УСПЕШНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ ГОВОРЯЩЕГО В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ СЛУШАТЕЛЕЙ | Ваш Психолог, УСПЕШНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ ГОВОРЯЩЕГО В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ СЛУШАТЕЛЕЙ

УСПЕШНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ ГОВОРЯЩЕГО В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ СЛУШАТЕЛЕЙ

В.X. МАНЁРОВ


В данной работе обсуждаются вопросы индивидуальных различий в эффективности приема невербальной информации, изыскиваются соответствующие личностные корреляты. Важность изучения этих вопросов обусловлена, в частности, возникшими в последние два десятилетия прикладными задачами в медицине, криминалистике, при создании новой техники — там, где необходимо привлечение информационных возможностей несемантических аспектов речи.

Попытки выявления показателей импрессивных способностей (т. е. умение правильно «считывать» информацию, передаваемую другими лицами) предпринимались неоднократно, при этом затрагивались разные уровни психической организации человека. М. Каннингхем [14] установил связь между способностью к распознаванию эмоций по голосу, мимике и пантомимике и нейротизмом по Г. Айзенку, а также принадлежностью слушателя к женскому полу. Оказалось, что импрессивная способность, проявляющаяся при восприятии эмоциональных сигналов,— устойчивое полимодальное свойство, общее для мимического, пантомимического и звукового каналов. В этой работе также выявлена отрицательная корреляция между импрессивной (декодирование) и экспрессивной (кодирование) способностями.

Преимущество женщин в декодировании эмоций обнаружено также Д. Галлахером и Р. Шинтихом [15], изучавшими лицевую экспрессию. В обзоре Я. Янцика [17] утверждается, что женщины превосходят мужчин в способности не только декодировать, но и кодировать эмоции. Однако Р. Розенталь и М. Пауло-Белла [19] показали, что преимущество женщин сказывается в основном при приеме более явных и контролируемых сигналов, т.е. мимики, а не голоса.

Т.В. Корнева 1 [6] с помощью теста Кеттелла обнаружила, что сензитивные, тревожные испытуемые лучше распознают эмоции в речи. В эксперименте В.А. Лабунской [8] с распознаванием эмоций по мимике лучше справлялись экстравертированные, с высоким уровнем невербального интеллекта, эмоционально подвижные индивиды.

Другая импрессивная способность, связанная с умением правильно распознавать говорящего, исследована слабее. В литературе отсутствуют данные о взаимосвязи этой способности и личностных особенностей слушателей; внимание исследователей направлено на исследование таких факторов, влияющих на распознавание, как объем речевого материала, шумы и искажения, степень знакомства с дикторами. В ходе предварительного эксперимента, проведенного нами методом сравнения дикторских голосов, выяснилось, что с задачей их различения лучше справлялись индивиды с повышенным нейротизмом (по Г. Айзенку).

Установлено, что существует сходство между звуковыми характеристиками передачи информации об индивидуальности и состоянии говорящего: к ним относятся основной тон речи, его средняя частота и вариативность, а также долговременный спектр [4], [10].

Можно предположить, что у человека имеется общая импрессивная способность к распознаванию невербальных звуковых сигналов, обусловленных как индивидуальными особенностями голоса, так и передаваемыми с его помощью эмоциями. Можно предположить также, что эта импрессивная способность положительно связана с особенностями эмоциональной и когнитивной сфер. Последнее предположение базируется на наших предварительных наблюдениях, а также имеющихся в литературе данных о том, что лица с высокой эмпатией склонны классифицировать окружающее не в объективных (геометрических, физических), но в аффективных, оценочных терминах [19]. Для проверки последнего предположения нами был разработан специальный тест когнитивной ориентации (ТКО).

МЕТОДИКИ


Работа проводилась в течение нескольких лет одновременно в двух учреждениях — в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК) и в одном из ленинградских НИИ. На первом этапе работы испытуемые тестировались с помощью известных личностных методик, описанных ниже. Одновременно разрабатывался ТКО и проводились звукозаписи образцов эмоциональной и нейтральной речи. Дикторами были студенты ЛГИТМиК. В качестве испытуемых-слушателей использовались две группы: инженерно-технические работники НИИ и студенты ЛГИТМиК, не привлекавшиеся к звукозаписи. На втором этапе работы испытуемые прослушивали звукозаписи. На заключительном этапе проводились разделенные во времени повторные тестирования с помощью ТКО. При разработке ТКО использовалась не дихотомия «физическое - аффективное», как в [18], а варианты более дробной классификации на основе трихотомии «геометрическое - предметное - живое».

В окончательном варианте ТКО включал 45 рисунков, к каждому из которых предлагалось три варианта ответов — «геометрического», «предметного» или «оживляющего» типа. Примером рисунка в ТКО может служить окружность, в верхней части которой помещены два небольших кружка. Этот рисунок мог быть интерпретирован как а) три окружности, б) сыр и в) голова человека. Испытуемые последовательно просматривали рисунки и выбирали наиболее, на их взгляд, подходящую интерпретацию. После тестирования для каждого испытуемого определялась относительная доля каждого из трех видов ответов.

Апробировался также вариант с разбиением «оживляющих» («психомоторных») ответов на «зооморфные» и «антропоморфные».

Для группы из 28 человек — студентов ЛГИТМиК проводилось сравнение двух способов интерпретации рисунков: путем выбора из предложенного набора, как это было показано выше, и путем свободного описания. Два соответствующих эксперимента были проведены с интервалом в четыре месяца.

Речевой материал был получен в студии звукозаписи, использовался студийный магнитофон STM-210B. В группе дикторов было 28 студентов от 19 до 26 лет, они произносили в микрофон несколько фраз стандартного содержания, например: «Это так просто», с различной эмоциональной окраской. Задачей дикторов было воспроизведение 14 состояний (тревоги, неуверенности, возбуждения, радости, восторга, печали, отчаяния, гнева, тоски, наслаждения, отвращения, удивления, испуга, презрения), а также спокойного состояния.

На основе полученных фонограмм монтировался первый тест на распознавание эмоционального состояния, для которого были отобраны 20 дикторов, наиболее успешно выразивших заданные эмоции.

Во втором тесте на распознавание эмоционального состояния использовалась речь (стандартные фразы) дикторов-душевнобольных. Задачей испытуемых было распознать состояния 23 дикторов, звукозаписи речи которых производились в разных фазах течения заболевания, сопровождавшегося теми или иными эмоциональными нарушениями. Этот тест был подробно описан в наших прежних работах [1], [4].

Первый тест прослушивала группа из 30 студентов, а второй — сотрудники НИИ. Успешность выполнения тестов оценивалась по 5-балльной шкале (по методу, описанному в [1], [4]). В итоге для каждого испытуемого высчитывался средний (по тесту) балл, отражавший успешность его работы.

Три других теста на распознавание незнакомых дикторов создавались на основе процедуры последовательного сравнения голосов в паре (определения их тождественности или различия). В третьем тесте звучали голоса 10 дикторов-мужчин, произносивших разные фразы стандартного содержания длительностью в несколько секунд. Всего в этом тесте было 100 сравнений каждой последующей фразы с предыдущей, число случаев тождества и различия дикторов равнялось 50. В четвертом тесте также использовался метод последовательного сравнения, но количество дикторов равнялось 15, а сравнений— 225. В этом тесте применялся классический метод парного сравнения, с паузой между парами. В нем звучали 15 дикторов-мужчин, читавших фрагменты художественного текста. Задачей слушателей было определить, сменился диктор или нет. В этих трех тестах определялись ошибки первого рода (пропуск цели), когда тождественные голоса принимаются за разные, и ошибки второго рода (ложные тревоги), когда разные голоса принимаются за один, а также общее число ошибок.

Индивидуальные особенности испытуемых обследовались также с помощью опросника Кеттелла (16 PF), Айзенка, теста Гарднера на аналитичность / синтетичность (в его классическом варианте [16] и в модификации А.И. Палея [9]), теста М.Н. Борисовой на преобладание I или II сигнальной системы [3], цветового теста Люшера, а также разработанной автором экспресс-процедуры самооценки испытуемым частоты и интенсивности переживания основных эмоций. Полученные данные подвергались корреляционному анализу. Применялся также факторный анализ — метод главных осей с вращением способом «варимакс».

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕРИМЕНТОВ


1. Процедура «test—retest» для ТКО, проведенная с группой из 24 испытуемых с интервалом в 8 мес, показала среднюю по шкалам надежность г=0,73, что является удовлетворительным результатом.

2. В результате сравнения двух способов интерпретации рисунков (путем свободного описания и путем выбора из предложенного), проведенного с группой из 28 человек с интервалом в 4 мес, были получены две матрицы данных — оценок 28 испытуемых по четырем шкалам ТКО. На их основе рассчитывалась матрица интеркорреляций шкал, полученных двумя разными способами. Все диагональные элементы этой матрицы значимо отличались от 0 (р<0,01), откуда следует, что категории в предложенных описаниях адекватны используемым испытуемыми при свободной интерпретации рисунков.

3. Таблица 1 показывает значимые корреляции между шкалами ТКО и шкалами других тестов. Как видно, для всех четырех шкал ТКО определились значимые корреляции. Испытуемые «геометрического» склада стабильны, экстравертированы (Айзенк), невозбудимы, доминантны, удовлетворены положением дел, релаксированы (Кеттелл), неэмоциональны (самооценка). Испытуемые «предметного» склада склонны к синтезу в классическом варианте теста Гарднера с сортировкой предметов и в модификации А.И. Палея, где сортируются рисунки с эмоциогенными ситуациями; они принадлежат к мыслительному типу (преобладание II сигнальной системы по М.Н. Борисовой), зависимы от других. Испытуемые «зооморфного» типа — аналитики, но художественного типа. Испытуемые «антропоморфного» типа эмоционально нестабильны (Г. Айзенк), у них преобладает пониженное настроение, они раздражительны, обладают слабой волей, низкой интеграцией, повышенной напряженностью базальных потребностей (Р. Кеттелл).

Наиболее четко в табл. 1 противопоставлены корреляты геометрической и антропоморфной шкал ТКО, причем это противопоставление определяют факторы Кеттелла и шкалы Айзенка.

Мужчины чаще принадлежали к «геометрическому» типу (г=0,53, р<0,01), тогда как женщины предпочитали описание в терминах любого «живого».

4. В табл. 2 представлены значимые коэффициенты корреляции между данными тестов на прослушивание и шкалами ТКО и Айзенка. Как видно, шкала психоморфизма («оживления») положительно коррелирована с показателем успешности распознавания и дикторов и эмоций. Корреляции невысоки, но значимы на 5 %-ном уровне. Геометрическая шкала отрицательно коррелирует с данными одного из тестов на распознавание дикторов. Предметная шкала отрицательно коррелирует с успешностью восприятия эмоций.

Лица эмоционально нестабильные и экстраверты лучше распознавали дикторов методом последовательного сравнения, но первые из них допускали больше ошибок второго рода в методе парного сравнения. Испытуемые с большим количеством неискренних ответов хуже выполняли третий тест на распознавание дикторов.

5. Факторизация корреляционной матрицы из 37 признаков, которые представлены шкалами использованных тестов, реализованных на группе в 40 человек, привела к 8-факторной структуре. В табл. 3 приведен фрагмент матрицы факторных нагрузок для первых двух факторов, которые высоко нагружены шкалами ТКО и одного из аудиторских тестов.

На положительном полюсе 1-го фактора — геометричность (ТКО), самодостаточность, беспечность (Р. Кеттелл), предпочтение желтого цвета (М. Люшер). На отрицательном полюсе — эмоциональность (самооценка), нейротизм (Г. Айзенк), сензитивность, гипотимия, предпочтение серого цвета, а также зооморфное, предметное и антропоморфное видение мира.

С большими нагрузками шкалы психоморфизма и антропоморфизма формируют полюс 2-го фактора, здесь же успешность опознания эмоций в тесте с дикторами-душевнобольными. К отрицательному полюсу фактора тяготеют геометричность и предпочтение зеленого цвета.

6. Корреляционный анализ внутри группы тестов на прослушивание обнаружил лишь одну значимую корреляцию между тестами на опознание дикторов, с одной стороны, и опознание эмоций, с другой. Количество ошибок первого рода в тесте на парное сравнение дикторов коррелировало (г =—0,32, р<0,05) с успешностью опознания эмоций, имитируемых студентами.

7. На последнем этапе работы, уже при подготовке к печати статьи, были получены экспериментальные данные о том, что с антропоморфной когнитивной ориентацией испытуемых связана повышенная способность к адекватному оцениванию антропометрических характеристик дикторов при прослушивании звукозаписей их речи.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ


В результате корреляционного анализа не было найдено достаточных подтверждений предположения о наличии общей импрессивной невербальной способности, включающей тесно связанные способности к распознаванию и дикторов и эмоций. По-видимому, здесь необходимо проведение самостоятельного исследования, базирующегося на расширенном репертуаре тестов. Это расширение, на наш взгляд, следует провести за счет добавления тестов, определяющих адекватность восприятия и понимания личностных особенностей реципиентов, а также путем использования помимо слуховых визуальных тестов на опознание лиц и эмоций.

Тем не менее были получены весомые результаты в плане сопоставления импрессивных способностей и личностных особенностей испытуемых. Обнаружена общность когнитивной ориентации, т.е. позитивная корреляционная связь между такой когнитивной особенностью, как склонность к описанию предлагаемых объектов в психоморфных (антропоморфных или зооморфных) терминах и способностью к успешному распознаванию эмоций, дикторов, а также их особенностей по речевому сигналу. Корреляционная связь такого рода невысока, но значима и прослеживалась неизменно во всех проведенных экспериментах. С другой стороны, такие когнитивные особенности, как предметность и, в меньшей мере, геометричность, по-видимому, связаны с пониженными импрессивными способностями.

Выявились такие свойства «антропоморфного» типа испытуемых, как эмоциональная нестабильность, склонность к переживанию отрицательных эмоций, слабоволие, зависимость от группы. В то же время лица «геометроморфного» типа эмоционально стабильны, экстравертированы, доминантны. Для лиц «предметного» типа обнаружены весьма значимые связи с синтетичностью (широта критериев классификации по Р. Гарднеру), мыслительным типом (по М.Н. Борисовой), однако психологическая интерпретация таких связей неясна.

Наличие повышенных импрессивных способностей у эмоциональных, сензитивных, слабовольных индивидов согласуется с представлениями, развиваемыми в школе Б.М. Теплова [12], о повышенной чувствительности слабой нервной системы, обеспечившей ее сохранение в ходе биологической эволюции и проявляющейся в более успешном декодировании биологически значимых сигналов, в том числе сигналов, посылаемых человеком.

Т. Шибутани пишет [13; 273], что, когда эмпатия отсутствует, даже человеческие существа «рассматриваются как физические объекты». Перефразируя, можно утверждать обратное: эмпатия предполагает рассмотрение физических объектов как человеческих существ.

Возможный путь психологической интерпретации шкал ТКО — поиск соответствий в семантике шкал других тестов. Некоторые возможности в этом плане предоставляет тест Роршаха, М-ответы в котором означают движение человека или антропоморфных животных. Действительно, ТКО также может рассматриваться как вариант проективного метода с предлагаемыми в инструкциях вариантами интерпретации. Существенное различие в том, что М-ответы означают движение, позы, мимику, тогда как шкалы психоморфизма и антропоморфизма инвариантны относительно дихотомии «статика—динамика».

По Г. Роршаху, М-ответы — многомерное образование, указывающее, в частности, на способность к эмпатии [2], [11]. Причина этой связи усматривается в том, что «кинестетические интерпретации включают человеческие образы и, следовательно, говорят о склонности видеть мир, населенный людьми» [2; 128]. Однако экспериментальная проверка пока не подтвердила эту гипотезу. Обращает внимание то обстоятельство, что М-ответы характерны для испытуемых эмоционально стабильных, со зрелым «я», тогда как «антропоморфные» испытуемые обладают противоположными качествами. Здесь, может быть, уместно вспомнить, что феномен антропоморфизма, анимализма принято считать чертой филогенетически первичных форм мышления [7; 46].

Анализ, проводящийся в свете проблематики актуального перцептогенеза, предполагает соотнесение полученных данных с представлениями об активности и социальной обусловленности этого процесса. Выявленная устойчивая тенденция испытуемых к антропоморфной или к другим видам категоризации объектов восприятия, безусловно, связана с особенностями их мотивационной сферы, определяющими, какие стороны окружающей действительности будут вычленяться и отражаться [5; 188]. По-видимому, в ТКО непосредственно выявляются особенности системы перцептивных категорий, присущих испытуемым, обладающим определенными индивидуально-типическими особенностями, в частности, эмоциональной сферы. Для испытуемых с антропоморфной ориентацией категория «человеческое» обладает повышенной готовностью, легкостью, с которой «входные признаки идентифицируются с данной категорией» [5; 196]. За подобной ориентацией стоит такая иерархия ценностей, в которой человек как объект восприятия и познания обладает особой значимостью.

1. Бажин Е.Ф. и др. Объективная диагностика эмоционального состояния в психиатрической клинике: Матер. Всес. симп. «Речь и эмоции». Л., 1974.

2. Белый Б.И. «Тип переживания» в методе Г. Роршаха и функциональная асимметрия мозга // Психол. журн. 1981. Т. 2. № 4. С. 127—136.

3. Борисова М.Н. Методика определения соотношения 1 и 2 сигнальной системы в условиях зрительного запоминания // Типологические особенности ВНД человека / Отв. ред. Б.М. Теплов. М., 1965. Т. 1.

4. Галунов В.И., Манёров В.X. Пути решения проблемы создания систем определения эмоционального состояния говорящего // Вопр. кибернетики. Вып. 22. М., 1976. С. 95—114.

5. Губанов Н.И. Чувственное отражение. М., 1986.

6. Корнева Т.В. О некоторых факторах, определяющих точность аудиторской оценки эмоциональных состояний: Матер. Всес. симп. «Речь, эмоции и личность». Л., 1978.

7. Кукушкина Е.И. Познание, язык, культура. М.. 1984.

8. Лабунская В.А. Условия опознания эмоционального состояния по выражению лица: Тезисы докл. II Всес. конф. «Теоретические и прикладные проблемы психологии познания людьми друг друга» (Краснодар, 1978). М., 1979.

9. Палей А.И. Соотношение эмоциональных и когнитивных характеристик индивидуальности и их электроэнцефалографические корреляты: Автореф. канд. дис. М., 1983.

10. Рамишвили Г С. Автоматическое опознание говорящего по голосу. М., 1981.

11. Соколова Е.Т. Проективные методы исследования личности. М., 1980.

12. Теплов Б.М. Типологические свойства нервной системы и их значение для психологии // Избр. тр. Т. II. М., 1985.

13. Шибутани Т. Социальная психология. М., 1969.

14. Cunningham M. Personality and the structure of the nonverbal communication of emotion // J. Pers. 1977. V. 45. N 4. Р. 564—584.

15. Gallagher D., Sheentich R. Encoding and decoding of nonverbal behavior through facial expressions // J: Res. Pers. 1981. V. 15. N 2. Р. 241—252.

16. Gardner R.. Cognitive styles in categorising behavior // J. Pers. 1981. V. 22. P. 214—233.

17. Jancik 3. Note concernant les differences entre hommes dans e'Habilete coder et decoder les expressions nonverbales // Bull. Schweiz. Psycho). 1981. V. 6. N 5. Р. 143—147.

18. Olesker W. Psychognomic perception and empathy // Pers. and Mot. Skills. 1977. V. 45. N 1. Р. 83—86.

19. Rosental R., De-Paulo-Bella M. Sex differences in eavestropping on nonverbal cues // J. Pers. and Soc. Psychol. 1979. V. 37. N 2. Р. 273—285.