Этнопсихолингвистическая детерминированность дискурса в межкультурной коммуникации

А. А. Колосова

Актуальность изучения дискурса в межкультурной коммуникации обусловлена развивающейся глобализацией, интенсивностью межнациональных контактов в раз-личных областях общественной жизни и возрастающим стремлением представите-лей разных стран и культур к эффективному сотрудничеству.

Вхождение в научную литературу такого понятия, как «дискурc», вызвало его неоднозначное толкование в психолингвистике, лингвокультурологии, этнопсихо-лингвистике, социолингвистике и межкультурной коммуникации и других дисцип-линах, что привело к терминологической путанице.

Национальный дискурс, cоставляющий предмет этнопсихолингвистики, пони-мается с позиции этой науки как «вербализованная речемыслительная деятельность, предстающая как совокупность процессов и результатов и обладающая двумя пла-нами: собственно-лингвистическим и лингво-когнитивным».1 С позиций лингвофи-лософии, дискурс — это конкретизация речи в различных модусах человеческого существования. С позиций лингвистики речи, дискурс — это процесс живого верба-лизуемого общения, характеризующийся множеством отклонений от канонической письменной речи, отсюда внимание к степени спонтанности, завершенности, тема-тической связности, понятности разговора для других людей. С позиций социолин-гвистики, дискурс — это общение людей, принадлежащих к той или иной социаль-ной группе, общение в той или иной типичной речеповеденческой ситуации.

1 Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. – М.:ИТДГК «Гиозис», 2002

96 Вопросы Этно-, Социо- И Психолингвистики

Число примеров определения понятия «дискурс» в современных исследовани-ях стремится к бесконечности: дискурс как процесс, дискурс как результат — сово-купность текстов; дискурс как реализация языка и языкового сознания.2 В формаль-ном отношении это — единица языка, превосходящая по объему предложение, в содержательном плане дискурс связан с использованием языка в социальном контек-сте, эквивалент понятия «речь», “текст, погруженный в ситуацию реального обще-ния».3 Хрестоматийным стало определение, данное в Лингвистическом энциклопе-дическом словаре: дискурс — это речь, «погруженная в жизнь».4

В своей монографии «Языковой круг: личность, концепты, дискурс» В. И. Кара-сик замечает: «Изучению дискурса посвящено множество исследований, авторы ко-торых трактуют это явление в столь различных научных системах, что само понятие «дискурс» стало шире понятия язык». 5

При интерпретации дискурса в межкультурной коммуникации необходимо учитывать социально-психологические и национально-культурные условия и об-стоятельства общения. Безусловно, при этом следует принять во внимание трактовку М. Халлидеем понятия «регистр», в рамках которого ученый выделяет важнейшие измерения: «поле» (сферу) общения (наука, религия, право), «тональность», стиль дискурса, обусловленные социальной ролью участников общения (например, уче-ник-учитель, священник — прихожанин, родители-ребенок), а также «модус», канал общения (письменный, устный).6

Для построения дискурса в межкультурной коммуникации прежде всего тре-буется знание языка представителей другой национальной культуры. Согласно О. Корнилову, это знание возможно на двух уровнях: первый уровень — так называе-мое формальное, внешнее знание, т. е. элементарное знание клишированных форм общения, коммуникативных трафаретов, типовых текстов и диалогов, представлен-ных в многочисленных пособиях по иностранному языку; второй уровень знания языка предполагает знание глубинных причин того или иного высказывания.7 Таким образом, важно знать не только что, где сказать, а как сказать и почему т. е. важно знать культуру носителей языка.

Размышляя о сущности языка, ученые приходят к различным метафорам и сравнениям, объясняя природу этого удивительного явления. К любому националь-ному языку, по мнению О. А. Корнилова, применимы критерии не только функцио-нальности, целесообразности, адекватности и т. п., но и красоты, изящества, мудро-сти: «язык… подобен моде в одежде. Как одежде уже мало лишь прикрывать тело и согревать его, а хочется быть объектом творчества, через которое человек самовыра-

2 Там же, С. 10-11.

3 Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – М.: Гнозис, 2004, C. 227.

4 (Лингвистический энциклопедический словарь, c/ М., 1990. С. 136 Арутюнова

5 Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – М.: Гнозис, 2004, С.227

6 См. Там же, C. 241

7 Корнилов О. А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов.
2-изд., испр. и доп. – М.: ЧеРо, 2003, C. 87

Колосова А. А. Этнопсихолингвистическая Детерминированность Дискурса … 97

Жается, так и язык неимоверно усложняется, обрастает избыточными средствами выражении. Появляется языковой материал, позволяющий говорить не только по-нятно для других членов языкового коллектива, но и «с хитрым извитием слов», «форсисто» (Н. С. Лесков. «Запечатленный ангел»). Сравнение: Язык — Одежда Не слу-чайно, поскольку язык человека — это одна из «одежд» его мыслей, чувств, ощуще-ний.. И хотя «одежд» мыслей, чувств, ощущений может быть много, язык, вне всяко-го сомнения, — это самая удобная из «одежд», так как позволяет обслуживать наи-более широкий спектр мыслей-чувств, включая абстракции, которые как-либо иначе выразить и передать практически невозможно. Точно так же, как одежда детерми-нирует нюансы самоощущения и поведения человека, так и национальный язык («одежда» мыслей и чувств) детерминирует самоощущение его носителя. 8

Особенности построения дискурса в межкультурной коммуникации опреде-ляются лексическим составом языка, на котором осуществляется общение, его грам-матическим строем, синтаксисом, а также необходимым набором неязыковых средств, включенных в общение: жестами, мимикой, тембром, темпом, громкостью речи, cспособом заполнения пауз.

Во многих лингвистических исследованиях можно встретить достаточно убеди-тельное число примеров, иллюстрирующих роль лексики в межкультурном дискур-се, ее влияние на формирование национального характера, стереотипов мышления, значение, которое она оказывает на восприятие окружающего мира. Именно лексика является очень чувствительным показателем культуры народа.

За одной и той же лексической формой в каждом языке могут скрываться очень разные понятия, которые образуются в недрах его истории и культуры. Поэтому для человека, вступающего в межкультурное общение с представителями другой нацио-нальной культуры необходимо знание не только денотативного, но и коннотативного значения слова, а также его лексико-фразеологической сочетаемости.

Яркий пример наличия социокультурных коннотаций представляют зоонимы. Известно, что в различных национальных культурах многие животные имеют опре-деленный символ — отрицательный или положительный. Например, в Китае собака — отрицательный символ, а в русской — положительный, отражающий такие каче-ства как преданность и верность; если в немецкой культуре с трудолюбием ассоции-руется крыса, то в русской культуре — муравей или пчела.

Знанию национальной символики отводится немаловажная роль в межкуль-турной коммуникации.

Создатель теории культурной грамотности американский культуролог Э. Хирш отмечал, что для успешного владения языком необходимо глубокое знание различ-ных культурных символов соответствующей национальной культуры. Такого рода знания детерминируют особенности общения, смысл текстов и специфику дискурса определенного лингвокультурного сообщества.

Корнилов О. В. Указ. соч. С. 135-136

98 Вопросы Этно-, Социо- И Психолингвистики

Яркий пример необходимости знания национальной символики приводит О. Корнилов, говоря о богатейших многовековых традициях китайского ковроткаче-ства и обращая внимание на выпуск китайскими специалистами книги на англий-ском языке, явившейся своего рода путеводителем по дебрям ковровых узоров. Бла-годаря этой книге потенциальный покупатель получил возможность узнать, что скрывается за причудливыми ковровыми узорами, взглянуть на причудливый орна-мент глазами носителей древнейшей китайской культуры, в которой устрашающего вида дракон с пятью когтистыми лапами символизирует императорскую власть, ле-тучая мышь — верный знак удачи, а торчащие из вазы копья символизируют поже-лание удачной карьеры. «Цветы, звери, пейзажи да и сами китайские иероглифы несут определенную смысловую нагрузку и могут быть адекватно восприняты только тренированным глазом и подготовленным сознанием, усвоившим самые разнооб-разные сведения из национальной истории, фольклора, эстетики, языка». 9

Ведение успешной межкультурной коммуникации невозможно без знания так называемой безэквивалентной лексики, т. е. совокупности слов, обозначающих cпецифичные национальные предметы и явления, которые присущи культуре от-дельного народа и не существуют в другой.

Важную роль в межкультурной коммуникации играют «ключевые слова», в ко-торых выражено национальное миропонимание и мироощущуение того или иного народа.

А. Вежбицкая называет следующие признаки того, что слово является ключевым:

• общеупотребительное, а не периферийное слово;

• данное слово находится в центре целого фразеологического семейства;

• часто встречается в пословицах, популярных песнях, изречениях, названиях книг.10

Во введении к своей книге «Русская языковая модель мира» Л. Д. Шмелев, зада-вая риторический вопрос «Можно ли понять русскую культуру через ключевые сло-ва русского языка, утверждает, что самым знаменитым из русских слов, выражаю-щим общие установки для русской языковой картины мира, несомненно является знаменитое авось. Вслед за А. Вежбицкой, Линн Виссон к ключевым словам русской культуры относит такие слова, как «душа», «тоска», «судьба»11. О. Леонтович среди ключевых слов американской культуры в первую очередь называет следующие три: privacy, challenge, efficiency. 12

Очевидно, что особенности культуры народа могут получить отражение не только в лексике, но и в грамматическом и синтаксическом строе языка.

9 Корнилов О. В.С.84-85

10 Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов/ Пер. с англ.
А. Д. Шмелева. – М.: Языки славянской культуры, 2001, С. 36

11 Виссон Л. Русские проблемы в английской речи. Слова и фразы в контексте двух куль-
тур. М.,2003С.

12 См.: Леонтович О. А. Введение в межкультурную коммуникацию: Учебное пособие. –
М.:Гнозис,2007, C.110

Колосова А. А. Этнопсихолингвистическая Детерминированность Дискурса … 99

Л. Виссон обращает внимание на такую особенность русской грамматики, как обилие слов с суффиксами субъективной оценки, объясняя это эмоциональностью, открытостью русских в выражении чувств.

Обращаясь к категориям грамматического рода, О. Корнилов. замечает, что мужское и женское начало тому или иному предмету, явлению, качеству или абст-рактному понятию «приписывалось» на основе национальной образности воспри-ятия мира. Исследователь приводит интересное наблюдение психолингвистического характера, cвязанное с корреляциями, существующими между психологией миро-восприятия и категорией грамматического рода. Э. Хемингуэй в своей знаменитой повести «Старик и море» пишет об отношении своего героя к морю: «Мысленно он всегда звал море la mar, как зовут его по-испански люди, которые его любят. Порою те, кто его любит, говорят о нем дурно, но всегда как о женщине, в женском роде. Рыбаки помоложе... называют море el mar, то есть в мужском роде. Они говорят о нем как о пространстве, как о сопернике, а порою даже как о враге. Старик же по-стоянно думал о море, как о женщине, которая дарит великие милости или отказы-вает в них, а если и позволяет себе необдуманные или недобрые поступки,— что по-делаешь, такова уж ее природа». Комментируя этот отрывок из знаменитой повести американского писателя, О. Корнилов замечает, что род для носителя языка — не ло-гически необъяснимая «несуразность», а ценнейшее духовное наследие, запечатлев-шее неповторимую образность мышления далеких предков, обязательная и неотъ-емлемая часть всего образного строя языка, источник национально-специфических олицетворений и метафор, которые естественны и понятны для одного коллективно-го языкового сознания, а у носителей другого языкового сознания могут вызывать только недоумение.»13

А система времен в различных языках? А. А. Леонтьев отмечает, что папуасском языке насиои, например, есть 4 прошедших времени, отличающихся от того, к чему привыкли мы, изучая европейские языки. Там есть недавно прошедшее (от вчераш-него заката до настоящего момента), промежуточное прошедшее (один-два дня на-зад), давнопрошедшее (три дня и более назад) и обычное прошедшее без четкого указания на место на временной шкале 14.

Многие исследователи языка связывают огромное количество негативных кон-струкций в русском языке с тяжелым историческим наследием России. Для сравне-ния можно привести русские предложения с отрицательными конструкциями, в ко-торых нередко используются две-три отрицательных частицы и английские — всегда лишь с одной. Многозначное русское «ничего» часто представляет проблему для иностранцев и требует особенно внимательного поиска смыслового соответствия в контексте двух культур:

— Как сегодня погода? — Погода сегодня ничего…

— Как она тебе? — Ничего, приятная женщина. 15

13 Корнилов О. В. Указ. соч. С. 104-105

14 Цит. по: Красных Указ. соч. С. 227

15 Виссон Л. Указ. соч.

100 Вопросы Этно-, Социо- И Психолингвистики

Специалисты в области психолингвистики объясняют особенности построения дискурса в межкультурной коммуникации этнопсихолингвистической детермини-рованностью языкового сознания.

Исследователи давно обратили внимание на фундаментальное различие между лингвокультурными основаниями мышления западноевропейской и восточноазиат-ской культурами в отношении познания мира. Их рассуждения можно представить в виде следующей таблицы, которая наглядно показывает разницу между культурой познания и культурой понимания.

Западноевропейская культура, противопоставляя субъект и объект познания, задается вопросом «Что есть это?», а восточноазиатская, делая акцент на связях, — вопросом «Что есть мир для меня?»

Западная лингвокультура стремится вербализовать смысл, а восточная — пока-зать его в богатстве его символических связей.

Называя западноевропейскую культуру культурой познания, а восточноазиат-скую культуру — культурой понимания, исследователи приходят к выводу о том, что познание есть отталкивание от контекста, а понимание — осознание себя в контексте.

Контекстная зависимость является величиной, определяющей национально-культурные особенности общения.

Согласно известной типологии основоположника и теоретика межкультурной коммуникаци Э. Холла, культуры различаются своим чтением контекста, использо-ванием скрытой информации, которую несет в себе каждая ситуация.

Ширококонтекстные и низкоконтестные культуры16 можно отличить друг от друга по следующим признакам:

16 Мы придерживаемся именно такой интерпретации терминов Э. Холла, поскольку согласны с замечанием Т. В.Лариной о том, что термины высококонтекстная / низкоконтек-стная культура (high/low context culture) являются калькой с английского языка, а термины «ширококонтекстная культура» и «узкоконтекстная культура» в большей степени соответст-вуют русской языковой традиции, cогласно которой контекст может характеризоваться как широкий, либо узкий. – См.: Ларина Т. В. Категория вежливости и стиль коммуникации: Со-поставление английских и русских лингвокультурных традиций. – М.: Языки славянских куль-тур, 2009 , C. 32-33

Колосова А. А. Этнопсихолингвистическая Детерминированность Дискурса … 101

Для представителей ширококонтекстных культур — Японии, Китая, Кореи, Саудовской Аравии, — в языках которых используется очень много намеков, подтек-ста, фигуральных выражений и т. д., многое сказано и определено неязыковым кон-текстом. Для дискурса этих культур характерны значительная неконкретность и не-определенность, желание избегать категоричности в речи. Например, в правилах речевого поведения японской национальной культуры не принято говорить «нет». В. Овчинников в книге «Ветка Сакуры» так описывает своеобразие японского этикета:

«В разговорах люди всячески избегают слов «нет», «не могу», «не знаю», словно это какие-то ругательства, нечто такое, что никак нельзя высказать прямо, а только иносказательно, обиняками. Даже отказываясь от второй чашки чая, гость вместо «нет, спасибо», употребляет выражение, дословно обозначающее «мне уже и так прекрасно». Если токийский знакомый говорит: «Прежде чем ответить на ваш во-прос, я должен посоветоваться с женой», — это лишь один из способов не произне-сти слова «нет». К примеру, вы звоните японцу и говорите, что хотели бы встретить-ся с ним в шесть вечера в пресс-клубе. Если он в ответ начинает переспрашивать: «Ах, в шесть? Ах, в пресс-клубе?» и произносить какие-то ничего не значащие звуки, вы должны тут же сказать: «Впрочем, если вам это неудобно, можно побеседовать в дру-гое время и в другом месте. И вот тут собеседник вместо «нет» с превеликой радо-стью скажет «да» и ухватится за первое же предложение, которое ему подходит»17.

В узкоконтекстных культурах скандинавских стран, Германии, Канады, США большинство информации содержится в словах, а не в контексте общения. В подобных обществах наибольшее значение придается речи (письменной и устной), а также об-суждению деталей. В таких культурах предпочитают прямой и открытый стиль обще-ния, когда вещи называются своими именами. Подобная манера все называть словами выглядит порой грубой и невежливой для людей из ширококонтекстных культур.

В отличие от Э. Холла некоторые отечественные исследователи с точки зрения психолингвистики и этнопсихолингвистики предлагают оперировать другими тер-минами и говорить, соответственно, о ситуативно обусловленном и контекстно ори-ентированном общении, с одной стороны, и ситуативно независимом и контекстно свободном общении — с другой. И на данной основе разграничивать культуры «ин-дивидуалистические западные» и «коллективистские» восточные. 18.

17 Введенская Л. А. Культура речи. Ростов-на-Дону, 2004, C. 278

18 Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. – М.:ИТДГК
«Гнозис», 2002, C. 225

102 Вопросы Этно-, Социо- И Психолингвистики

На чрезвычайно важную роль контекста русского общения вообще и делового общения в частности, обращает внимание О. А.Корнилов: «Истинный смысл сказан-ного часто формируется из недоговоренностей, метафор, коннотаций, т. е. опирается на всю когнитивную базу человека, владеющего русской ЯКМ»19.

Говоря о роли дискурса в межкультурной коммуникации, нельзя не остано-виться на проблеме национальных стилей коммуникации.

Стиль коммуникации отражает ценности и нормы, лежащие в основе соответ-ствующей культуры. Эти нормы и ценности усваиваются в детстве и определяют способы взаимодействия человека с окружающим миром и другими людьми.

Национальный стиль коммуникации, или коммуникативный этностиль, спе-циалистами в области межкультурной коммуникации определяется как историче-ски сложившийся, предопределенный культурой и закрепленный традицией тип коммуникативного поведения народва, проявляющийся в выборе и предпочтитель-ности определенных средств коммуникации (вербальных и невербальных), исполь-зуемых в процессе межличностного взаимодействия»20.

Общеизвестно, что для узкоконтекстных культур характерен в основном пря-мой стиль общения, а для ширококонтекстных культур — непрямой, позволяющий скрывать истинные цели и желания. Например, cо стороны японских коммуникан-тов всегда будет сделано все возможное, чтобы не дать отрицательного ответа на прямо поставленный вопрос и всячески избежать или, по крайней мере, отсрочить потенциальную неловкую ситуацию.

При межкультурном общении, которое ведется обычно вербальным и невер-бальным образом, большое значение придается паузам. Как ни парадоксально, мол-чание играет весьма важную роль в коммуникации. В разных культурах представле-ние о том, сколько молчания необходимо для адекватного общения, имеет свою на-циональную специфику.

Прекрасной иллюстрацией того значения, которое имеет пауза для понимания смысла речи, является опыт американского профессора, свободно говорящего на япон-ском языке, но не сумевшего понять пауз в дискурсе японских преподавателей, обсуж-давших поведение студентов во время массовых студенческих беспорядков в Японии.

Таким образом, национально-культурная специфика дискурса ярко проявляется в различных видах межкультурной коммуникации: вербальной, невербальной, паравер-бальной. Межкультурное общение, осуществляемое на различных уровнях коммуни-кации, детерминировано языковой, социальной и национально-культурной принад-лежностью его участников. Этнопсихолингвистическая детерминированность дискурса в межкультурной коммуникации обусловлена использованием различных националь-но-специфических языковых средств (фонетических, лексических, грамматических), стратегией и тактикой общения, эмоциональным поведением, знание и правильное использование которых необходимо для успешной межкультурной коммуникации.

19 Корнилов О. В. Указ. соч., C. 90

20 Цит. по: Ларина Т. В. Указ. Соч., С. 33