ЗАКЛЮЧЕНИЕ // Психологическая антропология как наука о культурной самоорганизации. От психологическом аптропологнн исторической ЭТНОЛОГИИ

Перспективу развития психологической антропологии мы видим, во-первых, в интеграции на ее основе когнитивной антропологии, культурной психологии и практически всего содержания символической антропологии, за исключением ее антипсихологической тенденции, которая, очевидно, не выдерживает критики, — т. е. практически реинтеграции культурной антропологии как единой науки антропологии. Попытки подобной интеграции, как мы видели, уже делаются. Во-вторых, развитие психологической антропологии должно идти в направлении формирования ее как науки о функционировании культуры и культурно социальной системы. Именно поэтому требуется особое внимание к анализу структуры культурного поля, культурной составляющей нашей психики и развитие концепции культурных сценариев, применимых для объяснения событий на макроуровне и в целом культуры как процесса. Это означает, что в рамках антропологии должна быть разработана собственная социологическая теория и методология интерпретации истории.

Представим один их возможных вариантов такого развития психологической антропологии. Оттолкнемся для начала от защитно-адаптивной функции культуры, т. е. того момента, который является специфичес

Ким для трактовки культуры именно в психологической антропологии.

Каждый человек чувствует опасность, исходящую извне. Мир, который «во зле лежит», пробуждает ощущение тревоги. Чтобы действовать в нем, человек должен прежде всего определить конкретные источники внешней опасности. Если окружающую действительность не рационализировать, то в ней невозможно осмысленно действовать. Посредством этой рационализации человек добивается того, что ощущение тревожности трансформируется в определенные образы, которые концентрируют в себе враждебность. Одновременно вырабатываются представления об образе действия человека в мире, который бы был направлен на избежание и преодоление опасности.

Чтобы приступить к действию, человек должен иметь хотя бы смутное представление о том, при каких обстоятельствах это действие осуществимо, кто он такой, что может его совершить, какими качествами он должен для этого обладать (какие качества себе приписывать), в каких отношениях он должен находиться с другими людьми, нуждается ли он в их помощи, или он способен помочь себе сам, могут ли оказать ему помощь другие, каким образом возможно совместное действие и какими качествами должен обладать коллектив людей, чтобы решиться на действие? Словом, человек должен «сконструировать» свои «интенциональный мир» и себя как «интенциональную личность». Ответы, которые этническая культура дает на эти вопросы — это та призма, сквозь которую человек смотрит на мир, в котором должен действовать, основные парадигмы, определяющие возможность и условия действия человека в мире, вокруг которых выстраивается в его сознании вся структура бытия. В этом прежде всего и состоит защитно-адаптивная функция культуры. Так формируется картина мира, которая является основополагающей компонентой культуры и индивидуальна для каждой культуры.

Необходимо заметить, что повышенное чувство внешней опасности, высокая мера конфликтности по отношению к миру — все это не деструктивно для культуры. Вредит скорее их недостаток, когда культура лишается внутренней напряженности, а следовательно и мобильности. Процветание социокультурной системы зависит не от меры конфликтности, а от того, сколь хорошо функционируют психологические защитные механизмы, сколь они развиты, адекватны, гибки. Так, в критической ситуации народ с хорошо налаженным механизмом психологической защиты может бессознательно воспроизвести целый комплекс реакций, эмоций, поступков, которые в прошлом, в похожей ситуации, дали возможность пережить ее с наименьшими потерями.

Культурные защитные механизмы можно разделить на специфические и неспецифические. Специфические защитные механизмы направлены на преодоление конкретной угрозы извне. Для этого угроза должна быть маркирована и вписана в иерархию бытия. Точно так же вписывается в иерархию бытия и получает свое название и способ защиты — ритуальное или реальное действие.

Модель работы специфических защитных механизмов можно проиллюстрировать на примере «Казачьей колыбельной песни» Лермонтова.

По камням струится Терек, Плещет мутный вал;

Злой чечен ползет на берег, Точит свой кинжал

Но отец твой старый воин; Закален в бою:

Спи, малютка, будь спокоен, Баюшки-баю.

(общая тревожность)

(опасность называется, конкретизируется)

(указывается средство защиты от опасности)

(опасность психологически снимается)

Сам узнаешь, будет время, (стереотип закрепляется,

Бранное житье; задается алгоритм собствен-

Смело вденешь ногу в стремя ного действия)

И возьмешь ружье.

Маркируется ли таким образом реальная угроза или мифическая, адекватны ли защитные действия, способны ли они в действительности устранить угрозу, — в некотором смысле неважно. Во всяком случае, менее важно, чем факт ее маркировки сам по себе — локализация ее в определенных точках и сознание того, что какие-то действия способны угрозу предотвратить.

В качестве неспецифических защитных механизмов можно рассматривать саму «картину мира». Что представляет собой этническая картина мира, присущая тому или иному народу? Прежде всего очевидно, что это некоторое связное представление о бытии, присущее членам данного этноса. Это представление выражается через философию, литературу, мифологию (в том числе и современную), идеологию и т. п. Оно обнаруживает себя через поступки людей, а также через их объяснения своих поступков. Оно, собственно, и служит базой для объяснения людьми своих действий и своих намерений. Но при этом важно подчеркнуть, что картина мира осознается членами этноса лишь частично и фрагментарно. Фактом сознания является не ее содержание, а ее наличие и целостность. В этом смысле она является неким фантомом. Человеку скорее кажется, что он имеет некоторую упорядоченную систему представлений, тем более представлений, общих с его социокультурным окружением, чем он имеет ее в действительности. Имеет он нечто совсем иное: ощущение наличия такой целостной, упорядоченной и гармоничной системы. Это закономерно. Ведь основная функция этнической культуры — это функция психологической защиты. В действительности же разрозненные элементы картины мира присутствуют в сознании человека в качестве фрагментов, не вполне стыкующихся между собой. Это становится ясно при попытке облечь картину мира в слова.

Однако это не означает, что опираясь на осознаваемые фрагменты, картину мира нельзя реконструировать как логическую целостность, мифологему реальности, стройную и взаимосвязанную. Но при попытке такой реконструкции окажется, что исходные пункты этой мифологемы, на которых, собственно, и держится весь каркас реконструкции, абсолютно необъяснимы изнутри ее самой и в них содержатся значительные внутренние противоречия. Картина мира внелогична. Кроме того, картина мира сильно меняется с течением времени, причем люди не всегда осознают культурные разрывы, которые могут быть очевидны для исследователя. Неизменными оказываются лишь логически необъяснимые, принятые в картине мира за аксиому блоки, которые внешне могут выражаться в самой разнообразной форме. На их основе выстраиваются новые и новые картины мира — такие, которые обладают наибольшими адаптивными свойствами в данный период его существования.

На проблему можно посмотреть и с другой стороны. Почему продукт психологической рационализации, каковым является картина мира, при попытке его воссоздать в эксплицитной форме будет допускать натяжки, а порой и существенные искажения реальности, незаметные ему самому? Ответ в том, что эти искажения являются следствием действия защитных механизмов психики, которые репрессируют информацию, способную вызвать деструкцию культуры. Причем репрессии подвергается та информация, которая противоречит культурным константам, т. е. не конкретной, принятой в тот или иной исторический момент носителями культуры (или некой их группой) традиции, а тем внелогическим понятиям, которые служат каркасом и подоплекой культурной традиции в любой ее модификации, противоречит не конкретным формам выражения этих понятий, а их глубинному содержанию, бессознательным образам, которые лежат в основании рационализации опыта, полученного из внешнего мира, превращения этого опыта в своеобразный элемент культуры — картину мира. Таким образом, защитный барьер стоит между внешней реальностью и структурообразующими моментами этнического бессознательного, культурными константами.

Функция этого барьера двойная. С одной стороны, он вытесняет из сознания и препятствует проникновению в бессознательные слои психики всех тех представлений, которые способны нанести ущерб целостности культурных констант. С другой стороны, защитный барьер контролируют импульсы бессознательного, направленные на внешний мир. Благодаря действию защитных механизмов культурные константы никогда не обнаруживают своего содержания непосредственно, и член этноса сам не видит тех моментов, которые являются для него центральными, и поэтому не в состоянии подвергнуть их критике. В его сознании они всегда всплывают лишь в виде представлений по поводу каких-то определенных проблем или объектов, т. е. в форме, максимально конкретизированной.

Культурные константы являются механизмами, снимающими психологическую угрозу со стороны окружающего мира и обеспечивающими индивиду возможность действовать. И именно их мы будем рассматривать в качестве «центральной зоны» культуры или же, как мы говорили во введении, интериоризирован - ного обобщенного культурного сценария. Происхождение «центральной зоны» адаптивное: она представляет первичный слой психологической адаптации человека. На ее основе формируются адаптационно-деятельностные модели культуры. Вокруг нее кристаллизуется культурная традиция в различных ее модификациях.

В отличие от ценностных доминант, представляющих собой идеальный план культуры, культурных константы являются проявлением адаптивно-защитного плана культуры. Причем культура имеет в себе несколько уровней адаптации.

1. Первичная адаптация, где в качестве защитного механизма выступает сама культура — т. е. такое первичное структурирование мира, которое дает человеку принципиальную возможность действовать. Результат первичной адаптации — формирование «центральной зоны» культуры, содержанием которой являются культурные константы. Защитный фильтр срабатывает, когда поток информации идет извне внутрь, т. е. из сознания в бессознательное. Таким образом формируется пласт культурного бессознательного. Этот процесс является составной частью этногенеза.

2. Адаптация «центральной зоны» к конкретным условиям существования социокультурной системы, т. е. процесс кристаллизации вокруг «центральной зоны» инвариантов картины мира. Защитный фильтр срабатывает, когда поток информации идет изнутри наружу, т. е. из бессознательного в сознание.

3. Искажение восприятия носителями культуры (интенциональными личностями) реальности, т. е. невосприимчивость их к информации, противоречащей содержанию их культурных констант. Защитный фильтр срабатывает, когда поток информации идет извне внутрь.

4. Дробление импульсов бессознательного: общие требования бессознательного осознаются только в качестве конкретных мотивов отдельных поступков. Защитный фильтр срабатывает, когда информация идет изнутри наружу.

С этим уровнем психологической адаптации связано действие специфических защитных механизмов культуры, распределение культуры и процесс самоструктури - рования социокультурной системы.

Весь комплекс культурных представлений, который связан с картиной мира, мы будем называть традиционным сознанием. Причем последнее будем рассматривать прежде всего с точки зрения его формальных черт, а не содержания, и поэтому определение «традиционный» мы будем в равной мере относить и к крестьянской общине, и к некоторым индустриальным обществам. Основные характеристики традиционного сознания таковы: 1) имплицитное наличие в нем целостной картины мира, в том смысле, как мы ее определили Выше; 2) его «правильная» передача из поколения в поколение, в процессе нормальной, выработанной данной культурой социализации; 3) корреляция традиционного сознания с поведенческими стереотипами, присущими носителям данной культуры, детерминирование им всего целостного и многосложного здания народной жизни: общественных институтов, системы межличностных и межгруппо - вых, в том числе межпрофессиональных и межклассовых отношений, обрядов и ритуалов, идеологии, искусства и фольклора, автостереотипов (т. е. «образов себя»), обусловливающих «внутреннюю политику «этноса (правила внутрикультурного поведения и пределы его вариативности); гетеростереотипов (т. е. «образов соседей»), системы межкультурных отношений, т. е. парадигм «внешней политики» (правил поведения с «чужими»), механизмов интериоризации «чужих» и т. д.; 4) соответствие традиционного сознания условиям жизни социокультурной системы, стадии его общественного развития, структуре жизнеобеспечения (материальной базе), а также соотношение картины мира с нормами и ценностями, доминирующими у других народов, что может выражаться либо как эксплицитное включение себя в некоторое суперкультурное единство, либо как обособление, противопоставление себя другим. Таким образом, традиционное сознание адаптировано к историческим реалиям внешнего мира.

Подведем некоторые итоги и уточним данные нами выше определения.

Традиционное сознание — система мировоззрения, основанная на картине мира, передающаяся в процессе социализации и включающая в себя представления о приоритетах, нормах и моделях поведения в конкретных обстоятельствах. Процесс кристаллизации традиционного сознания этноса сопряжен с формированием мифологии, художественной традиции, социальных институтов и других подобных категорий, соответствующих данной этнической картине мира.

Картина мира — сформировавшиеся на основании культурных констант, с одной стороны, и ценностных доминант, с другой, представления человека о мире — отчасти осознаваемые, отчасти бессознательные. В целом картина мира есть проявление защитной функции культуры в ее психологическом аспекте. Она сама может рассматриваться как неспецифический защитный механизм.

Культурные константы — это бессознательные комплексы, компоненты интериоризированного обобщенного сценария, складывающиеся в процессе адаптации человеческого коллектива к окружающей природно-социальной среде и выполняющие в культуре роль основных механизмов, ответственных за психологическую адаптацию к окружающей среде. Они сами по себе не имеют содержательного наполнения, а включают в себя лишь «формальные» характеристики, которые в соответствии со сменой культурно-ценностных доминант народа в течение его истории получают различное наполнение. Все бессознательные образы, включенные в систему культурных констант тем или иным образом, определяют характер действия человека в мире. Система культурных констант и является той призмой, сквозь которую человек смотрит на мир. Наполнение культурных констант конкретным содержанием представляет собой сцепление бессознательного образа с фактами реальности или трансфер — перенос бессознательного комплекса на реальный объект. На ее основании формируются адаптационно-деятельностные модели человеческого поведения.

■чи*

Культурные константы обеспечивают человеку возможность действовать, а адаптационно-деятельностные модели задают уже определенный алгоритм действия, но в самой общей форме, на парадигматическом уровне, не применительно к конкретным обстоятельствам. Их конкретизация происходит, когда на основе данных культурных констант кристаллизуется та или иная этническая традиция (и входящая в нее в качестве особой компоненты культурная картина мира).

Перечисляя выше уровни этнической адаптации, мы упомянули и о механизме самоструктурирования этноса. В его основе лежит распределение культуры, которое проявляет себя в том, что в каждый данный момент различные внутрикультурные группы имеют разные картины мира и, следовательно, разные типы традиционного сознания. Это связано с особенностями функционирования социокультурной системы. Для успешного ее выживания вообще может быть необходимо, чтобы «правая рука не знала, что делает левая», а внутрикультурный конфликт может быть функционален и способствовать процветанию целого. Но для этого требуется особая ритмичность "конфликта, которая и создает возможность специфической коммуникации между различными внутрикультурны - ми группами, даже находящимися в состоянии вражды и разорвавшими между собой все видимые связи.

Наличие внутри социокультурной системы различных типов традиционного сознания является, в первую очередь, следствием того, что в каждый переломный момент истории обычно имеется несколько вариантов кристаллизации традиции, несколько вариантов трансфера, каждый из которых обладает достаточными для выживания социокультурной системы адаптивными возможностями.

Итак, распределение культуры в социокультурной системе определяется, во-первых, ее адаптивными потребностями и необходимостью поддержания целостности «центральной зоны» культуры и долговременности ее функционирования, а во-вторых, несходством ценностных ориентаций различных внутрикультурных групп. Эти два аспекта не следует рассматривать в отрыве друг от друга. Для того чтобы культурные констан - ЗОО ты не подвергались опасной трансформации, необходи-

Мо, чтобы те искажения реальности, которые происходят под их воздействием в рамках данной картины мира, уравновешивались бы теми, которые происходят в рамках иной картины мира, существующей в той же культурной традиции, но присущей другой внутрикуль- турной группе. В сознании каждого носителя культуры, каждой внутрикультурной группы, культурная традиция преломляется особым, неповторимым образом, но вместе с тем никогда не представляет собой хаотичного набора разрозненных культурных представлений. Адаптационно-деятельностные модели различных вну- трикультурных групп находятся во взаимодействии, в процессе которого для каждой из внутрикультурных групп происходит коррекция объектов трансфера, а именно, снижение интенсивности «источника зла», усиление «образа мы» и «образа покровителя».

Характер взаимодействия между различными вну - трикультурными группами определяется следующими двумя факторами — во-первых, адаптационной потребностью, а во-вторых, потребностью в выражении основных смыслов культуры (ее культурной темы). И то, и другое требует от социокультурной организации постоянного динамизма. И то, и другое не может не приводить к постоянным внутрикультурным конфликтам, функциональным по своей сути. И то, и другое — а особенно этот единый процесс, представляющий собой выражение основной культурной темы в меняющихся условиях существования социокультурной системы — выливается порой в целые мистерии, которые этнос проигрывает внутри себя. Таким образом и происходит взаимодействие различных внутрикультурных групп, могущих иметь разные ценностные ориентации, зачастую конфликтующие между собой, но действующих тем не менее синхронно, повинуясь ритмам функционального внутрикультурного конфликта.

Можно посмотреть на распределение культуры и с другого конца. Реализация адаптационно-деятельностных моделей, присущих той или иной этнической культуре, связано с «проигрыванием» на материале данной модели определенного, актуального для данной культуры в данное время содержания (культурной темы). Внутрикультурные группы в каждом случае имеют свою особую роль в этой «драме». Эта роль, через которую для каждого носителя культуры осуществляются его связи с общекультурной традицией.

Отдельно следует поставить вопрос о процессе идеологизации адаптационно-деятельностных моделей, который может быть характерен для тех или иных периодов жизни народа. Это также процесс адаптации, но только не к природной, а к культурно-исторической среде. Самым главным из способов приспособления к той или иной идеологии, если последняя имеет существенное значение для жизни народа, является реинтерпретация ее различными внутрикультурными группами — распределение ее среди носителей данной культуры, так, чтобы она не препятствовала, а, напротив, способствовала реализации адаптационно-деятельностных моделей.

Культуру невозможно представить себе как однажды запущенный механизм, поскольку тогда нельзя понять, каким образом культурным константам удается на протяжении столетий передаваться из поколения в поколение, не затухая и не искажаясь. Очевидно, само распределение культуры должно быть таким, чтобы обеспечить ее воспроизводство. «Энергетические» источники культуры должны находиться не вне, а внутри нее самой. Внутри социокультурной системы, внутри той или иной ее культурно-функциональной группы, должны быть люди, модус отношений которых к традиции является иным, чем у основной массы носителей культуры. Те, кто основные доминанты культурной традиции выбрал для себя сам.

Когда мы говорим о выборе культурных доминант, то имеем в виду выбор ценностной ориентации. Ведь из того, что мы говорили раньше, ясно, что культурные константы выбрать нельзя. Человек не может выбрать себе те или иные бессознательные комплексы. Однако выбор ценностной ориентации определяет направленность трансфера. Ведь процесс выбора народом ценностной ориентации (что, в свою очередь, определяет направленность трансфера культурных констант) отнюдь не является безличным. Выбор совершается конкретными людьми. Однако они должны иметь возможность личного выбора, а это означает, что их сознание менее социально детерминировано по сравнению с сознанием большинства носителей данной культуры. Причина этого лежит в жизненном опыте индивида.

Мы назовем этот тип сознания личностным — в отличие от традиционного, которое всегда в значительной мере социально детерминировано. Однако противопоставлять эти типы сознания нельзя, поскольку четкого водораздела между ними нет. Традиционный социум включает в себя различных индивидов с теми или иными чертами характера, с тем или иным пережитым опытом, и понятно, что процесс формирования их сознания шел не одинаково и привел к разным результатам. В частности, и в том, что касается возможности совершать свой собственный выбор ценностей и идеалов или подчиняться принятым в данном обществе. Это особый модус отношения к реальности, который мог бы быть назван внесоциальным — если бы общество могло существовать без носителей такого типа сознания, или внетрадиционным — если бы оно не являлось необходимой компонентой традиции.

Личностное сознание не связано со способностью к рефлексии и абстрактному мышлению. Оно может быть слаборефлексируемым. Человек с личностным сознанием может жить в полном соответствии с традиционной культурой, но в критической ситуации для него будет характерна реакция на личностном уровне. Он вовсе не обязательно становится маргиналом или аутсайдером в традиционном обществе. Это зависит не от факта наличия или отсутствия личностного сознания, а от доминант последнего. Носитель личностного сознания может сознательно выйти из своего традиционного общества, может в нем сознательно оставаться: или для того, чтобы его изменить, или для того, чтобы его сохранить. Увеличение в обществе носителей личностного сознания связано с кризисным состоянием социума. Ибо без носителей личностного сознания процессы позитивных общественных трансформаций и смены объектов трансфера на более адекватные — невозможны.

Личностным сознанием может обладать каждый человек, но в действительности им обладают всего лишь незначительное число людей, поскольку личностное сознание предполагает не просто внесение в психику нового качества, а изменение всей психики, а это — процесс болезненный и требующий от человека особого напряжения и активности, можно сказать, агрессивности его «я». Формирование личностного сознания представляет собой трансформацию деятельности психологических защитных механизмов человека.

Происходит оно через серию малых пограничных ситуаций, которые образно можно представить себе как кратковременную приостановку деятельности защитных механизмов. Защитная деятельность человеческой психики — это деятельность «я» и деятельность бессознательная. Защитные механизмы не дают человеку возможности сопоставить его сознательный и бессознательный опыт. Они скрывают от человека содержание его подсознания и надсознания (в нашем случае — содержание трансферов его этнических констант и обусловленность восприятия человеком действительности проекцией на нее культурных констант, т. е. подоплеку его традиционного сознания).

Однако барьеры, установленные защитными механизмами, не могут быть абсолютно непроницаемы, поскольку человек, именно потому, что он человек, образ и подобие Божие, а не общественное животное, может искать опыт, который ему, в той мере, в какой он принадлежит к бытию социальному, иметь не обязательно, неудобно, порой даже опасно, искать опыт, который грозит лично ему деструкцией.

Если смотреть с этой точки зрения, то невозможно представить себе «я» просто как кораблик, пытающийся удержаться на плаву в море страстей и принимающий на себя удары и «оно», и «сверх-я»: «я» — внешне слабый и пинаемый со всех сторон агент — хочет и может стать властелином и укрощать стихии. Для этого ему, однако, приходится порою допускать неудобства для себя, заглядывая в собственное «подполье», обратить свои очи в мир, который «во зле лежит», отрекаясь от его облагороженного с помощью сублимаций и символов ликов.

Защитная деятельность — это деятельность «я» и деятельность бессознательная. Защитные механизмы не дают человеку сопоставить сознательный опыт и содержание подсознания. Кроме того, защитные механизмы скрывают от нас в значительной мере и само содержание «сверх-я». Многие запреты, которым мы, того не осознавая, покорно следуем, показались бы нам абсурдными, а возможно, и унизительными, и, с негодованием отвергли бы само предположение, что не можем отступить от этих требований.

Займе

Малые пограничные ситуации происходят тогда, когда «я» допускает опыт, противоречащий содержанию «сверх-я» человека. Защитные шлюзы иногда приподнимаются, что является результатом активного, напряженного и психологически небезопасного поиска человеком смысла своего существования в мире. Этот опыт проникает в сознание человека постепенно и фрагментарно, в ситуации, когда человек испытывает необычные для себя впечатления, связанные с неким «перебоем» в работе защитных механизмов. Такого рода ситуации мы будем называть малыми пограничными ситуациями. Периоды, предшествующие малым пограничным ситуациям — это периоды накопления нового опыта. Причем этот опыт иногда может даже сознаваться, допускаться сознанием, но еще как бы не всерьез, не входя в открытое противоречие с содержанием «сверх-я». «Сверх-я» может допускать некий тип поведения, его директивам не отвечающий, пока он еще проявляется из подражания, не имеет личностной окраски. В случае малой пограничной ситуации человек как бы накладывает свою печать на некий опыт, некий тип поведения: «вот это — мое». Происходит внешне может быть незначительный толчок — встреча, впечатление, случайно высказанная мысль — и человек приходит к новому уровню понимания реальности.

Таким образом, малую пограничную ситуацию нельзя описать с помощью внешних характеристик. Это ситуация, суть которой состоит в том, что с ее помощью в сознание человека допускается некоторый бессознательный опыт, в результате чего мышление и поведение человека оказываются менее детерминированы социокультурно, сохраняя при этом внутренний смысл. Через серию малых пограничных ситуаций «я» все более и более берет содержание «сверх-я» под свой контроль (а картина мира относится к сфере «сверх-я») и постепенно начинает формировать свою систему доминант. Такое утверждение не означает, что содержание «сверх-я» осознается, поскольку подобное невозможно и в подобном нет нужды. Контроль над «сверх-я» со стороны «я» происходит на уровне бессознательного. Но человек с личностным сознанием — вовсе не человек с разрушенным «сверх-

20 Психологическая антропология

Я». Контроль не есть разрушение. В результате серии малых пограничных ситуаций человек отнюдь не всегда отказывается от содержания своего «сверх-я» (в нашем случае — трансферов своих культурных констант). Оно только подвергается сомнению, рассматривается как могущее быть спорным. Возможно, опыт малых пограничных ситуаций даже подтвердит его.

Для того чтобы культурная традиция нормально функционировала, внутри общества, носителя данной традиции, должно находиться некоторое, может быть, очень небольшое, количество носителей личностного сознания. Доминанты их личностного сознания не совпадают с парадигмами данной культурной традиции, но с ними соотносятся. Точнее сказать, их доминанты и парадигмы традиционного сознания имеют одну и ту же направленность: первые как лучи, а вторые как отрезки. Носители личностного сознания (чаще — слабо - рефлексируемого) живут одной жизнью с традиционным обществом, являясь гарантией его доброкачественности. Они поддерживают стабильность общества.

Внешне традиционное сознание самодостаточно и таковым себя считает. Но без поддержки носителей личностного сознания, сопряженного с традиционным, внутри традиционного общества начинаются медленные, сначала едва заметные изменения, последствия которых могут оказаться глобальными. Носители личностного сознания, находящиеся внутри традиционного общества, влияют на его ценностную ориентацию и тем самым предопределяют объекты трансфера. Причем та смысловая значимость объектов трансфера в традиционном сознании, которая делает их структурообразующими элементами картины мира, в данном случае имеет личностную значимость, как нечто особо важное для конкретных людей, как плод их собственного опыта. Прочие же члены традиционного общества следуют за ними и воспринимают их ценностную ориентацию, причем всегда в «сцепке» с культурными константами (последние не являются опытом, они форма восприятия опыта), т. е. в качестве целостной и внутренне согласованной картины мира. Но это процесс двусторонний. Поскольку носитель личностного сознания остается внутри традиционного Зо4 социума, он принимает присущую данной культуре

Систему координат, т. е. культурные константы, «центральную зону» культуры, в противном случае он становится для членов данной культуры аутсайдером (что также встречается нередко, особенно в кризисные эпохи). Он стыкует через свою личность культурные константы (как способ действия) и ценностную ориентацию (как цель действия), поддерживая чистоту и интенсивность и того и другого.

Таким образом, на протяжении всей жизни этноса какое-то количество людей внутри него поддерживает «центральную зону» культуры в ее целостности, поскольку для них это способ связи со своим народом, способ изменять или сохранять ценностную ориентацию народа. Здесь надо уточнить, что описанный сейчас нами процесс чаще всего не рефлексируется и не осмысляется носителями личностного сознания, а происходит как бы сам собой. Более того, в каждом традиционном обществе эти люди имеют свою «экологическую нишу» и свою особую функцию, которая, как бы она ни выражалась внешне, в конечном счете есть функция советчиков.

Еще раз уточним, никакой связи между привычкой к рациональному мышлению, а тем более между процессами модернизации и личностным сознанием нет.

В нашу эпоху его носители встречаются не чаще, чем в любую другую. Удерживая традиционную культуру от прогрессирующего опрощения, эти люди создают возможность реализации сложившейся модели внут - рикультурного взаимодействия (функционального внутрикультурного конфликта). Последний же, будучи основанным на адаптационно-деятельностных моделях, постоянно актуализирует культурные константы.

Таким образом, все переворачивается с головы на ноги: сохранение целостности традиционного сознания не является делом коллектива — напротив, в жизни коллектива важны внеценностные культурные константы. Поддержание же целостности традиции, картины мира является задачей отдельных индивидов.

Каким образом социокультурная система в течение длительного времени поддерживает относительную стабильность своего состояния и как происходят изменения традиции? Какова роль в этом процессе носителей личностного сознания? Вот вопросы, на кото - цЦц

Рые нам предстоит сейчас ответить. Для этого прежде всего мы должны обратиться к проблеме народной смуты, которую рассмотрим в качестве инструмента функционального отреагирования напряжения, возникающего внутри этнической системы.

Состояние смуты для жизни культуры — явление вполне заурядное. Даже более того, для любого народа практически нет периодов, когда бы так или иначе не проявлялись, хотя бы в отдельных слоях общества, определенные черты смуты. Любой трансфер не может вполне удовлетворить адаптивные потребности и избавить народ от всех дисфункций традиционного сознания.

Итак, традиционное сознание не является устойчивым образованием и время от времени может происходить его дисфункция. Очевидно, что такая дисфункция могла бы повлечь за собой нарушение в «центральной зоне» культуры, не будь в традиционной культуре особых механизмов «отреагирования» накопившегося напряжения, которые и проявляют себя через повторяющиеся периоды смут.

Известно, что смуты имеют свой ритуал, атрибутику, сценарии и разыгрываются наподобие пьесы. Система выходит из своих рамок, происходит сброс энергии, но затем в свои же рамки возвращается, входит в свою колею. Но возвращение в свою колею происходит не автоматически. Состояние смуты может быть определено как кризис самоидентификации: люди не могут правильно определить «образ себя», адекватно маркировать опасность и вписать ее в ту структуру бытия, которая присутствует в их традиционном сознании. Происходит нарушение трансфера. Смута (замут- нение) нарушает правильность проекции «центральной зоны» культуры на реальный мир, и связь между культурными константами и объектами трансфера на время исчезает, структурообразующие элементы картины мира теряют свой смысл, и вся система оказывается на грани распада. Это период случайных трансферов, быстрой их смены, не обоснованной ни структурно, ни адаптационно, ни ценностно и, как результат — психологическая усталость традиционного общества и апатия. В этот момент носители личностного сознания и напоминают первоначальные связи, те, которые были затемнены в период смуты, и дают системе возможность вернуться в первоначальное состояние. Восстанавливается нормальный процесс трансфера.

Смута, кроме того, что она служит инструментом сброса накопившегося напряжения в социокультурной системе, является и функционально необходимым элементом механизма трансформации этнической картины мира.

Изменение картины мира (и сопряженного с нею традиционного сознания) происходит или если имеющаяся картина мира утрачивает свои адаптивные свойства, или если общество меняет свои ценностные доминанты. (Последний случай мы также можем рассматривать как адаптивный процесс, поскольку с точки зрения системы культурных констант как основного механизма адаптации социокультурной системы к окружающему миру, ценностные доминанты представляются внешним объектом, к которому система должна адаптироваться — или адаптировать их к себе — так же, как объекты природного и социополитического окружения.) При изменении картины мира происходит новый трансфер культурных констант и кристаллизация. новой модификации традиции вокруг новых значимых объектов. Однако неизменными остаются общие характеристики культурных констант, модус их взаимосвязи и баланс между «источниками добра» и «источниками зла», а также основные парадигмы, «образы себя», включающие представления о коллективе, способном совершать действия, и о принципе действия людей в мире.

Механизм такой трансформации может быть различным. Однако в каждом случае он связан с прохождением периода смуты. Кроме того, он всегда связан с деятельностью носителей личностного сознания. Выше мы говорили об их «консервативной» деятельности в обществе, ниже будем говорить о «креативной».

Дадим характеристику различным моделям изменения традиции, сопровождающейся как сменой картины мира, так и формированием новых социальных институций.

1. Эволюционное изменение традиции. В результате постепенной смены ценностной ориентации или изменения внешних и внутренних культурно-политических и социальных условий существования

Народа объект трансфера корректируется. Проекция «центральной зоны» культуры как бы скользит по реальности. Замещение содержания объектов трансфера может не осознаваться традиционным социумом. Внешнему же наблюдателю процесс замещения представляется как акцентуация тех или иных фрагментов старой традиции (смыслов или связей), принятие культурной или идеологической инновации, отмирание ряда черт, ранее присущих традиционному сознанию. Процесс замещения является почти в чистом виде результатом деятельности носителей личностного сознания находящихся внутри традиционного социума. Выступая в обществе в роли советчиков, они способствуют постепенной переориентации всех его членов. Однако непрерывность такой перестройки традиции только кажущаяся. Несмотря на то, что изменения в традиции накапливаются постепенно, закрепление новых трансферов (а следовательно, и кристаллизация новой традиции) происходит в результате более или менее явной общественной смуты, в течение которой «отреагируется» напряжение, вызванное несовершенством старой культурно-адаптационной модели, разрыв старых связей трансфера. Тогда носители личностного сознания сообщают обществу новую, видоизмененную модель. Таким образом, новые «названия» даются системе в моменты кризиса самоидентификации.

2. Смена внутренних альтернатив традиции. Поскольку в рамках единой культуры может формироваться несколько типов традиционного сознания на базе различных ценностных ориентаций, то в самом народе неизбежно будет происходить борьба между его различными внутренними альтернативами. Она ведется обычно на уровне носителей личностного сознания, и лишь время от времени к ней могут подключаться широкие слои народа, а победа той или иной из внутренних альтернатив вызывает массовый переход людских ресурсов с одной альтернативы на другую. Такая победа может определяться как культурно-политическими обстоятельствами (создающими для представителей одной из альтернатив условия более выгодные, чем для другой, число приверженцев которой при этом резко сокращается), так и усилением среди носителей данной культуры тяги к определенной ценностной ориентации. Переход от одной альтернативы к другой так же, как и при эволюционном пути, связан с определенным состоянием общества, временной потерей адекватной самоидентификации. Но механизм изменения традиции в каждом из двух этих случаев различен. При изменении культурно-исторических условий жизни народа происходит как бы подкрепление одной из альтернативных традиций и блокирование других, так что последние теряют свои адаптивные свойства (например, в них размывается «образ защитника»),

В случае усиления тяги народа к новым ценностным доминантам, внутрикультурная группа — носитель угасающей альтернативы — существует в почти неизменном виде до очередного периода смуты, после которого она не может вернуться в исходное состояние по причине того, что количество носителей личностного сознания внутри данной альтернативы оказывается ниже критической точки. Выход из смуты возможен в рамках другой альтернативы, в которой, напротив, происходит концентрация носителей личностного сознания (в чем и состоит выбор этносом той или иной альтернативы).

3. Изменение традиции, вызванное катастрофами. Изменение традиции происходит в результате катастрофы, когда прежняя картина мира начинает резко противоречить реальности, а альтернативных традиций, обладающих большими адаптивными свойствами, у народа нет. В условиях временного дефицита народ должен создать абсолютно новую культурную традицию, поскольку состояние смуты, хотя и может продолжаться и годами, и десятилетиями, тем не менее грозит распадом данной культуры. Тогда и происходит спонтанное переструктурирование социокультурной системы, которое можно назвать одним из самых удивительных явлений в жизни народа, и оно тем более удивительно, что встречается довольно часто. Народ, неспособный к спонтанному переструктурированию, погибает в результате исторических катаклизмов. Наоборот, мобильность механизма переструктурирования обеспечивает «живучесть» социокультурной системы.

Наиболее простой и часто встречающийся в обычных, неэкстремальных условиях способ спонтанной самоорганизации социокультурной системы представляет собой бессознательное воспроизведение ее членами в момент внешней угрозы того комплекса действий, реакций, чувств, которые дали им в прошлом возможность пережить похожую ситуацию с наименьшими потерями. Частные проявления этого комплекса мы определили выше как специфический защитный механизм, направленный на преодоление конкретной угрозы извне. В экстремальной ситуации социокультурная система также прежде всего воспроизводит обычную для себя реакцию на опасность и пытается воспринимать происходящее в рамках принятой ею картины мира. Но если давление или ■угроза со стороны внешнего мира становятся столь велики, что реальность уже не укладывается в принятую картину мира, то она, во всех ее наличествующих на данный момент модификациях, лишается необходимых адаптивных свойств и начинает распадаться. Точнее было бы сказать, начинает распадаться совокупность картин мира внутрикультурных групп, на основе которых происходит функциональное взаимодействие между этими группами. Социокультурная система сохраняет лишь заложенные в бессознательном культурные константы, однако их новый трансфер затруднен. Конфликтность социокультурной системы по отношению к внешнему миру резко возрастает, а в сознании его членов появляются элементы трагичности и обреченности. Последнее закономерно, поскольку в рамках данной культуры в этот период отсутствует рационализированный, адаптированный образ мира. В нем источник опасности должен быть сконцентрирован, локализован, определено средство защиты от опасности. При отсутствии такого образа враждебность, опасность кажется «разлитой» в мире и потому непреодолимой. Однако необходимые для формирования устойчивой картины мира трансферы затруднены, поскольку степень конфликтности с окружающим миром такова, что на реальность, кажется, невозможно наложить проекцию «центральной зоны» культуры (систему культурных констант) и тем самым адаптировать и сбалансировать ее, установить привычную диспозицию и соотношение сил между «источником добра» и «источником

Зжлмше

Зла». Для того чтобы сохранить свою идентичность, социокультурная система должна найти приемлемый вариант трансфера, а для этого она должен кристаллизовать вокруг своих культурных констант совершенно новую картину мира, не имеющую аналогов в его прошлом и связанную с прошлым не посредством нитей обычной традиционной преемственности, а только лишь вследствие неизменности самой «центральной зоны» его культуры. Это означает существенную переорганизацию всей жизни социокультурной системы. Будучи не в силах изменить мир так, чтобы иметь возможность спроецировать на него свою «центральную зону», народ меняет себя (свою внутреннюю организацию), принципы своей организации, через что и устанавливает необходимый баланс. Здесь возможны два способа (практически они действуют одновременно, но в каждой конкретной ситуации преобладает тот или иной из них и каждый этнос более склонен к одному или другому пути).

Первый путь, назовем его консервативным, представляет собой модификацию схемы распределения культуры, создание такой внутрикультурной организации, которая ставила бы между этносом и миром дополнительные заслоны, позволяющие большей части его членов вообще почти игнорировать изменения условий своего исторического существования, словно в мире все осталось по-старому. Эта организация формируется на основе особой структуры пластов культурной традиции. Слой общества, на котором лежит вся тяжесть внешних контактов, создает собственный вариант модификации традиции. Из-за своей ценностной системы он неприемлем для большинства народа, зато обеспечивает внешнюю коммуникацию. Ценностный обмен между слоями, представляющими различные внутрикультурные традиции, практически минимален, но общество, словно нервными нитями, пронизано общественными институциями, особо значимыми (являющимися объектами трансфера) и в той, и в другой модификациях традиции (хотя толкование их в контексте различных вариаций картины мира может быть разным).

Второй путь, назовем его креативным, связан с изменением «образа мы» (автотрансфера) и как следствие — с нахождением новых объектов трансфера, требующих полной перемены способа жизни социокультурной системы и создания особых, может быть, очень крупных общественных институций, в результате чего трансфер постепенно становится адекватным. При этом общие характеристики «образа мы», общие представления о принципах коллективности остаются неизменными, но содержание этого «мы» меняется. Составляющий «образ мы» бессознательный комплекс фокусируется на иных, нежели прежде, подструктурах субъекта действия. Коль скоро содержательно изменился (интенсифицировался) «образ мы» (и возможно, в дополнение к этому интенсифицировался «образ покровителя»), то «источник зла» рассматривается уже как бы в ином масштабе. Психологически его интенсивность снижается. Трансфер «источника опасности» корректируется, принимает локализованные (что и требуется процессом психологической адаптации) формы. Соответствующие корректировки трансферов происходят и для прочих культурных констант. Происходит общая балансировка картины мира. Но для того чтобы быть устойчивой, она должна быть достаточно адекватной ситуации. Последнее возможно? только если бессознательный «образ мы» не будет фундаментально противоречить реальности. Поэтому происходит спонтанное (непланируемое и неосознаваемое) переструктурирование социокультурной системы в соответствии с бессознательным образом, которое выливается на практике в стихийное формирование новых для данной культуры общественных институций.

Нельзя сказать, что вначале складывается картина мира, а затем реальность перестраивается так, чтобы ей соответствовать. Эти процессы параллельны. Им предшествует трансфер, но он как таковой не осознается и длительное время может не приводить к кристаллизации новой картины мира. Мощные народные движения, направленные на сознание новых институций, могут не иметь законченной идеологии и объясняться лишь сиюминутными потребностями. Мир не пересоздается в соответствии с новой картиной мира, а уже будучи перестроенным на основе новых трансферов, узнается как адекватный традиции. Только после этого картина мира принимает законченную форму.

Самоструктурирование социокультурной системы происходит как взаимодействие ее групп, имеющих различные ценностные ориентации. Новый вариант трансфера долгое время не осознается ни одной из этих групп, хотя их действия объективно направлены на перестройку внутренней организации и создание новых общественных институций, соответствующих произошедшему трансферу. Осознаваемые мотивы действий внутрикультурных групп связаны с прежней ценностной ориентацией, что часто приводит их к открытому конфликту. Однако произошедший уже трансфер через бессознательные структуры направляет все их действия и обеспечивает ритмичность и согласованность этих действий, тем более, что сам «способ действия» и «условия действия» для всех внутрикультурных групп общие, заданные культурными константами, что дает внутрикультур - ными группам возможность понимать смысл поступков друг друга, неясный для посторонних. В итоге, находясь даже в отношениях открытой вражды, каждая из внутрикультурных групп вносит свой вклад в создание новых институций в соответствии со своими возможностями и своей ценностной ориентацией. Что касается ценностной ориентации, которая будет присуща вновь сформировавшейся традиции, то она не создается самими формирующимися институциями, а определяется победой той или иной внутренней альтернативы, т. е. опирается на систему ценностей, присущую одной из участвующих в процессе самоорганизации внутрикультурных групп. Объяснение смысла и истории образования новых институций происходит постфактум, на основе принятой ценностной ориентации, и включается в качестве компоненты (мифологемы истории) в картину мира.

Поскольку процесс самоструктурирования требует от социокультурной системы огромного напряжения, то условием его является наличие внутри общности большего, чем в обычное стабильное время, носителей личностного сознания. Впрочем, кризисные и трагические эпохи благоприятствуют увеличению числа таких людей. Однако здесь существует один чрезвычайно важный момент: для нормального хода спонтанного самоструктурирования этноса необходимо, чтобы носители личностного сознания не стали в своем традиционном обществе аутсайдерами (что в кризисные эпохи явление нередкое), чтобы они по своей воле согласились пережить трагическую и смутную эпоху со своим народом. Выброс носителей личностного сознания из традиционного общества приводит к деструкции общества, а вслед за тем, возможно, и к размыванию «центральной зоны» культуры.

Мы уже говорили о том, что в случае, если та или иная общественная институция перестает отвечать потребностям адаптации в экологическом, культурном, политическом, хозяйственно-экономическом планах, то эта институция претерпевает изменения или вовсе отбрасывается. Если она является объектом трансфера (а значит, структурообразующей для картины мира), то ее модификация происходит в процессе функционального внутрикультурного конфликта и спонтанного самоструктурирования социокультурной системы.

Само по себе адаптационное несоответствие не может вызвать дисфункционального кризиса. Последний возникает по другой причине: функциональный внутрикультурный конфликт, который строится на «обыгрывании» центральной культурной темы, в процессе которого культурная тема выступает в своих различных интерпретациях, будучи представляема различными внутрикультурными группами, имеющими различные ценностные доминанты, лишается смысла. Это происходит потому, что сама эта тема по какой-либо причине резко теряет свою актуальность.

Для того, чтобы ход функционального внутрикультурного конфликта восстановился, в этом случае должна была бы быть найдена другая идеологема, которая могла бы стать объектом трансфера парадигмы «условия действия». В качестве центральной культурной темы она должна быть достаточно наполненной смыслом, для того чтобы стать основой для внутрикультурных интерпретаций и функционального распределения культуры. При этом она вовсе не обязательно должна иметь эксплицитное выражение. Вполне достаточно наличие некоторого содержательного комплекса, который может подвергаться различным пониманиям и толкованиям.

Коль скоро народу удается найти новую культурную тему (найти — не означает осознать), возникает возможность формирования новой картины мира и новых общественных институций,- адекватных произошедшим трансферам. В противном случае — состояние смуты может затягиваться на годы. Мы не имеем оснований утверждать, что даже затяжная, длящаяся несколько десятилетий смута имеет своим следствием невозможность социокультурной системы найти новые варианты трансфера, основанные на новых ценностях, или вернуться к прежним ценностям, так организовав свои общественные институции, таким образом осуществив трансферы культурных констант, чтобы оказаться вновь способным к эффективному функционированию.

Если же эта потеря происходит, то это всегда связано с тем, что по тем или иным причинам в традиционном обществе сократилось количество носителей личностного сознания, чьи ценностные доминанты лежат в рамках данной культурной темы или по меньшей мере эти лица оказались стоящими особняком от народа, т. е. произошло нарушение внутрикультурной коммуникации. Это, в свою очередь, ведет к деструкции традиционного социума, прочность которого связана именно с носителями личностного сознания, и к резкому росту в обществе числа аутсайдеров.

В кризисные эпохи жизни народа число аутсайдеров может быть очень значительно. Эти люди с нарушенным трансфером культурных констант, находящиеся как бы в состоянии перманентной смуты. Их особенно много в периоды, когда на традиционное сознание, недостаточно прочное, конфликтное (т. е. имеющее уже нарушение в адаптивной функции) оказывается сильное давление извне (например, носителями иных традиций) и тип этого давления является неожиданным для носителей данной традиции, против него не выработаны специфические защитные механизмы. Тогда начинается ее распад. Разрушается его внутренняя конфигурация, и элементы последней оказываются сцепленными между собой случайным образом, случайным оказывается и само их содержание, и потому оно может быть произвольно отвергнуто. Этот процесс протекает как цепная реакция и охватывает целые общества. Если количество носителей личностного сознания внутри общества оказывается ниже критической точки, состояние смуты затягивается. Система не может вернуться в обычные рамки и принять новую картину мира, произвести новый адекватный трансфер, поскольку внутри общества нет достаточного количества «советчиков», тех, кто способен изнутри указать обществу приемлемый для него путь.

Действие носителей личностного сознания, ставших для традиционного общества аутсайдерами (не для народа в целом, а именно для конкретного традиционного общества, сложившихся социальных институций так, что доминанты их личностного сознания и установки традиционного общества оказываются разнонаправленными) могут усугублять деструктивные процессы. Активность этих аутсайдеров опасна тем, что в момент смуты, когда люди сами не в состоянии дать название явлениям вокруг себя, не могут маркировать угрозу и вписать ее в картину мира, как она представлена в их сознании, они, не терпя неопределенности, становятся восприимчивыми к тем названиям, которые даются извне системы, т. е. способны на случайные трансферы, что, в свою очередь, еще более усиливает кризис социокультурной системы. Традиция заменяется набором правил, а картина мира — эксплицитной идеологией.

Постепенно состояние «острой» смуты сменяется ее хроническим течением, выражающимся в сознании особого типа — псевдотрадиционном, которое представляет собой набор интериоризированных правил и запретов, отчасти взаимосвязанных, отчасти случайных. Носители такого сознания очень подвержены влиянию, поскольку границы их социума размыты, а нормы, господствующие в социуме, изменчивы. Им присуща особая тяга к социальности, как бы ностальгия по устойчивому, внутренне сплоченному, могущему стать защитой социуму. Но носители псевдотрадиционного сознания лишены такого социума и находят только его суррогат, в котором разграничение между «мы» и «они» совершается неестественным, уродливым образом; отношение к «они» внутренне нелогично, либо вытекает из абст

Рактных схем (эксплицитных идеологий), либо определяется текущим моментом, вырванным из контекста. Устойчивого трансфера не происходит, новое традиционное сознание не кристаллизируется. Однако, поскольку в бессознательном членов псевдотрадици- онного общества продолжают присутствовать культурные константы, сохраняется возможность, при благоприятных обстоятельствах, нового самост - руктурирования социокультурной системы.

Механизмом, определяющим характер взаимодействия внутрикультурных групп и особенности протекания спонтанного самоструктурирования социокультурной системы, является функциональный внутри - культурный конфликт. В чем состоят его характерные особенности?

Мы говорили выше, что соотношение культурных констант, их диспозиции друг по отношению к другу служит основанием для формирования адаптационнодеятельностных моделей и доминирующих моделей функционального внутрикультурного конфликта, через посредство которого социокультурные системы отреагируют избыточное напряжение, достигают синхронизированного взаимодействия внутрикультурных групп, функционирования общекультурных институций и формирования, в случае необходимости, новых институций. Способ отреагирования накопившегося также напряжения определяется обусловленным культурными константами образом действия социокультурной системы. Если говорить грубо, то имеются два основных пути: народ либо интериоризирует внешнюю конфликтность и нейтрализует ее в ходе внутрикультурного взаимодействия, либо экстереори - зирует ее, способом, индивидуальным для каждой культуры. В каждом случае тем или иным способом опасность и давление, исходящие из внешнего мира, нейтрализуются посредством функционального внутрикультурного конфликта: ситуативного (характерного для данного этапа существования социокультурной системы) или структурообразующего, проявляющегося в каждом случае самоорганизации данной культуры. Способ действия народа в мире сопряжен со сложной схемой взаимодействия внутрикультурных групп, которые могут иметь разную ценностную ориентацию и, следовательно, различные картины мира. Основой этого взаимодействия служит функциональный внут - рикультурный конфликт, когда разные внутрикуль - турные группы, даже находящиеся в состоянии вражды друг с другом, совершают некоторые синхронные действия, ведущие к процветанию общего целого. Любой вариант трансфера, возникающий в процессе структурирования социокультурной системы, всегда таков, что может быть включен как компонент во вну - трикультурный конфликт, т. е., если можно так выразиться, отвечает ряду формальных характеристик.

В процессе функционального внутрикультурного конфликта складывается особая конфигурация внутри - культурных групп, особое распределение культуры, ценностно-идеологических доминант, способствующая успешному функционированию социокультурной системы в меняющихся обстоятельствах. Не достаточно было бы сказать, что эта конфигурация состоит в функциональном распределении ролей между внутрикультурны - ми группами, поскольку принятие роли подразумевает хотя бы мало-мальскую осознанность процесса и, таким образом, меняет восприятие ситуации, создает ощущение игры, требующей рассудочной рассчитанности действий, а также сознательного целеполагания. Внутри - культурный конфликт создает не систему распределения ролей как таковых, а систему коммуникации, которая накладывается как бы поверх существующей (или отсутствующей) на обычном вербальном уровне. Что касается последней, то она зачастую напоминает испорченный телефон уже в силу внутренней конфронтации членов различных внутрикультурных групп, не желающих слышать и понимать друг друга. Коммуникация же, о которой мы сейчас говорим, функционирует скорее за счет общей значимости для членов народа определенных доминант, относящихся не к области идеологии, а к области представления об условиях и характере действия (культурным константам), некоей общекультурной модели адаптации, строящейся на первичной рационализации мира, выделении в нем полюсов добра и зла, представлений о том, что такое «мы» и каким образом «мы» можем проявлять активность в мире.

Однако когда мы имеем дело с живым этнографическим и историческим материалом, мы видим и чувству

Ем, что нарушение функционального конфликта часто вызывается тем, что та или иная форма существования народа, тот или иной способ его функционирования, может быть, с точки зрения адаптации к окружающей природной и социальной среде почти безукоризненный, оказывается лишенным своего смысла, своей идеальной подоплеки. А значит, важна не только адаптационная функция внутрикультурного конфликта, но и тот факт, что через посредство этого конфликта обыгрывается некоторое существенное для народа содержание. Дисфункциональный конфликт наступает именно тогда, когда люди лишаются возможности выбора, а в обществе катастрофически уменьшается численность носителей личностного сознания, доминанты которого сопряжены с традиционным. В этом смысле мы можем утверждать, что внутрикультурный конфликт, поскольку он функционален, есть опробование людьми разных целей и смыслов, и само это опробование, «игра» с этими смыслами, «ценностями», также является компонентой внутрикультурного процесса.

А это, в свою очередь, означает, что дисфункциональную смуту вызывает появление внутри социокультурной системы какой-либо ценностной ориентации, которая не может стать компонентой внутрикультурного процесса. Мы не имеем при этом в виду, что ту или иную ценностную систему народ не может заимствовать извне, а обязан выработать самостоятельно. Вся культурная история человечества — это история таких заимствований. Взятая извне ценностная система всегда адаптируется культурной средой. Однако та или иная ценностная ориентация может быть деструктивной — не для одного какого-то народа, а для любого. Принятие подобной ценностной ориентации приводит к тому, что внутрикультурное взаимодействие постепенно лишается всякого смысла. Некоторое время внутрикультурный конфликт еще функционирует как бы по инерции, а затем рассасывается, не имея для себя пищи, как бы умирает от голода. Народ не может жить без сюжета (равно — без собственного смысла). Но сюжет должен быть о чем-то, что действительно в мире существует, его не может заменить призрак. Только тогда он может стать предметом — темой — функционирования внутрикультурного конфликта.

Этнические группы, т. е. группы диаспоры, в каждом случае имеют свою особую роль во внутрикуль- турной «драме». Овладение этой «ролью», посредством которой для каждого члена этнической группы осуществляется его связь со своей культурной традицией, и обеспечивает упругость этнического сознания. В моменты, когда «роль» ослабевает, в диаспоре начинается процесс распада и ассимиляции ее членов более широким окружением. Если же функциональная значимость «роли» возрастает вновь, процессы ассимиляции как бы оборачиваются вспять, этничность становится одним из решающих факторов в жизни людей. Такая пульсирующая значимость роли определяется протеканием функционального внутрикультур - ного конфликта, являющегося основой функционирования социокультурной системы, и в свою очередь обусловливает подвижность границ этнических групп (групп диаспора): процессы ассимиляции и диссимиляции. Функциональный внутрикультурный конфликт реализуется на базе определенной культурной темы, которая проецируется на различные внутрикультур- ные группы разными своими гранями, а эти грани, в свою очередь, связаны с определенными ценностными доминантами. В ходе процесса эти доминанты могут меняться, а потому тот круг людей, который в каждом конкретном случае подпадает под «этническую мобилизацию» — так, напомним, этнологи называют острое осознание человеком своей этнической идентичности, — различен. Диаспора не отражает в себе, как капля воды, то, что происходит в «материнском эт- нбсе». Она имеет в общекультурном процессе свою особую роль, которая связана с акцентуацией тех или иных ценностных доминант, определенным образом коррелирующих с культурной темой. А потому эта роль может быть ценностно приемлема для одних членов диаспоры и не приемлема для других. Смена ценностных акцентуаций, коррелирующая со внутрикуль - турными процессами, переживаемых «материнским этносом» естественная в ходе функционального внут - рикультурного конфликта, приводит к тому, что состав «мобилизованной» этнической группы на своей периферии постоянно меняется, конфигурация границ этнической группы никогда не стабильна.

Замше

Более того, можно наблюдать даже феномен «культурного подключения», подключения к чужим культурным процессам отдельных лиц и групп из внешнего социокультурного окружения, которые в результате различных причин оказываются втянутыми в чужой внутрикультурный конфликт и ведут себя так, словно являются членами данной социокультурной группы, т. е. оказываются способными выполнять «роль» носителя культуры во всей амплитуде его социальных контактов, как внутри, так и вне социокультурной системы.

Следует, конечно, упомянуть, что «этнические подключения» и «этническая мобилизация» обусловлены в значительной мере процессами, переживаемыми социокультурными общностями, внутри которых существует данная этническая группа, прежде всего — протеканием функционального конфликта в доминирующей в обществе группе. «Подключения» происходят в случае, когда чужие культурные процессы оказываются более интенсивными.

Рассмотрим проблему межкультурных взаимоотношений. Наши представления о них остаются слишком поверхностными до тех пор, пока не будет выяснено, какие культурные черты поддаются заимствованию и при каких обстоятельствах, а какие — нет. Все новшества, которые народ может почерпнуть в результате межкультурных контактов, проходят как бы через сито «цензуры». Это не означает, что они отвергаются, культурная традиция — вещь очень гибкая и подвижная. Но она задает определенную логику заимствования. Здесь должен быть поставлен вопрос о соотношении заимствуемых инокультурных черт и функционального внутрикультурного конфликта. Характер последнего стабилен на протяжении всей жизни народа. Любая культурная черта может уступать место другой, заимствованной из другой культуры, только в том случае, если она не является существенной частью функционального внутрикультурного конфликта. При межкультурном взаимодействии могут восприниматься лишь те культурные черты, которые приемлемы с точки зрения функциональным внутрикультур - ном конфликтом народа-реципиента, хотя бы посредством определенной коррекции и переосмысления.

Любые культурные черты, которые могли бы вызвать дисфункцию функционального внутрикультурного конфликта, данной культурой отвергаются, если, конечно, речь не идет об общем кризисе культуры.

Все те элементы культуры, которые являлись значимыми для нормальной реализации функционально внутрикультурного конфликта, не поддаются внешнему воздействию и не могут быть замещены схожими элементами другой культуры — если, конечно, речь не идет о полном разрушении культуры.

Однако разрушение культуры начинается не с разрушения адаптационно-деятельностных моделей (которые бессознательны), а с искажения культурной темы, на базе которой функционируют различные культурные интерпретации, имеющие значение для реализации функционального внутрикультурного конфликта. В последнем случае адаптационно-деятельностные модели оказываются как бы подвешенными в воздухе. Если одна культурная тема адекватно замещается другой, заимствованной, то слома адаптационно-деятельностных моделей не происходит. Они могут реализовываться на материале различных культурных тем. Но выхала - щивание культурной темы или ее опрощение ведет для культуры в целом к серьезным последствиям.

Сказанное выше не относится к ценностной ориентации как таковой. Последняя заимствуется достаточно легко и, встраиваясь в какую-либо из модификаций картины мира, приводит к возникновению новой интерпретации культурной темы, что периодически переживает каждый народ.

[1] Мид М. Культура и мир детства. М.: Главная редакция восточной литературы, 1988. С. 8.

[2] Психологическая антропология

[3] Bock Ph. K. Continuities in Psychological Anthropology. San Francisco: W. H. Freeman and Company, 1980.

[4] Duijker Frijda N. H. National Character and National Stereotypes: Confluence. Amsterdam: North-Holi Publishing Company, 1960, p. 31.

[5] Inkeles A., Levinson D. J. National Character; The study of Modal Personality and Sociocultural Systems // Lindzey C. and Aronson H. (eds.). The Handbook of Social Psychology. Massachusetts (Calif.), London, Ontario: Addison-Wesley, 1969, Vol. IV, p. 428.

[6] Mead M. Coming of Age in Samoa. New York: New Amer Libr., 1953.

[7] Freeman D. Margaret Mead and Samoa: The Making and Unmaking of an Anthropological Myth. Cambridge (Mass), London: Harvard University Press, 1983.

[8] Kohn H. The Idea ot Nationalisme. A Study in Its Origins and Background. New York: The Macmillan Company, 1946, p. 5.

[9] Redfield R. Peasant Society and Culture. An Anthropo-Logical Approach to Civilization. Chicago: The University of Chicago Prees, 1956, p. 71.

“ Lesser A. Franz Boas and Modernization of Anthropology. In: History, Evolution, and the Concept of Culture. Selected Papers by Alehander Lesser. Cambridge, New York, London etc: Cambridge University Press, 1985, p. 15.

[11] Benedict R. Patterns of Culture. Boston and New York: Houghton Mifflin Company, 1934, p. 228.

[12] Keesing R. M., Keesing F. M. New Perspectives in Cultural Anthropology. New York etc: Holt, Rinehantand Winston, Inc., 1971, p. 340.

[13] Солоневич ИЛ. Народная монархия. М.: Феникс, 1991. С. 230.

[14] FyfeH. The Illusion of National Character. London: Watts, 1946. C. 13.

[15] Цитаты приводятся по статье Аверкиевой «Франц Боас».

[16] George W. Stocking. Polarity and Pluparity: Franz Boas as Psuchological Antropologist // New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge. Cambridge University Press, 1994, p. 314.

[17] Idid.

[18] Idid-, р. 312 — 313.

[19] Idid., р. 316.

' Психология народов.

[20] 1сШ., 1994, р. 317-318.

[21] 1сМ., 1994, р. 319.

В ответ на интерес Боаса к психологии и привлечение психологических концепций в качестве объяснительных механизмов культурных процессов в американской антропологии моментально возникает направление, утверждающее, что культурные и психологические феномены должны изучаться раздельно. Это направление связано прежде всего с именем Кларка Висслера (ЛМввТег), который в книге «Человек и культура» заявляет, что культурные феномены должны быть объяснены'в своих собственных терминах, а в своей статье «Психологическая и историческая интерпретация культуры» предлагает следующее рассуждение: поскольку психология имеет дело с врожденной исходной природой человека, а культурные феномены являются «приобретенным комплексом деятельности» человеческих групп, то недопустимы сведение культурных феноменов к психологическим и их

[22] Clark Wissler. Psychological and Historical Interpretation for Culture // Science, 1910, XLIII, p. 193 — 201.

[23] Bidney D. Theoretical Anthropology. New Brunswick (USA), London (UK): Transaction Publisher, 1996, p. 63 — 64.

[24] Ibid., p. 65.

[25] 1(11(1., р. 69 — 70

[26] Inkeles A., Levinson D. National Character: the Study of Madal Personality and Sociocultural System. In: G. Lindzey, E. Aronson (eds.) The Handbook of Social Psychology. Reading, Mass, Menlo Pork, Calif., L : 1969, vol. 4, p. 19.

[27] 1Ыс1., р. 74-75.

[28] 1Ы<1, р.75 —76.

[29] Benedict R. Patterns of Culture. Boston and New York: Houghton Mifflin Company, 1934, p. 36 — 37,

[30] Piker S. Classical Culture and Personality. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut-London; Greenwood Press, 1994, p. 7.

[31] Bock P11. K. Continuities in Psychological Anthropology. San Francisco: W, H. Freeman and Company, 1980, p. 68.

[32] ¡пке1еБ А., ЬеУ1пБОп О. №иопа1 СЬагас1ег, р. 419.

[33] Idid., p. 419.

[34] Steven Piker. Classical Culture and Personality. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut-London; Greenwood Press, 1994, p. 7 — 8.

[35] George A. De Vos, Arthur A. Hippier. Cultural Psychology: Comparative Studies of Human Behavior. In: The Handbook of Social Psuchology. Vol. 4. Gardner Lingzey and Eliote Aronson (eds.) Reading (mass.), Menlo Park (Calif), London, Don Mills (Ontario): Addison - W'esley Publishing Company, 1969, p. 337 — 338.

[36] Sapir E. In Language, Culture, and Personality. In: Language, Culture, and Personality. In: Mandelbaum, David G. (ed.) Selected Writings of Edward Sapir. Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1949, p. 593.

[37] Barnouw V. Culture and Personality. Homewood, Illinois: The Dorsey Press, INC, 163, p. 95 — 96.

[38] Sapir E. In Language, Culture and Personality, p. 162.

[39] Whorl B. L. The Relation of Habitual Thought and Behavior to Language. In: Hollander, Edwin P. and Raymond G. Hunt (eds.) Classic Contribution to Social Psychology. New York: Oxford University Press/London: Toronto, 1972, p. 242 — 243.

[40] Frake C. O. The Ethnographic Studyof Cognitive Sistems. In: T. Gladwin, W. C.Sturtevtn (eds.) Anthropology and Humean Behavior. Washington, D. C.: Anthropological Society of Washington, 1962, p. 72 — 85.

[41] Goodenugh W. H. Componential Analysis and the Study of Meaning // Language, 1956, № 32, p. 195-216.

[42] T. Gladwen, W. C. Sturtevent (eds.) Anthropology and Humean Behavior. Washington, D. C.: Anthropological Society of Washington, 1962.

[43] Tyler S. A. (ed.) Cognitive Anthropology. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1969; Casson, R. W. (ed.) Language, Culutre and Cognition: Anthropological Perspectives. New York: Macmillan, 1981.

[44] Bock Ph. K. Introduce. In: Philip K. Bock (ed.) Handbook of Psychological Anthropology. Westport, Connecticut-London; Greenwood Press, 1994.

[45] Miller G. A., McNeill D. Psycholinguistics. In: G. Lindzey, E. Aronson (eds.) The Handbook of Sotial Psychology. Reading, Mass, Menlo Pork, Calif. L.: 1969, vol. 4, p. 668 — 669.

[46] L{ht. no: Piker S. Classical Culture and Personality, p. 8 —9.

[47] SapirE. In Language, Culture and Personality, p. 593.

[48] Ibid., p. 595.

[49] Carroll J. B. (ed.). Language, Thought, and Reality. Selected Writings of Benjamin Lee Whorf. Boston: Technology Press of Massachusetts Institute of Technology, 1956, 57.

[50] Петренко В. Ф. Психосемантика сознания. М.: Издательство МГУ, 1988. С. 26.

[51] Ronald W. C. Cognitive Anthropology. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut; London; Greenwood Press, 1994, p. 66 — 67.

[52] Ватоиш V. СиНиге апс! РегеопаШу, р. 90.

[53] Piker S. Classical Culture and Personality, p. 5 — 6.

[54] Harkness S. Human Development in Psychological Anthropology. In: Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.|. In: New direction in Psychological Anthropology. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p.105— 106.

' Bamouw V. Culture and Personality, 163, p. 90.

[56] InkelesA., Levinson D. National Character, p. 431.

[57] Ibid., p. 431.

[58] MairL. An Introduction to Social Anthropology. Oxford: Clarendon Pr„ 1965, p. 8-9.

[59] Lewis I. M. Social Anthropology in Perspective. The Relevance of Social Anthropology. Cambridge. University Press, 1976, p. 20.

[60] 1Ыс1., р. 19.

[61] Пж!.. р. 20-21

[62] Malinovski B. A Scientific Theory of Culture. Chapell Hill: The University of North Carolina Press, 944, p. 150.

[63] Hsu F. L.K. Passage to Understanding. In: Spindler, George D. (ed.) The Making of Psychological anthropology. Berkeley, Los Angeles, L.; University of California Press, 1978, p. 145 — 146.

[64] Malinovski B. Review of six essays on culture by Albert Blumenthal. American Sociological Review, Vol. 4, 1939, p. 939.

[65] Malinovski B. A Scientific Theory of Culture and Other Essays.

[66] Соколов Э. В. Культурология. Очерки теории культуры. М.: Ин - терпракс, 1994. С. 103— 104.

[67] Thomas, Nicholas. Out of Time. History and Evolution in Anthropological Discourse, Second Edition, Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1996, p. 19 — 20.

[68] Jenks C. Culture. L., N. Y.; Routledge, 1993, p. 38.

[69] Яа<1с1Ше-Втошп А. Д. А №Шга1 Баемое о\ 8оае1у. йепсое, Ш: Ргее Ргевв, 1957, р. 106.

[70] Radcliffe-Brown A. R. Structure and Function in Primitive Society. Cambridge: Cambridge University Press, 1952, p. 176.

[71] Jenks C. Culture, p. 38 — 40.

[72] КгоеЬег А.1., ЮисккоИп С. СиНиге: А СгШка1 [^пеш Сопсер1з апс! ОШпШош. New Уогк: УШаде Воок, 1952, р. 181, 189,

[73] Kroeber A. L. The Nature of Culture. Chicago: The Uniyersity of Chicago Press, 1952, p. 5.

[74] Bidney D. Theoretical Anthropology. New Brunswick (USA), London (UK): Transaction Publisher, 1996, p. 103.

[75] Kroeber A. Superorganic // American Anthropologist. Vol. XIX, 1917, p. 192.

[76] Чегинец МЛ. Концепция культуры А. Л. Крёбера. СПб., 1989. С. 13. (Афтореферат)

[77] Kroeber A. L. The Nature of Culture, p. 5.

[78] Berry J. W., Poortinga Y. H., Segall М. Н., Dasen P R. Cross-Cultural Psychology. Research and Applications. Cambridge, NY., etc.: Cambridge University Press, 1992, p. 166.

[79] Соколов Э. В. Культурология. Очерки теории культуры. М.: Ин - терпракс, 1994. С. 192.

[80] Kroeber A., Parsons Т. The Concept of Cultural Systems. // Amer. Social. Rev. 1958. Vol. 23.

[81] Маркарян Э. С. Проблема целостного исследования культуры в антропологии США // Этнология в США и Канаде / Ред. Веселкин Е. А., Тишков В. А. М.: 1989. С. 20.

[82] Давидович В. E., Жданов ЮЛ. Сущность культуры. Ростов: Издательство Ростовского университета, 1979. С. 42.

[83] Kitahara, Michio. Twelve Propositions on the Self. A study of Cognitive Consistency in the Sociological Perspective. Sociologiska Institutionen, Uppsala, 1971.

[84] Kroeber A. L., Kluckhohn C. Culture: a critical review of concepts and definition. Papers of the Peabody museum of American archaeology and ethnology 47. — Cambridge (Mass.), 1952.

[85] White L. A. Ethnological Essays. Albuquerque, 1987, X, p. 168.

[86] Работы Л. А.Уайта по культурологии: Сборник переводов. М.: Российская академия наук. Институт научной информации по общественным наукам. 1996. С. 18.

[87] White L. A. Ethnological essays, p. 181.

[88] White L. A. Culturological and Psychological Interpretations of Human Behaviour // American Sociological Review. December. 1947. Цит. по: Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. М.: Издательство МГИК, 1994. С. 20.

[89] Уайт Л. А. Понятие культуры // Работы Л. А.Уайта по культурологии. С. 155— 156.

[90] White L. A. The Science of Culture: A Study of Man and Civilization. New York, Farrar, Straus and Cudahy, 1949, p. 363.

[91] Уайт Л. А. Возникновение и природа речи // Работы Л. А.Уайта по культурологии. С. 60 — 62.

~ White L. A. The concept of cultural systems: A key to understanding tribes and nations. N. Y., 1975.

[93] Уайт Л. А. Об использовании орудий труда у приматов // Работы Л. А.Уайта по культурологии, С. 75.

[94] While L. A. The Concept of Cultural Systems: A Rey to Understanding Tribes and Nations. N. Y., 1975.

[95] White L. A. Ethnological EssaysX( p.74.

[96] White L. A. The concept of cultural systems, p. 17.

[97] Работы Л. А.Уайта по культурологии. C. 27 — 29.

[98] УайтЛ. А. Культурология. С. 162— 169.

[99] Thompson J. Ideology and Modem Culture. Critics Social Theory in the Era of Mass Communication. Oxford: Polity Press, 1990, p. 131.

[100] Spain D. H. (ed.) Psychoanalitic Anthropology After Freud. NY: Psyche Press, 1992, p. 11.

[101] Ibid., p. 75,

[102] Inkeles A., Levinson D. National Character, p. 433.

[103] Bock P. Rethinking Psychological Anthropology: Continuity and Change in the Study of Human Action. New York: W. H. Freeman, 1988, p. 28.

[104] Piker S. Classical Culture and Personality, p. 3.

[105] LeVine R. A. Culture, Behavior and Personality. An Introduction to the Comparative Study of Psychosotial Adaptation. Chicago: Aldine Publishing Company, 1974, p. 48.

[106] Rohein G. The Origin and Function of Culture. NY.: Nevrous and Mental Disease Monographs, 1943.

[107] Roheim G. The Psychoanalytic Interpretation of Culture. In: W. Mensterberger (ed.). Man and his Culture: Psychoanalytic Anthropology after Totem and Taboo. L.: Rapp and Whiting, 1969 p. 46 — 47, 50.

[108] Roheim G. Psychoanalysis and Anthropology. Culture, Personality and Unconscious. New York: International University Press, 1950, p. 3.

’ Roheim G., p. 5 —6.

[110] Benedict R. Culture and Personality, Preceding of an Interdisciplinary & Conference Held Under Auspice of the Wiking Fund. New York, 1943, p. 139. L[ht. no: Roheim G., p. 6.

[111] InkelesA. and Levinson D. National Character, p. 431.

[112] LeVine R. A. Culture, Behavior and Personality. An Introduction to the Comparative Study of Psychosotial Adaptation. Chicago: Aldine Publishing Company, 1974, p. 50.

[113] Inkeles A., Levinson D. National Character, p. 425.

[114] KardinerA. Phycyological Frontier of Society. New York: Columbia University Press, 1939.

[115] Kardiner A., Lipton R. The Individual and His Society. New York: Columbia University Press, 1945.

[116] Inkeles A., Levinson D. National Character, p. 432.

[117] Freud. S. Totem and Taboo. In: Brill, A. A. (ed.), Basic Writings of Sigmund Freud. New York: Modern Library, 1938, p. 857.

[118] Piker S. Classical Culture and Personality, p. 10.

[119] Kardiner A. Phycyologica] Frontier of Society.

[120] Kardiner A. and Lipton R. The Individual and His Society. New York: Columbia University Press, 1945.

[121] Keesing R. M., Keesing F. M. New Perspectives in Cultural Anthropology. New York, etc.: Holt, Rinehant and Winston, Inc1971, p. 340.

[122] Kottcik C. Ph. Cultural Anthropology. New York: Random Hause, 1982, p. 229.

[123] PikerS. Classical Culture and Personality, p. 11.

[124] DuBois C. The People of Alor: a Socio-Psychological Study of an East Indian Island. Minneapolis: University Minnesota Press, 1944.

[125] Steven Piker. Classical Culture and Personality, p. 10—11.

[126] Wallace A. F.C. Culture and Personality. New York: Random House, 1961, p. 26-41.

[127] PikerS. Classical Culture and Personality, 1994.

' Отметим ту интересную особенность исследований национального характера, что. в ходе них слово «национальный» использовалось практически в том же значении, в каком оно употребляется обычно в русском языке, то есть в смысле, более сопряженным с понятиями «народ» («этнос»), «культура», чем с понятием «государство», «гражданство».

[128] Mead M. National Character. In: Kroeber A. K. (ed.). Anthropology Today. Chicago, 111.: The University of Chicago Press, 1953, p. 652.

[129] Bock Ph. K. Continuities in Psychological Anthropology, p. 108.

[130] Sapir E. Culture, Genuin and Spiritios // American Jurnal of Sociology. 1927, N 29. Sapir E. Anthropology and Sociology. In: W. F. Ogburn, H. Goldenweiser (eds.) Boston: Houghton Mifflin, 1927.

[131] Kulp D. Country Life in South China. New York: Colombia University Press, 1925.

[132] 1пке1ез А., 1еу1топ О. №1допа1 СЬагас1ег, р. 424.

[133] Mead M. National Character. In: Kroeber A. K. (ed.). Anthropology Today. Chicago, 111.: The University of Chicago Press, 1953.

[134] Mead M. The swadelling Hypothesis // American Anthropologist, 1954, №56, p. 395-409.

[135] Benedict R. Child Rearing in Certain European Countries

[136] Gorer G. Themes in Japonese Culture // Transactions of the New York Academy of Science. Series II, Vol. 5, 1943.

[137] Gorer G., Rickman J. The people of Great Russia: a Psychological Study. London: The Gresset Press. 1949.

[138] Redfield R. Peasant Society and culture. An Anthropological Approach to Civilisation. Chicago: The University of Chicago Press, 1956.

[139] Inkeles A., Levinson D. J. National Character, p. 983.

[140] 1Ыс1., р. 427.

[141] Ш(оп Л. ТЬе СиЦига! Васкдгоипс! о! РегеопаШу. Ц>пс1оп, 1952, р. 27.

[142] InkelesA., Levinson D. National Character, p. 427 — 428.

[143] Пж1, р. 426-427.

[144] Инкельс А. Личность и социальная установка // Американская социология / Ред. Т.’Парсонс. М.: Прогресс, 1972. С. 50. (Издание на английском языке — 1968 год.)

[145] InkelesA., Levinson D. J. National Character, p. 428.

[146] Kroeber A. L. Anthropology. New York: Harcourt, Brace, 1948, p. 587-588.

[147] Mead M., Metraux Ph. (eds.). The study of Culture at a Distance. Chicago: University of Chicago Press, 1953.

[148] Gorei G., Rickman J. The people of Great Russia: a Psychological Study, p. 8.

[149] InkelesA., Levinson D. National Character, p. 457 — 458.

[150] Steven P. Classical Culture and Personality, p. 13—14.

[151] Benedict R. The Chrysanthemum and the Sword. Boston: Houghton Mifflin, 1946, p. 304.

[152] Benedict R. The Chrysanthemum and the Sword, p. 287.

[153] Linton R. The Cultural Background of Personality. London, 1952, p. 27.

[154] 1пке1е$ А., Ьеутяоп О. ИаУопа! СЬагаЛег, р. 430.

[155] Devereux C. The Works of George Devereux. In: Spindler, George «cn D. (ed.) The Making of Psychological Anthropology. Berkeley, Iul University of California Press, 1978.

[156] PikerS. Classical Culture and Personality, p. 13 — 14.

[157] Spiro M. E. Culture and human nature. In: Spindler, George D. (ed.) The Making of Psychological Anthropology. Berkeley, Los Angeles, L.; University of California Press, 1978, p. 356 — 357.

[158] Malinowski B. Sex, and Repression in Savage Society. N. Y.: Meridian, 1955 (1927).

[159] Campbell D. T., Naroll R. The Mutual Methodology and Psuchology. In: Frencis. L.K. Hsu (ed.) Psychological Anthropology. Cambridge, Mass.: Schekman Publishing Company, 1972.

[160] Spiro M. E. Culture and Human Nature, p. 73.

[161] 1Ыа„ р. 355.

[162] 1Ыс1., р. 356.

[163] La Barre W. The Clinic and the Field. In: Spindler, George D. (ed.) The Making of Psychological Anthropology. Berkeley, Los Angeles, L.; University of California Press, 1978, p. 302.

[164] 1Ыс1, р. 303-304.

[165] 1Ыс1., р. 305-306.

[166] Пж1., р. 306.

[167] 1Ы<1., р. 307-308.

[168] 1Ыс1., р. 310.

[169] Kluckhohn C. Values and Value Orientations in the Theory of Actions. In: Parnsons T. and Shils E. (eds.). Toward General Theory of Action. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1951, p. 395

[170] Smith M, B., p. 102.

[171] Kluckhohn C. Values and Value Orientations, p. 411.

[172] Kluckhohn C. Toward a Compression of Value-Emphases in Different Cultures. In: Whites L. D. (ed.). The State of the Social Sciences. Chicago: University of Chicago Press, 1956, p. 116— 132.

[173] Zavalloni M. Values. In: Triandis H. C. and Bristin R. W. (eds.). Handbook of Cross-Cultural Psychology. Boston etc.: Allyn and Bacon, Inc., 1980, Vol. V.

[174] Kluckhohn F., Strodtbeck F. L. Variation in Value Orientations. Evenston, 111, Elmsford, New York: Row Peterson and comp., 1961, p. 10.

[175] 1Ь1й., р. 9.

[176] Меаё М. ЫаИопа! СЬагас^ег, р. 645.

[177] Child I. L. Personality in Culture. In: Handdoor of Personality Theory and Research. In: Edgar F. Borgatta and William W. Lambert (eds.) Chikago: Rand McNally and Company, 1968, p. 82.

[178] \Vallace А. Р.С. СиНиге апс! РегйопаШу, р. 26 — 41.

[179] СЫЫ 1.1. РегеопаШу т СиИиге., р. 82 — 83.

[180] Whiting J. W.M., Whiting B. B. Contributions of Anthropology to the Methods of Studying child Rearing. In: P. H, Musen (ed.) Handbook of Research Methods in Child Development. New York: Wiley, 1960, p. 133.

[181] Child I. L. Personality in Culture, p. 99.

[182] Whiting J. W.M. Socialization Process and Personality, 1961.

[183] Child l. L. Personality in Culture, p. 100.

№¡(1, р. 107- 108.

[184] Inkeles A. Levinson D. National Character, p. 433 — 434.

[185] Ibid., p. 434-435.

[186] Whiting J. W. M., Child I. L. Children Training and Personality: A Cross - Cultural Study. New Haven: Yale University Press, 1953.

[187] Whiting, J. W.M. Environmental constraints on Infant Care Practices // R. H. Munroe, R. L. Munroe, B. B. Whiting (eds.) Handbook of Cross-cultur - al Human Development. New York: Garland, 1981.

[188] Whailing J. W.M., Child I. L. Children Training and Personality, 1953.

[189] LeVine R. A. Culture, Behavior and Personality. An Introduction to the Comparative Study of Psychosotial Adaptation. Chicago: Aldine Publishing Company, 1974, p. 57 — 58.

[190] Whiting J. W.MChild I. L. Children Training and Personality, 1953.

[191] ЬеУте ЯЛ. СиКиге, ВеИаУЮ! апс! РегеопаШу, р. 56.

[192] Bandura A., Walters R. H. Principles of Social Learning. In; Hollander, Edwin P., and Raymond G. Hunt (eds.) Classic Contribution to Social Psychology. New York: Oxford University Press/London: Toronto, 1972, p. 56 — 57.

[193] Skinner B. F. Science and Human Behavior. New York: Macmillan, 1953, p. 91.

[194] Bandura A., Walters R. H. Principles of Social Learning, p. 57.

[195] Sears R. R. A Theoretical Framework for Personality and Social Behavior. In: Hollander, Edwin P., and Raymond G. Hunt (eds.) Classic Contribution to Social Psychology. New York: Oxford University Press/London: Toronto, 1972, p. 57.

7 Психологическая антропология

[196] LeVine R. Culture, Behavior and Personality, p. 72.

[197] Harkness S. Human Development in Psychological Anthropology, p. 105-106.

[198] LeVine, R. A. Cross-Cultural Study in Child Development. In: P. H. Mussen (ed.) Carmichael's Manual of Child Development (3rd edn., vol. II) New York; Wiley, 1970, p. 596 — 597.

[199] Harkness S. Human Development in Psychological Anthropology, p. 107-108.

[200] D'Andrade. Introduction: John Whiting and anthropogy // Whaiting J. Cultura and Human Development. Selected papers. New York; Wiley, 1994.

[201] McClelland D. C. The Use of Measure of Human Motivation in the Stady of Society. In: Atkinson J. W. (ed.) Motives in Fantasy, Action, and Society. Prinston: Van Noslrand, 1958, p. 518.

[202] Bateson G. Naven (2d ed.). Stanford: Stanford University Press, 1958, p. 2.

[203] LeVine R. Culture, Behavior and Personality, p. 51.

[204] McClelland D. C. The Achieving Society. Prinston: Van Nostrand, 1961.

[205] Ibid., р. 175.

[206] Barnouw V. Culture and Personality, p. 103— 104.

[207] Redfield R. The Little Community. Viewpoints for the Study of a Human Whole. Uppsala and Stockholm: Almovist and Wiksells, 1955.

[208] Shtbutani T. Reference Groups as perspectives // Hollander, Edwin P. and Raymond G. Hunt (eds.) Classic Contribution to Social Psychology. New York: Oxford University Press/London: Toronto, 1972.

! Barnouw V. Culture and Personality. Homewood, Illinois: The Dorsey Press, INC, 163, p. 102—103.

[210] Redfield R. Peasant Society and culture, 1956.

[211] Geertz Cl. Ethos, World-View and the Analysis of Sacred Symbols, nnn In: Hamme E. A. and Simmons W. S. Man Makes Sense. Bostoh: Little, ¿ML Brown and Company, 1970, p. 325.

[212] Redfield R. The Primitive World View. Proceedings of the American philosophical Society, 1952, 94, p. 30.

- Hallowell A. I. Ojibwa Ontolgy, Behavior, and World View. In: Stanley, Diamond (ed.) Culture in History. Essays in Honor of Paul Radin. N. Y.: Published for Brandeis University by Columbia University Press, 1960.

1 Cognition and Knowledge. Joseph R. Royce. In: Edwards C. Carterette, Morton P. Friedman (eds.) Handbook of Perception. Vol.

[213] Historical and Philosophical Roots of Perception. N. Y., L.: Academic Press, 1974. C. 167-168.

[214] Ibid., р. 169-171

[215] Psychological Anthropology / Hsu F. L.K. Homewood, 111.: Dorsey Press: 1961.

[216] Ibid., p. 468.

[217] Barrett S. R. The-Rebirth of Anthropological Theory. Toronto, Buffalo, L.: Univ. of Toronto Pr., 1984, p.4.

[218] Wolt E. They Divide and Subdivide and Call It Anthropology. // The New York Times, 1980, № 30.

[219] White G. M., Lutz C. A. Introduction. In: Theodore Schwartz, Geoffrey M. White, and Catherine A. Lutz (eds.]. New Direction in Psychological Anthropology. Cambridge Univ. Pr., 1992, p. 1.

[220] O'Meara J. T. Anthropology as Empirical Science // American Anthropologist. Vol.91, 1989, № 2, June, p. 354.

[221] Cole J. B. Anthropology For the Nineties. N. Y, L.: The Free Press, 1988, p. 73-74.

[222] Hsu F. L. К. Psychological Anthropology, p. 3.

[223] Hsu F. L.K. Psychological Anthropology in the Behavioral Sciences. In: Handbook of International and Intercultural Communication. In: Molefi, Kate Asante and William B. Gudylunst (eds.) Newbury Park — L. — New Delhi: Sage Publication, 1989, p. 2.

[224] №¡<1., р. 7.

[225] 1М., р. 9-10.

[226] 1ЫС1., р. 10.

[227] 1Ыс1., р. 12-13.

[228] Honigman JJ. Culture and Personality. N. Y., p. 171. (Цит. по: Бе - ликА. А. Психологическая антропология: некоторые итоги развития. С. 25-26.)

[229] Honigmcin J. J. The World of Man. N. Y.: Harper and Brothers Publishers, 1959, p. 10.

[230] Ibid., 11.

[231] 1Шс1., 13.

[232] ЬеУте ЯЛ. СиИиге, ВеЬауюг ап<1 РегеопаШу, 1974.

[233] 1Ыс1., р. 3.

[234]1ыа., р. 11.

[235] 1Ы<3., р. 52.

[236] Spiro M. E. An Overview and Suggested Reorientation. In: Hsy F. L.K. (ed.) Psychological Anthropology. Homewood, 111: Dorsey, 1961.

[237] Inkeles A., Levinson D. National Character.

8 Психологическая антропология

[238] IеУтей. Л. СиНиге, ВеЬауюгапй РегвопаШу, 1974, р. 85.

[239] 1Ы<3р. 85-86.

[240] Linton R. The Cultural Background of Personality. New York: Appleton-Century Co., 1945, p. 32.

[241] Bamouw V. Culture and Personality, p. 5 —6.

[242] Ibid., p. 6.

[243] Prince M. The Unconscious (rev. ed.). New York: Macmillan Co., 1929. d. 532.

[244] Watson J. B. Behaviorism (rev., ed.). New York: W. W. Norton, 1930, p. 15.

[245] McClelland D. C. Personality. William Sloane Associates, 1951, p. 69.

[246] Osgood C. Culture, Its Empirical and Non-Empirical Character. South-Western Journal of Anthropology, Vol. 7, 1951, p. 208.

[247] Adorno T. W. Else Frenkel-Brunswik, D. J. Levinson, and R. Nevitt Sanford. The Authoritarian Personality, New York: Harper, 1950, p. 5.

[248] Barnouw V. Culture and Personality, p. 8.

[249] White L. A. The Concept of Culture // American Anthropologist, Vol. 61, 1959, p. 239.

[250] Hsu F. L.K, (ed.) Psychological Anthropology, p. 8.

[251] Ватоинг V. СиИиге апс1 РегеопаМу, р. 12.

[252] 1Ыс1, р. 24-25.

[253] Goodenough W. H. Cultural Anthropology and Linguistics. In: Garvin, Paul (ed.) Raport of The Seventh Annual Round, table Meeting on Linguistics and Language Language Study. Washington, D. C.: Georgetown University, 1957, p. 9.

[254] Casson R. W. Language, Culture and Cognition. NY.: MacMillan, 1981, p. 81.

1 Roy G. D'Andrade. Cultural Meaning systems. In: Richard

A. Shweder, Robert A. LeVine (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., NY., New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 89.

[256] Casson R. W. Cognitive Anthropology. In: Philip K. Bock (ed.). Handbook of Psychological Anthropology. Westport, Connecticut - London; Greenwood Press, 1994, p. 61 —62.

[257] Spiro M. F. Some reflections on Cultural determinism and relativism with Special Reference to Emotion and Reason. In: Richard A. Shweder, LeVine, Robert (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, self, and Emotion. Cambridge, London, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 323 — 324.

[258] Goodenough W. H. Cultural, Language and Society. 2nd Menlo Park, CA: Benjamin/Cummings, 1981, p. 45.

[259] Casson R. W. Cognitive Anthropology. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connec - ticut-London; Greenwood Press, 1994, p. 63 — 64.

[260] Keesing R. M. Theories of Culture. Annual Review of Anthropology, 1974, 3, p.73 — 97.

[261] Этнография и смежные дисциплины / Отв. ред. М. В. Крюков и И. Зельнов. М., 1994.

[262] Casson R. W. Cognitive Anthropology, 1994, p. 61—62.

[263] Ibid., р. 63.

[264] Miller Joan G. Cultural Psychology: Briding Diciplinary Boundaries in Understanding the Cultural Grounding of Self. In: Handbook of Psychological Anthropology, p. 140.

[265] Casson R. W. Cognitive Anthropology, p. 69.

[266] Conklin H. C. Lexicographical Treatment of Folk Taxonomies. In:

F. W. Householder and S. Saporta (eds.) Problems in Lexicograthy. Bloomington: Indiana University Research Center in Anthropology, Folklore and Linguistics, 1962.

[267] Lounsbury F. G. Language and Culture In: S. Hook (ed.) Language and Philosophy. New York: New York University Press, 1969, p. 10.

[268] Chomsky N. Aspects of the Theory of Syntax. Cambridge, MA: M. I. T. Press, 1965.

[269] Greenberg J. H. Language Universals, with Special Reference to Feature Hierarchies. The Hague: Mouton, 1966.

[270] Bock P. K. Introduce. In: Philip K. Bock (ed.) Handbook of Psychological Anthropology. Westport, Connecticut-London; Greenwood Press, 1994.

[271] Price-WiUiams D. Cognition: Antropological and Psychological Nexus.

[272] Tyler R. A. Cognitive Anthropology.

[273] Cole M. Ethnographic Psychology of cognition — so far. In: The Making of Psychological Anthropology II. Harcourt Brace College Publisher, 1973. C. 630.

[274] Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Главная редакция восточной литературы, 1985. С. 30.

[275] Там же. С. 264.

[276] Ewing K. P. Is Psychoanalysis relevant for Anthropology. In Theodore Schwartz, Geoffrey M. White, and Catherine A. Lutz (eds.}. New Direction in Psychological Anthropology. Cambridge Univ. Pr., 1992, p. 252.

[277] Thompson J. B. Ideology and Modern Culture. Critics Social Theory in the Era of Mass Communication. Oxford: Polity Pr., 1990, p. 264.

[278] Cassirer E. Philosophie der Symbolischen Formen. Berlin:

B. Cassirer, 1923— 1929; Ducasse C. J. Nature, Mind, and Death. LaSalle, Hl.: Open Court, 1951; Langer S. K. Philosophy in a New Key. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1942; Mead G. H. Mind, Self and

[279] Chappie E. D., Coon C. S. Principles of Anthropology. New York: Henry Holt, 1942; Duncan H. D. Communication and Social Order. Totowa N. J.: Bedminster, 1962; Malinovski B. Argonauts of the Western Pacific. New York: Dutton E. P., 1922; The Role of Myth in Life. Psyche, Vol. 6, 1926; Magic, Science, and Religion. Science, Religion, and Reality, ln: J. Needham (ed.). New York: Macmillan, 1926; coral Gardens and Their Magic. London: Allen G. and Unwin, 1935; Seger - stedt T. T. Verlighet och Varde. Lund: Gleerup, 1938; Symbolmiljo, Mening och Attityd, (UUA, No. 4), 1956; The Nature of Social Reality. Stockholm: Svenska Bokforlaget, 1966; Warner W. L. The Society, the Individual and His Mental Disorders. American Journal of Psychiatry, Vol. 94, 1937; A Black Civilization. New York: Harper, 1937; The Living and the Dead: A Study of the Symbolic Life of Americans. New Haven: Yale University Press, 1959; Zetterberg H. L. Sociology in a New Key. Totowa, N. J.: Bedminster Press, 1967.

[280] Kitahara M. Twelve Propositions on the Self. A study of Cognitive Consistency in the Sociological Perspective. Sociologiska Institutionen, Uppsala, 1971. p. 52 — 53.

[281] Winthrop R. H. Dictionary of Concepts in Cultural Anthropology, p. 147.

[282] Thompson J. B. Ideology and Modern Culture, 1990, p. 132.

[283] Smith P. B., Michael H. B. (eds.) Social Psychology. Across Cultures. Analysis and Perspectives. N. Y, etc., Harvester Wheatsheaf, 1983, p. 263.

[284] Winthrop R. H. Dictionary, p.-146.

[285] Todlock B. From Participant Observation to the Observation of

Participation: The Emergence of Narrative Ethnography // Journal of Anthropological Research. 1991, Vol. 47, № 1, p. 69.

[287] Smith Р. В., Bond М. Н. QEA Cultures. Analysis and Perspec ¿Ш heaf, 1983, p. 47.

[288] Thompson J. В., р. 132—133.

[289] Geeríz С Interpretation of Culture. New York: Basic Books, 1973, p. 5.

[290] Ibid.

[291]

Ibid., p. 43.

[292] */ел/с5 С. СиНиге. Ц, 1М. У.; КоШ1ес)де, 1993, р. 30.

[293] №пкв С. СиНиге, р. 31.

[294] Thompson J. Ideology and Modern Culture, p. 131.

[295] Geertz C. «From the native’s point of view» On the Nature of anthropological Understanding. In: Richard A. Shweder, LeVine, Robert (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, self, and Emotion. Cambridge, london, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984.

¿3D p. 4-5.

[297] Thomas N. Out of Time. History and Evolution in Anthropological Discourse. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1996, p. 25.

[298] Preview a Colloque of Cultural Theorists. In. Richard A. Shweder, LeVine, Robert (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, self, and Emotion. Cambridge, London, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 8.

' Clifford J. Introduction: Partial Truths. In: Clifford J. and Marcus

G. R. (eds.) Writing Culture: The Poetics and Politics of Ethnography. Berkeley and Los Angeles: Univ. of California Pr., 1986, p. 2..

[300] Rabel P., Rosman A. The Past and the Future of Anthropology // Journal of Anthropological Research. 1994, Vol. 4, № 4, p. 337.

[301] Kracke W. H. Reflections on the Savage Self: Introspection, Empathy, and Anthropology. In: M. M. Suerez-Orozco. (ed.) The Making of Psychological Anthropology II. Harcourt Brace College Publisher, 1994, p. 201-211.

[302] Smith P. B., Michael H. Bond (eds.) Social Psychology. Across Cultures. Analysis and Perspectives. N. Y, etc., Harvester Wheatsheaf, 1983, p. 263.

[303] Carrithers M. Is Anthropology Art or Science? // Current Anthropology. Vol. 31, № 3, June 1990, p. 263.

[304] Hayano D. Poker Faces. Berkley: Univ. of California Pr„ 1982, p. 149.

[305] Dalby L. C. Geisha. Berkeley: Univ. of California Pr., 1983.

[306] Said E. W. Orientalism. New York, 1978, p. 12.

[307] Ibid., p. 5.

[308] Said E. Culture and Imperialism. London, 1994, p. 129.

[309] Clifford J. The Predicament of Culture: Twentieth Century Ethnography, Literature and Art. Cambridge, Mass: Harvard Univ. Pr., 1988, p. 274.

* Rabel P., RosmanA., p. 339.

[311] D'Andrade. Introduction: John Whiting and Anthropology. In: Whiting J. W.M. Culture and Human Development: Selected Papers, 1994, p. 1.

[312] Rabel P., Rosman A., p. 335.

[313] Barrett S. R. The Rebirth of Anthropological Theory. Toronto, Buffalo, L.: Univ. of Toronto Pr., 1984, p. 4.

[314] Keesing R. M. Exotic Readings of Culture Texts. P. 459 — 479 //Current Anthropology. Vol. 80, №. 4., August-October, 1989, p. 459-460.

[315] Барт Ф. Личный взгляд на культурные задачи и приоритеты культурной и социальной антропологии // Этнографическое обозрение, 1995. № 3. С. 45.

[316] Там же. С. 47 — 49.

[317] Ewing K. P. Is Psychoanalysis relevant for Anthropology. In Theodore Schwartz, Geoffrey M. White, and Catherine A. Lutz. New Direction in Psychological Anthropology. Cambridge Univ. Pr., 1992,. p. 265.

[318] Barrett S. R. The Rebirth of Anthropological Theory. Toronto, Buffalo, L.: Univ. of Toronto Pr., 1984, p. 4.

[319] Shore B. Twice-Born, Once Conceived: Meaning Construction and Cultural Cognition // American Anthropologist. 1991, Vol. 93, № 1, March, p. 10.

[320] Harkness S. Human Development in Psychological Anthropology, p. 118.

[321] Skinner Q. (ed.) The Return of Grand Theory in the Human Sciences. Cambridge, Cambridge University Press, 1985.

[322] White G. M., Lutz C. A. Intriduction. In: New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 4.

[323] Ibid., p. 4 —5, 7.

[324] Shweder R. A., LeVine R. A. (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., NY., New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984.

[325] New direction in Psychological Anthropology. Schwartz Th., White G. M., Lutz C. A. (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994. (first — 1992).

[326] Handbook of Psychological Anthropology. Bock P. K. (ed.) Westport, Connecticut-London; Greenwood Press, 1994.

Рассматривая современную психологическую антропологию, мы наблюдаем зарождение под привычным названием практически новой науки.

[327] Jahoda G. Psychology and Anthropology. A Psychological Perspective. L., NY etc: Academic Press, 1981, p. 266 — 267, 274.

[328] Triandies H. C. Introduction to Handbook. In: Handbook of Cross - cultural Psychology. Social Psychology. Vol. 5. In: Triandis, H. C., R. W. Brislin (eds.) Boston, L., Sydney, Toronto: Allyn and Bacon, Inc., 1980, p. 11.

[329] Cole M. Cultural Psychology. Cambridge, Mass., L. (England): The Belknap Preee of Harvard University, 1996.

[330] Smith M. B. Anthropology and Psychology. In: For a Science of Social Man, ed. J. Gillin. New York: The MacMillan Company, 1986, p. 33.

[331] Kathering E. P. Is Psychoanalis relevant for Anthropology? In: Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.). In: New direction in Psychological Anthropology. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 251.

[332] D'Andrade R. G. Cultural Meaning systems. In: Richard A. Shweder, Robert A. LeVine (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., NY., New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 88.

[333] Schwartz Т. Anthropology and Psychology. In: New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 324, 344-346.

[334] White G. M., Lutz C. A. Intriduction. In: Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.). New direction in Psychological Anthropology. Cambridge’. Cambridge University Press, 1994, p. 3 — 4.

[335] Miller Joan C. Cultural Psychology: Briding Diciplinary Boundaries in Undersfanding the Cultural Grounding of Seif. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut-London; Greenwood Press, 1994, p. 142. '

[336] 1ЫС1, р. ] 45.

10 Психологическая антропология

[337] Коул М. Культурно-историческая психология. М.: Когито - центр, 1997. С. 127 —128.

'Там же. С. 130-131.

[339] Cole М. Socio-cultural-historical psychology: some general remarks and a proposal for a new kind of cultural-genetic methodology. In: Wertsch, James V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995, p. 188.

[340] Wertsch J. V. Voices of the Mind. Cambridge, Mass., Harvard Univ. Pr., 1991, p. 19-20.

[341] Wertsch J. V. Vygotsky and the social formation of mind. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1985.

[342] Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М.: Издательство Академии Педагогических Наук, 1960.

[343] Wertsch J. V. Voices of the Mind, p. 27 — 28.

[344] 81т\¥$оп Р. Б. Ьод^о-ИпдшвНс рареге. Ьопс1оп: МеШиеп, 1971.

[345] Rogoff В. Apprenticeship in thinking: Cognitive development in social context. New York: Oxford University Press, 1990.

[346] Wertsch J. V. Voices of the Mind, p. 36.

[347] Wertsch J. V. Vygotsky and the social formation of mind, p. 118-121.

[348] Scribner S. Vygotsky's uses of history. In: J. V. Wertsch (ed.), Culture, communication, and cognition: Vygotskian perspectives. Cambridge University Press, 1985, p. 123.

[349] Wertsch J. V. The need for action in sociocultural research. In: Wertsch, James V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995, p. 63 — 64.

[350] Zinchenko V. P. Cultural-historical psychology and the psychological theory of activity: retrospect and prospect. In: Wertsch J. V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995, p. 46 —47.

[351] D'Andrade R. G. The Culture Part ot Cognition // Cognitive Science. 1981, № 5, p. 182.

[352] Romney A. K., Weller S. C., Batchelder W. H. Culture as Consensus: A Theory of Culture and Informant Accuracy. American Anthropologist. 1986, № 88.

[353] Preview a Colloque of Cultural Theorists. In: Richard A. Shweder, LeVine, Robert (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, self, and Emotion. Cambridge, london, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984.

[354] Spiro M. E. Some reflections on Cultural determinism and relativism with Special Reference to Emotion and Reason. In: Richard A. Shweder, LeVine, Robert (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, self, and Emotion. Cambridge, london, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 323.

[355] Shweder R. Cultural Psycholodgy: What is it? In: J. Stigler, R. Shweder and G. Herdt (eds.) Cultural Development: Esse on Comparative Human Developmant. Cambridge: Cambridge University Press, 1990, p. 16.

[356] White G. M. Ethnopsychology. In: Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.). New direction in Psychological Anthropology. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 38-39.

[357] Lee, Benjamin (ed.) Psychosocial Theories of the Self, NY: Plenum, 1982.

[358] Spiro M. E. Some Reflections on Cultural Determinism and Relativism with Special Reference to Emotion and Reason. In: R. Shveder and R. LeVine (eds.) Culture Theory: Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge: Cambridge Uneversity Press, 1984, p. 325.

[359] Geertz Cl. Thine Description: Toward an Interpretive Theory of Culture. In: The Interpretation of Culture. NY: Basic Books, 1973, p. 12.

[360] White G. M. Ethnopsychology, p. 42.

[361] D'Andrade R. G. Shemasand Motivation. In: D'Andrade, Roy G., and nin Strauss, Claudia (eds). Human Motive and Culture Models. Cambridge: dlL Cambridge University Press, 1992, p. 14.

[362] Litz C. A., White G. M. The Anthropology of Emotions // Annual Review of Anthropology, 1985, 15, p. 405 — 436.

[363] Harris G. G.. Concepts of Individual, Self, and Person in Description and Analysis. American Anthropology, 91, 1989, p. 599.

[364] White CM., Lutz C. A. Intriduction. New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 2.

[365] Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996. С. 427 — 428.

[366] Schwartz Th. Anthropology and Psychology. In: New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 324-325.

[367]1Ыс1, р. 329-330.

[368] 1Ыс1, р. 331.

[369] Schwartz Th. The Structure of National Cultures. In: Peter Funke (ed.) Understanding Of USA: A Cross-Cultural Perspective. Tubengen: Gunter Narr Verlal, 1989.

[370] Schwartz Th. Anthropology and Psychology, 1994.

' Spiro M. E. Culture and Personality: The Natural History of a False Dichotomy // Psuchiatry, 1951, N 14, p. 16 — 46.

[372] Schwartz Th. Anthropology and Psychology, p. 343.

[373] Schwartz Th. The Palian Movement in the Admiralty fstlands. 1946—1954 // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, 1962, № 49; Schwartz Th. Where is the culture? In: George Spindler (ed.) The Making of Psycholodgical Anthropology. Berkeley: University of California Press, 1978; Schwartz Th. The size and Shape of a Culture. In: Fr. Barth (ed.) Scale and Social Organization (p. 215 —252). Oslo: Universitetsforlaget, 1978; Schwartz, Th. and Mead, M. Micro - and Macro-Cultural Models for Cultural Evolution // Anthropological Linguistics, 1961, 3 (1): 1 —7; Mead M., Schwartz Th. The Cult as a Condensed Sotial Process. In: Group Processes. NY: Josiah Macy, Jr., Foundation, 1960.

[374] Schwartz Th. Where is the culture? In: George Spindler (ed.) The Making of Psycholodgical Anthropology. Berkeley: University of California Press, 1978, p. 420 — 421.

[375] Spiro M. E. Theoretical Papers of Melford E. Spiro. Ed. by B. Rilborn and L. L. Langness. Chicago, London: University of Chocago Press, 1987.

[376] Ibid, p. 34 — 35.

[377] Schweder R. A. Anthropology's Romantic Rebellion against the Enlighenment, or There's more to Thinking than reason and Evidence. In Richard A. Shweder and Robert LeVine (eds.) Cultural Theory: Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge: Cambridge University Press, 1984.

[378] Spiro M. E. Some reflections on Cultural determinism and relativism with Special Reference to Emotion and Reason. In: Richard A. Shweder, Robert A. LeVine (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., NY., New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 327 — 328.

[379] Theoretical Papers of Melford E. Spiro., p 38. -

[380] LeVine R. A. Properties of Culture. An Ethnographic View. Richard A. Shweder, Robert A. LeVine (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., NY., New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 67.

[381] LeVine R. A. Culture, Behavior and Personality. An Introduction to the Comparative Study of Psychosotial Adaptation. Chicago: Aldine Publishing Company, 1974, p. 3 — 4.

[382] LeVine R. A. Culture, Behavior and Personality, p. 134— 135.

[383] Spiro M. E. Social Sistems, Personality and Functional Analysis. In: Kaplan, B. Studying Personality Cross-Culturally. Evanston, 111.: Row, Peterson, 1961.

12 Психологическая антропологи*

[384] LeVine R. A. Culture, Behavior and Personality, 1974, p. 144— 145.

[385] Inkeles A., Levinson D. National Character: the Study of Madal Personality and Sotiocultural System. In: G. Lindzey, E. Aronson (eds.) The Handbook of Sotial Psychology. Reading, Mass, Menlo Pork, Calif., L.: 1969, vol. 4.

[386] Wallace A. F.C. Revitalization Movements // American Anthropologist, 1956, N 58, p. 264 — 281.

[387] Harkness S. Human Development in Psychological Anthropology. In: Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.). New direction in Psychological Anthropology. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 38 — 39.

[388] Ingham J. M. Psychological anthropology reconsidered. Cambrige,

Published by the Press Syndicate of the University of Combridge, 1996,

[390] Ibid., р. 91.

[391] Ibid., р. 71.

[392] Коул М. Культурно-историческая психология. М.: Когито - центр, 1997. С. 131.

[393] Там же. С. 141-142.

[394] Коул М. Культурные механизмы развития // Вопросы психологии. 1995. № 3. С. 5.

[395] Коул М. Культурно-историческая психология. 1997. С. 143.

[396] What L. On the Use of Tools by Primates // Journal of Compapative Psychology, 1942, V. 34, p. 369 — 374; Работы Л. А.Уайта по культурологии. Сборник переводов. М.: Российская академия наук. Институт научной информации по общественным наукам. 1996. С. 75-76.

[397] \Vartofski М. Мос1е1з. ЭоЛгесЫ: Э. Ке1с1е1, 1973, р. 204.

[398] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 145—146.

[399] Mandier G. Cognitive Psychology: An Essay in Cognitive Science. Hillsdale (N. J.): Erlbaum, 1985.

[400] Rumelhard D. Schemata: The Building blocks oi Cognition In: R. Spiro, B. Bruce and W. Brewer (eds.) Theoretical Issues in Reading Comprehension. Hilisdale (N. J.): Erlbaum, 1978, p. 3.

[401] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 149.

' Коул М. Культурно-историческая психология. С. 152.

[403] Bartlett F. C. Remembering. Cambridge: Cambridge University Press, 1932.

[404] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 152.

[405] Hutchins Е. Cognition in the World. Cambridge (Mass.): MIT Press, 1995.

[406] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 168.

[407] Dewey J. I4ht. no: Cole M. Socio-cultural-historical psychology: some general remarks and a proposal for a new kind of cultural-genetic methodology. In: Wertsch, James V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995, p. 190.

[408] Michael C. Socio-cultural-historical psychology, p. 191 — 192.

[409] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 208 — 209.

[410] Там же. С. 114.

[411] Super С. М., Harchess S. The Developmental Niche: A Conceptualization at the Interface of Society and the Individual // International Journal of Behavioral Development, 1986, p. 545 — 570.

[412] Jahoda G. Theoretical and Systematic Approaches in Cross - Cultural Psychology. In: Handbook of Cross-Cultural Psuchology. Vol. I. Perspectives. Harry C. Triandies, Willian Wilson Lambert (ed.) Boston, London, Sydney, Toronto: Allyn and Bacon, Inc., 1980.

[413] Cole M. Socio-cultural-historical psychology: some general remarks and a proposal for a new kind of cultural-genetic methodology. In: Wertsch, James V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995, p. 193.

[414] Ibid., р. 194-195.

[415] Уайт Ш. Г. Предисловие // Коул М. Культурно-историческая психология. С. 13—14.

[416] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 154—155.

[417] Dewey J. Human Nature and Experience. New York: Macmillan, 1963, p. 67.

[418] Коул М. Культурно-историческая психология, 1997. С. 159.

[419] Bateson G. Steps to an Ecology of Mind. New York: Ballantine, 1972, p. 458.

13 Психологическая антропология

[420] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 161.

[421] Taylor С. Interpretation and the Science of Man. P. Rabinow and W. Sullivan (eds.) Interpretative Social Sciences. Berkeley: Univ. of Calif. Press, 1987, p. 53.

[422] Giddens A. The Constitution of Society. Berkeley: Univ. of Calif. Press, 1979, p. 5.

[423] Engenstrom Y. Dvelopmental Studies on Work as a Testbench of Activity Theory. C. Chaiklin and J. Lave (eds.) Understanding Practice: Perspectives and Context. N. Y.: Cambridge University Press, 1993.

' Altman /., Rogoff Ä Word View in Psychology: Trait, Interaction, Organismic, and Transactional Perspective. In: D. Stokols and Altman I. (eds.) Handbook of Environmental Psuchology. NY: Wiley, 1987, V. 1.

[425] Fodor J. Modularity of Mind. Cambridge (Mass.): MIT Press, 1983.

[426] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 226.

[427] Gelman R., Greeno J. G. On the Nature of Competence: Principles for Understading in a Domain In: L. B. Resnick (ed.) Knowing and Learning: Essays in Honor of Robert Glase. Hillsdale (N. J.): Erlbaum, 1989.

Hatano G. Cultural Psychology of Development: The Need for Numbers and Narratives // Annual Meeting of the Society for Research in Child Development, 1995, April.

[429] Karmiloff-Smith A. Deyond Modularity: A Developmental Perspective on Cognitive Science. Cambridge (Mass.): MIT Press, 1992.

[430] Cole M. Culture and Cognitive Science. Talk Presented to the Cognitive Science Program, U. C. Santa Barbara, May 15, 1997.

[431] Simon H. Sciences of the artificial. Cambridge. MA: MIT Press, 1981, p. 27.

[432] Ibid., p. 8.

[433] Cole М. Culture and Cognitive Science.

[434] Ibid.

[435] Ibid.

[436] Wartofsky M. Models, p. 208.

[437] Cole M. Culture and Cognitive Science.

[438] Cole M. Culture and Cognitive Science.

[439] Huicftms E. Cognition in the wild. Cambridge, MA: MIT Press, 1995, p. 366.

[440] Shweder R. A. Thinking Through Cultures. Cambridge (Mass.), London (England): Harvard University Press, 1991, p. 2.

[441] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 127.

[442] Ibid, p. 107.

[443] D'Andrade R. C. Cultural Meaning Systems. In: Richard A. Shweder, Robert A. LeVine (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., N. Y., New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 105.

[444] ЭИн'е(1ег 1{.А. ТЫпкта ТЬгоиаЬ СиНигез, р. 100—101.

[445] 1Ыс1, р. 78.

[446] Shweder R. A. Preview: A Colloquy of Culture Theorists. In: R. A. Shweder, R. A. LeVine (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., N. Y., New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p, 2.

[447] Shweder R. A. Thinking Througt Cultures, p. 80.

[448] Richardson K. Understanding Psychology. Milton Keynes, Philadelphia: Open Univ. Pr., 1988, p. 97.

[449] Shweder R. Anthropology's Romantic Rebellion against the Enlightenment, or There's more to Thinking than Reason and Evidence. In: Richard A - Shweder, LeVine, Robert (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, Self and Emotion. Cambridge, London, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 26 — 27.

[450] Shweder R. A., Bourne E. J. Does the concept of the Person vary Cross-Culturally? In: ShwederR. A., LeVine R. (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, Self and Emotion. Cambridge, london, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 189.

[451] Ibid. C. 203.

[452] D'Andrade R. C. Cultural Meaning Systems. In: R. A. Shweder, R. A. LeVine (eds.) Cultural Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, L., N. Y., New Rochelle, Melbourne, Sydney. Cambridge University Press, 1984, p. 91.

[453] Geertz С. The Interpretation of Culture. N. Y.: Basic Books, 1973.

1 D'Andrade R. G. Cultural Meaning systems, p. 115.

[454] Ibid., p. 105.

[455] D'Andrade R. G. Cognitive Anthropology. In: New Direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 47.

[456] Ibid.. d. 51,

[457] Брунер Дж. Психология познания. М.: Прогресс, 1977. С. 320.

[458] Лурия А. Р. Предисловие редактора русского издания // Брунер Дж. Психология познания. М.: Прогресс, 1977. С. 6.

[459] Bruner J. S. Chid's talk. Acts of Meaning. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1990.

[460] Ibid., p. 35.

[461] Idid., р.39.

[462] Bruner J. S. The Culture of Education. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1996, p. 4.

[463] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 126.

[464] Wertsch J. V., Del Rio P., Alvarez A. Sociocultural Studies: History, Action, and Mediation. In: Wertsch, James V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995, p. 5.

[465] Bruner J. S. On cognitive growth. In: Bruner, J. S., Olver, R. R., and Greenfield P. (eds.) Studies in Cognitive Growth. New York, Wiley, 1966.

[466] Richardson K. Understanding Psychology. Milton Keynes, Philadelphia: Open Univ. Pr., 1988, p. 96.

[467] Bruner J. The course of cognitive growth. American Psychology, 19, 1964.

[468] Washburn S. L., Howell F. C. Human evolution and culture. In: S. Tax (ed.) The Evolution of Man. Vol. 2 Chicago, University of Chicago Press, 1960.

[469] Richardson K. Understanding Psychology, p. 96 —97.

[470] Bruner J. S. In Search of Mind, NY, Harper & Row, 1983.

[471] Wertsch J. V. The need for action in sociocultural research. In'. Wertsch, James V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995.

[472] Bruner J. Acts of meaning. Cambridge MA: Harvard University Press, 1990, p. 11.

[473] Wertsch J. V. Voices of the Mind. Cambridge, Mass., Harvard Univ. Pr„ 1991.

[474] Ibid., p. 119— 120.

[475] Shweder R. A. Cultural psychology — What is it? In: J. W. Stigler, R. A. Shweder and Gilbert Herdt. (eds.) Cultural psychology. Essays on comparative human development, New York: Cambridge University Press, 1990.

[476] Wertsch J. V., Del Rio P.

[477] Ibid.

[478] Burke K. Language as symbolic action: Essays on life, literature and method. Berkeley: University of California Press, 1966, p. 53 — 54.

[479] Burke K. A grammar of motives. Berkeley: University of California Press, 1969, p. 10.

[480] Ibid., p. 3.

[481] Habermas J. The theory of communicative action. Vol. 1. Reason and the rationalization of society. Boston: Beacon Press, 1984.

[482] Popper K. R. Objective knowledge. Oxford: Clarendon Press, 1972.

[483] Goffman E. The presentation of self in everyday life. Garden City, New York: Doubleday Anchor, 1959.

[484] Habermas J. The theory of communicative action. Vol. 1. Reason and the rationalization of society. Boston: Beacon Press, 1984, p. 9

[485] Ibid., p. 91.

[486] Ibid., p. 85.

[487] Ibid., р. 86.

[488] Bronckart J.-P. Theories of action, speech, natural language, and discourse. In; Wertsch, James V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press,1995, p. 79 — 80.

[489] Altman /., Rogoff B. Word View in Psychology: Trait, Interaction, Organismic, and Transactional Perspective. In: D. Stokols and Altman I. (eds.) Handbook of Environmental Psychology. N. Y.: Wiley, 1987, V. 1, p. 378.

[490] Rogoff B. Apprenticeship in thinking: Cognitive development in social context. New York: Oxford University Press, 1990.

[491] Wertsch J. V. Voices of the Mind., p. 172.

[492] Trevcirthen C. Communication and cooperation in early infancy: A description of primary intersubjectivity. In: M. Bullowa (ed.), Before speech. Cambridge University Press, 1979.

[493] Trevarthen C., Logotheti C. First symbols and the nature of human

Ш

knowledge. Symbolism et connaisssance. Geneva: Cahiers Ns. 8, 1987, p. 66.

[494] Tudge J. Processes and consequences of peer collaboration: AVygotskian analysis. Child Development, 63, 1992, p. 1365. Tudge, J. Processes and consequences of peer collaboration: A Vygotskian analysis. Child Development, 63, 1992, p. 1365.

15 Психологическая антропология

[495] Rommetveit R. On the architecture of intersubjectivity. In: R. Rommetveit & R. M. Blakar (eds. j, Studies of language, thought and verbal communication. London: Academic, 1979, p. 168— 169.

[496] Rommetveit R. Language acquisition as increasing linguistic structuring of experience and symbolic behavior control. In: J. V. Wertsch (ed.), Culture, communication and cognition. Cambridge Uinversity Press, 1985.

[497] Smoika A. L.B., De Goes M. C.R., Pino A. The constitution of the subject: a persistent question. In: Wertsch J. V. (ed.). Sociocultural Studies of Mind. Cambridge University Press, 1995, p. 165— 166.

[498] Rogoff B. Apprenticeship in thinking.

[499] Rommetveit R. Language acquisition as increasing linguistic structuring of experience and symbolic behavior control. In: J. V. Wertsch (ed.), Culture, communication and coqnition. Cambridge Uinversity Press, 1985.

[500] Wertsch J. V. Language acquisition as linguistic structuring of experience and symbolic behavior control. In: J. V. Wertsch (ed.), Culture, communication, and cognition: Vygotskian perspective. Cambridge University Press, 1985.

[501] Tudge J. Processes and consequences of peer collaboration, 1992.

[502] Threvarthen C., Logotheti C. First symbols and the and the nature of human knowledge.

[503] Wertsch J. V., Del Rio P., p. 15.

[504] Wertsch J. V. Language acquisition as linguistic structuring of experience and symbolic behavior control. In: J. V. Wertsch (ed.), Culture, communication, and cognition: Vygotskian perspective. Cambridge University Press, 1985.

[505] Hutchins E. Coqnition in the World. Cambridqe (Mass.)-. MIT Press, 1995, p. 356.

[506] Ibid., р. 366.

[507] Cole М. Culture and Cognitive Science.

[508] Boesch E. E. Symbolic Action Theory and Cultural Psychology. Berlin, Heidelberg, N. Y., L., Paris, Tokyo, Hongkong, Barselona, Budapest: Springel-Verlag, 1991, p. 29.

[509] Boesch E. E. Raum und Zeit als Valenzsysteme, ln: H. Hilmann & F. Vonessen (Eds.), Dialektik und Dynamik der Person. Kln: Kiepenheuer & Witsch, 1963; Tuan, Yi-Fu. Space and place. The perspective of experience. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1977.

[510] Boesch E. E. Symbolic Action Theory and Cultural Psychology, p. 30-31.

[511] Lewin K. Field theory in social science. New York: Harper & Brothers, 1951, p. 99.

[512] Boesch E. E. Symbolic Action Theory and Cultural Psychology, p. 32.

[513] Ibid., р. 33.

[514] Boesch Е. Е. Kultur und Handlung. Bern: Huber, 1980.

[515] Boesch E. E. Symbolic Action Theory and Cultural Psychology, p. 36.

[516] Ibid., р. 39 -40.

[517] Parsons Т., Shils Е. А. (Eds.) Toward a general theory of action. Cambridge: Harvard University Press, 1951]; Kelly G. A. The psychology of personal constructs. New York: Norton, 1955; Miller G., Galanter E. and Pribram K. H. Plans and structure of behavior. London: Holt, Rinehart and Winston, 1960.

[518] Barker R. G. Ecological psychology. Stanford: Stanford University Press, 1968. Proshansky H. M., Ittelson W. H. & Rivlin L. G. Environment Psychology: Man and his physical setting. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1976; Baum A., Singer J. E., Valins S. (Eds.) Advances in environment psychology. Vol: 1: The urban environment. Hillsdale: Lawrence Erlbaum, 1978.

. 4 Kaminski G. Verhaltenstheorie und Verhaltensmodification. Stuttgart: Klett, 1970; von Cranach M., et al. Zielgerichtetes Handeln. Bern: Huber, 1980.

[520] Boesch Е. Е. Symbolic Action Theory and Cultural Psychology, p. 43.

[521] Ibid., p. 45.

[522] Firlh R. Symbols, public and private. London: George Allen & Unwin, 1973, p. 22.

[523] Ibid., p. 26.

[524] Boesch E. E. Symbolic Action Theory and Cultural Psychology, p. 81.

[525] Eckensberger L. From Cross-Cultural Psychology to Cultural Psychology. In: Newsletter of the laboratory of Comparative Human Cognition, 1990, V. 12, p. 37 — 52.; KrewerB. Psyche and Culture: Can a Culture-Free Psychologytake into Fccount the Essential Features of the Species? In: Newsletter of the laboratory of Comparative Human Cognition, 1990, V. 12, p. 4- 12.

[526] Eckensberger L., Krewer B., Kasper, E. Simulation of Cultural Change by Cross-Cultural research: Some Metamethodological Considerations. In: K. A. McCluskey and H. W. Reese (eds.) Life-Span Developmental Psychology: Historical and Generational Effects. New York: Academic Press, 1984,

[527] Barker R. G., Wrigh H. F. Ecological Psychology. Stafford: Stafford University Press, 1968.

[528] Habermas J. Knowledgy and Human Interest, Boston: Beacon 1971; Ortner S. Theory in Anthropology sinse Sixties. In: Comparative Studies of Society and History. 1984, V. 266, p. 126— 166.

[529] Nelson K. Event Knowledge Structure and Function in Development. Hillsdale, New Jersey — L.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1986, p. 8.

[530] Mandler G. Mind and body: Psychology of emotion and stress. New York: Norton, 1984, p. 113.

[531] Mandler G. Cognitive Psychology. Hillsdale, NJ; London: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1985, p. 37.

[532] Ibid., p. 38-39.

[533] Gentner D., & Stevens A. (Eds.). Mental models. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1982, p. 54.

[534] Ришар Ж. Ф. Ментальная активность. Понимание, рассуждение, нахождение решений. М.: Институт психологии РАН, 1998. С. 36-37.

[535] Rumelhart D. E. Schemata: the Building Blocks of Cognition. In: Rand J. Spiro, B. C. Bruce, W. F. Brewer (Eds.). Theoretical Issues in Reading Comprehension. Perspectives from Cognitive Psychology, Linguistics, Artificial Intelligence and Education. Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum Associates Publishers, 1980.

[536] Bransford J. D., Johnson M. K. Consideration of some problems of comprehension. In: W. Chase (Ed.). Visual information processing. New York: Academic Press, 1973, p. 45.

[537] Wallace A. F.C. Culture and Personality. New York: Random House, 1960.

[538] Rumelhart D. E. Schemata: The Building Blocks of Cognition. In: R. J. Spiro, B. C. Bruce, and W. F. Brewer (eds.) Theoretical Issues in Reading Comprehension. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1980.

[539] Fillmore C. J. Topics in Lexical Semantics. In: R. W. Cole (ed.) Current Issues in Linguistic Theory. Bloomington: Indiana University Press, 1977; Frames and the Semantics of Understanding. Ouaderni di semantica 6:222 — 54, 1985; Chafe W. L. Creativity in Verbalization and Its Implications for the Nature of Stored Knowledge. In: R. O. Freedle (ed)

Discourse Production and Comprehension. Norwood, HJ: Ablex, 1977, p. 41 —55; The Flow of Thought and the Flow of Language. In: T. Givon (ed.) Syntax and Semantics, vol. 12: Discourse and Syntax. New York: Academic Press, 1979, p. 151 —89.

! Minsky M. Framework for Representing Knowledge, in: Winston P. H. (ed.) The Psychology of Computer Vision. New York: McGraw-Hill, 1975, p. 234-40.

[541] Schank R. C., Abelson R. P. Scripts, Plans, Goals, and Understanding: An Inguiry into Human Knowledge Structure. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1977, p. 45.

[542] Casson R. W. (ed.) Language, Culture and Cognition: Anthropological Perspectives. New York: Macmillan, 1981, p. 20 — 21.

[543] Quinn N. «Commitment» in American Marriage: A Cultural Analysis. In: J. W.D. Dougherty (ed.) Directions in Cognitive Anthropology. Urbana: University of Illinois Press, 1985.

[544] Fillmore C. J. Frame Semantics. In: Linguistic Society (ed.) Linguistics in the Morning Calm, Linguistic Society. Seoul: Hanshin, 1982; Lakoff, G. Women, Fire, and Dangerous Things. Chicago: University of Chicago Press, 1987.

[545] Kempton W. The Folk Classification of Ceramics: A Study of Cognitive Prototypes. New York: Academic Press, 1981; Kronenfeld D. B., Armstrong J. D., and Wilmoth S. Exploring the Internal Structure of Linguistic Categories: An Extensionist Semantic View. In: Dougherty J. W.D. (ed.) Directions in Cognitive Anthropology. Urbana: University of Illinois Press, 1985.

[546] Rumelhart D. E. Schemata: the Building Blocks of Cognition. In: Rand J. Spiro, B. C. Bruce, W. F. Brewer (Eds.). Theoretical Issues in Reading Comprehension. Perspectives from Cognitive Psychology, Linguistics, Artificial Intelligence and Education. Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum Associates Publishers, 1980, p. 33.

[547] Norman D. A., Rumelhart D. E. Explorations in cognition. San Francisco: Freeman, 1975.

[548] Kaplan R. M. A general syntactic processor. In: R. Rustin (Ed,), Natural language processing. New York: Algorithmics Press, 1973.

[549] Rumelhart D. E. Schemata, p. 40 — 41.

[550] Hutchins E. Culture and Inference. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1980.

[551] Keller J. D. Schemes for Schemata. In: New Direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 59 — 60.

[552] Dougherty J. W.D., ed. Directions in Cognitive Anthropology. Urbana: University of Illinois Press, 1985.

[553] Tyler S. A., (ed.) Cognitive Anthropology. New York: Holt, Rinehart, and Winston, 1969.

[554] Keller J. D. Schemes for Schemata. In: New Direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 61.

[555] Casson R. 1983. Schemata in Cognitive Anthropology. Annual Review of Anthropology 12. P. 429 — 462; Lakoff G. 1987. Women, Fire and Dangerous Things. Chicago: University of Chicago Press.

[556] Schneider D. M. American Kinship: A Cultural Account. 2nd edn. Chicaqo: University of Chicaqo Press, 1980.

[557] Ibid., p. 62.

«Схема — сложная структура знаний, схематизированная интерпретативная рамка. Она — живой

[558] Holland D. The Woman who Climbed up the House: Some Limitations of Schéma Theory. New Direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge-, Cambridge University Press, 1994, p. 68.

[559] 1Ыс1., р. 69.

[560] №¡<1, р. 73.

[561] Gallistel C. R. The organization of action: A new synthesis. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1980.

[562] Piaget J. The origin of intelligence in the child. London: Routledge

& Kegan Paul, 1953.

[563] Handler G., Kuhlman C. K. Proactive and retroactive effects of overlearning. Journal of Experimental Psychology, 1961, 61, p. 76 — 81.

[564] Mandler G. Cognitive Psychology. Hillsdale; New Jersey — London: Lawrence Erlbaura Associates, Publishers, 1985, p. 43 — 44.

[565] Gentner D., Stevens A. (Eds.). Mental models. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1982.

[566] Mandler G. Cognitive Psychology, p. 45.

[567] Ришар Ж. Ф. Ментальная активность. Понимание, рассуждение, нахождение решений. М.: Институт психологии РАН, 1998. С. 39.

[568] Nelson K. Event Knowledge Structure and Function in Development. Hillsdale, New Jersey — L.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1986, p. 12.

[569] Slackman E. A., Hudson J. A., Fivush R. Actions, Actors, Links and Goals: The Structure of Children's Event Representation. In: Catherine Nelson (ed.). Event Knowledge Structure and Function in Development. Hillsdale, New Jersey — L.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1986, p. 49-51.

[570] Nelson K. Event Knowledge Structure and Function in Development, 1986, p. 2.

[571] 1ЫС1, р. 6.

17 Психологическая антропология

[572] Slackman E. A., Hudson J. A., Fivush R. Actions, Actors, Links, and Goals: The Structure of Children's Event Representation. In: Catherine Nelson (ed.]. Event Knowledge Structure and Function in Development. CIO Hillsdale, New Jersey — L.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 0lb 1986, p. 47.

[573] Nelson K. Children's Scripts. In: Nelson K. Event Knowledge Structure and Function in Development. Hillsdale, New Jersey — L.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1986, p. 44 — 45.

[574] Ibid., p. 56.

[575] Ibid., p. 58.

[576] Fivush R., Slackman E. The Acquisition and Development of Scripts. In: Nelson K. Event Knowledge Structure and Function in Development. Hillsdale, New Jersey — L.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1986, p. 72-73.

[577] Cole M. Cultural Psychology. Cambridge, Mass., L. (England): The Belknap Preee of Harvard University, 1996, p. 134.

[578] Nelson K. Cognition in a Script Frammework. In: J. H. Flavell and L. Ross (eds.) Social Cognitive Development. Cambridge: Cambridge University Press, 1981, p.101.

[579] Ibid., p. 110.

[580] Miller Р. И. Theory of Developmental Psychology. N. Y.; Freeman, 1993, p. 421.

[581] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 208 — 211.

! Коул М. Культурно-историческая психология. С. 211 -224.

[582] Там же. С. 74 — 75.

[583] Nelson К. Event Knowledge and Cognitive Development, p. 231 -232.

[584] Miller J. G. Cultural Psychology: Briding Diciplinary Boundaries in Understanding the Cultural Grounding of Self. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut - London; Greenwood Press, 1994, p. 154— 155.

[585] Доналдсон М. Мыслительная деятельность детей. М.: Педагоги - • ка, 1985. С. 43-44.

[586] Kim Sterelny. The Representational Theory of Mind. Oxford (England), Cambridge (Massachusetts): Basil Blackwell, 1990, p. 24.

[587] Коул М. Культурно-историческая психология. С. 226.

[588] Gudylunst W. B., Gumbs LA. Social Cognition and Intergrou Communication. In: Handbook of International and Intercultural Communication. In: Molefi, Kate Asante and William B. Gudylunst (eds.) Newbury Park — L. — New Delhi: Sage Publication, 1989, p. 207.

[589] Rogers T., Kuiper N., Kirker W. Self-reference and the encoding of personal information. Journal of Personality and Social Psychology, 35 (9), 1977, p. 677.

[590] Marcus H. Self-schemata and processing information about the self. Journal of Personality and Social Psychology, 63, 1977.

[591] Turner J. Towards a cognitive redefinition of the social group. In: H. Tajfel (ed.) Social identity and intergroup relations. Cambridge: Cambridge University Press, 1982, p. 19.

[592] Gudylunst W. B., Gumbs L. I. Social Cognition and Intergrou Communication, p. 210.

[593] Hewstone M., Giles H. Social groups and social stereotypes in intergroup communication. In: W. Gudykunst (ed.) Intergroup communication. London: Edward Arnold, 1986, p. 11.

[594] Gudylunst W. B., Gumbs L. l. Social Cognition and Intergrou Communication, p. 218.

[595] Taylor C. Interpretation and the Sciences of Man. In: William M. Sullivan, (eds.). Interpretive Social Science: A Reader. Paul Rabinow and Berkeley: University of California Press, 1979.

[596] Geertz C. The Way We Think Now: Toward An Ethnography of Modern Thought. In Local Knowledge: Further Essays in Interpretive Anthropology. New York: Basic Books, 1983, p.147 — 163.

[597] Trevarlhen C. Communication and Cooperation in Early Infancy: A Description of Primary Intersubjectivity. In: Before Speech: The Beginnings of Human Cooperation. Cambridge: Cambridge University Press, 1977.

18 Психологическая антропология

[598] Richards I. A. The Philosophy of Rhetoric. New York'. Oxford University Press, 1936.

[599] Black M. Metaphor. In Models and Metaphors. Ithaca, N. Y.: Cornell University Press, 1962.

[600] Shore В. Twice-Born, Once Conceived, p. 21.

[601] Schwartz T. Anthropology and Psychology. In: New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994,

[602] Hsu F. L.K. Psychological Anthropology in the Behavioral Sciences. Handbook of International and Intercultural Communication. In: Molefi, Kate Asante and William B. Gudylunst (eds.) Newbury Park — L. — New Delhi: Sage Publication, 5989, p. 9 — 10.

[603] Malinowski B. Sex and Repression in Savage Society. NY: New American Librery, Inc., 1955

[604] Spiro M. E. Oedipus in the Trobriands. Chicago: Chicago University Press, 1982.

[605] Piker S. Classical Culture and Personality. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut; London; Greenwood Press, 1994. C. 14.

[606] Ewing К. P. Is psychoanalisis relevant for anthropology. In: New Direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 255 — 256.

[607] Spain D. H. Psychoanalitic Anthropology After Freud. N. Y.: Psyche Press, 1992, p. 2.

[608] Ewing K. P. Is psychoanalisis relevant for anthropology, p. 256.

[609] Labov W., Fanshel D. Therapeutic Discours: Psuchoterapy as Conversation. NY.: Academic Press, 1977.

[610] Ewing K. The illusion of Wholeness «Culture», «Self», and The Experience of Incosistency//Ethos, 1990, № 18 (3), p. 251 — 278.

[611] Ibid., p. 301 -302.

[612] Cohler B. J. Intent and Meaning in Psychoanalysis and Cultural Study. In: New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwartz, Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994, p. 284.

[613] Ewing K. P. Is psychoanalysis relevant for anthropology, p. 260 — 261.

[614] Dwyer K. Moroccan Dialogues: Anthropology in Question. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1982

[615] Ewing К. Р. Is psychoanalysis relevant tor anthropology, p. 262.

[616] Ibid., p. 295-296.

[617] Ibid., p. 270.

[618] Schafer. Narrative Actions in Psychoanalysis. Vorcester, MA: Clark. University Press, vol. XIV of the Heinz Werner Lecture Series, 1981.

[619] Ricoeur P. The Model of the Text: Meaningful Action considered as a Text. Social Research, 38, 1971; Freeman, M. Paul Ricoeur on Interpretation: The Model of the Text and the Idea of Development, Human Development, 28, 1985.

[620] Kracke W. H. Reflection on the Savage Self: Introspection, and Anthropology. In: Suerez-Orozco M. M. (ed.) The Making of Psuchilogycal Anthropology. Vol. II. Harcourt Brace College Publisher, 1994.

[621] Ewing K. The illusion of Wholeness «Culture», «Self», and The Experience of Incosistency.

[622] Crapanzano V. Some Thoughts on Hermeneutics and Psychoanalytic Anthropology. In: New direction in Psychological Anthropology, p. 294.

’ Jenkins J. H. The Psychocultural Study of Emotion and Mental Disorder. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut; London: Greenwood Press, 1994, p. 97.

[623] Uht. no: Jenkins J. H. The Psychocultural Study of Emotion and Mental Disorder, p. 100.

[624] Ibid., p. 101.

[625] Levy R. l. Emotion, Knowing, and Culture. In: Richard A. Shweder, LeVine, Robert (eds.) Culture Theory. Essays on Mind, Self, and Emotion. Cambridge, london, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 220.

[626] James W. Princeples of Psychology. New York: H. Holt, 1890.

[627] Wylie R. C. The Present Status of Self Theory. In: Handdook of Personality Theory and Research. In: Edgar F. Borgatta and William W. Lambert (eds.) Chicago: Rand McNally and Company, 1968, p. 735.

[628] Bourguigon E. Multiple personality, possesion trance, and the psychic and cultural differences// Ethnos? 1989, № 17, p. 317 — 389.

[629] Shweder R. A. Thinking Through Cultures.

[630] Rosaldo M. Z. Knoledge and Passion: llingot Notions of Self and Social Life. Cambridge, England: Cambridge University^Press, 1980.

[631] Roland A. In Search of Self. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1988.

[632] Geerz C. Fron the Native's Pounl of View: On the Nature of AnthropoloqicalUnderstandinq. fn: Local Knoledqe. New York: Basic Books, 1984.

[633] Ewing K. The illusion of Wholeness «Culture», «Self» and The Experience of Incosistency, p. 251 —278.

[634] Crapanzano V. Some Thoughts on Hermeneutics and Psychoanalytic Anthropology. In: New direction in Psychological Anthropology. Theodor Schwart7„ Geoffry M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge: Cambridge University Press, 1994.

[635] Ingham J. M. Psychological anthropology reconsidered, p. 107.

[636] Shweder R. A., LeVine R. feds.) Culture Theory. Essays on Mind, Self and Emotion. Cambridge, London, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984, p. 12—13.

[637] Miller J. G. Cultural Psychology: Briding Diciplinary Boundaries in Understanding the Cultural Grounding of Self. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut; London; Greenwood Press, 1994.

[638] Barkow J. H. Evolutionary Psychological Anthrioilogy. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut-London; Greenwood Press, 1994, p. 121.