ВЕДЕНИЕ

Все многообразие явлений нашей психической жизни в основном распадается на три отличающиеся друг от друга группы: познание, чувство и воля, представляющие три основные, наиболее традиционные единицы обычной классификации явлений душевной жизни. Конечно, в истории нашей науки известна не одна попытка группировать душевные явления и на иных основах, но традиционная классификация до настоящего времени доминирует.

И вот естественно возникает вопрос: что же является спецификой всех этих групп, спецификой, делающей их основными категориями явлений душевной жизни? По-видимому, лишь то, что все эти процессы без исключения являются сознательными психическими переживаниями. Познание, например, так же как и чувство или воля, одинаково относится к категории явлений сознания. Субъект, переживающий какой-нибудь познавательный акт или какое-нибудь эмоциональное содержание или совершающий какой-либо волевой поступок, сопровождает все эти переживания определенными актами, делающими их вполне сознательными психическими содержаниями. С этой точки зрения нет сомнения, что психика и сознание вполне покрывают друг друга: все психическое сознательно, и то, что сознательно, является по необходимости и психическим.

Такова традиционная, наиболее распространенная точка зрения на природу психического. Спрашивается, как выглядит в аспекте этой теории вопрос о развитии психики.

Нет сомнения, что в рамках этой концепции природы психического для понятия развития не остается места. В самом деле! Если считать, что психическая действительность имеется лишь там, где мы допускаем наличие сознательных процессов, то мы должны принять, что психика резко отграничивается от всего того, что лишено сознания, от всего материального, и составляет абсолютно самобытную сферу действительности. В этом случае становится неизбежным допустить между психической и материальной сферами действительности наличие непримиримой противоположности, исключающей всякую мысль о возможности их взаимного влияния. Получается, будто психическое и физическое фактически радикально разобщены друг от друга и говорить о возможности их взаимодействия нет как бы никаких оснований. Поэтому вопрос об отношении психического к физическому или вообще к материальному может быть решен с точки зрения этой концепции лишь на основе идеи параллелизма. Психофизический параллелизм представляет собою вполне естественный, можно сказать, вполне закономерный вывод из допущенных выше посылок.

Но допустить правомерность идеи параллелизма — значит допустить идею немощности нашей мысли перед вскрываемыми ею же самою проблемами. Идея параллелизма не может быть признана правомерной. Она должна быть заменена чем-нибудь более приемлемым, и мы должны отказаться от мысли отождествления психики с сознанием. Следовательно, мы должны допустить наличие какой-то формы существования психики, которая не совпадает с сознательной формой ее существования и, нужно полагать, предшествует ей.

В психологической литературе известно и другое направление мысли, которое старается разрешить интересующую здесь нас проблему — проблему взаимоотношения психического и сознательного — совершенно по-иному. Оно считает, что наша психическая жизнь вовсе не исчерпывается сознательными душевными переживаниями, что, наоборот, она представляет собою широкое поле действительности, лишь незначительный отрезок которой составляет область нашего сознания, что, говоря короче, психика и сознание вовсе не совпадают и не покрывают друг друга. Есть основание пола* гать, что, наоборот, существует и вторая, во всяком случае не менее значительная сфера психической жизни, известная под названием бессознательной или подсознательной психики и покрывающая значительную часть поля нашей активности. Значит, с этой точки зрения для того чтобы считать то или иное явление психическим, нет необходимости, чтобы ОНО было одновременно и сознательным. Психика включает в себя два больших, одинаково необходимых компонента явлений — компонент сознательных и компонент бессознательных психических переживаний. Такова точка зрения так называемой психологии бессознательного.

Можно было бы допустить, что психика, согласно этой концепции, проходит в процессе своей активности две ступени развития, из которых предшествующей является ступень бессознательного, а последующей — ступень сознательного. Однако психология бессознательного далека от этой мысли: она вовсе не считает, что сознательная и бессознательная психическая жизнь — это лишь две ступени развития единой психики, две ступени, которые последовательно и необходимо следуют одна за другой. Правда, у нас есть случаи, в которых бессознательное состояние психики переходит в сознательное, из бессознательного вырастает сознательное. Но это не единственно необходимый путь, который нужно пройти психическому содержанию, чтобы достигнуть сознательного состояния. Наоборот, нередко встречаются случаи, в которых имеет место как раз обратный порядок последовательности явлений — переход сознательного состояния именно в бессознательное. Следовательно, нельзя утверждать, что бессознательное представляет собою ступень развития, за которой следует далее ступень сознательной психической жизни.

Что это действительно так, с точки зрения «психологии бессознательного», видно и из анализа самого бессознательного психического содержания. В самом деле, что же мы должны разуметь под названием «бессознательное»? Как нам характеризовать как определенное качество это бессознательное? Допустим, у субъекта появляется какое-то желание, которое он считает неподходящим, может быть, по той или иной причине даже постыдным для себя. Что же происходит в таком случае? Психология бессознательного прибегает здесь к помощи понятия вытеснения. Она полагает, что субъект «вытесняет» это желание из пределов своего сознания, что он не окончательно и всецело уничтожает, а лишь укрывает его в недрах бессознательного. Это вытесненное, отныне бессознательное, состояние не осознается, не переживается субъектом как сознательное желание. Это, однако, не означает, что оно потеряно для него раз и навсегда. Оно все же остается в субъекте в какой-то степени и продолжает действовать в нем, но так, что он об этом ничего не знает. Так создается, согласно этой теории, одна значительная часть бессознательного психического содержания.

Но что происходит с этим содержанием в бессознательном состоянии? Меняется ли оно по этой причине в какой - либо степени или переход его из сознательного состояния в бессознательное — это лишь простое механическое перемещение одного и того же содержания, нисколько не касающееся его самого по существу? Как разрешает «психология бессознательного» эти вопросы?

Для того чтобы ответить на это, мы вспомним сначала, что происходит при движении психических процессов в обратном направлении, т. е. в случаях перехода из бессознательного состояния в сознательное.

Нет сомнения, что для того, чтобы считать, что какое-ни - будь состояние сделалось сознательным, нужно, чтобы оно предстало перед нами в форме одного из известных нам сознательных состояний, скажем, в форме какого-нибудь эмоционального состояния, например чувства страха.

Отсюда бесспорно, что, по этой концепции, бессознательное переживание как с момента своего возникновения, так и после перехода в состояние сознания является по существу одним и тем же переживанием: сознательное состояние может сделаться бессознательным, и наоборот, это последнее

Может перейти в состояние сознательное. Но это, конечно, не значит, что всякое сознательное явление обязательно должно сделаться бессознательным и, наоборот, всякое бессознательное состояние должно стать сознательным. Все сводится лишь к тому, имеется ли в каждом данном случае атрибут сознательного или не имеется.

Психология бессознательного определяет бессознательное душевное состояние лишь отрицательно, т. е. как душевное состояние, лишенное сознательности, как бессознательное душевное состояние. Для положительной характеристики у нее нет никаких средств: она считает его процессом, который сейчас же по приобретении им признака сознательности становится обыкновенным явлением сознания. Психология бессознательного обозначает процессы вне сознания и без сознания, лишь отрицательно, лишь как нечто бессознательное. Что касается его положительной характеристики, то такой попытки у нее не встречается вовсе, нужно полагать потому, что этой возможности у нее вообще нет.

Таким образом, мы видим, что понятие бессознательного не дает нам ничего нового для интересующего здесь нас вопроса — для разрешения вопроса о развитии. Бессознательный психический процесс вовсе не является для психологии бессознательного ступенью развития психики, ступенью, предваряющей и подготавливающей возникновение сознательных психических переживаний. Бессознательное, точно так же как и сознательное, представляет одну и ту же ступень развития — в качестве представителей разных ступеней развития они не подходят.

Словом, нет сомнения, что с точки зрения психологии бессознательного понятие бессознательного не может быть использовано для обоснования факта наличия развития в психике.

Таким образом, становится очевидным, что для буржуазной психологии, полагающей психику лишь в субъективном — сознательном или бессознательном — процессе, точка зрения развития остается совершенно чуждой.

Конечно, существует не одна попытка, утверждающая наличие факта психического развития как в онтогенезе, так и в филогенезе. Но в этих случаях речь идет всегда о развитии психического как сознательного процесса. Что же касается вопроса о том, какие же ступени предшествуют возникновению психики как сознательного процесса, как готовится возникновение этого процесса и переход его в активное состояние, то в буржуазной науке он до настоящего времени остается без должного внимания. Дело в том, что этого вопроса никогда и не существовало для традиционной психологии, поскольку в ней с самого же начала догматически предполагалось, что сознательная психическая жизнь так же первична, так же самобытна и невыводима, как физическая, материальная действительность. Догматически допускалось, что душа, проявляющаяся в акте познания, чувства и воли, является первичной данностью и поэтому сводить ее к более ранним ступеням развития вряд ли могло кому-либо прийти в голову. Во всяком случае можно утверждать, что предыстория души как таковой никогда не являлась предметом серьезных научных исканий буржуазной психологии.

Но если допустить, что психика не предел авляет из себя раз навсегда дайной, неразвиваклцейся сущности, а проходит ряд ступеней своего становления, то не будет оснований полагать, чго она существует вообще лишь в тех формах, в которых открывается сознанию, т. е. в формах сознательных процессов. Скорее наоборот, придется принять, что ступени сознательных психических процессов по необходимости предшествует активность психики, протекающая без всякого участия сознания, что существует, так сказать, досозна - тельная ступень развития психики.

Что это предположение имеет прочные основания, на это указывает В. И. Ленин. В «Материализме и эмпириокритицизме» он говорит, что «в ясно выраженной форме ощущение связано только с высшими формами материи (органическая материя)», что «в фундаменте здания материи можно лишь предполагать существование способности, сходной с ощущением»[1].

В дальнейшем, сколько я могу судить, Ленину не приходилось возвращаться к этой идее, у него не было случая использовать ее с точки зрения психологии. Однако философское значение этой идеи велико, и одной из неотложных задач подлинно марксистской психологии является задача использования этого тезиса в конкретном психологическом исследовании. Необходимо поставить вопрос о подлинном развитии психики и, следовательно, о тех его ступенях, которые предшествуют появлению сознательных психических процессов.

Спрашивается, что же представляет собой конкретно эта досознательная ступень психического развития?

Этот вопрос — существенно важный для психологической науки — может быть разрешен лишь на базе конкретного психологического исследования. Однако до настоящего времени на это не обращали должного внимания, и среди достижений нашей науки мы не находим ничего, что можно было бы использовать непосредственно для его разрешения. Вопрос, по существу, ставится впервые, и в дальнейшем мы попытаемся на него ответить. Мы увидим, что предшествующей сознанию ступенью развития психики является установка, к изучению которой мы и переходим непосредственно.