ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ, ЗАМЕТКИ, НАУЧНЫЕ ДНЕВНИКИ Л. С. ВЫГОТСКОГО: РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СЕМЕЙНОГО АРХИВА

Е. Ю. ЗАВЕРШНЕВА

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 05-06-06369.

Статья посвящена ранее не изучавшемуся сегменту семейного архива Л. С. Выготского — записным книжкам, заметкам, дневникам, письмам, датированным 1912—1934 гг.; приводится общая характеристика сегмента личных записей (основные группы документов, критерии их выделения, содержание, сохранность, внешний вид), цитируется ряд наиболее важных архивных находок. Показано, что исследование архива открывает новые, малоизвестные страницы научной биографии Л. С. Выготского и корректирует общепринятые представления о периодизации его творчества. Обзор состоит из двух частей, в первой части обсуждаются заметки 1912—1930 гг., во второй, которая будет опубликована в следующем номере журнала, —1931—1934 гг.

Ключевые слова: Л. С. Выготский, семейный архив, культурно-историческая психология, проблема сознания, проблема воли, динамика смыслов, единство интеллекта и аффекта, внутренние конференции, полемика с К. Левином, полемика с А. Н. Леонтьевым.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ СЕМЕЙНОГО АРХИВА Л. С.

ВЫГОТСКОГО

Исследование архива было начато в 2006 г. в рамках проекта по подготовке нового издания — полного собрания сочинений Л. С. Выготского. Отличительная особенность этого проекта заключается в том, что все материалы для собрания сочинений готовятся к печати только по архивным рукописям или прижизненным публикациям. Новое издание

Трудов Л. С. Выготского построено по хронологическому принципу; впервые его работы

1 Сопровождаются подробным текстологическим комментарием и фотографиями из

Архива, обновляется аппарат исторических справок; в послесловии к каждому тому

Предполагается дать развернутый анализ идей Л. С. Выготского, связанных с

Определенным периодом его творчества, а также показать преемственность этих идей в

Контексте всей его научной биографии. Планируется выпустить 15 томов с трудами

133

Л. С. Выготского и два тома с материалами о его школе. Изданием занимается Международное общество Л. С. Выготского; первые тома могут выйти в свет уже в 2008—2009 гг. Основным фондом полного собрания сочинений Л. С. Выготского является семейный архив, хранящийся у дочери ученого — Гиты Львовны Выгодской.

Необходимость обращения к архивным документам назрела давно. Одна из причин — текстологическая неудовлетворительность старого собрания сочинений, которое до сих пор остается основой для переиздания трудов Л. С. Выготского. Хорошо известно, что политика активного редакторского вмешательства в оригинальный текст привела к большому количеству неоправданных смысловых и фактических замен (и даже подмен),

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Которые продолжают перепечатываться в новых изданиях. Уровень текстологического анализа трудов Л. С. Выготского также оставляет желать лучшего (в качестве примера приведем неточности в датировках работ «Исторический смысл психологического кризиса», «Дефект и компенсация», «Проблема сознания» и др., полное отсутствие текстологических комментариев в шеститомном собрании сочинений и других изданиях, за исключением «Психологии искусства» под ред. Вяч. Вс. Иванова). Кроме того, не все работы Л. С. Выготского были опубликованы. Самый интересный в историческом плане сегмент архива — записные книжки, научные дневники, заметки, письма — остался практически нетронутым. Положение дел объясняется отчасти тем, что рукописи и заметки хранились в разрозненном виде; объем этих документов оказался весьма значительным, требовалась кропотливая работа по сборке полных текстов из отдельных фрагментов. Кроме того, ряд документов представляет собой трудночитаемые стенографические записи или полустертые карандашные наброски. Однако нужно заметить, что все перечисленные трудности являются Обычными Условиями архивной работы, особенно, если она связана с чтением рукописного наследия.

Приступая к систематизации архивных материалов, мы наметили две основные задачи: 1) поиск неизвестных работ Л. С. Выготского, 2) восстановление в авторской редакции его ранее опубликованных текстов. Было очевидно, что архив откроет множество новых фактов из жизни Л. С. Выготского, однако даже предварительные результаты исследования превзошли всякие ожидания. Найдены неизвестные рукописи Л. С. Выготского, пополнена библиография его трудов, систематизированы бесценные личные записи, начиная с юношеских тетрадей (1912— 1916) и заканчивая записями последних месяцев жизни (1933—1934). В архиве, в частности, обнаружено более двух десятков ранее неизвестных стенограмм лекций, не вошедших в библиографию его трудов (включая лекции «Проблема восприятия» от 25 апреля 1934 г. и «Основные проблемы дошкольного возраста» от 7 мая 1934 г., которые Л. С. Выготский прочитал за месяц-полтора до смерти); из редких прижизненных изданий — прекрасно сохранившийся первый номер журнала «Вереск», который молодой Выготский издавал в Гомеле, «Основы педологии», опубликованные в 1934 г. посмертно, и др. На данный момент прочитаны и подготовлены к публикации заметки «Трагикомедия исканий», посвященные книге Экклезиаста и являющиеся самым ранним из известных текстов Л. С. Выготского (1912 г.), черновики «Гамлета», театральные и филологические рецензии гомельского периода (найденные Г. Л. Выгодской и Т. М. Лифановой еще в 1980-е гг.), неизвестные варианты докладов для II Всероссийского съезда по психоневрологии и съезда СПОН (с этими докладами молодой учитель из Гомеля в 1924 г. триумфально вошел в психологическую науку), статьи о психологии и марксизме (середина 1920-х гг.), психологии национальных меньшинств (1928—1931) и многое

134

Другое. Кроме того, реконструирован аутентичный текст «Исторического смысла психологического кризиса», из которого при публикации были вырезаны ссылки на неудобных авторов (Л. Д. Троцкий, Н. И. Бухарин, К. Б. Радек), по рукописным черновикам восстановлен замысел монографии «Основы дефектологии» и др.

Предварительные итоги работы также связаны с корректировкой общепринятой точки зрения на периодизацию научной биографии Л. С. Выготского. Архивные находки позволяют по-новому взглянуть на обстоятельства создания его главных трудов, таких как «Мышление и речь», «Учение об эмоциях», «Педология подростка», а также раскрывают

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Нереализованные замыслы Л. С. Выготского, сохранившиеся в виде планов ненаписанных книг и будущих исследований.

В этой статье речь пойдет о наиболее изученной к настоящему моменту части архива — о личных записях. Крупным рукописям, статьям и прижизненным изданиям планируется посвятить отдельную статью, когда все результаты исследования будут обобщены.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЕГМЕНТА ЛИЧНЫХ ЗАПИСЕЙ

ВНЕШНИЙ ВИД ЗАМЕТОК И ИХ СОХРАННОСТЬ

Прежде всего нужно отметить, что архив уцелел и прекрасно сохранился благодаря семье Л. С. Выготского. Роза Ноевна Выгодская (в девичестве — Смехова, жена Льва Семеновича) собирала и бережно хранила все — от увесистых папок с различными вариантами крупных текстов (например, машинописный текст «Истории развития высших психических функций» в нескольких экземплярах) до маленьких обрывков бумаги с карандашными пометками. Гита Львовна Выгодская остается главным хранителем архива в наши дни и продолжает собирать документы, связанные с ее отцом. Мы чрезвычайно признательны ей за помощь в работе и ценные консультации, касающиеся биографии Л. С. Выготского.

Сохранность личных записей в целом очень хорошая, хотя и несколько хуже, чем у основных текстов; это вызвано тем, что они велись на случайных листках бумаги, карточках, на обороте бланков, оттисков и даже на полях газетных страниц, и не были предназначены ни для публикации, ни для чтения другими лицами. Все документы мелкоформатные (иногда не более 3 см в ширину) — результат пристрастия Л. С. Выготского к миниатюрным записным книжкам и реального дефицита бумаги в те времена. Как правило, они исписаны с обеих сторон (зачастую в свободном порядке, который нужно реконструировать при подготовке текстов к публикации) убористым, но четким почерком, заметно изменившимся к концу жизни ученого. Отметим, что почерк Л. С. Выготского менялся весьма динамично: каждые год-два он приобретал новые особенности, поэтому примерная датировка по почерку «на глаз» оказывалась хорошим подспорьем при первичной систематизации документов. К 1933— 1934 гг. сокращенность записи становится очень высокой, из текста исчезает большая часть гласных, иногда фраза (чаще всего известная цитата) кодируется только первыми буквами слов. В записях 1934 г. рука становится нетвердой, на бумаге различимы мелкие коричневатые пятнышки, напоминающие о том, что автор заметок прожил еще несколько месяцев и умер от сильного легочного кровотечения, вызванного хроническим туберкулезом легких. Вообще в этих записях более чем где-либо ощущается непосредственное присутствие Л. С. Выготского — человека яркого, открытого, безупречного не только в научной, но и в личной жизни, и вместе с тем натуры глубоко трагической, сознающей краткость отпущенного ему срока жизни и неподъемность той задачи, которую он намеревался решить если и не в одиночку, то с небольшой

135

Группой единомышленников. Такой глобальной задачей было создание единой теории психического, в частности, общепсихологической теории сознания, в которой все предшествующие подходы оказались бы «сняты» (если воспользоваться гегелевским

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Термином, часто применявшимся самим Л. С. Выготским), что, в свою очередь, привело бы к преодолению кризиса в психологии.

Безусловная научная ценность архивных записей заключается не только в том, что в них зафиксированы идеи и планы Л. С. Выготского, не попавшие в печать, но и в том, что они помогают проследить сам процесс его мышления. Наиболее интересными являются даже не цепочки рассуждений, а скачки мысли, неожиданные разрывы в аргументации. Л. С. Выготский в подобных случаях напоминает стрелка, попадающего в цель с завязанными глазами: путь к догадке для него столь же темен, как и для внешнего наблюдателя, и многие промежуточные ходы и даже сами предпосылки, от которых он отталкивается, впоследствии окажутся ложными и будут им отвергнуты, однако в данный момент для него важнее иметь просто точку опоры — любую.

В неразобранном виде записи занимали приблизительно шесть-семь объемных картонных папок, заполненных «под завязку» маленькими листочками. Невосстановимых утрат в документах почти не встречается, не считая случаев, когда так и не удалось найти отсутствующие страницы в заметках. Единичные записи требуют ультрафиолетовой съемки для прочтения испорченного текста (листки, выгоревшие добела) или почерковедческой экспертизы для установления авторства.

ОСОБЕННОСТИ РАБОТЫ С ЗАМЕТКАМИ Л. С. ВЫГОТСКОГО

Обстоятельства, которые могли затруднять работу Л. С. Выготского, заметно облегчили труд исследователя архива. Если бы все эти разрозненные заметки были выполнены машинописным способом и на простой белой бумаге, то было бы крайне сложно собрать их и еще сложнее точно датировать. Однако каждый листочек в архиве имеет свое лицо, свою индивидуальность. Первичная сортировка документов по типу бумаги сразу же выявила основные группы документов, внутри которых было проще ориентироваться. Затем в каждой группе выделялись подгруппы по сочетанию нескольких ключевых признаков, формальных и содержательных, а именно:

1) тип и формат бумаги;

2) тип чернил (карандаша);

3) особенности почерка (наклон, округлость, степень сокращенности и др.);

4) нумерация страниц, нумерация тезисов (положение на странице, скобки, точки, тип цифр и др.);

5) устойчивые цитаты, характерные для данного периода обороты речи,
повторяющиеся афоризмы, изречения, активно используемые латинские, немецкие и
французские выражения;

6) упоминание фамилий сотрудников, коллег, учеников, указания на события,
известные из биографической литературы, посвященной Л. С. Выготскому; полемика с
главными на данный момент научными оппонентами;

7) тема записи и ее связь с центральными темами данного периода, отраженными в опубликованных и неопубликованных текстах Л. С. Выготского, ссылки на его собственные труды;

8) связь основных тем заметок внутри данной группы (узел проблем) и между группами.

И формальные, и содержательные признаки (за исключением, конечно, пункта 4) использовались не только для сборки текстов, но и для их датировки, поскольку даты на подобных записях Л. С. Выготский ставил нечасто. Один точно датированный текст внутри группы служил ориентиром для работы с остальными; использовался метод

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Перекрестной датировки фрагментов на основании явного

136

Сходства текстов по сочетанию нескольких признаков внутри группы или между ними. Бланки с отпечатанными на них датами (например, библиотечные или издательские карточки, приглашения, счета) задавали нижнюю временнýю границу, равно как и цитаты из работ с установленным временем их написания или публикации. Был составлен список основных сокращений, характерных для разных лет, создана подробная периодизация научной биографии Л. С. Выготского с указанием твердого ядра его научно-исследовательской программы (главные принципы) и защитным поясом (вспомогательные гипотезы, исследовательские методики, техники и др.), с проблематичными тезисами, уязвимыми местами концепции, перечнем аномалий (фактов, требующих нового объяснения), вызвавших прогрессивные сдвиги в научно-исследовательской программе, а также с указанием главных оппонентов Л. С. Выготского, дискуссии с которыми (очные или заочные) существенно повлияли на динамику его мысли. Эти ключевые моменты использовались как хронологические метки, однако в ряде случаев оказывалось, что общепринятая точка зрения на время возникновения какой-либо темы в творчестве Л. С. Выготского, основанная на его опубликованных трудах, сама требовала коррекции — как правило, датировка смещалась в сторону более раннего периода. При работе с испорченными, промасленными, выгоревшими или затертыми на сгибе документами применялось чтение при боковом освещении (для записей карандашом), чтение на просвет (для промасленной бумаги), фотографирование или сканирование с последующей компьютерной обработкой изображений (повышение контрастности, подавление фонового шума) и др.

На момент написания этой статьи систематизированы все записки, полностью прочитана и подготовлена к публикации половина текстов, оставшуюся часть работы планируется завершить в течение двух лет.

ВАЖНЕЙШИЕ АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ: СЕРИИ ЗАМЕТОК, ТЕТРАДИ И БЛОКНОТЫ, ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАПИСИ, ПИСЬМА

Заметки охватывают практически всю жизнь Л. С. Выготского, начиная с 1912 г. Однако не все периоды его биографии представлены в них равномерно: подавляющая часть материалов относится к 1931—1934 гг. Особенно выделяются — количественно и содержательно — 1932 г., который становится годом перелома, крупным шагом вперед от принципа системности, заявленного в конце 1930 г. (в докладе «О психологических системах» [7]), к гипотезе смыслового строения сознания, а также последние два года жизни Л. С. Выготского, когда он работал с невероятной интенсивностью и был полон планов на будущее. Из более ранних лет по количеству записей лидируют 1925—1926 гг. (по «непсихологическому» периоду — 1915—1916 гг.).

Разбиение на группы, как уже было сказано, производилось на основании целого ряда критериев, однако оно имеет скорее прикладное значение, связанное с систематизацией архива, а также позволяет сохранить хронологические рамки в изложении этой темы. Отдельному исследованию должны быть подвергнуты и связи между группами, и историческая преемственность и динамика в рассмотрении ключевых психологических проблем, проходящих через все периоды творчества Л. С. Выготского. Эти задачи выходят далеко за рамки журнального сообщения, поэтому мы ограничимся здесь

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Предварительным описанием серий и наиболее важных документов, вносящих существенные дополнения или изменения в научную биографию Л. С. Выготского.

Три отдельных архивных документа были опубликованы в 2007 г. с предисловием, историческими и теоретическими комментариями: это записная книжка за октябрь 1932 г. с ценнейшими записями, которая содержит планы ненаписанной книги о проблеме сознания, материалы

137

Внутренней конференции и полемики с А. Н. Леонтьевым [3], а также заметки о природе аффекта и психофизической проблеме [11]. Остальные заметки планируется опубликовать в составе последнего тома полного собрания сочинений Л. С. Выготского.

Названия цитируемых ниже заметок повторяют первую строку архивного документа; авторская орфография сохранена, все подчеркивания принадлежат Л. С. Выготскому. Написание слов, отличающееся от современных языковых норм, сохранено. Конъектуры редактора приводятся в квадратных скобках; неразборчивые слова заключены в угловые скобки, дается предположительный вариант прочтения.

ЗАМЕТКИ, ДАТИРУЕМЫЕ 1912—1930 гг.

ТЕТРАДИ И БЛОКНОТЫ

Тетради 1—3 открывают малоизвестные страницы творчества Л. С. Выготского 1912—1915 гг.

1. «Трагикомедия исканий» — тетрадь, помеченная 1912 г., — представляет собой наброски к крупному (предположительно) тексту, посвященному интерпретации книги Экклезиаста. Л. С. Выготский планировал дать философскую и психологическую трактовку Экклезиаста как «вечного символа», истории, повторяющейся в духовных исканиях каждого человека, своего рода экзистенциальной одиссеи. Он выделял три периода в жизни Экклезиаста и показывал, что главная трагедия человеческой жизни, переживаемая как невозможность достижения полноты бытия, возникает потому, что «мир должен быть оправдан весь», чтобы в нем было можно жить (Л. С. Выготский цитирует здесь Ф. М. Достоевского). Но мы вынуждены существовать в условиях разорванного, полярного мира, противоречия которого непримиримы; «мы просим, заранее зная, что не дастся нам; стучим в затворенную навеки дверь познания, заранее зная, что не отворится нам; мы ищем, заранее зная, что никогда не обрящем», пишет 16-летний автор. Однако книга Экклезиаста, полная тайны, показывает, что ответ может быть найден: несмотря на то, что «жизнь еще никто не распутал», можно примириться с ней, если искать не временного, а вечного, с его недоступной полнотой и целостностью, которая проецируется на уровень земной жизни как борьба противоположностей. Текст написан в дореформенной орфографии, среди цитируемых авторов — В. Г. Белинский, Ф. М. Достоевский, К. Д. Бальмонт, Х. Штейнталь и другие. Заметки как по своей интонации, так и по содержанию (трагичность существования в разорванном мире, тоска по абсолюту), безусловно перекликаются с «Трагедией о Гамлете».

2. Тетради с набросками (черновиками ) к крупному тексту, в котором обсуждаетс я Историческа я судьба еврейского народа, возможность создания отдельного государства Израиль. Л. С. Выготский критикует идеи радикальных антисемитских и проеврейских

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Политических течений (в частности, сеймизма, национализма, автономизма и др.). Документ датируется 1915 г., орфография дореформенная. Не менее половины текста занимают пространные цитаты из трудов философов, политиков, журналистов, литераторов, касающихся в своих работах еврейского вопроса (Й. Халеви, Х. Н. Бялик, Н. А. Бердяев, C. М. Дубнов, Д. М. Пасманик). Во многом текст носит реферативный характер, однако конец пятой тетради содержит потрясающий по глубине и проникновенности фрагмент, посвященный трагедии еврейского народа во время первой мировой войны, в разгар которой Л. С. Выготский писал эти строки, как бы предчувствуя будущие события холокоста. На еврейском народе лежит печать трагической судьбы и вместе с тем Божественного провидения, отмечает он. На последней странице пятой тетради Л. С. Выготский вклеивает в текст вырезку из газеты «Русское слово»:

138

«В заключение я приведу маленький эпизод этой войны, к[отор]ый в озарении великих событий подымается на высоту обобщающего символа:

«Брат на брата.

В одном из последних боев на реке Сане еврей-солдат штыковым ударом сразил австрийского стрелка и сам тотчас же был ранен. Когда его привели в лазарет, он отказался выйти из вагона. Сестер милосердия и врача просил его не трогать, отмалчиваясь на все вопросы. Пригласили раввина, и ему умирающий рассказал: “Когда я ударил штыком в грудь противника, тот, падая, крикнул: “Шма, Исроэль!” (Слушай, Израиль»), — слова, произносимые евреями перед смертью или в мгновения страшной опасности. Я тогда же решил, что хотя я дрался по долгу и воинской совести, но жить больше не могу” («Рус. Сл.»).

В этом символе-факте выявились все стороны евр. ист., к[отор]ые[,] как в фокусе[,] преломились в нем и горят в озарении великих событий. Два еврея (“кто говорит Шм а Исроэль[,] тот еврей”, — говорит Талмуд, — да и в безумии одного и в этой боли — видно, что оба евреи — здесь евр[ейст]во живет в этой боли) — в этом неразрешимом трагизме, как слепые орудия темных сил — один убит, другой впал в безумие — и из гроба — и из безумия (из-за границ обычного) возглашают смысл этой трагической бессмысленности».

3. Тетрадь без даты, относящаяся к крупной работе о творчестве Ф. М. Достоевского, начинается со с. 33 и не имеет окончания (не найдены первая и последующие тетради рукописи). Бумажный носитель того же типа, что и у «Трагикомедии исканий», орфография дореформенная (записи предположительно могли быть сделаны в 1914—1916 гг.). Основная тема — отношение Ф. М. Достоевского к еврейскому вопросу, литературные образы евреев в его произведениях. Л. С. Выготский опровергает распространенное мнение о том, что Ф. М. Достоевскому был присущ «бытовой антисемитизм», и показывает его глубокое проникновение в суть вопроса, которое только на первый и поверхностный взгляд принимает у Ф. М. Достоевского вид национального экстремизма. Анализируя сцену самоубийства Свидригайлова в романе «Преступление и наказание», Л. С. Выготский пишет:

«… почему после кошмара Свидригайлова Именно еврей оказался «официальным свидетелем» его смерти? Или это случайно? Или это продолжение кошмара? <…>

Есть тайный, необъяснимый, Символический смысл в этой картине, реальность которой переходит в фантастику. <…> Гениальный штрих страшной, невероятной силы, придающий странный облик всей картине и наполняющий ее Символическим смыслом.

И во всяком случае это штрих Незабываемый: реальная и вместе фантастическая, кошмарная, бредовая картина, залитая странным, загадочным предутренним светом, тонет в молочном густом тумане, и с этим туманом сливается И уже неотделим от него

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Странный, невероятный (и вместе реальный) “небольшой человечек, закутанный в серое солдатское пальто и в медной ахиллесовой каске”, и сливается со скорбью умирающей ночи “вековечная брюзгливая скорбь” на его лице, и звучит, и звучит, и звучит это скорбное, тревожное, испуганное…: “здеся не места! ”, и ширятся все больше и больше скорбные еврейские зрачки…»

Л. С. Выготский показывает, как Ф. М. Достоевский собирает воедино все типичные с обывательской точки зрения особенности еврейского характера и облика с тем, чтобы создать из них символическое, очищенное от случайных черт изображение персонажа, имеющего какое-то мистическое, выделенное отношение к смерти и судьбе. К сожалению, в рукописи имеется только отрывок из второй части работы, и о ее заключительных формулировках судить крайне сложно. Можно высказать предположение, что данный текст является подготовительным вариантом малоизвестной статьи Л. С. Выготского

139

«Евреи и еврейский вопрос в произведениях Ф. М. Достоевского», которая была впервые опубликована в 1997 г. в газете «Вести» (Израиль) [2] (по сведениям Б. С. Котик-Фридгут).

4. Блокнот, датируемый летом 1925 г. Крошечная книжечка с золотым обрезом представляет собой дневник пребывания Л. С. Выготского за границей. Речь идет о его единственной поездке за рубеж для участия в лондонском конгрессе, посвященном проблемам глухонемых детей. Ранее мы располагали только отрывочными сведениями об этой поездке, теперь они существенно дополнены. Блокнот был подарен Л. С. Выготскому его невестой — тогда еще не женой — Р. Н. Смеховой в 1921 г.; ее рукой на форзаце вписано четверостишие А. Ахматовой, под ним — фраза рукой Льва Семеновича, которая сразу же вызывает в памяти объяснение Китти и Левина («Анна Каренина»), цитируемое Л. С. Выготским в «Мышлении и речи» [6; 334]. В этой фразе присутствуют только первые буквы, она обращена к жене и датирована 15 июля 1925 г. Большую часть блокнота занимают записи личного характера. Несмотря на то, что все дни Л. С. Выготского в Лондоне и Берлине были расписаны по минутам (он выступал на конференциях, встречался с психологами, дефектологами, педагогами), он постоянно думал о своей семье, тосковал по жене и дочери, которая родилась в начале мая этого года. Поездка за границу, писал Л. С. Выготский, стала для него одним из важнейших событий жизни, в путешествии он с необычайной остротой увидел всю свою прошлую жизнь и свое будущее:

«В чужой стране, в воздухе (аэроплан), на море — чувствуешь странную отрешенность от всего. Пересмотр всей жизни, ревизия души. Вдруг посмотришь на всю свою жизнь со стороны, как из смертной минуты.

Как мучительно. —

<…> В моей судьбе это знак будущих огромных испытаний.

Боюсь ли я. Конечно, боюсь, испытываю страх, но держу его в узде.

Я еще в силе и в власти.

Let be. [короткая цитата из “Гамлета”. — Е. З.]

<…> Путешествие мое изумительно и смысл его много важнее и больше, чем деловая его сторона».

Однако личное тесно переплетено с внеличным; Л. С. Выготский, понимая, чтó предназначено ему судьбой, пишет об этом просто, без ложной скромности, искренне

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Соединяя свою судьбу с Россией:

«…это огромный доступ основным подводным течениям жизни. Путеш. это “суд над собой”.

2 Это жизнь, раздробленная на мгновения, но и sub specie aeternitatis.

В сущности, Россия — первая страна в мире. Революция [—] величайшее наше дело. В этом

Зале только 1 ч[елове]к знает секрет истинного воспит. гл.-н. [глухонемых. — Е. З.] — и этот

Ч[елове]к — я. Не п[отому] ч[то] я образованнее других, но меня послала Россия и я говорю от

Революции».

Эти слова, сказанные самому себе, один на один, в чудом сохранившемся блокноте, подтверждают не показное (и тем более — не заказное), а глубоко личное отношение Л. С. Выготского к тому, что происходило тогда в стране.

Блокнот также содержит сведения о мероприятиях, которые посетил Л. С. Выготский в Англии, Голландии, Германии, адреса и телефоны коллег из разных стран Европы, выписки из библиотечных каталогов, впечатления от посещения Британского музея и др.

Эта записная книжка оказалась самой трудной в обработке — ее страницы сильно промаслены, карандаш стерся, несколько фрагментов, по-видимому, уже не удастся восстановить. Тем не менее успешно прочитано около 80 % текста.

140

5. Блокнот без названия, датируемый первой половиной 1926 г. Объемный текст, содержащий ценные записи, которые проливают свет на один из самых трудных для анализа периодов научной биографии Л. С. Выготского — становление культурно-исторической теории в собственном смысле слова. Блокнот начинается с записей, дополняющих «Психологию искусства» и «Трагедию о Гамлете» (анализ отдельных басен, новые тезисы и цитаты, ссылки на рецензию на книгу И. Э. Бабеля от 1926 г., ссылка на номер журнала «Красная новь» за 1926 г.), сочувственно обсуждается адлеровская идея сверхкомпенсации: «Это центральный комплекс идей, к [которому] я примыкаю в пс[ихологии] иск[усства], а не из Фр[ей]да, не Из формалистов. В сущности это диалектический принцип филос. познават. характера». Нужно отметить, что примерно в это же время Л. С. Выготский пишет несколько статей, в которых анализирует идеи А. Адлера и их значение для современной психологии и дефектологии [1], [5], [10]. Адлерианский тезис о сверхкомпенсации, возможно, был своего рода «аномалией» (термин И. Лакатоса), которая требовала от Л. С. Выготского лучшего объяснения и тем самым способствовала прогрессивному сдвигу его научноисследовательской программы.

Среди оппонентов Л. С. Выготского — Дж. Уотсон, У. Джемс, В. Штерн, А. Бергсон, Г. И. Челпанов, Г. В. Плеханов; упоминаются И. Э. Бабель, Ю. Н. Тынянов, К. С. Станиславский, Н. И. Бухарин, К. Н. Корнилов и другие. Однако центральной темой блокнота являются размышления о соотношении мысли и слова (в которых заметно влияние А. А. Потебни), о значении слова (! — тема развивается Л. С. Выготским только в 1930-х гг.), о сознании как интроецированной системе общественных отношений (активно

Цитируется К. Маркс), о сознании как о внутреннем диалоге (Л. С. Выготский ссылается на

3 Л. В. Щербу) . Приведем один фрагмент блокнота, в котором Л. С. Выготский пишет о

Ведущей роли речи в становлении сознания, а также планирует цикл статей (или глав

Одной книги), посвященных мышлению и речи:

«2. Отличие между голос[овой] и речев[ой] реакцией не в символич., которая одинаково присуща обеим: усл[овный] голос. и реч. стимулы оба символичны[,] безусл[овный] тот и др. несимволичны. Отличие вообще не лежит в отношении между вещами. Слово не есть отношение

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Между звуком и обозначаемым предметом. Оно есть отношение между говорящим и слушающим, отношение между людьми, направленное на объект, оно есть интерпсихическая реакция, устанавливающая единство двух организмов в одном направлении на объект. Языкознание фетишизирует слова, психолог разоблачает, что за видимыми отношениями между вещами стоят отношения между людьми (ср.[:] Маркс фетишизм товаров). Оно означает единство реакции 2-х людей или 2-х реакций, а не двух стимулов.

3. Сознание = речи в себе, … сознат. речь всегда диалог (Щерба). Сознание — диалог с собой. Уже то, что ребенок раньше слушает и понимает, а после научается речевому сознанию [5] Указывает, что 1. сознание возникает из опыта, 2. говоря с собой = сознательно действуя, ребенок ставит себя на место другого, относится к себе, как к другому, подражает другому, говорящему ему, замещает другого по отнош[ению] к себе <…>

5. Значение слова (meaning of word) не тот предмет, который оно замещает, а диалог (функция слушания — говорения в себе); отношение

141

Между людьми [—] речь; между предметами — символ; между каждым из говорящих и словом

(вещью) — вчувствование. Одна статья должна оканчиваться постановкой проблемы следующей.

4 Эпиграфы ко всей книге: формы и сущности по Марксу, I — Zoon politikon, II — Фрейд слово и

Сознание, III — Липпс — вчувств[ование] делает соц. организмы. Название всей книги Zoon

Politikon. Ключ к психологии человека».

В конце блокнота помещаются тезисы, развернутые в «Историческом смысле психологического кризиса», включая ссылки на В. Н. Ивановского и рассуждения о косвенном методе, на который должна опираться научная психология. Почерк местами сбивчивый, нечеткий, пометки личного характера свидетельствуют, что Л. С. Выготский только что пережил тяжелое обострение туберкулеза и, возможно, кризис мировоззрения, подобный кризису 1917—1918 гг., о котором он упоминает в личной переписке с гомельскими друзьями. Очередной прорыв к новой теории происходил в прямом смысле слова на пороге смерти (снова тема Гамлета в жизни Л. С. Выготского). Окончание блокнота совпадает с выпиской из больницы:

«Я так надышался впечатлениями смерти за полгода, проведенные в этом доме, где смерть была таким же повседневным и привычным явлением, как утренний завтрак и обход врача, что меня клонит к смерти, как усталого человека клонит ко сну.

Перед отъездом 18.5.26»

Однако вместо усталости и оцепенения начинается новый мощный подъем. Круг тем, охваченный в блокноте, чрезвычайно широк: мы видим, как Л. С. Выготский переходит в наступление по всем фронтам, и как все ясней и ясней звучат формулировки новой концепции: «Итак, отличия слова: оно есть Искусственно созданный стимул (ср. техника), оно есть Орудие поведения, оно предполагает двух субъектов и один объект. Речевое повед[ение] от неречев[ого] отличается как труд от приспос[обления] животных». В этой цитате — и решающий для психологии вопрос о специфических отличиях человека, и будущая схема инструментального акта, четко обозначенная впоследствии в докладе «Инструментальный метод» [4]. Фактически мы имеем доказательство того, что уже в 1926 г. Л. С. Выготский сформулировал основы культурно-исторического подхода, первые тезисы которого были вынесены на обсуждение только в декабре 1927 — январе 1928 гг. в докладе «Развитие трудного ребенка и его изучение» (I Всерос. педологический съезд) [9].

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Предпосылки подхода, конечно, содержатся во всех ранних работах Л. С. Выготского, однако только в 1926 г. они сведены воедино и таким образом создается твердое ядро концепции, т. е. ряд постулатов, на которых держится вся научно-исследовательская программа и которые впоследствии уточняются и получают новые формулировки. В 1930 г. к ним добавляется принцип системности, а в 1932 г. — смыслового строения сознания. Мы предлагаем именно этот критерий начала культурно-исторической концепции в собственном смысле слова: синтез двух идей, которые до 1926 г. разрабатывались без четко обозначенной связи между ними (принцип знакового опосредствования, претерпевающий в дальнейшем значительные изменения и переходящий на фоновый уровень концепции, и идея культурного развития психики). Ранее предполагалось, что критической фазой, переходным годом был 1927 г.; переписка Л. С. Выготского с коллегами давала основание для вывода о том, что экспериментальные исследования по новой методике двойной стимуляции уже ведутся летом 1927 г., но не попадают в печать. Теперь мы знаем, что теоретические основы этих исследований были сформулированы годом раньше.

142

ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАПИСИ

1. Серия записей по еврейскому вопросу На тетрадных листах. Содержит в основном выписки из других авторов (Д. С. Мережковский, А. О. Смирнова-Россет, Ф. М. Достоевский), списки гебраизмов в русском языке, планы отдельных статей («Проблема новоеврейства», «Еврейское социалистическое движение» и др.). Датируются предположительно 1915 г., орфография дореформенная.

2. Несколько стихотворений, написанных Л. С. Выготским в разные годы (1915, 1921 гг.). По форме стихотворения представляют собой силлаботонические четверостишия, по стилю они близки к поэзии символизма.

3. Серия заметок к «Психологии искусства» На узких полосках бумаги. Подготовительные тексты к главам о пословице, поговорке, загадке, списки русских пословиц. Без даты, ориентировочно 1925 г.

4. Заметки о работе З. Фрейда «Моисей и монотеизм» С неустановленной датой написания, не позднее 1926 г. (возможно, это 1925 г.). По содержанию они близки к «Психологии искусства», ср. тезис (15): «Иск-во есть технич. инструмент для превращ. эмоций». Текст делится на три части — тема Моисея, тема характеров шекспировских трагедий, примечания. Кроме З. Фрейда упоминаются А. Адлер и О. Ранк. История Моисея, вернувшегося со скрижалями завета и заставшего свой народ во грехе, рассматривается на примере знаменитой статуи Микеланджело, хранящейся ныне в базилике Сан Пьетро ин Винколи в Риме. Л. С. Выготский категорически не согласен с трактовкой, которую дает этому шедевру З. Фрейд:

«Не М[оисей] Библии и традиции (аффективный человек). Не историч. Моисей — МА [Микеланджело. — Е. З.] переработал мотив разбитых скрижалей — не дает им разбиться от гнева, но разбивает о них гнев. — Этим внесено новое — сверхчеловеческое: огромная масса тела и сильная мускулатура — телесное выражение для высочайшего психич. действия, к[отор]ое возможно для ч[елове]ка. Моя теория иск[усст]ва. Однополюсная трата энергии. Преображенный Моисей».

5. Короткая запись «NB. Воля (центральная идея)», сделанная на верхней части

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Бланка «Osborne Hotel» (2, Gordon Place, London, W. C.1.). Точная датировка фрагмента затруднена. Как уже упоминалось, Л. С. Выготский был в Лондоне в 1925 г., однако это не означает, что запись сделана в том же году. По теме — прямая связь с работой «История развития высшихпсихических функций» и последующими попытками связать аффект (мотивационно-эмоциональную тенденцию) с мышлением (принцип единства интеллекта и аффекта). Термины первого предложения часто встречаются в работах 1924—1925 гг., а идея социальной организации мозговых центров напрямую разрабатывается в 1934 г. Нет оснований исключать собственно 1925 г., хотя четкая формулировка идеи «переноса внутрь социальных отношений» появляется в заметках, по-видимому, только с 1926 г. (по нашему мнению, эта запись могла быть сделана в 1926—1928 гг.). Запись имеет большую ценность, так как в ней предвосхищаются те идеи, которые характерны для работ последнего периода творчества Л. С. Выготского. Мы также видим, что он рано тематизирует волю, тогда как в печатных работах реализация этих идей начинается значительно позже. Цитируемый в сокращении афоризм «nature parendo vincitur» (перевод полного варианта: «природу можно победить только подчинившись ей») принадлежит Ф. Бэкону и активно используется в заметках с 1928 г. (например, в записях «3.04.1928», «NB! Молнии Cпинозовской мысли» [11] и др.). Приводим первую часть заметки.

«NB

Воля (центральная идея) должна быть выведена из не соподчинения и взаиморегуляции центров (кора, подкорка) и процессов

143

(дом[инан]та, субдом.), а из Соц. отношений [,] перенесенных внутрь и воплощенных в деят[ель]ности центров при использовании естеств., органич. подчиненности (снятая категор., исполнит. механизм, parendo vincitur). Что же это за отношения?

Команды подчинения.

Ср. Блондель: механизм воли и максимум повиновения совпадают.

[По левому полю пометка карандашом. — Е. З.] Ницше: Аффект команды».

6. Сходная тема затронута и в другом документе — «Инструментальный метод и воля», который датируется по содержанию приблизительно 1928 г. (не позднее 1930го). Здесь мы видим типичные формулировки 1928—1929 гг., сходные с тезисами доклада «Инструментальный метод», для которых характерна довольно жесткая и отчасти механистическая трактовка культурного развития (от нее Л. С. Выготский отходит после 1930 г.). Инструментальный акт здесь выступает в качестве архимедовой точки опоры, найдя которую можно перевернуть мир.

«NB! 1. Почему важен И. М. [инструментальный метод. — Е. З.] для обучения, для ненорм. ребенка и т. д.

Мы находим в инстр. функции употребления знака общий корень всего культ[.] (= высшего интеллект. развития). Кто неспособен к инстр. функции, тот неспособен и к арифм., и языку, и письму, и мнемотехн. и пр[.], и пр. Обозначаем этот X, эту функцию, — как волю, т. е.

Интеллект[,] достигший такого развития, что он обращен сам на себя.

5 Ср. Спиноза. Int et vol. iden.

Запись эта ценна прежде всего тем, что содержит определение воли в явном виде (а между тем explicite его нет даже в «Истории развития высших психических функций»), которое дается через процессы мысли, причем такой, которая впервые оказывается

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Способной обозревать саму себя (рефлексия). Ясно, что и другие процессы, в частности, внимание и даже практическое действие будут иметь волевую и интеллектуальную природу (см., напр., гл. 12 «Истории развития высших психических функций»). Воля и мышление поставлены в центр психологической системы, которая держится также на всемогуществе знаковой операции. В другой архивной записи от 1930 г. («Одаренность») в афористической форме отражен психотехнический оптимизм молодого Л. С. Выготского: «Все м. б. замещено — Binet: в этом залог безграничн. развития». Уже через два года трактовка процесса развития заметно изменится. Овладеть можно только тем, что имеешь, напишет Л. С. Выготский позднее в «Мышлении и речи» [6; 217—220]. Очевидно, психика не бесконечно податлива к вмешательству извне, а знаковая операция приходит на определенным образом подготовленную почву и, укореняясь в ней, протекает каждый раз по-разному, в зависимости от характера почвы. Создавая свою концепцию взаимодействия природы и культуры, наследственности и среды, Л. С. Выготский, как известно, впоследствии ввел представление о зоне ближайшего развития, которая задает меру потенциально доступного, достижимого с помощью инструментального акта.

7. Заметки о названии собственной концепции («NB! Недостающее нам имя») особенно интересны потому, что мы до сих пор не имели практически никаких свидетельств о том, как сам Л. С. Выготский называл свою теорию. В документе, датируемом временем работы над рукописью «История развития высших психических функций» (т. е. ориентировочно 1930— 1931 гг.), читаем:

«NB! Недостающее нам имя, обозначение. Оно не д. б. вывеской (интуитивизм). Не инструм., не культурный, не сигниф., не констр. etc. Не только из-за смешения с др[у]г[и]ми теориями, но и из-за внутр[е]нней неясности: напр., идея аналогии с инструм. = только леса, cущественнее Несходство. Культура: но откуда

144

Сама культура (она непервична, а это скрыто). Итак:

1) для метода обозначение Мет. дв[ой]ной стимуляции;

2) для учения в целом

A) психол. высших функций, т. е.

B) историческ. психология или

C) историч. теория высш. психол. ф[у]нкций.

Ибо центральное понятие для нас — понятие Высшей функции:

В нем содержится учение

А) о ее развитии, b) о ее психол. природе, с) о методе ее исследования».

Обсуждая название, Л. С. Выготский останавливается на варианте 2с, однако не следует забывать, что здесь он характеризует собственный подход образца 1930—1931 гг., т. е. анализирует его накануне кардинальных изменений. Уже через год понятие высшей психической функции постепенно утрачивает характер направляющего инструмента, ведущего термина, хотя и остается в понятийном каркасе теории.

ПИСЬМА

К периоду 1912—1930 гг. также относятся письма А. Я. Быховского, В. Б. Шкловского,

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

И. Г. Эренбурга, В. Н. Ивановского, К. Н. Корнилова и А. Р. Лурия, найденные в архиве. Наиболее интересными документами являются два письма К. Н. Корнилова, на тот момент известного ученого, директора Института экспериментальной психологии, обращенные к молодому сотруднику 2-го разряда Л. С. Выготскому. К. Н. Корнилов, очевидно, хорошо понимал масштаб дарования Л. С. Выготского, в его письмах нет и следа «начальственного отношения»: он открыто и искренне высказывает свое восхищение «Психологией искусства» (напомним, что эта рукопись была диссертационной работой Л. С. Выготского, защита которой должна была состояться в Институте экспериментальной психологии). Одно из упоминаемых здесь писем Л. С. Выготский получил уже в больнице (в апреле 1926 г.). Однако К. Н. Корнилов несколько переоценил сходство собственной точки зрения с научными взглядами Л. С. Выготского. Уже через год Л. С. Выготский переходит к критике реактологии К. Н. Корнилова, хотя и сохраняет с ним теплые личные отношения. Даже после смерти Л. С. Выготского и печально известного постановления от 1936 года «О педологических извращениях в системе наркомпросов», К. Н. Корнилов оставался одним из немногих, кто осмеливался выступать в защиту его работ. Приведем некоторые фрагменты из письма от 12 октября 1925 г.:

«Если бы я не прочел Вашей диссертации (а я только сию минуту закончил ее), я бы назвал Вас обычным словом «многоуважаемый», но теперь мне хочется сказать так, как этого просит все мое существо[,] — «дорогой». И вот почему. <…>

Ваше применение принципа однополюсной траты энергии к области эмоций исключительно

6 Хорошо, до такого истолкования применения этого принципа я не додумался.

145

Но что особенно меня поразило — это одновременность поднятого и Вами и мной вопроса о взрывных реакциях. В то время, как Вы пришли к этим взрывным реакциям чисто из теоретических соображений об искусстве, я, как Вы знаете, пришел к этому вопросу чисто экспериментально, как прямому продолжению исследования реакций наиболее усложненного порядка. <…>

Вот это-то совпадение результатов При совершенно различных методах — и поразило меня: оно-то и есть лучшее доказательство идеологической близости между нами. И мне впервые вырисовалось как-то отчетливо в сознании, что если бы нам удалось поработать еще несколько лет вместе, несомненно, мы бы представляли исключительно спаянный идеологически коллектив. И почему-то мне подумалось, что именно никто иной, как Вы, с Вашей творческой натурой, могли бы органически врасти в этот коллектив, сохраняя в то же время все богатство своей индивидуальности. Вот почему мне до чрезвычайности болезненно почувствовать Ваше временное выбытие из нашего строя, в силу Вашего заболевания. Будем надеяться, что оно носит временный характер и скоро Вы оправитесь. Жалею очень, что нам не удастся устроить публичной защиты Вашей диссертации, чтобы иметь возможность сказать перед всеми о исключительной ее ценности. Но я думаю, что только именно теперь, когда у Вас обострилась болезнь, мы проведем все формальности через коллегию и прочие инстанции. Когда же Вы окрепнете, мы, независимо ни от каких формальностей, устроим публичное обсуждение Вашей работы. Мы возьмем свое, а пока дадим Вам возможность использовать все Ваши права, связанные с Вашей работой, на что Вы имеете безоговорочное право.

Неделю я сидел над Вашей работой, учась у Вас трактованию эстетической реакции, как его нужно давать с точки зрения нашей позиции. Вы это превосходно сделали, и я бесконечно рад, что имею такого сильного товарища по совместной работе, в вот эта-то радость и дала мне право назвать Вас «дорогим», на что, надеюсь, Вы не посетуете.

С глубоким и искренним уважением к Вам К. Корнилов.

P. S. Ответа никакого не надо, так как всякое напряжение для Вас сейчас должно быть

29.09.2012

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Устранено. Поговорим после».

К сказанному можно добавить только то, что перед нами еще один документ, в котором зафиксированы обстоятельства заочной защиты диссертационной работы «Психологии искусства». Остальное говорит само за себя.

В обработке текстов, упоминающихся выше, принимали участие Л. Е. Тузовская (рукопись «Трагикомедия исканий», блокнот от 1926 г.) и М. Е. Осипов (письма). Автор выражает им благодарность за помощь в работе с документами.

(Окончание следует)

1. Выготский Л. С. Дефект и сверхкомпенсация // Основы дефектологии. М.: Просвещение, 1995.

2. Выготский Л. С. Евреи и еврейский вопрос в произведениях Ф. М.Достоевского // Вести

(Израиль). Вып. от 13.03.1997. С. 24—26; Вып. от 20.03.1997. С. 24—26.

3. Выготский Л. С. Записная книжка. Октябрь 1932 года (подгот. текста и коммент. Завершневой

Е. Ю., публ. Выгодской Г. Л.) // Нов. литерат. обозр. 2007. № 3 (85). С. 91—99.

4. Выготский Л. С. Инструментальный метод // Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М.: Педагогика, 1982.

5. Выготский Л. С. К вопросу о динамике детского характера // Основы дефектологии. М.:

Просвещение, 1995.

6. Выготский Л. С. Мышление и речь // Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. М.: Педагогика, 1982.

7. Выготский Л. С. О психологических системах // Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. М.: Педагогика, 1982.

8. Выготский Л. С. Психология искусства. Минск: Современное слово, 1998.

9. Выготский Л. С. Развитие трудного ребенка и его изучение // Основы дефектологии. М.:

Просвещение, 1995.

10. Выготский Л. С. Слепой ребенок // Основы дефектологии. М.: Просвещение, 1995.

11. Завершнева Е. Ю. К публикации заметок Л. С. Выготского // Методология и история

Психологии. 2007. № 4 (в печати).

Поступила в редакцию 16.XI 2007 г.

1 В задачи текстологического комментария входит описание внешнего вида публикуемых

Рукописей (тип бумаги, тип чернил, особенности почерка, сохранность, нумерация страниц,

Сокращения, пометки, исправления и т. д.), их местонахождения (частный или государственный

Архив), истории хранения (смена владельцев рукописи), указание на существенные редакторские

Замены, произведенные в оригинальном тексте, и др.

2 С точки зрения вечности (Лат.).

3 В связи с последним тезисом следует заметить, что вопрос о прямом цитировании работ

М. М. Бахтина или знакомстве Л. С. Выготского с ним остается неразрешенным — ни в одной

Заметке мы не обнаружили ни упоминания имени М. М. Бахтина, ни ссылок на его тексты. Однако

При восстановлении аутентичного текста известной статьи «Психика, сознание, бессознательное»

Оказалось, что редакторами была вырезана ссылка на работу В. Н. Волошинова «Марксизм и

Философия языка» (точное авторство этого текста до сих пор не установлено, однако несомненно,

Что в ее написании принимал участие М. М. Бахтин).

4 «Политическое животное» — античное определение человека, в котором «политическое»

Обозначает все, что относится к полису как к разумному устройству общественной жизни людей.

5 Мышление и воля — одно (Лат.).

Об этом принципе Л. С. Выготский пишет в «Психологии искусства» дважды: «Среди

Психологов существует два мнения по поводу того, усиливается или ослабляется эмоция под

Влиянием аффективных представлений. … Если применить к этому вопросу принцип

Однополюсной траты энергии, введенный проф. Корниловым в толкование интеллектуальных

Процессов, станет совершенно ясно, что и в чувствованиях, как и в актах мысли, всякое усиление

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Разряда в центре приводит к ослаблению разряда в периферических органах». «Эту задержку и ослабление внутриорганических и внешних проявлений эмоции и следует, мне кажется, рассматривать как частный случай действия общего закона однополюсной траты энергии при эмоциях, сущность которого сводится к тому, что при эмоции трата энергии совершается преимущественно на одном из двух полюсов — или на периферии или в центре — и усиление деятельности на одном полюсе ведет немедленно же к ослаблению его на другом. Мне думается, что только с этой точки зрения можно рассматривать и искусство, которое как будто пробуждает в нас чрезвычайно сильные чувства, но чувства эти вместе с тем ни в чем не выражаются. Это загадочное отличие художественного чувства от обычного, мне кажется, следует понимать таким образом, что это есть то же самое чувство, но разрешаемое чрезвычайно усиленной деятельностью фантазии» [8; 51, 233—234].

29.09.2012