АмерИканская историческая школа // Зарождение суперорганизма о рамках исторической этиологии

Члены основанной Боасом научной школы, которая получила название «Американской школы исторической этнологии», не поддержали идею редукции культурных феноменов к психологическим и выдвинули постулат о единообразии человеческой природы в исторической время (поддержанный в 20-е гг. и самим Боасом). Они утверждали, что человеческая природа остается постоянной и из нее невозможно дедуцировать случайные исторические феномены. Человеческая природа одна, а культур — много. Психология имеет дело с вневременными законами человеческой природы, культура — с конкретными историческими феноменами. Постулат об идентичности человеческой природы и физическом единообразии людей, был призван продемонстрировать, что подспудные психологи

Ческие процессы и у примитивных, и у цивилизованных людей идентичны, несмотря на очевидную несоразмерность культурного багажа. Культурная эволюция не требует эволюции человеческой ментальности. Присутствие универсальных моделей культуры понималось как доказательство физического единообразия и постоянства человеческой природы. Независимость культурных феноменов от органических была аргументом против теории эволюционистов, которые утверждали естественный закон культурного развития, параллельного стадиям развития человечества как целого.

Исторический подход предполагал, что культуры должны изучаться скорее индуктивно, чем дедуктивно, что теории и обобщения должны строиться исходя из эмпирических фактов и что данные не должны быть абстрагированы из исторического контекста. Это вело к историко-культурного плюрализму, изучению культур как дискретных целостностей. Региональные культуры и диффузии культурных черт должны были изучаться без оглядки на всеобщие культурные законы или универсалистские тенденции. Культурные феномены — эта автономная, суперорганическая реальность со своими собственными законами, независимая от органических и психологических факторов. Это продукт вольных и сознательных человеческих усилий по приспособлению человека к окружающей среде и окружающей среды к человеку[25].

Однако с возникновением в культурной антропологии интереса к личности и психоаналитическим исследованиям культурного материала стала распространяться точка зрения, что основание культуры находится в уме индивида. Даже такой ведущий суперорганист, как Альфред Крёбер, пересмотрел свои взгляды предыдущих тридцати лет и в новом издании «Антропологии» (1948) призвал пересмотреть отношения культурной теории и психологии с точки зрения концепции индивида как действующей причины культуры. Из крупных антропологов лишь Лесли Уайт остался воинствующим борцом, готовым стоять до конца во имя науки «культурологии» против «реакционеров», которые готовы признать роль индивида и коллективного человека в контролировании своей культурной

Судьбы.

Личность индивида стала рассматриваться как выражение его культуры и, следовательно, как источник данных для изучения культуры, равный по важности искусству, ритуалам и другим традиционным аспектам антропологического исследования. «До середины 30-х гг. антропологи продолжали заниматься прежде всего описаниями индивида, мало используя при этом систематическую психологическую теорию. Обычно прибегали к описанию истории жизни индивида в ретроспективе, как он ее сам рассказал. Эти дескриптивные описания призваны были продемонстрировать, как индивид отражает культурные нормы в своем поведении и в своих сознательных установках. Если же антропологи обращались к психологии, они почти всегда обращались к психоанализу»[26].