Ваш психолог КОНФЕРЕНЦИЯ ПО ПСИХОЛОГИИ ОДАРЕННОСТИ
Четвертая городская научно-практическая конференция по проблемам выявления и развития одаренности, проведенная 29 марта 2006 г., замышлялась как попытка внедрения существующих теоретических наработок в практику образования. С этой целью планировался обмен мнениями по имеющейся научной литературе, в том числе и рассылочной по проблемам психологии одаренности. На конференции присутствовало около двухсот человек. Более половины из них составили педагоги-психологи, методисты, директора методцентров, директора школ, сотрудники департаментов образования. Конференция привлекла также большое число студентов как очного, так и заочного отделений вузов.
Во вступительном слове председатель конференции А. М. Афиногенов Связал ее проведение (уже не первое в 2006 г.) с принятием столичной программы образования, в которой присутствует раздел «Одаренные дети». Он отметил, что значимость обсуждаемой проблемы обусловлена целью создания интеллектуальной элиты страны и Москвы. Теоретический аспект проблемы, подчеркнул он, требует, в первую очередь, уточнения ее понятийного аппарата. Далее А. М. Афиногенов остановился на нерешенных организационных проблемах. В их числе он назвал необходимость создать систему коррекционной работы и диагностики одаренности на уровне города и округов.
Сопредседатель заседания Д. Б. Богоявленская Говорила о том, что трактовка понятия одаренности определяет применение методов ее идентификации и соответствующих форм работы с одаренными детьми. Поэтому задача намеченной дискуссии состоит в том, чтобы разработанное учеными понятие одаренности было не только известно практикам, но и освоено ими.
В связи с тем, что не все согласны с определением понятия одаренности, представленным в «Рабочей концепции одаренности», слово для обоснования своей позиции было предоставлено В. С. Юркевич. Ее возражения касались трех вопросов: понятия одаренности, его объема и динамики одаренности. Ее аргументация убедила не всех. Кроме того, протест многих участников вызвало положение В. С. Юркевич о том, что школа обязана развивать только интеллект, а циклы художественного развития необходимо вывести в систему факультативов. Так, А. А. Мелик-Пашаев Решительно возражал против этого предложения, потому что его реализация может привести к полному устранению предметов эстетического цикла в школе: «То, что это может обернуться бедствием, связано с тем, что художественно-творческое развитие в светском образовании является единственной сферой, где можно заниматься душой — развитием духовности. Если же ребенок не растет причастным к общечеловеческим ценностям, то все остальное может статься не только бесполезным, но даже и вредным».
В эмоциональном выступлении председателя Центрального совета Российской программы «Шаг в будущее» А. О. Карпова На примере математического материала были приведены возражения основным положениям доклада В. С. Юркевич, «которая фактически ставит знак равенства между феноменами одаренности и способностями».
В. Т. Кудрявцев Посвятил свое выступление анализу ошибочной позиции некоторых ведущих специалистов в области одаренности, рассматривающих в качестве специфических черт одаренных, как правило, неспецифические качества. Он возражал против того, что одаренным детям свойственна эмоциональная неустойчивость, рассогласование аффекта и интеллекта. Свое возражение против деления одаренности на
05.10.2012
178
Академическую, интеллектуальную и творческую, В. Т. Кудрявцев аргументировал тем, что в нормальных условиях творческие достижения ложатся в фундамент учебных. «Наоборот, творческая нереализованность ребенка способна стать причиной школьной дезадаптации», — заключил он.
Эту линию продолжил М. К. Кабардов, противопоставив две книги — отечественную
1 «Психология одаренности: понятие, виды, проблемы» , где в первой части, по его
Мнению, обстоятельно излагается понятие одаренности и дается фундаментальное
Теоретическое обоснование всего подхода, а во второй представлена практическая
2 Реализация этого подхода, и переводную книгу «Дети индиго» , которая при наличии
Интересного материала вызывает определенные возражения. Дети индиго
Рассматриваются в ней как новый шаг в эволюции; это дети с высокоразвитым
Сознанием,
179
Повышенной чувствительностью, которые сталкиваются с непониманием их взрослыми. С точки зрения М. К. Кабардова, мистически излагаемая в переводной книге феноменология находит свое корректное толкование как раз во второй части книги отечественных авторов.
В ответ на это выступление М. Е.Богоявленская Выразила мнение о том, что пессимистический взгляд на детей как трудных и проблемных, так и оптимистический — как на детей индиго, несущих свет и воплощающих развитие человечества, суть одно и то же: следствие нашего непонимания природы данного явления.
Яркие примеры одаренности привел в своем выступлении директор школы-интерната «Интеллектуал» А. Е.Маркелов. Он обосновал необходимость системы школ-интернатов для одаренных детей на примере учащихся своей школы.
Свое выступление директор Зеленоградского ПМСЦ Ю. Н. Белехов Начал с подчеркивания очень важного вопроса, которому посвящены три книги выпуска «Психологии одаренности», поскольку нельзя, по его мнению, начинать работу в любой области без выработки понятий. Достоинство книги Д. Б. и М. Е. Богоявленских он видит в обосновании научной позиции, в выделении основной категории одаренности — интеллектуальной инициативности как бескорыстной потребности в познании. Включение в понятие одаренности момента творческости определяет все: и метод идентификации одаренных, и формы обучения, и его методы. Вторую книгу выпуска, написанную А. А. Мелик-Пашаевым, Ю. Н. Белехов справедливо рассматривает как логическое продолжение первой книги, дающее содержательную интерпретацию творчества через отношение к миру, через свое вúдение мира. По его мнению, это удел не многих людей. В третьей книге выпуска «Обучение младших школьников» ставится вопрос «Как учить?» Книга Н. Б. Шумаковой — блестящий пример построения программ для обучения одаренных детей.
Н. Р. Оганесян Подчеркнула практическое значение выпуска «Психологии одаренности»: специалисту, работающему с одаренными детьми, необходимо знать методы коррекции при нарушениях межполушарного взаимодействия у детей и освоить диагностический метод «Креативное поле», описанный в первой книге выпуска «Психологии одаренности».
В. С. Собкин Рассказал о своем исследовании и методе выявления литературно одаренных детей. Свой подход к исследованию одаренности убедительно обосновал В. И.Панов. В отличие от «Рабочей концепции одаренности», где реализовано понимание
05.10.2012
178
3
Одаренности как ставшего психического качества, разрабатываемый им экопсихологический подход ориентирован на исследование одаренности как становящегося качества.
В заключительном выступлении Д. Б. Богоявленская Подвела итоги прошедшего обсуждения.
Директор музыкальной школы № 8 А. С. Герман Поставил перед учеными вопрос, на который он не смог найти ответа в научной литературе: что же заставляет ребенка, проявляющего подлинную музыкальность, но не собирающегося стать профессиональным музыкантом в будущем, не расставаться со своим инструментом, подчас жертвуя другими формами детского досуга. Таким ответом стал концерт учеников школы: талант — это любовь к той деятельности, которую осуществляешь.
Д. Б. Богоявленская
Москва
1
См.: выпуск «Психология одаренности» (М.: Моск. ин-т открытого образов., 2005),
Включающий три книги: 1) Богоявленская Д. Б., Богоявленская М. Е. Психология одаренности:
Понятие, виды, проблемы; 2) Мелик-Паш аев А. А. Художественная одаренность; 3) Шумакова
Н. Б. Обучение младших школьников.
2 Кэрролл Л., Тоубер Дж. Дети «Индиго» / Пер. с англ. К.: София; М.: ИД «София», 2005.
05.10.2012
179
179 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
БИОГРАФИЯ СОВЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
М. А. СТЕПАНОВА
МОСКВА
Леонтьев А. А., Леонтьев Д. А., Соколова Е. Е. Алексей Николаевич Леонтьев. Деятельность, сознание, личность. М.: Смысл, 2005. 431 с.
В последнее время выходит такое число психологических изданий — как периодических, так и отдельных публикаций в виде научных монографий, учебников, сборников статей и практических пособий, — что не представляется возможным не только прочитать их, но хотя бы получить самое общее представление об обсуждаемых проблемах. В сложившейся ситуации книга тиражом в 1000 экземпляров рискует остаться незамеченной и привлечь внимание лишь небольшого числа специалистов, занятых изучением истории становления и современного состояния созданной А. Н. Леонтьевым научной психологической школы. Такое отношение, хотя и имеет объяснения и оправдания (нельзя объять необъятное), весьма ошибочно, по крайней мере, по двум основаниям.
Во-первых, эта книга — не только про А. Н. Леонтьева и его школу, но и про отечественную психологию 20–70-х гг. ХХ в. в целом. В силу этого данное издание может быть рассмотрено как биографическое по отношению к нашей психологической науке. В 2005 г. увидела свет книга английского писателя П. Акройда «Лондон: Биография». Название книги очень точно отражает главную мысль автора, который старался представить не почти двухтысячелетнюю хронологию города, а его биографию. Аналогично и рецензируемое издание есть биография целого поколения психологов, а значит, и самой советской психологии.
Во-вторых, посвященная А. Н. Леонтьеву книга — не только историко-психологический труд. В сборник А. Н. Леонтьева «Философия психологии» его составители включили сделанные еще в 1972 г. заметки «Психология 2000-го года». Автор, обращаясь к будущим психологам, сказал: «Сделать психологию двухтысячного года — задача вашего поколения. <...> В некотором смысле психология двухтысячного года и наше дело: через вас... и мы вносим свою долю». Именно поэтому последняя книга об А. Н. Леонтьеве в известном смысле про современную психологию, которая стала таковой, какая она есть, благодаря усилиям в том числе и психологов поколения А. Н. Леонтьева. В упомянутой выше книге П. Акройд пишет, что останки прошлого ныне существуют как часть настоящего. И психология ХХI в. складывается под влиянием — либо благодаря, либо вопреки — разнообразных, а порой и противоречивых течений прошлого. Трудно не согласиться с авторами книги, утверждающими, что учение А. Н. Леонтьева живо и не покрылось архивной пылью, тем более, что, по мудрому замечанию В. Ф. Петренко, теория деятельности есть некоторый диалог с существующими в то время школами.
Коллективная монография состоит из трех частей, озаглавленных «Деятельность», «Сознание», «Личность». Нет необходимости читателям журнала «Вопросы психологии»
05.10.2012
179
Объяснять происхождение данных названий, но стоит выразить благодарность авторам, сумевшим в научном завещании А. Н. Леонтьева увидеть не только научно-психологическое, но и личностное человеческое содержание.
Часть I «Деятельность. Жизненный и творческий путь А. Н. Леонтьева» представляет собой неторопливый рассказ, напоминающий дружескую беседу, об основных этапах становления и развития его философского и психологического мировоззрения. Причем обстоятельства складывались таким образом, что профессиональная жизнь оказалась неотделимой от общественной,
180
Или, может быть, верно обратное: внешние условия не столько предопределяли, сколько сами являли собой продукт тех или иных действий (например, совместная работа с Л. С. Выготским и А. Р. Лурия или создание факультета психологии МГУ — причина или следствие?). Безусловно, и закрытие педологии, и Отечественная война, и Павловская сессия сказались на судьбе всех психологов того времени, и в этом смысле исследования по восстановлению двигательных функций были объективной необходимостью. Однако вряд ли можно объяснить действием каких-либо иных, кроме сугубо личных, семейных причин или тем более простой случайностью тот факт, что и сын А. Н. Леонтьева, и его внук (также выросший в семье А. Н. Леонтьева) выбрали психологию в качестве главного дела своей жизни.
Общественное, личное, профессиональное оказались тесно переплетены в судьбе А. Н. Леонтьева, и разговоры на психологические и иные темы дома не только не стихали, а разгорались с новой силой: в его квартире на Бронной, а затем и на Новопесчаной собирались коллеги, друзья, аспиранты, студенты. Правда, обращает на себя внимание замечание А. А. Леонтьева: «Приходили многие, оставались в его узком кругу очень и очень немногие. Впрочем, то же можно сказать, наверное, о любом незаурядном человеке» (с. 134).
В части II «Сознание. Идеи А. Н. Леонтьева на пороге двадцать первого века» авторы поставили перед собой задачу анализа ключевых, сложных вопросов теории деятельности. Что касается содержательной стороны, то изложение ведется в полемическом ключе, и порой авторы предлагают собственное понимание таких принципиальных для психологии понятий, как «деятельность», «субъект», «сознание, «смысл» и др. Правда, при этом они признают, что эти определения не являются окончательными, а лишь отражают достигнутый на сегодняшний день уровень анализа психологических проблем. Это лишний раз доказывает, какие возможности для дальнейших исследований открывает созданная А. Н. Леонтьевым теория деятельности.
Авторы сочли необходимым в качестве самостоятельного параграфа выделить «Теорию личности А. Н. Леонтьева», которую, по их мнению, можно рассматривать как «сравнительно целостную самостоятельную теорию личности» (с. 200). Кроме того, специальное внимание в данной части книги уделено психологии искусства. Оказывается, А. Н. Леонтьев собирался включить соответствующий раздел в книгу «Деятельность. Сознание. Личность», что недвусмысленно свидетельствует о важности этого вопроса для психологической науки. Авторы отмечают, что для А. Н. Леонтьева искусство — не только продукт творческой активности человека, но и реальная сила, раскрывающая людям смысл их жизни. Нова ли эта мысль для психологии? А понимание катартического действия искусства Л. С. Выготским? Если А. Н. Леонтьев понимал, что «повторяет» Выготского, то не поэтому ли исключил соответствующий параграф?.. Вот еще одна тема
05.10.2012
179
Для будущих исследований.
Наконец, часть III «Личность. Глазами очевидцев» опирается на материалы «устной истории» школы А. Н. Леонтьева. Люди, которые общались и работали с А. Н. Леонтьевым, делятся своими воспоминаниями о тех далеких годах. Обращает на себя внимание удивительная точность в подборке рубрик и классификации имеющегося материала: «Роскошь человеческого общения», «В кругу друзей и оппонентов», «Бытие в психологии» и др. Эта часть книги читается легко, с особым интересом, так как в ней приводятся факты и события из жизни А. Н. Леонтьева и других известных ученых того времени, о которых молодое поколение психологов знает только понаслышке.
Мало кого могут оставить равнодушными письма А. Н. Леонтьеву, написанные Г. Д. Луковым или П. Я. Гальпериным («Работать по психологии — это все. А с друзьями — то высшее счастье» (с. 257); отношение А. Н. Леонтьева к Учителям и своим друзьям (Д. Б. Эльконин жил в послевоенные годы на квартире у А. Н. Леонтьева).
О людях, ушедших от нас, не принято говорить плохо: или хорошо, или никак. В этой связи понятно, почему на страницах данного издания не нашлось места для недобрых слов в адрес А. Н. Леонтьева. О порядочности, честности, целеустремленности, интеллигентности А. Н. Леонтьева говорили практически все «авторы» воспоминаний. В. Ф. Петренко замечает, что «со смертью Леонтьева из психологии ушел человек, который имел абсолютный авторитет» (с. 272). Однако, по-видимому, это — некоторая идеализация, и, как всякий живой человек, А. Н. Леонтьев обладал в том числе и недостатками, Но, может быть, для успешного развития психологии, придания смысла нашей сегодняшней научной жизни такая идеализация необходима? Наше общество обвиняют в том, что оно, отбросив старые идеалы, так и не обзавелось новыми, но ведь в нашей с вами власти их найти. Тем более что ориентиры будущего идеала были заданы самим А. Н. Леонтьевым. Выступая на гражданской панихиде по поводу смерти А. Р. Лурия, он сказал: «В стародавнем друге моем — Александре Романовиче — всегда влекли к себе три вещи:
181
Настоящая, преданная науке устремленность, любовь к труду и удивительное внимание к людям» (с. 135).
Описанными выше материалами содержание книги не ограничивается — в нее также вошли дневниковые записи, представляющий самостоятельную ценность список печатных работ А. Н. Леонтьева. Добрые слова следует сказать и о качестве самого издания, которое приятно держать в руках, а многочисленные иллюстрации — фотографии из личного архива — помогают в прямом смысле слова посмотреть в глаза А. Н. Леонтьеву и Д. Б. Эльконину, А. Р. Лурия и Л. И. Божович, увидеть мэтра отечественной психологии в домашней и официальной обстановке.
Первая часть книги начинается эпиграфом, взятым их архива А. Н.Леонтьева: «Лично меня всегда больше интересовали Субъективные аспекты Описаний жизни ученых: Как ученый пришел в науку; каковы были внутренние Мотивы Его научной жизни...» (курсив мой. — М. С.) (с. 8). Несомненно, авторам издания удалось написать научную биографию одного из основателей советской психологии в соответствии с заданной установкой. При этом А. Н. Леонтьев предстает перед нами не только как видный методолог и теоретик психологии, но и как талантливый организатор отечественной психологии, оставивший нам в наследство целый факультет психологии.
Правда, следует отметить и некоторую долю лукавства авторов, утверждающих, что
05.10.2012
179 4
Об А. Н. Леонтьеве до сих пор не написано ни одной книги. Первая часть рецензируемой книги была издана А. А.Леонтьевым в виде отдельной работы в 2003 г., а третья часть — интервью современных известных психологов — легла в основу юбилейного выпуска «Журнала практического психолога» «К 100-летию со дня рождения А. Н. Леонтьева». Кроме того, нелишне вспомнить, что более 20 лет назад к 80-летию ученого увидела свет работа «А. Н. Леонтьев и современная психология», в основном посвященная анализу вклада А. Н. Леонтьева в отечественную психологию.
Также представляются спорными и некоторые авторские положения, например, отождествление неклассического и деятельностного определения психики (с. 178) или утверждение, что пафос взглядов А. Н. Леонтьева на проблему искусства заключается не в психологическом — а в каком? — определении его сущности (с. 217).
Все это указывает на заданный авторами дискуссионный характер изложения, который, выражается, в частности, в представлении истории взаимоотношений А. Н. Леонтьева и Л. С. Выготского с двух различных позиций: с одной стороны, биографами А. Н. Леонтьева, а с другой — Л. С. Выготского. Об этом же свидетельствует и желание авторов развести два понятия: деятельностный подход и теория деятельности (на необходимость этого указывал в 1970-е гг. и сам А. Н. Леонтьев). Впрочем, установка на полемику не противоречит леонтьевскому духу в психологии, на что обратил внимание Ф. Е. Василюк, высказавшийся в пользу «идейной напряженности жизни профессионального психологического сообщества» (с. 327), которая имела место при А. Н. Леонтьеве.
Издание научной биографии А. Н. Леонтьева — не только дань памяти известному ученому, но еще и напоминание и даже в некоторой степени назидание всем нам: давно уже настало время написания книги о «деятельности, сознании и личности» Д. Б. Эльконина, П. Я. Гальперина, А. В. Запорожца... Авторы рецензируемой книги выражают надежду на то, что мы уже миновали период огульного отрицания достоинств отечественной психологической мысли. А значит, назрела необходимость проникнуть в тайны созданных в прошлом веке учений, с тем чтобы обозначить основные направления развития современной психологической мысли.
05.10.2012
179
179 НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ