ВОПРОС О ТВЕРДОСТИ ВОЛИ

1. Основа твердости воли. В результате экспериментального исследования считается установленным, что, каким бы твердым ни был акт решения, весьма вероятно, в определенных условиях решение окажется невыполнимым. Для обеспечения реализации самого поведения недостаточно осуществления подлинного волевого акта, т. е. создания установки будущего поведения. Очень часто случается, что человек примет какое-либо решение, примет его со всей серьезностью, например решит больше не прикасаться к табаку, но не может выполнить этого решения. Обычно это происходит потому, что выполнение решения сталкивается с целым рядом препятствий и не все люди бывают в состоянии преодолеть их. Вот поэтому мы и говорим о твердости или слабости воли. Когда, невзирая на препятствия, решение все же выполняется, мы объясняем это твердостью воли. Когда же решение не выполняется, мы говорим о слабости воли. Как же это понять? С какими же препятствиями сталкивается выполнение решения?

В процессе выполнения человек встречается со многими явлениями, которые пробуждают в нем потребности, более или менее противоположные его решению. Конечно, может иногда случиться, что импульсы этих потребностей окажутся настолько сильными, что заставят субъекта забыть или


Изменить свое прежнее решение. В этом случае, разумеется, уже излишне было бы говорить о выполнении прежнего решения. Такое препятствие может возникнуть во время любого волевого поведения, и дело в том, сможет ли субъект оказать ему достаточное сопротивление. Возьмем тот же пример. Скажем, дело касается решения бросить курить. После того как субъект примет окончательное решение и ему уже не нравится табак, может случиться, что кто-нибудь предложит ему очень хорошие папиросы. Вид папирос напомнит ему приятное состояние, не раз испытанное им раньше при курении хорошего табака. Может случиться, что он не сможет устоять перед желанием и не откажется от папирос. В таком случае, разумеется, мы имеем полное право говорить о слабости его воли. Но может быть и так, что он откажется от предлагаемых папирос, но потом в течение многих дней не сможет ч избавиться от мысли или представления о хорошем табаке; наконец он не выдержит исходящего от этого навязчивого представления импульса и вновь начнет курить. Такое навязчивое представление называют персеверирующим представлением, и экспериментально доказано, что исполнению решения может помешать не только обычное воспоминание (например, воспоминание о приятном состоянии), но и персеверация.

Как это происходит? Что лежит в основе невыполнения решения? Если акт решения указывает, что у субъекта выработалась соответствующая его цели установка, то, пока эта установка в силе, возникшее на ее основе поведение должно протекать с почти автоматической точностью и легкостью. И это действительно так и происходит, пока у субъекта под влиянием какого-либо импульса, скажем вида хорошего табака, не появится сильная тенденция закурить. Если бы ему предложили обычный табак, он сравнительно легко отказался бы от него. Но дело в том, что ему предложили исключительно хороший табак, и это смогло пробудить в нем прежнюю потребность. Здесь ясно видно, что установка, созданная во время принятия решения (не курить больше), оказалась не настолько стойкой, чтобы и в случае восприятия хорошего табака остаться в силе, и вот она уступает место


Противоположной установке — установке курения. Мы видим, что в этом случае в основе слабости воли лежит лабильность (легкая изменчивость) установки, созданной в момент принятия решения.

Но, как выяснилось, исполнение решения сталкивается и с препятствиями иного рода. Сомнения нет, что не всякое действие технически легковыполнимо; некоторые из них состоят из более легких операций, а другие — из более трудных. Согласно опытам H. Аха, когда намеченное поведение легковыполнимо, тогда легко и выполнение решения, но иное дело в случае технически трудных операций. Здесь осуществление решения затрудняется не только Тем, что сначала трудна сама задача решения, а особенно тем, что трудности, возникающие в процессе выполнения, каждую минуту действуют против выработанной в акте решения установки. В результате этого часто случается, что трудность операций становится все более ощутимой и в конце концов субъект отказывается от выполнения своего решения. Как мы видим, и здесь сказывается слабость воли, основой ее и здесь является смена установки.

Выполнение решения иногда задерживает и то обстоятельство, что раз начатое дело после определенного времени надоедает человеку. Результат этого обнаруживается опять - таки в виде пресечения созданной в волевом акте установки и возникновения противоположной ей, новой установки: человек меняет прежнее решение, отказавшись от его выполнения.

Однако изменение решения может быть вызвано и другими причинами: а) легко может случиться, что в процессе выполнения внимание субъекта привлекут некоторые обстоятельства, которых он раньше не замечал. В этом случае, когда это новое обстоятельство делает неприемлемым прежнее решение, установка нарушается и субъекту приходится принять повое решение, создать новую установку; б) может случиться и так, что изменится сам субъект: у него появятся новые интересы и стремления, тогда само собой подразумевается, что старое решение как неподходящее теперь для него теряет силу и субъект будет вынужден прибегнуть к новому волевому акту — принять новое решение.

Однако ни в одном из этих случаев нельзя говорить о слабости воли. Правда, решение и здесь меняется, и вместо старой установки создается новая, но происходит это не потому, что установке не хватает устойчивости, что она сама шаткая, изменчивая и поэтому субъект вынужден заново прибегнуть к акту решения. Нет, сама установка может быть очень стойкой, процесс выполнения может протекать беспрепятственно, но так как субъект видит, что это решение теперь для него неприемлемо, возможно, он совершенно сознательно постарается освободиться от прежнего решения и при помощи нового акта воли вызвать установку нового, более подходящего поведения. Наоборот, здесь мы имеем дело не со слабостью, а с несомненной твердостью воли. Бывают случаи, когда человек видит, что решение оказалось несоответствующим, что поэтому было бы целесообразно отказаться от его выполнения, но ему это не удается — он не в состоянии изменить раз выработанную установку. В этом случае он раб своего решения; не он владеет этим последним, а наоборот, не будучи в силах по своей воле изменить уже выработанную установку, он не может отказаться от принятого решения. Как мы видим, это упрямство является показателем скорее слабости, чем твердости воли.

Итак, ясно, что твердость воли заключается в способно - сти до конца сохранить раз принятое решение. Когда одного акта решения достаточно, чтобы намерение до конца оставалось в силе, когда не приходится на каждом шагу вновь принимать то же самое решение, тогда мы, несомненно, имеем дело с твердой волей.

Пока возникшая в момент решения установка актуальна, процесс выполнения решения протекает легко. Но если эта установка поколеблется, это тотчас скажется в переживании затруднения в выполнении и субъект становится перед необходимостью вновь прибегнуть к акту решения. Если ему удастся вернуться к старому решению, установка останется в силе и процесс выполнения продлится, если же нет — он будет вынужден отказаться от начатого дела. Тогда затраченная


Уже энергия окажется потерянной бесплодно и дело придется начинать сначала»

Отсюда ясно, как велико значение устойчивости решения» Акт решения сам по себе моментален. Но для того, чтобы выполнять то, что решено, решение обязательно должно остаться непоколебимым, дабы до конца направлять поведение сообразно себе. Такое стабилизированное решение называется намерением. Как мы уже убедились, в его основе лежит установка, выработанная в акте воли, и чем устойчивее во времени эта основа, чем она непоколебимее, тем более твердым переживается намерение и тем тверже воля.

Но твердость воли проявляется и в другом отношении. Обычно трудность выполнения предусматривается субъектом уже сразу — до осуществления акта решения. Когда эта трудность невелика, тогда сравнительно легко дается и само решение, оно требует меньшей концентрации воли, меньшего напряжения. А когда трудность велика, тогда необходимой становится гораздо большая мобилизация энергии, и вот то свойство воли, которое дает субъекту возможность (невзирая на то что он заранее знает, насколько дело трудновыполнимо) все же нринять энергичное решение, указывает на ее твердость.

Разумеется, понимаемая так твердость воли совершенно не совпадает с тем понятием твердости воли, которое подразумевает непоколебимость решения, его устойчивость во времени. Бывают случаи, когда человек не страшится мысли о преодолении ожидаемых трудностей и принимает энергичное решение, однако стоит действительно появиться этим ожидаемым трудностям, как он сразу охладевает и теряет охоту выполнить принятое решение. В этом случае мы, несомненно, можем говорить о слабости его воли. Однако надо отметить, что способность легко принимать решение оказала бы ему в этом случае определенную помощь — он вновь решил бы выполнить то, к чему он только что так охладел, и, таким образом, в результате такого неоднократного повторения решения он, вероятно, довел бы дело до конца.

Слабость воли проявляется и в виде общего понижения способности принимать решение. Известен не один случай, когда человек не в состоянии принять даже самое простое решение. Да или нет? Как поступить — так или этак? Вопрос этот остается вопросом, и субъекту так и не удается приступить к делу. Разумеется, в своем резко выраженном виде это состояние должно считаться довольно серьезным заболеванием: оно известно под названием абулии и подразумевает настолько основательное ослабление воли, что больной не может решить даже самое простое дело (например, известен один случай, когда больному понадобилось два часа размышления, прежде чем он смог решить раздеться и лечь в постель).

Но в более простом виде случаи понижения способности решения встречаются и среди нормальных людей. Художественный портрет одного из них представляет собой Гамлет Шекспира. Обычно такие нерешительные люди легко подчиняются чужой воле. Тогда они сравнительно легко решают какой-либо вопрос, но часто у них такое чувство, будто это решение несвободно, исходит не из глубины их «я», а какое - то навязанное извне, вынужденное, хотя и выражает теперь их желание.

Для воли, как мы отмечали выше, характерно именно переживание активности «я», а здесь снижено именно это: в момент решения субъект не переживает самоактивности, он не чувствует самостоятельности. Это хорошо согласуется и с повседневным наблюдением, что силой самостоятельного действия обладают только люди с твердой волей.

Интересно, что в случаях такой слабости воли субъект обнаруживает достаточно наглядную способность выполнять принятое решение. Часто, невзирая на значительные препятствия, он твердо стоит на своем пути и заботится о полной реализации принятого решения. Это наблюдение еще раз наглядно доказывает, что, во-первых, акт воли надо искать не в моменте выполнения, а в моменте решения и, во-вторых, протекание процесса выполнения имеет свою основу, одинаково успешно действующую и в том случае, когда она выявляется в результате собственного волевого акта или под влиянием какого-либо другого обстоятельства.


2. Опыты экспериментального изучения твердости воли.

Первый подлинный экспериментально-психологический опыт в этом направлении принадлежит пионеру экспериментального изучения воли Н. Аху. Н. Ах дает своему испытуемому несколько пар бессмысленных слогов (например, дус — лор, фуд — неф) н заставляет повторять их до тех пор, пока испытуемый не заучит их настолько хорошо, что сможет свободно повторить их наизусть. Автор предполагает, что в этих условиях при виде одного члена из пары слогов у испытуемого возникнет достаточно сильная тенденция (так называемая ассоциативная тенденция) назвать второй член этой пары.

После этого тому же испытуемому даются другие задания по отношению к тому же члену пары слогов. На основе задания у него возникает новая — волевая — тенденция, которая должна вступить в борьбу с ассоциативной и, насколько это возможно, одолеть ее. Например, испытуемый твердо помнит, что слог «дус» дан в паре со слогом «лор», так что достаточно ему услышать «дус», и тотчас у него возникает сильный импульс сказать «лор».

И вот теперь ему дают такое задание: «Как только я покажу вам какой-либо из бессмысленных слогов, вы должны тотчас прочитать его обратно (например, если я покажу “руд”, вы должны сказать — “дур”)». Когда испытуемому показывают «дус», он решает сказать «суд», в то же время у него невольно возникает сильный импульс сказать и «лор».

Таким образом, экспериментально создается такое положение, что субъект переживает конфликт между волевой и неволевой тенденциями. Какая из них победит, волевая или неволевая, это зависит от силы каждой из них. Твердость неволевой тенденции зависит в этом случае от того, насколько испытуемый твердо запомнил, что этот определенный слог находился в паре именно с этим определенным вторым слогом, насколько прочную связь установил он между членами данной пары. Выяснилось, что связь эта тем прочнее, чем чаще испытуемый повторял материал. То число повторений ряда слогов, небольшого увеличения которого вполне достаточно, чтобы неволевая тенденция победила волевую, Н. Ах называет ассоциативным эквивалентом тенденции. Когда число повторений меньше этого, тогда побелсдает волевая (или детерминирующая) тенденция и испытуемому удается прочитать слог в обратном порядке; если же нет — тогда вместо этого он проговорит слог, находящийся на втором месте (в нашем примере — «лор»).

Отсюда ясно, что твердость или стойкость детерминирующей тенденции или волевого акта должна измеряться количеством повторений бессмысленных слогов: чем больше ассоциативный эквивалент, тем тверже должна быть детерминирующая тенденция, т. е., согласно Аху, волевой акт, потому что, как мы уже знаем, детерминирующая тенденция является эффектом этого последнего.

Таким образом, понятие ассоциативного эквивалента подразумевает возможность измерения твердости воли. Безусловно, значение его было бы очень велико, если бы он оказался действительно обоснованным. Последующими экспериментальными исследованиями было выяснено, что неволевая тенденция, противостоящая в опытах Аха волевой, возникает только в определенных условиях, что достаточно слегка изменить эти условия, чтобы ничего от этой тенденции не выявилось и волевая продолжала бы действовать бесконфликтно. Так, например, если согласовать с испытуемым, что, скажем, при виде слога, написанного красным, он должен прочитать его обратно, а при виде слогов другого цвета — действовать по-другому, он всегда будет вести себя согласно этому заданию и ни разу у него не возникнет тенденция назвать последующий слог (Мак-Керт).

Следовательно, здесь не может быть и речи об ассоциативном эквиваленте и измерении с его помощью твердости воли. Зато из этого явствует, что здесь достаточно большую роль играет внимание: когда оно направлено на задачу, другие тенденции мало проявляют себя и очень мало мешают выполнению решения. Согласно этому, произвольное изменение какой-либо привычки трудно потому, что она привлекает к себе внимание человека, а это мешает ему с достаточным вниманием отнестись к своему решению. Таким образом, слабость воли зависит, оказывается, и от колебания внимания.


3, Воля и персеверация. Как мы вскользь уже отметили выше, бывают случаи, когда одно какое-либо представление, часто помимо нашей воли, возникает в нашем сознании и не покидает его. Наше внимание стойко и длительно направлено на это представление и ни до чего другого ему нет дела. Такое состояние называется персеверацией. Оно представляет собой явление, совершенно противоположное колебанию внимания. Стало быть, кто обладает более сильной способностью персеверации, у того должна быть более твердая воля. Этого следует ожидать тем более, что твердость воли, как это было показано выше, проявляется и в способности длительного неизменного сохранения решения, но из специальных исследований Лэнкса стало очевидно, что это предположение совершенно необоснованно, что персеверация, являющаяся врожденным свойством нервной системы, не имеет абсолютно ничего общего с твердостью воли. Выяснилось, что воля человека в состоянии направить свою деятельность против естественной склонности, оказать противодействие врожденной персеверационной тенденции собственной нервной системы.

Следовательно, ясно, что воля — не врожденная биологическая наша особенность, а явление более высокой категории, обладающее силой изменять и направлять сами биологические врожденные тенденции собственной нервной системы. Исходя из этого, твердость воли, разумеется, ни в коем случае не может считаться врожденным свойством: она приобретена человеком в течение его личной жизни, и поэго - му воспитание твердой воли является одной из важнейших задач педагогики.

4. Установка и слабость воли. Экспериментально установленный фактический материал и вытекающие отсюда выводы о слабости воли совершенно не противоречат нашему положению об этом же вопросе. Напротив, можно сказать, что они говорят скорее в пользу его правильности, чем в противовес ему.

И в самом деле, если твердость воли не является врожденной особенностью нервной системы, если она является делом личности как целого, тогда сомнения нет, что здесь решающее значение следует присвоить именно понятию установки. Мы уже в свое время убедились, что установка является не врожденным свойством нервной или иной биологической системы, а состоянием личности, которое возникает на почве взаимодействия потребности последней и соответствующей внешней ситуации. Такое понятие установки делает вполне понятным, что твердость воли не имеет ничего общего с врожденными тенденциями нервной системы. С другой стороны, понятным становится и то, что в случае колебания внимания мы имеем дело со слабостью воли. Мы уже знаем, что установка означает готовность к актуализации определенных переживаний. Следовательно, когда у нас определенная установка, в нашем сознании предоставляется место только вполне определенным явлениям. Достаточно нашему вниманию отклониться в сторону, чтобы мы имели право сказать, что наша установка изменилась. Если мы предположим, что в основе воли лежит установка, станет понятно, почему колебание внимания указывает на слабость воли: ведь она может проявиться в результате ослабления установки.

Итак, полученные в результате экспериментального исследования факты относительно твердости воли говорят опять-таки в пользу установки как основы, от качества которой зависит и такая формальная сторона воли, как ее твердость или слабость.

Значительное преимущество понятия установки проявляется в этом случае и в другом обстоятельстве. Дело в том, что слабость или твердость воли ни в коем случае не может считаться ее формальной стороной. Такой формалистический взгляд по существу противоречит фактам, засвидетельствованным как нашими повседневными наблюдениями, так и экспериментальными исследованиями. Кто не знает, что человек твердой воли иногда проявляет довольно заметную слабость, в зависимости от того, что ему приходится решать, тогда как слабовольный человек именно в этом случае подчас обнаруживает способность к гораздо более энергичному действию.

Нет сомнения, что наше решение во многих отношениях зависит и от того содержания, к какому оно относится. Воля,


Безусловно, не является чисто формальной силой, напротив, содержание имеет для нее исключительное значение. Но если это так, тогда это вновь говорит в пользу установки как основы воли, потому что для установки особенно основополагающее значение имеет именно содержательный, или объективный, фактор: установка — это отражение именно объективной обстановки.