оказалось то, что доверительное общение было, по существу, сведено к исследованию реакций на ситуацию взаимодействия. Представители этого направления оставили за рамками проводимого анализа как содержательную сторону доверительного общения, так и исследование собственно динамических закономерностей проявления доверительности в общении.

Итак, как показывает проведенный анализ исследований, посвященных изучению феномена доверия в англоязычной психологии, роли доверия во взаимодействии людей придается огромное значение. Осуществлены десятки исследований, направленных на изучение самых различных феноменологических проявлений доверия и доверительности. Разработано множество методов и конкретных методик, направленных как на измерение доверия в межличностных отношениях, так и на изучение процессуальной динамической стороны возникновения и разрушения доверия в отношениях и в совместной, кооперативной деятельности. Однако следует отметить, что, несмотря на все многообразие подходов к изучению доверия, за рамками анализа остается собственно психологическая природа рассматриваемого явления. Доверие определяется то как убеждение, то как фактор надежности и эмоциональности, то вообще как «неосязаемая сущность» [421], обладающая огромной мощью. Таким образом, остается невыясненной психологическая сущность доверия, проявляющегося всюду, где люди вынуждены действовать совместно.