Геза Рохейм: психоаналитик, станшнн антропологом

«Пионером применения психологического детерминизма к антропологическим материалам — после самого Фрейда — был Геза Рохейм»[105]. Для Гезы Рохейма (11о11е1т) модели развития, описанные Фрейдом (т. е. стадии психосексуального развития, включая Эдипов комплекс), были общечеловеческими универсалиями, которые определяли межличностное поведение и групповую ментальность во всех культурах[106]. Утверждая, что бессознательные значения, открытые в клинических условиях по отношению к западным пациентам, применимы ко всем культурным контекстам, Рохейм анализирует мифы, сказки и верования людей, начиная с крестьян его родной Венгрии и кончая аборигенами Австралии, которых он изучал в своих полевых экспедициях. Система верований в народной культуре рассматривалась им как непосредственный результат инвариантных моделей развития. Эта система, по мнению Рохейма, служит психологической функцией для индивида, чьи тревоги, враждебность и другие бессознательные мотивы выражены в религии и фольклоре. «Основная масса человеческой культуры даже в ее адаптационных и эго-аспектах проистекает из игровой и ритуальной активности. Причины этой активности лежат в младенчестве... Наши орудия являются проекцией нашего тела. Человеческая культура в целом есть следствие нашего продолженного детства»[107].

Целью использования психоанализа в психологической антропологии, как по этому поводу выразился Геза Рохейм, являлось объяснение того, почему члены того или иного общества поступают так, как они поступают. Он писал: «Прежде всего я должен показать, что применение теории культурной обусловленности к значительно отличающимся друг от друга культурам не может привести нас к установлению параллелей между ними [имеется в виду параллелизм личностного развития в соответствии с теми стадиями, которые выделял классический психоанализ]... Тем не менее я намерен доказать, что степень различия между культурами очень часто преувеличивается»[108]. Рохейм ставит перед собой задачу показать степень и причины вариативности проявления закономерностей психологического развития, выявленных психоанализом в различных культурах. В частности, он подробно анализирует проявление в различных культурах эдипова комплекса, рассматривая его как универсальный, и стремится изучить роль, которую он играет в культуре, оставаясь бессознательным процессом, вытекающим из травм, полученных в период раннего психосексуального развития.

Не менее интересны исследования Рохейма, касающиеся способов выражения в различных типах личностей, сформировавшихся в различных культурах, «супер

Эго». Акцент на такого рода вариациях, как считал сам Рохейм, «является основной причиной недопонимания между антропологией и психоанализом. Это очень просто, но в тоже время фатально... Среди антропологов широко распространено убеждение, что хотя у нас, представителей иудео-христианской цивилизации, имеется «супер-эго», действия представителей иных народов направляются иным образом... Если даже внутри нашей цивилизации мораль и «супер-эго» имеют различные формы и их соотношение не так легко объяснить, то относительно представителей других цивилизаций антропологи говорят: эти народы не имеют супер-эго, то есть они не имеют соответствующего нашему этического кода»[109]. В качестве примера Рохейм ссылается на исследования японской культуры, осуществленные Рут Бенедикт. Она писала: «“Супер-эго" в этих двух культурах [американской и японской] состоят в огромной мере из совершенно разных компонентов. Говоря о японской культуре, я не стала бы даже употреблять термин «супер-эго». Здесь необходимо объяснить, что японцам практически неведомо понятие греха, но для них существует понятия «быть осмеянным», «опозориться». Поэтому я не использую выражение «супер-эго» и не использую слово «внутренний комплекс», поскольку в рамках японской культуры значение «внутреннего комплекса» настолько отличается от того, как понимаем его мы, что, описывая то явление, которое под ним подразумевается применительно к японцам, лучше вообще обходиться без этого термина»[110]. Рохейм подчеркивал «глубинные» аспекты личности, предполагая, что более поверхностные подходы нуждаются в коррекции[111].

Однако фундаментальной слабостью работ Рохей - ма было то, что он и не пытался всерьез объяснить культурные различия. Рохейм полагал, что культуры различаются по характерным для них младенческим травмам и, как следствие этого, по поведенческим проявлениям. Но это не было его основной темой. Хотя он внес новое в понимание общечеловеческих культур-

Ных форм, таких как отношения мать — ребенок или различия между полами, этот анализ не был связан с центральным интересом исследований «Культуры и Личности»: оцениванием и объяснением групповых различий в личности[112]. Тем не менее Рохейм не забывают упоминать среди наиболее заметных фигур в психологической антропологии — вероятнее всего, вследствие его интереса к детским психологическим травмам как основе для формирования характера взрослого человека.

■ Основным вкладом Рохейма в антропологию является привлечение внимания к проблеме супер-эго, поскольку последнее непосредственно связано с формированием этнической картины мира.