ТИПОЛОГИЯ БАЗОВЫХ ЦЕННОСТЕЙ НА ОСНОВЕ НЕОСОЗНАВАЕМОГО СРАВНЕНИЯ

Л. М. СМИРНОВ

Полнота рассмотрения ценностного выбора людей требует обращения к его неосознаваемым основаниям. Одновременно это путь к раскрытию имплицитной структуры базовых ценностей. Для выхода за пределы чистой феноменологии сознания на выборке 1512 человек была использована созданная автором проективная методика.

Полученные данные о неосознаваемой оценке базовых ценностей с помощью универсальных графических символов позволили выявить кластерную структуру ценностного выбора и наглядно представить картину ценностного сознания. Оказалось, что только три блока ценностей заметно дифференцируют выбор людей. Для ценностей получены вполне осмысленные объединения, хотя перед испытуемыми специально такой задачи не ставилось. Проведено сравнение полученных данных о структуре и типологии ценностей с данными М. Рокича и Ш. Шварца.

Ключевые слова: базовые ценности, структура, универсалии, неосознаваемые основания выбора.

Исследование структуры базовых ценностей, установления достаточно полного их списка, их специфики, стабильности и динамики ценностного сознания как конкретных групп и субкультур, так и общества в рамках некоторой культуры в целом, невозможно без непосредственного обращения к людям для выяснения того, принимают ли они те или иные ценности. При этом мотивы, определяющие реально осуществляемые человеком выборы базовых ценностей, далеко не всегда осознаются, зачастую он осознает их плохо или не осознает вовсе. И ценностные структуры и «мифические» составляющие сознания, хотя и имеют явно языковое, а значит, и социокультурное представление, чтобы быть действенными, не могут не опираться на природу человека во всей ее полноте, включая, к примеру, и коллективное бессознательное. Поэтому при изучении устойчивых структур в сфере ценностей и моделей поведения совершенно необходимо учитывать и этот аспект психического.

Реально набор базовых ценностей той или иной культуры оказывается довольно представительным. Так, для широко используемой в кросскультурных исследованиях методики Ш. Шварца [32] отбирались не сами базовые ценности (например, не просто «равенство» во всех разнообразных аспектах, а только «равенство начальных возможностей»), а их грани, которые согласно автору могут быть более или менее сходно поняты в самых разных культурах. Однако и при таком ограничении список ценностей, отобранных для методики Ш. Шварца — SVS (Schwartz Value Survey), включает уже 57 позиций. В нашей работе [9], где изложены основные итоги объемного комплексного исследования базовых ценностей, в том числе дано специальное уточнение списка базовых ценностей, в которых представлен полный спектр ценностей культуры, выраженных в русском языке, было выделено

121

05.10.2012

120

2

38 позиций. Уточнение проводилось уже в третий раз. И впервые в отечественных работах для полноты представленности ценностного сознания тем же методом был получен список контрценностей, или антипредпочтений, своего рода «тени» (30 позиций).

По ходу анализа эмпирических данных о базовых ценностях, естественно, встает задача выделения в предлагаемых наборах каких-то устойчивых блоков или размерностей, выявления скрытой за ними ценностной структуры (гипотетических же размерностей и классификаций предлагалось много). К типологии и двум универсальным размерностям структуры базовых ценностей, уж е выявленным эмпирически по результатам опросов во многих (более 70) странах и культурах по методике Ш. Шварца [33], мы вернемся чуть ниже.

Попытки ограничиться отдельными гипотетическими размерностями ([16], [17], [21], [22], [34]) в целостной сфере человеческих ценностей вместе с привлечением методов, в которых используются наборы аттитюдов для фиксации этих размерностей в опросах, С одной стороны, приводят к порочной практике по косвенным показателям решать за людей, какие ценности они разделяют. Такая практика не обоснована уже потому, что исследователь легко может построить выводы об их базовых предпочтениях, с которыми сами люди могут не согласиться; более того, нет сообщений о том, что люди на самом деле ведут себя согласно тем предпочтениям, которые исследователь вывел из своей работы (а точнее, приписал им). Инструмент, опирающийся на набор аттитюдов, естественно, вряд ли может отражать что-либо, кроме взятой для изучения грани действительности, хотя базовые ценности как раз характеризуются своей относительной универсальностью, приложимостью ко многим ситуациям и аспектам действительности [29]. С другой стороны, к такому упрощенному и явно нецелостному рассмотрению иногда осознанно прибегают не столько для углубленного исследования ценностей разных культур, сколько для «наглядного обоснования» заранее вынесенной оценки меры «прогрессивности» или «адаптивности» различных культур в сравнении с наиболее близкой автору.

С точки зрения изучения структуры базовых ценностей такие работы никак не могут претендовать на полноту освещения ценностной сферы конкретной культуры. Не случайна и типичная особенность построения методик, призванных прояснить ценностную специфику культур через набор аттитюдов ([22], [16], [34] и др.). Авторы таких методик стараются не иметь дела собственно с базовыми ценностями. Однако и такие усеченные данные о культурной специфике ценностной сферы на уровне аттитюдов и разрешения моральных проблем могут оказаться полезными в сфере бизнеса (особенно при осуществлении деловых контактов с представителями других культур) и организационной работы (например, в рамках крупных многонациональных корпораций), поэтому они изучаются во всех бизнес-школах, но ограничиваться ими при описании базовых ценностей какой-либо культуры было бы большим упрощением и, значит, явным искажением.

Работы же по проекту Ш. Шварца ([30]–[32]), который, в отличие от многих, для эмпирической проверки своей гипотетической модели вместо построения индексов выраженности гипотетических размерностей по ответам испытуемых на вопросы о тех или иных аттитюдах непосредственно обратился к базовым ценностям, создали хороший инструмент для кросскультурных исследований. Естественно, и его инструмент не

Предназначен для представления базовых ценностей одной культуры во всей их полноте.

1 Содержание каждой базовой ценности, включенной в эту Etic -методику, сознательно

05.10.2012

120

122

Сужено до смыслов, общепонятных в любой культуре. Первая же эмпирическая проверка наполняемости мотивационных типов базовыми ценностями в нескольких странах заставила исследователей существенно уточнить число реально существующих типов и их ценностное содержание.

При разработке методов изучения базовых ценностей, естественно, используются различные способы и приемы, которые минимизируют возможность влияния на ответы испытуемых социальной желательности, осознанного следования «политкорректности», учета ценностных позиций исследователя и т. п. [7]. Однако помимо этого при обращении к собираемым данным о важности декларируемых ценностей существует проблема отделения реально значимых для данного человека базовых ценностей и неосознаваемого следования им в своих ответах некоторым господствующим в культуре социальным установкам, ожиданиям высказывания «правильной» позиции в отношении ценностей. Так, в работе О. В. Овчинниковой с соавт. [4] с помощью методики постгипнотического внушения было показано, что для части (в их эксперименте — для двух из семи) ценностей высказывание о степени их важности не соответствует реальной значимости этой ценности для человека. Однако тогда и выводы о наличии или отсутствии связи данных между декларируемой важностью каких-то ценностей и, к примеру, принятыми нормами реальным или ожидаемым поведением для ряда изучаемых ценностей могут оказаться необоснованными. Прежде чем переходить к изучению многообразных эмпирических следствий декларируемого принятия людьми тех или иных базовых ценностей, необходимо убедиться, что собранные данные о высказываемой значимости не сильно отличаются от реальной значимости этих ценностей для них.

В практике эмпирического изучения собственно базовых ценностей при всем разнообразии сложившихся методов исследователи нередко ограничиваются одной размерностью — важностью (значимостью). Понимание логики регуляции активности с опорой на ценности [12] и соответственно продвижение в эмпирическом исследовании требует выхода на другие размерности ценностей, например, сочетаемости («совместности») выбора [11], неосознаваемые основания принятия [8], а также на механизмы активизации в конкретных ситуациях.

Из анализа результатов многочисленных массовых опросов о важности ценностей и неприятии контрценностей — «тени» (отдельно для себя, отдельно для страны) ясно следует вывод о том, что имеется много воспроизводящихся на разных выборках ([9], [10]) структурных особенностей декларируемых конечных предпочтений.

При этом одни и те же структурные особенности выбора ценностей, произведенного в соответствии с некоторым критерием, не случайно (статистически значимо) воспроизводящиеся в каждой выборке в группах людей, объединяемых по полу, возрасту, образованию и т. п., следует отнести к своего рода «тонким» структурам [9]. Было бы неверно игнорировать действительно устойчивые, пусть количественно и небольшие, различия в специфике осознанного выбора ценностей разными группами населения; эти различия складываются в постоянно воспроизводящуюся структуру такого выбора. Полученная «тонкая» структура осознанного выбора также требует некоторого уточнения, указания своего источника.

Очень устойчивое воспроизводство таких, пусть и частных, структур полностью отвергает предположение о чисто случайном наборе ценностей и контрценностей в ответах индивида. Вывод тут простой: модель декларируемых ценностных предпочтений людей, изучаемых методом

05.10.2012

120

4

123

Массового опроса, нельзя базировать на логике вероятностей. Полученные в работе [9] и ранее данные явно указывают на то, что декларируемый выбор базовых ценностей в конкретной культуре составляет какую-то свою устойчивую специфическую, может быть, не очевидную структуру. Частные же проявления этой структуры (а только их и наблюдает исследователь) свидетельствуют о том, что мы имеем дело с проекциями сложной целостной структуры на плоскости, которая задается используемым нами инструментом.

Для выхода за пределы чистой феноменологии сознания и обращения к новым размерностям ценностей нами была предложена графическая проективная методика [11] (см. также приложение 1, где представлены символы, и приложение 2, где представлен фрагмент методики).

К подробному описанию методики, содержащемуся в нашей ранее опубликованной работе [8], можно добавить, что поиск графического материала был начат с неолитических образцов изобразительного искусства; из них отбиралось только то, что во все времена и в любом месте используется в разных графических образах вплоть до сегодняшнего дня. Особый интерес для поиска представили также самые ранние детские рисунки, производимые до того возраста (около 30 мес), когда дети начинают находить в своих каракулях смысл и видеть в них изображения предметов. Точнее, речь идет о 20 основных простых формах, которые обнаруживаются в каракулях детей самых разных стран мира; Р. Келлогг [23] выделила эти формы в результате анализа множества таких рисунков. Детским психологам известны некие универсальные формы, существующие и в других сенсорных модальностях, например у младенцев выявлены универсальные звуковые паттерны.

Образы, обычно рассматриваемые и обсуждаемые клиницистами-психоаналитиками, прежде всего юнгианского направления, в качестве архетипических, как правило, конкретны, а значит, в своем выражении культурно и соответственно исторически специфичны. Речь идет как об отдельных образах, описываемых в статьях и работах, так и о собранной в специальном архиве для изучения архетипического символизма (The Archive For Research In Archetypal Symbolism — ARAS) коллекции около 13000 фотографий памятников материальной культуры, разных мифологических, ритуальных и символических образов, представляющих все уголки мира и все эпохи человеческой истории от палеолита до современной. В образах, взятых как из снов, так и из произведений искусства, предметов культов и т. д., выделены мифические темы, соотносимые аналитиками с архетипами, например, образ героя — положительного и отрицательного, персонифицированного и обезличенного; образы матери, женщины, положительные и отрицательные, от девочки до старухи, от заботливой до ведьмы; образы мудрого старца; младенца; образы рождения; становления; умирания и т. п. Коллекция послужила материалом для издания двух томов «Энциклопедии архетипического символизма» [25].

При отборе материала нам было важно максимально уйти от конкретно-исторической формы воплощения, которое несет в себе не одну только архетипическую тему. К тому же конкретное изображение отличают «плотная схема» [20; 252–255] и, следовательно, отсутствие возможности однозначной артикуляции (в отличие от языкового описания), а также то, что небольшое изменение в цвете, толщине линий или текстуре сразу делает наше «чтение» такого изображения в чем-то отличным от первоначального. Поэтому

05.10.2012

120

Конкретные изображения из архива при отборе материала для проекции не могли нам помочь.

Наше внимание привлекла другая графика, которая, как и орнамент, не имеет содержательного наполнения, понятийно культурной специфики. Это графика, для которой характерны ритм в чистом виде, структура, не отягощенная шелухой конкретики, созвучная неосознаваемым структурам априорной психики и потому энергетически насыщенная как положительной,

124

Так и отрицательной энергией. П. Флоренский пишет об орнаменте так: «...он изображает не отдельные вещи, не частные их соотношения, а облекает наглядностью некие Мировые формулы бытия. Если орнамент кажется лишенным трансцендентного содержания, то это — по малой доступности его предмета сознанию, не привыкшему к орлиным взлетам над частным и дробным» [14; 160].

Не было описано народа или культуры, которая бы не имела традиций использования орнамента. Еще на одно важное основание устойчивости использования орнамента указывает Е. Гомбрич, отмечая, что «декоративные формы и паттерны дают человеку удовольствие пережить чувство порядка, создавая и разглядывая простые конфигурации безотносительно к миру природы. Мир, который человек создал сам для себя, как правило, мир простых геометрических форм...» [19; 5].

Подавляющее большинство отобранных нами символов [8] (см. также приложение 1), не являясь изображениями ни предметов, ни существ из привычной среды обитания, ни конкретными мифическими или религиозными персонажами, хотя и не могло при том или ином конкретном употреблении избежать влияния культуры, сохраняло универсальный характер.

Исследование связи ценностей и графем проводилось летом 2001 г. в Томской области. При этом применялся метод формализованного интервью. Двухступенчатая случайная районированная выборка включала 22 точки опроса.

Выборка состояла из 1512 совершеннолетних жителей региона и была квотирована по полу, возрасту, образованию, а также по соотношению городского и сельского населения.

В ходе опроса респонденты получали анкету (см. приложение 2), составленную в виде таблицы, где сверху строкой располагались графемы, а слева столбцом ценности. После этого интервьюер просил их выбрать из таблицы для каждой ценности до шести графем, которые, «как они интуитивно чувствуют», лучше других соответствуют включенным в список ценностям — сначала первой, потом второй, потом третьей и так далее до конца списка из 38 ценностей.

На этой выборке была показана неслучайность ассоциирования базовых ценностей и относительно универсальных графических символов или графем [3], [13].

На четырех выборках (не менее 1500 человек каждая, включая упомянутую выше), репрезентативных населению Томской области, в июле — августе 2001 г. были проведены массовые опросы. Анкета каждого из них имела самостоятельную направленность, однако среди прочих содержала четыре одинаковых вопроса (ценностный блок), связанных с полученными нами ранее обновленным списком базовых ценностей и списком контрценностей. Из списка 38 положительных базовых ценностей в Первом Задании предлагалось выбрать слова, «Наиболее значимые лично для Вас» (респондента), во Втором — «Наиболее важные для нашей страны». Из списка

05.10.2012

120

Контрценностей (30 слов) отвечавшему предлагалось выбрать «Наиболее неприемлемые, отвергаемые, раздражающие лично его» (Третье Задание) и «Наиболее неприемлемые, отвергаемые, опасные для страны» (Четвертое Задание). Во всех перечисленных заданиях требовалось выбрать до девяти слов.

Для оценки того, на что ориентировались люди, составляя согласно инструкции к анкете свою «девятку ценностей» при ответе на вопросы, вошедшие в ценностный блок, нужно провести обоснованное укрупнение предлагаемых в соответствующем задании списков ценностей. Ведь при опросе люди могут исходить из своих представлений об иерархии, о «совместности», а иногда и о полноте набора ценностей, к примеру, с точки зрения достойной жизни или представленности всех значимых сфер жизни и т. п. Действительно, помимо рассмотренных нами ранее размерностей значимости и «совместности» могут существовать и другие возможности для оценки смысловой близости базовых ценностей. Как можно оценить,

125

Из каких блоков ценностей могут делать в таком случае люди свой выбор и как проверить, существуют ли такие блоки?

В свое время М. Рокич [29], обобщая данные общеамериканского опроса по своей широко известной методике, пробовал выделять и латентные структуры ценностей, используя анализ главных компонент. Ш. Шварц сознательно сначала теоретически, а затем путем опросов, проводившихся во многих странах, старался выделить общие для всех людей объединения базовых ценностей с помощью многомерного шкалирования. Полученные им десять типов мотивации, в которые сгруппированы ценности, оказались расположены на плоскости практически по кругу, к тому же противолежащие типы оказались, при сравнении их оценок на шкалах, фактически конфликтующими. Две размерности выделенной им двумерной структуры были названы так: Openness To Change (Открытость изменениям) против Conservation (Сохранение традиционного) и Self-Transcendence (Выход за пределы своего Я) против Self-Enhancement (Преувеличение собственной значимости) [30], [33].

При этом нельзя не отметить, что и для получения факторов, выявленных М. Рокичем, и для выделения типов мотивации по Ш. Шварцу составленные ими списки терминальных и инструментальных ценностей использовались вместе; из этих ценностей, представленных буквально вперемешку, были образованы совместные блоки [29], [30].

Принципиально другой путь также с опорой на эмпирический материал о предпочтениях базовых ценностей состоит в том, чтобы объединить ценности в блоки не по вербализуемым смысловым сходствам, а по сходству неосознаваемой эмоциональной реакции. Из известных нам такого рода работ можно вспомнить методику Р. Килмана [24], в которой ценности из списка М. Рокича [29] сопоставлялись с шестью рисунками, сходными с картинками ТАТ. Содержание картинок было связано с деятельностью управленцев, ибо задача методики и состояла в выявлении ценностного наполнения конструктов межличностного общения. Согласно заданию, надо было оценить по семибалльной шкале степень релевантности каждой ценности каждой картинке. В недавней работе Е. В. Доценко [2] использовались цветные карточки Люшера для опосредствования сопоставления 13 ценностей из списка Ш. Шварца и 13 эмоций.

Ч. Осгудом и его сотрудниками был предпринят небольшой, но заметный цикл работ по созданию свободного от языка графического семантического дифференциала [26]. Проведенные ими кросскультурные исследования показали, что степень совпадения

05.10.2012

120 7

Элементов пары «слово — визуальный образ» равняется 87–99 % даже между группами с очень разными культурами [27].

Для нашей работы важен следующий, полученный в работе результат. Когда в 1967 г. данные об абстрактных и конкретных понятиях, вошедших в список 50 слов из «Атласа» Ч. Осгуда (например, Любовь, язык, смех, жизнь И т. д.), были рассмотрены раздельно, оказалось, что вербально-визуальное соответствие для абстрактных понятий заметно выше, хорошо воспроизводится в разных культурах. Отметим также и еще одну работу, на которую ссылается Ч. Осгуд [26; 384]. Когда страдающим тяжелыми формами афазии предлагалось описать то, как они понимают указанные понятия путем выбора визуальных паттернов из набора, использованного Ч. Осгудом в пионерской работе 1959 г. (тот набор отличался более абстрактной графикой), полученный результат (аффективные значения) оказался очень сходен с ответами здоровых людей.

Другие исследователи ([6], [18]), пытавшиеся найти некий графический семантический дифференциал, часто использовали относительно конкретные, а значит, имеющие «плотную схему» изображения. Так, изображения в работе [18] изначально были получены следующим путем: испытуемым предлагалось нарисовать образ, возникающий у них в ответ на предъявляемое

126

Слово, а затем были отобраны наиболее ясные и незамысловатые рисунки, например, змея — кролик, мышь — лев, спящая кошка — бегущая кошка, аквариум с одной рыбкой — аквариум со многими рыбками. Рисунки М. Чюрлениса, использованные в одной из работ В. Ф. Петренко [6], сами по себе относительно абстрактные, но подробные, также имеют высокую плотность [20].

Итак, чтобы хотя бы в первом приближении обойти непроизвольный самообман испытуемых в декларируемых ответах о значимости или важности из имеющего у нас списка ценностей, мы решили опереться на собственные данные о близости ценностей, собранные с помощью проективной методики (испытуемым не давались задания сознательно сравнивать значимость ценностей).

Эти данные (см. табл. в работе [13]) позволили нам провести необходимый кластерный анализ сходства неосознанных эмоциональных реакций на базовые ценности. Полученное дерево иерархической кластеризации отражено на рис. 1.

05.10.2012

120

8

О

1

Условное расстояние
10 15

20

___ І__

25

Долг Убе? едения Законность

Порядочность

Справедливость

Независимость

Свобода

Т

Zn

Т

?

IT

3І

Рис. 1. Дерево иерархической кластеризации 127

Использовался метод Дж. Варда (J. Ward). Штриховая линия, проведенная нами, отделяет на дереве девять кластеров ценностей и три отдельные ценности, не вошедшие в кластеры. Кластеры для удобства пронумерованы от верхнего — первого до девятого — самого нижнего.

Кратко опишем результаты кластеризации. Если рассматривать только самое крупное разделение, а согласно дереву это кластеры I–VI и VII–IX, то первые собрали ценности на уровне жизни страны, государства, а вторые — на уровне индивида и ближайшего повседневного окружения. Можно отметить, что аналогичные по содержательному наполнению два полюса можно увидеть в четвертом, пятом и шестом факторах, которые приведены М. Рокичем [29], хотя содержательное наполнение ценностями его факторов более бедное.

Выделенный нами кластер I собрал ценности, отражающие гражданственность, социальную «вписанность» в общество. Можно предположить, что люди, получающие

05.10.2012

120

Высокие баллы по такому фактору из широко известного опросника «Большая пятерка» (Big Five), как Сознательность (Самоконтроль), вполне могут разделять многие ценности из этого кластера. Кластер VIII напоминает положительный полюс фактора Доброжелательност ь (Дружелюбие). Напомним, что это представляет известный интерес в связи с тем, что факторы «Большой пятерки» были получены в результате не только обобщения разных разработанных к тому времени личностных опросников, но и других способов оценки личности, включая описание личностных черт в разных языках, данные наблюдений и объективные данные [5], [15]. Особое внимание привлекает кластер VII, собравший те ценности, которыми нередко описывают специфику исконно русской культуры (речь идет о повседневном общении).

Интерес представляет сравнение полученных нами кластеров (блоков ценностей) с теми размерностями ценностей, которые выявил Ш. Шварц, хотя мы пользовались совсем другим инструментом. Тут дело не только в другом списке ценностей. Даже при сходстве их названий в методике Ш. Шварца обязательно есть суживающее уточнение для выделения грани базовой ценности, семантически общепонятной во всех культурах. У Ш. Шварца испытуемые указывали положение каждой ценности на шкале значимости, а у нас они отбирали девять ценностей. Поэтому трудно было ожидать больших совпадений на уровне типов и блоков ценностей, но можно было ожидать сопоставимость ценностей по двум универсальным биполярным размерностям.

Действительно, если ориентироваться на содержание размерностей и наполняющих их типов ценностей, то (см. рис. 1) блоки (кластеры) IX и VI содержательно по ценностному наполнению близки к полюсу Навязывание себя (Преувеличение собственной Значимости). Блоки II, IV, VIII можно содержательно сопоставить с полюсом Сохранение традиций. Блок VII и ядро блока I (верхние пять ценностей) сопоставимы с полюсом Выход за пределы своего Я. Блок V и оставшаяся часть блока I (две ценности — Независимость И Свобода) сходны по своему смыслу с полюсом Открытость изменениям.

Для дальнейшего анализа данных о неосознаваемых блоках ценностей мы перекодировали декларируемый каждым человеком выбор ценностей при ответе на вопрос о важности ценностей «для себя лично» по четырем выборкам (Томская область), т. е. подсчитали, какое число ценностей, вошедших в каждый из девяти кластеров, было выбрано данным человеком. Таким образом появились девять новых переменных, или индексов, описывающих для отдельного человека ценностный выбор с точки зрения его наполнения каждым из кластеров. Для оценки блоков ценностей, наиболее дифференцирующих выбор людей, и для наглядного представления того, в какие группы объединяются люди при отборе ценностей в кластеры, к этим индексам был применен метод главных компонент. Действительно, задача данного метода как раз и заключается в том,

128

Чтобы в многомерном (в нашем случае девятимерном) пространстве выделить те взаимно ортогональные направления, по которым имеется наибольший разброс данных.

Для объединенной выборки (более 6000 человек) после варимакс-вращения были получены три ясно выделившиеся компоненты (факторы) с нормализацией по Кайзеру (табл.). Содержательное наполнение этих компонент практически совпадает с соответствующими тремя кластерами, которые реально объясняют большую долю общей дисперсии. Иными словами, ценностный выбор людей оказывается наиболее

05.10.2012

120 10

Дифференцирован для кластеров I, IV и VIII.

Таблица

Стандартизованные коэффициенты нагрузки компонент

Таким образом, мы использовали метод главных компонент исключительно для наглядного представления массива данных и выделения кластеров, чье представительство в ответах о выборе ценностей в наибольшей степени отличает людей друг от друга. При рассмотрении проекций распределения людей на плоскостях, которые заданы попарно факторами, оказалось, что более других (рис. 2) дифференцирует людей кластер VIII (в него входят ценности Внимание к людям, милосердие, вера, уважение к родителям, здоровье), затем кластер I (Долг, убеждения, законность, порядочность, справедливость, независимость, свобода) и, наконец, кластер IV (Мир, родина, безопасность).

На рис. 2 представлены как трехмерное расположение, так и отдельно три двумерные проекции расположения каждого (из 6000) опрошенного в пространстве трех компонент (факторов). На проекциях наглядно видны разряжения между группами с хорошо определяемыми границами, что дало нам основание для деления людей на группы по каждому из факторов. Выделение групп по фактору 1, в отличие от фактора 2 и фактора 3, не столь очевидно. На рис. 2 нет явно выраженных разрежений (мест, не заполненных опрошенными людьми), которые позволили бы говорить о естественных границах деления на группы.

Надо отметить и очень хорошую воспроизводимость полученной общей структуры компонент и на материале каждой из четырех выборок отдельно. На это указывает и хорошее воспроизведение формы распределения величин новых переменных для каждого из девяти кластеров во всех четырех выборках [10].

Поскольку рассматриваемые компоненты ортогональны друг другу, в том числе и после вращения, группы можно рассматривать отдельно по каждой компоненте (каждому фактору). По фактору 3 (более всего нагруженному кластером VIII) было выделено пять групп людей, по фактору 2 (кластер I) — пять групп и по фактору 1 (кластер IV) — три группы. Границы групп соответствуют местам разрежения на рис. 2 Б, В, Г. Получившиеся группы в ответах людей на весь ценностный блок вопросов имеют свою специфику, наиболее ярко проявляющуюся в крайних группах. Естественно, каждая группа отличается частотой выбора ценностей из своего определившего компоненту кластера, но при этом иногда оказывается, что выбор ряда ценностей из других кластеров также линейно связан с номером группы. Это справедливо не только для ценностей, но и для контрценностей. Таким образом, мы получаем новые структурные характеристики

05.10.2012

120

Выбора ценностей [13].

129

Рис. 2. Распределение людей в пространстве трех компонент:

А — облако распределения людей в пространстве трех компонент; Б — проекция

Облака распределения людей на плоскость факторов 1 и 2; В — проекция облака

Распределения людей на плоскость факторов 1 и 3; Г — проекция облака

Распределения людей на плоскость факторов 2 и 3

Подчеркнем, что основаниями для их получения были не теоретические конструкции, а эмпирические данные о связях ценностей, причем эти данные были получены благодаря использованию проективной методики, когда не было ни задачи выбора важных ценностей, ни задачи высказывания отношения к ним. Графемы послужили здесь своего рода мерой неосознаваемого эмоционального отношения к ценностям, надеемся, без сколько-нибудь существенного влияния социальных установок. При этом оказалось, что получающиеся на новом основании структуры и блоки ценностей вполне соответствуют опыту экспертов-исследователей ценностной сферы россиян и не вызывают сомнений в

05.10.2012

120

Реалистичности своего существования. Однако именно такие конструкции блоков ценностей для российской

130

Культуры, насколько нам известно, не предлагались ранее никакими теоретическими схемами ни социологов, ни культурологов, ни психологов. Нам кажется, это связано с тем, что, с одной стороны, были предприняты специальные усилия по достижению семантической полноты представления ценностной сферы людей, а с другой — обращение к графическим относительно древним символам дало возможность уйти от чисто словесного описания выбора людей.

В работе [13] были рассмотрены только те особенности выбора декларируемых ценностей и антипредпочтений людьми при делении на упомянутые группы, которые практически повторяются в каждой из четырех выборок.

Выделенные группы характеризуются еще рядом специфических для них особенностей по оценке своего дохода, общему ощущению от жизни, профессиональному составу, декларируемым политическим предпочтениям, отношению к религии и пр. Нельзя все же не упомянуть, что специфика ценностного выбора, своего рода культурная дифференциация, как выявилось, не следует просто за социальной. Так, в пятую группу по фактору 2 вошли и бизнесмены, предпочитающие четкие рамки в виде правовой регуляции, и профессионалы высокой квалификации, оказавшиеся в положении социальных аутсайдеров из-за невостребованности. Неудивительно, что в этой группе по сравнению с другими оказалась наиболее высока доля тех, кто симпатизирует правым партиям, придерживается либеральных мифов, но одновременно и тех, кто симпатизирует коммунистической партии.

Проведенное нами исследование позволило выявить некоторые новые пути изучения оснований выбора людьми базовых ценностей. При этом была продемонстрирована плодотворность поиска общепсихологических универсалий, позволяющих выйти на уровни эмоциональных оценок, бессознательного, в том числе и коллективного бессознательного.

Если при проведении вычислений исследователь ставит задачу выделить четыре компоненты (фактора), то кластер VII присоединяется к рассмотренным нами трем наиболее дифференцирующим людей кластерам (блокам ценностей). В этот блок (см. рис. 1) входят ценности Доверие, согласие, дружба, сотрудничество, равенство, которые можно назвать ценностями отношений и общения, выходящими на первый план в небольшой группе, общине. Однако в получающихся четырехфакторных решениях, в каждой из выборок, он выступает не как отдельный блок, а в сочетании с другими блоками.

Помимо описанных в нашей работе [13] имеются и другие следствия принадлежности к группе людей, образованной по данным о факторной структуре кластеров. Например, выявилась наглядная связь отдельных аттитюдов, касающихся работы и семьи, а также ряда общих социально-политических установок, отобранных Л. Бызовым [1], с индексами выбора ценностных блоков. Эти данные еще ярче показывают специфику крайних групп по каждому из факторов, т. е. при учете неосознаваемых предпочтений мы выявляем больше простых, линейных связей ценностного выбора с аттитюдами и установками.

В целом полученные нами в целом ряде исследований данные ([9]–[11]) эмпирически подтвердили наличие в российском обществе культурно-специфической структуры базовых ценностей, а предложенный нами подход позволил сделать ряд шагов для ее

05.10.2012

120

13

Уточнения. Мы по-прежнему не можем утверждать, что получили теперь искомую структуру во всей ее целостности, так как мы имеем только ряд проекций, однако к ним теперь добавилась размерность неосознаваемой эмоциональной оценки ценностей, что делает вúдение ценностного выбора более объемным.

1. Бызов Л. Г. Социокультурная трансформация российского общества и формирование

Неоконсервативной идентичности // Мир России. 2002. № 1. С. 117–152.

131

2. Доценко Е. В. Тест цветовых отношений в диагностике индивидуальных ценностей //

Ежегодник РПО. Материалы 3-го Всерос. съезда психологов. Т. 3. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 139–141.

3. Дубов И. Г., Смирнов Л. М. Взаимосвязь ценностей и универсальных графем // Базовые

Ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / Отв. ред. А. В. Рябов, Е. Ш. Курбагалеева. М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. С. 277–299, 440–443.

4. Овчинникова О. В., Насиновская Е. Е., Иткин Н. Г. Гипноз в экспериментальном исследовании

Личности. М.: Изд-во МГУ, 1989.

5. Первин Л., Джон О. Психология личности. Теория и исследования / Пер. с англ. М.: Аспект

Пресс, 2001.

6. Петренко В. Ф. Основы психосемантики. Смоленск: Изд-во СГУ, 1997.

7. Смирнов Л. М. Анализ опыта разработки экспериментальных методов изучения ценностей //

Психол. журн. 1996. Т. 17. № 1. С. 157–168.

8. Смирнов Л. М. Ассоциация базовых ценностей и графических символов // Развитие личности.

2002. № 1. С. 138–149.

9. Смирнов Л. М. Базовые ценности и «антиценности» современных россиян // Базовые

Ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / Отв. ред. А. В. Рябов, Е. Ш. Курбагалеева. М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. С. 16–26, 315–341.

10. Смирнов Л. М. Базовые ценности — поиск истоков. Волгоград: Учитель, 2005.

11. Смирнов Л. М. Изучение совместности выбора базовых ценностей // Природа и культура / Под ред. Э. С. Кульпина. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2001. С. 207–227.

12. Смирнов Л. М. Системы базовых ценностей и методы их эмпирического исследования // Ментальность россиян / Под общ. ред. И. Г. Дубова. М.: При участии изд-ва АСТ, 1997. С. 26–59.

13. Смирнов Л. М. Эмпирическое изучение базовых ценностей // Мир России. 2002. № 1. С. 166–183.

14. Флоренски й П. Анализ пространственности <и времени> в художественно-изобразительных

Произведениях // Собр. соч.: В 15 т. Т. 7. История и философия искусства. М.: Мысль, 2000. С. 81–259.

15. Шмелев А. Г. Психодинамика личностных черт. СПб.: Речь, 2002.

16. Abramson P. R., Inglehart R. Value change in global perspective. Ann Arbor: Univ. of Michigan

Press, 1995.

17. Allport G. W., Vernon P. E. Study of values. Boston: Houghton Mifflin, 1931.

18. Bentler P. M., La Voie A. L. A nonverbal semantic differential // J. Verb. Learn. and Verb. Behav.

1972. V. 11. N 4. P. 491–496.

19. Gombrich E. H. The sense of order. A study in the psychology of decorative art. Oxford: Phaidon,

1979.

20. Goodman N. Languages of art. Indianapolis, IN: Bobbs-Marril Co., 1968.

21. Hofstede G. Culture’s consequences: International differences in work-related values. Newbury Park, CA: Sage, 1980.

22. Hofst ede G., Bond M. H. Confucius and economic growth: New trends in culture’s consequences //

05.10.2012

120

14

Organizat. Dynamics. 1988. V. 16(4). P. 4–21.

23. Kellogg R. Analyzing children’s art. Palo Alto, CA: National Press Books, 1969.

24. Kilmann R. H. A scaled-projective measure of interpersonal values // J. Person. Assessm. 1975. V.

39. P. 34–40.

25. Moon B. An Encyclopedia of archetypal symbolism. V. 1. The archive for research in archetypal

Symbolism. Boston, MA: Shambala Publ., 1997.

26. Osgood C. E. Studies in generality of affective meaning systems // Am. Psychol. 1962. V. 17. P. 10–28.

27. Osgood C. E., May W. H., Miron M. S. Cross-cultural universals of affective meaning. Urbana, IL:

Univ. of Illinois, 1975.

28. Pike K. Language in relation to a unified theory of the structure of human behavior. Hague: Mouton, 1967.

29. Rokeach M. Nature of human values. N. Y.: Free Press, 1973.

30. Schwartz S. H. Universals in the content and structure of values: Theoretical advances and Empirical Tests in 20 countries // Advances in Exp. Soc. Psychol. 1992. V. 25. P. 1–65.

31. Schwartz S. H., Bilsky W. Toward a psychological structure of human values // J. Pers. and Soc. Psychol. 1987. V. 53. P. 550–562.

32. Schwartz S. H., Bilsky W. Toward a theory of the universal content and structure of values: Extensions and cross-cultural replications // J. Pers. and Soc. Psychol. 1990. V. 58. P. 878–891.

33. Schwartz S. H., Sagie G. Value consensus and importance: A cross-national study // J. Cross-Cultural Psychol. 2000. Jul. V. 31(4). P. 465–497.

34. Trompenaars F. Riding the waves of culture. Understanding diversity in global business. N. Y.: Irvin Co., 1994.

Поступила в редакцию 13.I 2006 г.

132

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

05.10.2012

120

15

05.10.2012

133

ПРИЛОЖЕНИЕ 2 Пожалуйста, выберите из представленного в приложении 1 набора 18 символов те

120

16

Фигуры, которые, как Вы интуитивно чувствуете, лучше других соответствуют каждой ценности из списка. Отметьте связь ценности и символа галочкой или крестиком в соответствующей клеточке таблицы. Отметьте до шести соответствий для каждой ценности. Не торопитесь отвечать, внимательно посмотрите на все изображения, заполняйте таблицу по строке, примеряя все символы к каждой ценности по очереди. Лучше отметить вначале тот символ, который, по Вашему мнению, наиболее соответствует выбранной ценности, затем следующий и т. д.

1 В свое время антрополог и лингвист К. Пайк [28] сформировал два слова Emic И Etic Из

Суффиксов двух прилагательных PhonEmic И PhonEtic. Антропологи стали охотно употреблять 05.10.2012

120

17

Их для обозначения двух принципиально разных подходов при описании наблюдателем чужой для него культуры: в Emic-подходе описание производится строго в категориях и понятиях, выработанных в рамках самой культуры (т. е. акцентируется ее уникальность, специфичность); напротив, в Etic-подходе культура описывается в общечеловеческих категориях, применимых к любой культуре (т. е. акцент делается на универсальности).

05.10.2012

13

13 ВОЗРАСТНАЯ И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ