КАТЕГОРИЯ КУЛЬТУРЫ В ПСИХОЛОГИИ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУКАХ

М. С. ГУСЕЛЬЦЕВА

Представлен анализ категории «культура» в свете задач культурной психологии. Каждая психологическая концепция явно или неявно предполагает определенный образ культуры, задающий представление о развитии личности (например, приоритете процессов социализации или индивидуализации). Культура рассматривается как разноплановая реальность. Предлагается модель различения смыслов понятия путем дополнительных слов-характеристик: культура-ноосфера, культуры-этносы, культуры-психотехники, культуры-миры и т. п. Соотносятся понятия «культура» и «цивилизация» как индивидуализирующий и социализирующий процессы. Рассматриваются взаимоотношения психологии с антропологией и культурологией. Сопоставлены парадигмальные этапы развития психологии и антропологии.

Ключевые слова: Культурная психология, культура, культурология, антропология, методология, парадигмы.

Культурная психология (Cultural Psychology) по определению представляет собой междисциплинарную область исследований взаимоотношений психики и культуры [24]. Когда этот устоявшийся зарубежный оборот стал проникать в отечественную психологию, то закономерно возник вопрос: а разве бывает психология «некультурная»? Ведь в реальности не существует ни психики вне культуры, ни культуры вне психики. Подобно тому, как мы не замечаем протекания некоторых физиологических процессов (дыхания, например, если с ним все в порядке), мы не отдаем отчета, что «культура есть среда, растящая и питающая личность» (П. А. Флоренский). Культура — это своего рода атмосфера психического развития. Однако для психологии понятие «культура» еще не сделалось «родной» категорией; множество психологических концепций обходится без его анализа; в лучшем случае психологи учитывают Роль культуры В психическом развитии.

Предметом психологической рефлексии культура стала довольно поздно, а именно, когда появились кросскультурные и этнопсихологические исследования и психологи лицом к лицу столкнулись с реальностью разных культур. Возникли такие направления, как психологическая антропология, культурная психология, этническая психология, историческая психология и другие подходы, делающие единство психики и культуры предметом изучения. Все это многообразие исследований, на наш взгляд, уместно объединить под общим названием «культурная (культурно-историческая) психология» [7].

Современная методологическая ситуация в культурной психологии характеризуется тем, что, несмотря на существование множества подходов, исследующих как роль культуры в становлении отдельных психических процессов, так и особенности личности в различных культурах, сама категория культуры остается аморфной, размытой и полисемичной (каждый из авторов

05.10.2012

Вкладывает в это понятие собственный смысл). Цель нашей статьи — исследовать разное смысловое наполнение категории «культура» и предложить категориальную сеть, охватывающую разные уровни культурной реальности.

ПСИХОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Проблему недостаточного освоения отечественными психологами категории культуры наиболее четко проартикулировал Н. Н. Вересов [4]. Причину современного кризиса психологии он усматривал в отрыве последней от мировой науки (из-за утраты традиции свободного владения языками) и в «отсутствии философских и культурологических идей, которые веками питали и питают саму психологическую мысль» [4; 125]. «Сама культура, ее специфическое содержание, не выступает у нас предметом серьезного психологического анализа, представляется некой внепсихологической реальностью» [4; 125].

Заметим, что дифференциация понятий «культура» и «общество», а также «культурное» и «социальное» произошла лишь на поздних этапах развития антропологии (так, в работах Б. Малиновского строгого разделения понятий еще не было; проблему различия культурного и социального как разных типов исследования поставил А. Р. Рэдклифф-Браун). Если мы обратимся к сочинениям Л. С. Выготского, то обнаружим, что понятие «культурное» по смыслу близко к «социальному» и «общественному», тогда как сегодня мы понимаем, что «культурное» — богаче, чем «социальное», «культурное» подразумевает и национальное, и этническое, и историческое (охватывающее разные эпохи) своеобразие.

В соответствии со своим пониманием культуры Л. С. Выготский рассматривал и образование как механизм социализации. Образование в отечественной психологии чаще всего исследовалось как учебная деятельность. Такое понимание отвечало как традициям российской культуры, так и неклассическому этапу развития науки. Обратившись к опыту истории психологии, мы обнаруживаем, что психологические категории изменяются, уточняют свой смысл в зависимости от различных исторических контекстов. Н. Н. Вересов справедливо отмечает, что понятие культуры — гораздо «шире и глубже, чем понятие предметной и социальной среды» [4; 125]. Однако если культура понимается как социальные Нормы, то и развитие трактуется как Социализация. Между тем «социализация невозможна без самореализации» [4; 126]. В современном понимании социализация и индивидуализация — это две составляющие развития человека. И если индивидуализация предполагает Мужество быть собой, то социализация учит искусству Быть как все. Социализация есть то, что делает людей похожими, а индивидуализация усиливает их различия. Оба процесса важны и не существуют один без другого. Тем не менее в разных психологических подходах зачастую акцентируется один из них (например, с одной стороны, концепции социального научения, а с другой — индивидуации и самоактуализации). Более того, и люди, и эпохи различаются между собой сочетанием и выраженностью того или иного процесса.

Для нас важно, что те психологические концепции, которые отдают предпочтение индивидуализации, явно или неявно используют более сложное представление о культуре, чем концепции социогенетические, где обычно не проводится различие между культурой и социальной средой (обществом).

Н. Н. Вересов отметил, что в отечественной психологии культура была редуцирована к «материальной стороне (предметам, способам деятельности и т. д.)» [4; 125]. В теории деятельности культура рассматривалась «как система предметных значений — внешних,

05.10.2012

Объективных, надличностных реальностей» [4; 126]. С другой стороны, в гуманистической и экзистенциальной психологии культура трактовалась как «система реализованных и реализующихся объективных ценностей», как

«царство смыслов» [Там же]. Именно такое понимание культуры, согласно Н. Н. Вересову, определило развитие гуманистической педагогики Великобритании, где образование стало конструироваться как диалог и ставились задачи синхронизации субъективных личностных смыслов с объективными значениями, что отвечает «подлинному диалогу личности и культуры» [4; 127]. Трактовка культуры как творчества предполагает приоритет индивидуализации над социализацией, и именно тогда культура становится развивающей средой для индивидуальности. Н. Н. Вересов связывает преодоление кризиса в психологии с возрождением статуса «культуры и творчества как психологических идей, потому что именно они сейчас определяют развитие современной психологической мысли» [4; 128].

Если же рассматривать культуру как экстериоризированную психику, то такое понимание культуры порождает определенный метод исследования психического — анализ по продукту (соответствующее, например, подходам В. Вундта и К. Д. Кавелина [7]), однако в реальности современных культурно-психологических исследований единственного метода нет и быть не может; идея дополнительности, сети методов становится общепризнанной. Традиционный раскол психологии на два подхода — описательный и объяснительный (герменевтический и экспериментальный) — имел место и в культурной психологии. Он представлен Emic- и Etic- подходами. Каждый из подходов решает свои специфические задачи, но целостная картинка культурно-психологической реальности начинает складываться лишь под влиянием междисциплинарного дискурса.

На наш взгляд, разное понимание «культурно-исторического», например М. Г. Ярошевским [23] и А. А. Леонтьевым [11], связано с терминологической непроработанностью категории «культура». Авторы попросту имеют в виду разные феномены, разные слои культурной реальности. Подобные недоразумения возникают из-за того, что психологи недостаточно рефлексируют разноплановость понятия культуры и не разъясняют, что под этим термином имеют в виду. Поскольку культура представляет собой разноуровневый феномен, предлагаемое нами ниже различение уровней (путем дополнительных характеристик: «культура-этнос», «культура-ноосфера» и т. п.) позволяет показать, что Etic- И Emic-подходы не противоречат друг другу, а затрагивают разные уровни реальности (и значит, дополняют друг друга). Так, для Л. С. Выготского, ориентированного на Etic-подход с его методологическими установками универсализма и объективизма, культура представляла собой абстракцию, подразумевающую ту реальность, которая противостоит природе (отсюда деление на культурную и натуральную линии развития). Для Г. Г. Шпета же культура представала в богатстве ее этнического разнообразия, и его подход относится скорее к Emic-анализу, ориентированному на культурный релятивизм.

В одной из статей Дж. Верч отметил, что, несмотря на очевидную роль, которую играют в концепции Л. С. Выготского культурные орудия, его представление о более общей категории культуры осталось неразвитым. Из текстов Л. С. Выготского можно лишь понять, что культура для него есть продукт социальной жизни людей и человеческой деятельности. Более того, трудности, возникающие в понимании

05.10.2012

Западными психологами представлений Л. С. Выготского о культуре, это не те трудности, которые могли бы быть разрешены посредством более корректного перевода. Реальностью остается тот факт, что, даже несмотря на то, что школа психологии, которую Л. С. Выготский основал, была впоследствии названа культурно-исторической, ни он, ни его последователи никогда не давали расширенных комментариев представлений Л. С.Выготского о культуре [25].

Дж. Верч установил, что Л. С. Выготский понимал культуру в терминах знаковых систем, как и современные исследователи тартуско-московской семиотической школы Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский.

Сходного мнения придерживается и В. В. Иванов, отмечая, что историю культуры в своей концепции Л. С. Выготский рассматривал «как развитие системы знаков, служащих для управления поведением» [9; 13]. Семиотическое видение культуры Л. С. Выготским, по мнению Дж. Верча, определялось работами Ф. де Соссюра, пользовавшегося в 20-е гг. ХХ в. значительным влиянием среди русских литературоведов.

Дж. Верч и П. Тульвисте, проанализировав отношения между культурой и языком в концепции Л. С. Выготского, пришли к выводу, что его взгляды сходны со взглядами французской социологической школы Э. Дюркгейма. В представлениях о качественных изменениях мышления в историческом развитии авторы нашли много общего у Л. С. Выготского и Л. Леви-Брюля. Также Л. С. Выготский часто обращался к работам Р. Турнвальда, чтобы почерпнуть в них примеры употребления знаков в «примитивных» культурах и найти подтверждение своим положениям о том, что эволюция человека в истории культуры связана с изменениями не мозговых структур, а только высших психических процессов. Дж. Верч и П. Тульвисте пришли к выводу, что во всех работах Л. С. Выготского «мало доказательств», и в общей теории культуры он следовал скорее эволюционизму и французской социологии, нежели культурному релятивизму [26].

Анализ ссылок в работах Л. С. Выготского показывает, что он был знаком с общими теориями культуры, развивавшимися в то время социологами, антропологами и другими авторами. Однако он не считал теории культуры главной стороной в своих работах. Культура в понимании Л. С. Выготского была связана с семиотическими посредниками — знаками — и их ролью в психическом функционировании человека. Л. С. Выготский склонялся к эволюционному объяснению культуры, что не обошлось, согласно Дж. Верчу, без влияния таких фигур, как К. Маркс, Г. Спенсер и Э. Тайлор [25]. Данный эволюционный подход, считают Дж. Верч и П. Тульвисте, контрастирующий с подходами Ф. Боаса и Э. Сепира, несет определенный «интеллектуальный багаж», достаточно широко используемый и сегодня. И проблема здесь не столько в терминологии, которая имела место в то время, сколько в том, что Л. С. Выготский разделял парадигму эволюционизма [26].

Заметим, что эволюционизм явился первой методологической парадигмой культурной антропологии. Для этой парадигмы были характерны представления об универсальных законах развития культуры и психики, теоретические абстракции, дихотомия культуры и природы. Наиболее яркое выражение эта парадигма нашла в работах Л. Моргана, Г. Спенсера, Э. Тайлора. Напротив, Ф. Боас, Р. Бенедикт и Э. Сепир представляли иное методологическое направление — опытно-фактологическое — и в своих работах резко критиковали взгляды эволюционистов. Полемизировала с эволюционистами и Культурно-Историческая школа, возглавляемая В. Шмидтом и Ф.

05.10.2012

Гребнером. Ф. Гребнер одним из первых сформулировал методологические принципы, подразумевающие уникальность культурных феноменов, идеи диффузионизма и культурных кругов.

Методологический поворот в социальной антропологии в 20–30-е гг. ХХ в. был связан с опубликованием работ Б. Малиновского и А. Р. Рэдклиффа-Брауна. Эти авторы, причисляющие себя к Функционализму (структурно-функциональному подходу), критиковали как эволюционизм, так и диффузионизм. Произвольному теоретическому конструированию реальности они противопоставляли собственные полевые исследования. Их идеологией были по возможности безустановочные, непредвзятые, лишенные априорных предпосылок наблюдения. Понять культурное явление для представителей данного подхода — означало постичь его функцию в жизни общества. Элементарному исследованию отдельных аспектов культуры они противопоставили идею целостности.

Очевидна методологическая перекличка с процессами, происходящими в начале ХХ в. в психологической науке. Гештальтпсихология и функциональная психология также преодолевали постулаты интроспективной психологии и разрабатывали идеи целостности и функциональной целесообразности. Случайное ли это совпадение? Не может ли оно служить достаточным основанием для доказательства принадлежности и психологии, и социальной антропологии к единому разряду гуманитарных наук? Представители структурно-функционального подхода использовали в качестве общенаучной методологии исследования системный подход, позволивший им рассматривать культуру как целостную систему. Тем не менее позитивистская ориентация 1920–1930 гг. (в целом характерная для неклассической науки) нашла отражение в аналогии природного и культурного (биологического и социального) и в поиске универсальных законов развития.

Методологический перелом в британской антропологии наступил в 30–40-е гг. ХХ в. и был связан с именем Э. Эванс-Причарда. В книге «История антропологической мысли» Э. Эванс-Причард выделил этапы становления антропологии [21]. Этим этапам мы дадим собственные названия, чтобы подчеркнуть сходство в развитии антропологии и психологической науки (соответствующие этапы развития психологии развернуто описаны в [8]).

1. Допарадигмальное состояние Науки Характеризуется отдельными
антропологическими исследованиями и становлением дисциплины в XVIII в.
Этнографический материал на этом этапе нередко использовался в качестве
иллюстративных примеров в сочинениях философов (например, М. Монтеня, Ш.
Монтескье, Дж. Локка, Г. Спенсера).

2. Основными методологическими установками Классического периода Были
эволюционизм и объективизм. В XIX в. классическая антропология разворачивалась в
русле эволюционистского подхода, которому были свойственны, во-первых,
представление об общественном развитии как продолжении природного, во-вторых,
поиск универсальных законов развития и строгих методов изучения этого развития, в-
третьих, выделение стадий развития и идея прогресса в виде поступательного развития от
низшего к высшему. На этом этапе также происходила систематизация множества
разрозненных фактов и процветали философские спекуляции.

3. Неклассический период. В ХХ в. отмечалось обращение антропологов к психологии

05.10.2012

За эвристическими объяснениями. Развивались разнообразные подходы, такие как диффузионизм, видящий заимствование основным механизмом развития культуры; функционализм, изучающий функционирование общества, абстрагируясь от его истории; эволюционизм и неоэволюционизм и др. На этом этапе «антропологи... стараются моделировать свои исследования по образцу естественных, а не исторических наук» [21; 264], но несмотря на декларируемую научную строгость, «социальная антропология имеет характер литературного импрессионистского искусства» [21; 266].

4. Постнеклассический этап. В антропологической науке четко выражен интерес к размыванию междисциплинарных границ. Многие антропологи свободно ориентируются в лингвистике, социологии, истории, психологии. Происходит осознание антропологии как гуманитарной науки. Э. Эванс-Причард установил сходство в работе антрополога и историка: исследователи пользуются одним историческим методом, но в первом случае он обращен на синхронические структуры, а во втором — на диахронические.

Совершив краткий экскурс в историю антропологии и отрефлексировав трудности, с которыми сталкиваются зарубежные исследователи, пытающиеся понять, какой смысл Л. С. Выготский вкладывал в понятие культуры, мы приходим к выводу, что культурно-историческая психология не может обойтись без экспликации понятия культуры. Это ее едва ли не первая методологическая

Задача — анализ многоплановой реальности, скрывающейся за понятием культуры.

ПОНЯТИЕ КУЛЬТУРЫ

Расцвет исторических наук Х. Ортега-и-Гассет связывал с пониманием того, что «любая наука об объектах — материальных или духовных... в равной мере есть дело как наблюдения, так и воображения...наука есть конструирование» [15; 238].

Одна из задач, встающих перед культурно-психологическим исследованием, — это построение идеальной модели культуры. «Культура» — это не только полисемантичное понятие, сверкающее смыслами в контекстах разных познавательных миров, будь то философия, история, литература или этика, но и многослойная гетерогенная реальность. С одной стороны, это — «космос», состоящий из разнообразия «миров» и «галактик» (культуры народов мира), а с другой — это система, имеющая особое иерархическое устройство (культура отдельно взятой исторической эпохи). В качестве сложной саморазвивающейся системы культура требует для описания принципа дополнительности, поскольку каждое из определений, даваемых культуре, отражает перспективу видения того или иного автора. Лишь более или менее взаимосогласованная сеть подходов позволяет целостно охватить феномен культуры.

В антропологии XIX в. и вплоть до середины XX в. господствовало тайлоровское определение культуры, однако уже в 1960-е гг. методологическая ситуация оказалась такова, что одновременно существовало множество толкований [19]. Дело даже не в том, что за понятием «культура» каждый автор видит что-то свое, а в том, что благодаря развитию культурологии культура предстала в разнообразии реальностей. Однако в логике постнеклассической парадигмы (см. [8]) нет нужды редуцировать феномен культуры к одному основанию — поведению, материальному рукотворному объекту, человеческой деятельности или абстракции, потому что культура заключает в себе все. Культура — сложная гетерогенная реальность, со стороны разных наук нуждающаяся в

05.10.2012

Оригинальной типологии.

В качестве примера неоднозначности, а порой и альтернативности реальностей, понимаемых под термином «культура», приведем лишь некоторые из определений (заметим, что нередко в них целое сведено к частностям). Итак, культура это:

· «комплекс характерных материальных, духовных, интеллектуальных и
эмоциональных черт общества, включающий в себя не только различные искусства, но и
образ жизни, основные правила человеческого бытия, системы ценностей, традиций и
верований» (определение, принятое в 1982 г. Всемирной конференцией по культурной
политике) [3; 8];

· способ самоосуществления человека (И. Кант);

· духовный и материальный прогресс во всех областях, которому сопутствует
нравственное развитие человека и человечества (А. Швейцер);

· «активное претворение, обработка данных природы, естественных материалов в
духе и на службе человеческого совершенствования» (Р. Эйслер) [22; 7];

· «совокупность типических реакций» человека (Э. Сепир) [19; 40];

· «сфера высших человеческих действий, духовных, художественных и научных форм
проявления человека» (К. Ламберг-Карловски и Дж. Саблов) [10; 49];

· «специфический, характерный для людей способ деятельности и
объективированный в различных продуктах результат этой деятельности» (Э. Маркарян)
[14; 11];

· «устройство, вырабатывающее информацию», «антиэнтропийный механизм
человечества», «семиосфера» (Ю. М. Лотман) [12; 9];

· то, что вырастает собственным усилием изнутри человека, а не присваивается извне
(Х. Ортега-и-Гассет).

А. Кребер и К. Клакхон, проанализировав сотни концепций и дефиниций, пришли к выводу, что культура — это образ, модель, форма, идеальная конструкция.

Согласно М. Л. Гаспарову: «Культура — это наука человеческого взаимопонимания: общественно признанный культурный пантеон, антология образцов, обрастающие комментариями и комментариями к комментариям (как в Китае, как в Греции), — это почва для такого взаимопонимания. <...> Из общего культурного фонда каждый выбирает для себя то, что ближе его душевному складу» [5; 3].

В определении М. К. Мамардашвили понятие культуры соотнесено с понятием личности: «Самонастраиваемость ее [личности] проявлений не зависит от всезнания или каких-либо высших ориентиров. В этом все дело в определении культуры. Сказал ведь один умный человек, что культура это то, что остается после того, как ты все забыл. Т. е. она именно живая! <...> Таким образом, под культурой я понимаю определенность формы, в которой люди способны (и готовы) на деле практиковать Сложность» [13; 173–174].

Если мы подвергнем понятие этимологической рефлексии, то обнаружим, что термин «культура» происходит от латинского слова «культ», что означает забота, возделывание, и от санскритского «ур» — свет, творческий принцип вселенной [2]. Исследователь восточных культур Е. С. Штейнер отмечает, что китайский иероглиф «культура» (вэньхуа) состоит из двух частей-знаков — «вэнь» (рукотворный узор; литературное творчество) и «хуа» (рост, развитие; обычаи, взделывание) [20; 40].

На наш взгляд, наиболее удачным для психологического анализа является понимание

05.10.2012

Культуры в традиции П. Тейяра де Шардена, Э. Ле-Руа, В. И. Вернадского, П. А. Флоренского (культура как «среда, растящая и питающая личность...»). Но Среда — статическая характеристика феномена культуры, тогда как поток — динамическая. Более того, и в статическом, и в динамическом плане можно различить несколько порядков реальности понятия культуры. В связи с этим мы предлагаем модель различения смыслов понятия «культура» посредством добавочных слов-характеристик.

Культура с заглавной буквы, Культура-ноосфера — общее, родовое понятие для всех прочих, вариативных культур; культура в целом, в ее характеристике глобальности, планетарности, космичности, общечеловеческого потока опыта как некое сверхчувственное измерение, в котором протекает развитие человечества. Это понятие культуры сродни философской категории и соотносимо с категориями «природа», «бытие» и т. п. Культура здесь выступает как составляющая Вселенной, одухотворенная человеком, как преображенная им природа.

Понятие Культуры-этноса Отражает все историческое многообразие культур. Культуры-этносы — это локальные «жизненные миры», на которые разделяется в своем развитии поток культуры. Понятие культуры-этноса подчеркивает особенное; такие культуры хорошо поддаются «портретированию» (например, миры Египта, Тибета, Индии, Скандинавии, сконструированные в трудах историков культуры), но вместе с тем сравнительный анализ индивидуальных культурных миров позволяет выделять общие закономерности их развития.

В качестве характеристики психотехнических этапов, переживаемых обществом в ходе его развития, может употребляться понятие «культура-психотехника». Культура в этом смысле соотносима с понятием и типами ментальности и выступает как синоним «эпохи» и «субкультуры» (например, «культура достоинства» (А. Г. Асмолов), культура падения, культура страха или культура Возрождения, народная культура, молодежная культура). Отметим, что здесь требуется еще более тонкая дифференциация реальностей, чтобы отличить собственно культуры-психотехники от субкультур, но язык проделывает свою аналитическую работу выделением дополнений и определений.

Наконец, выделим и Культуры-миры — идеальные типы, сконструированные в логике решения определенных исследовательских задач (например, «конвейерная» культура (В. Н. Романов), «карнавальная» культура (М. М. Бахтин).

Культура в качестве среды, представляющая собой созданное творчеством человека пространство исторического опыта, выступает как «порождающая структура» по отношению к тем или иным человеческим качествам. Именно в этом смысле культура наиболее часто представлена в психологических исследованиях.

Разнообразие реальностей, скрывающихся за понятием культуры, необходимо различать еще и потому, что каждая из них может функционировать по собственным законам, и понимание этого приближает нас к подлинной практике дополнительности. Так, например, понятие культуры-этноса дает право на жизнь в исторической психологии концепции Л. Н. Гумилева, оберегая ее от бесплодной критики (феномен «Я не о том говорю!»), но ограничивая вполне определенным феноменологическим диапазоном.

Выделение различных пластов культуры посредством аналитического различения смыслов позволяет объединить Etic- И Emic-подходы в единую сеть знания, увидев, что это разные планы исследования культуры, подразумевающие различные культурные модели и трактовки понятия. Таким образом, методологические установки

05.10.2012

«универсализма» и «релятивизма», «объективизма» и «аналитики» имеют свои диапазоны применимости в зависимости от предполагаемой культурной модели. Вслед за такими авторами, как Н. В. Теплов и Р. Эйслер, мы полагаем, что для анализа культуры продуктивно выделять в ней также три плана: материальный, социальный и духовный. Первый предполагает технику, хозяйство, средства, формы и способы овладения человека миром, второй — отношения людей между собой и с социальными институтами, формы

И типы организаций и нормы общения, третий план распадается на самостоятельные

1 Сферы: науку, религию, философию, мифологию, нравственность, искусство и

Литературу, политику и право [18], [22].

В продолжение темы затронем еще один вопрос: как соотносятся «культура» и

«цивилизация»?

КУЛЬТУРА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ

В марксистской традиции понятия культуры и цивилизации были слиты, ведущей категорией выступало «общество». Интерес собственно к культуре возник в русле неокантианства, где произошла дифференциация понятий и культура стала трактоваться как мир ценностей. В частности, В. Виндельбанд рассматривал историю в качестве процесса осознания и воплощения ценностей, а зазор между миром ценностей и реальностью считал мотивацией человеческих поступков. Идеи Э. Шпрангера о связи субъективного и объективного духа появились именно в этом методологическом контексте.

Чем такое различение понятий важно для психологии? Дифференциация культурно-психологических реальностей связана с более сложным представлением о личности. Например, различение культуры и цивилизации влечет за собой дифференциацию процессов социализации и индивидуализации в развитии личности.

Понятия «культура» и «цивилизация» могут употребляться в статическом (структурном) и динамическом аспектах — как качественно разные Слои Культуры или как различные ее Состояния. В понятиях «культура» и «цивилизация» фиксируются соответственно духовный и социальный аспекты реальности. Под культурой обычно понимают духовное измерение жизни, бытие, а цивилизация соотносится с материально-технической стороной культуры, с бытом. Для О. Шпенглера, предложившего различать эти понятия, культура и цивилизация — два закономерных этапа в развитии культуры-этноса как организма, этап восхождения и этап спада («агония культуры»). Если вслед за М. К. Мамардашвили понимать культур

Как «практикуемую сложность», то там, где иссякает вдохновение, истощается дерзновение духа и остается сухая оболочка культуры, там и будет цивилизация. Однако Н. А. Бердяев считал, что О. Шпенглер совершил ошибку, придав этим понятиям «хронологический смысл» и увидев в них смену эпох. Для Н. А. Бердяева культура и цивилизация — сосуществующие слои реальности. Цивилизация указывает на «социализирующий процесс», сюда также относится изобретение орудий и технологий, тогда как культура больше связана с личностью и духом. «Цивилизацией нужно обозначать более социально-коллективный процесс, культурой же — процесс более индивидуальный и идущий вглубь». Культура связана с творчеством человека, с «обработкой материала актом духа, победой формы над материей» [1; 108].

05.10.2012

Для И. А. Ильина культура представляла собой явление «внутреннее и органическое», а цивилизация — внешнее, поверхностное и не требующее «душевного участия».

Как соотносится «цивилизация» с «официальной культурой» в концепции М. М. Бахтина? По-видимому, официальная культура как раз и есть то, что строится на фундаменте цивилизации. Цивилизации в целом присуща тенденция к сохранению — к консерватизму и централизации, а общество, строящееся в «котловане» цивилизации, тяготеет в своем развитии к технократии и тоталитаризму, вытесняя подлинную культуру на периферию.

В модели культуры, предложенной А. И. Ракитовым [17], понятия культуры и цивилизации разводятся по основанию тенденций к изменению либо к сохранению. «Цивилизация возникает благодаря особой социогенной функции технологии. <...> Цивилизация выражает нечто общее, рациональное, стабильное. Она представляет собой систему отношений, закрепленных в праве, в традициях, способах делового и бытового поведения. Они образуют механизм, гарантирующий функциональную стабильность общества. <...> Культура же в отличие от цивилизации есть выражение индивидуального начала каждого социума» [17; 7].

В структурном плане культура, согласно А. И. Ракитову, включает в себя: «ядро культуры», обеспечивающее хранение, трансляцию и ассимиляцию инноваций, «защитный пояс культуры», перерабатывающий зарубежные влияния и размытую периферию, очаг повышенной интенсивности смыслов. В динамическом плане автор описал конфликт культуры и цивилизации в эпохи кризисов.

А. И. Ракитов ввел семантику «информатизации культуры» и рассмотрел информатизацию как важнейший механизм культурогенеза. Он показал ведущую роль

Культуры в эволюции биосферы и ноосферогенезе. Согласно его исследованиям, так

2 Называемые кондратьевские циклы суть не что иное, как экономическая проекция

Универсального процесса в развитии индустриальных обществ (последний автор назвал

Инновационным циклом). Наряду с информатизацией А. И. Ракитов исследовал роль

Технологии в качестве механизма культурогенеза. Он предложил рассматривать

Технологию как «динамическую деятельностную систему», включающую в себя не только

Инструменты, технические коммуникации, но и операциональные составляющие, среду,

Информационные ресурсы, а главное — особый технологический менталитет, потому что

«если менталитет и информационные ресурсы неадекватны, то технология деградирует

Или разрушается...» [17; 5].

Смена вех — это смена реальностей, афористично сформулировал А. Генис.

Отметим, что категория «технология» (соответствующая сложности постиндустриальной культуры) в модели А. И. Ракитова заменяет категорию «способ производства» (характеризующую индустриальную культуру), и насколько в нашем сознании первая категория теснит вторую, настолько мы начинаем жить в иной реальности. Категория «способ производства» задает индустриальную картину мира, тогда как категория «технология» вводит нас в более сложный самоорганизующийся информационный мир. Здесь мы становимся свидетелями миротворческой роли употребления слов. Согласно идеям социального конструкционизма, реальность (в данном случае, культура) такова, каково наше представление о ней. Слова же выступают как орудия, с помощью которых конструируется тот или иной мир, и, выбирая определенные термины, мы творим соответствующую им реальность.

05.10.2012

ПСИХОЛОГИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ: ВСТРЕЧА ПАРАДИГМ

В 60-е гг. ХХ в. представитель неоэволюционизма Л. Уайт был озабочен проведением демаркационной линии между психологической и культурологической проблематикой. Он привлек внимание к реальности, для которой не было в науке названия, и окрестил ее «классом символизированных предметов и явлений». Символизация (Symbolihg) — это особенность человеческого поведения, связанная со способностью придавать смысл и понимать значения вещей (так, Л. Уайт приводит пример приписывания свойств святости воде). Психология, согласно Л. Уайту, изучает эту способность символизации как поведение человека, а культурология — как феномены культуры [19]. Однако столь щепетильное деление сфер влияния было данью методологическим установкам неклассической эпохи.

В ХХI в. культурология, на наш взгляд, становится постнеклассической наукой сетевого типа, которая не боится открытости границ. В современной культурологии «происходит не отказ от существующих концепций, а соединение их в некий единый механизм», позволяющий устанавливать взаимосвязи, проводить параллели и различия «всевозможных культурологических концепций, объединив весь опыт культурологии» [16; 6]. Именно такая сетевая организация культурологии позволяет ей соответствовать сложности изучаемого объекта, и не редуцировать культуру ни к материальному, ни к социальному, ни к духовному пласту реальности.

Представителем новой волны культурологии является К. Гирц, чья интерпретативная антропология вобрала в себя как традиции герменевтики, понимающей социологии и аналитической философии, так и инновации информационной теории и молекулярной генетики. К. Гирц предложил искать «систематические связи между разными феноменами, а не устойчивую тождественность среди сходных» [6; 126]. Биологический, психологический, социологический и культурный факторы должны рассматриваться в рамках единой системы анализа. Междисциплинарный дискурс не сводится «к навязыванию единой системы категорий», а заключается в конструировании разных моделей, синтезирующих «изыскания из разных областей...» [Там же].

Согласно Г. Гирцу, человек предстает перед исследователем опутанный сетью смыслов, а культура и есть сеть смыслов, сотканная человечеством. Лишь интерпретативная стратегия, а не экспериментальная, имеющая дело с установлением законов, способна разобраться во всех этих хитросплетениях.

Именно в концепции К. Гирца социализация и индивидуализация показаны как две стороны единого процесса развития. «Стать человеком» — означает «обрести индивидуальность», а обретение индивидуальности происходит благодаря средствам культуры («исторически сложившихся систем значений», с помощью которых человек упорядочивает и выстраивает свою жизнь). «...Культура осуществляет связь между тем, чем каждый человек может

Стать, исходя из присущих ему способностей, и тем, чем он на самом деле становится» [6; 135]. «Быть человеком» — значит быть неповторимым, а изучать человека — это изучать взаимодействие явлений биологического, физиологического, неврологического, социального, психологического и культурного порядка, сделавшее его таким, какой он есть. «Не только поэты могут увидеть небо в песчинке» — великие обобщения — это и

05.10.2012

Способность увидеть отражение космоса в капле, и искусство интерпретировать [6; 126].

Заметим, что в культурологии сосуществует различное понимание культуры: с одной стороны — как социального феномена (культура здесь — то, что идет от общества), с другой — как духовного феномена (культура — то, что идет от собственной духовной активности). Описываются различные модели отношений личности с культурой: пассивные и активные (интериоризация и экстериоризация — в своих крайностях), а также диалогические (партнерские, основанные на механизме диалога). Так, для Э. Е. Платоновой речь как проявление личности человека — первична, а действие — вторично. «Как правило, именно сказанное самому себе является первопричиной всех наших действий в социальной жизни. А сказанное самому себе — это всегда переживание по поводу того, что мы видим вокруг себя, по поводу понимания значения нашей личности» [16; 11]. Э. Е. Платонова — представитель новой волны отечественной культурологии — дает оригинальное определение культуры: «Культура — это личный опыт каждого человека... это феномен диалога» человека с жизнью; «культура — это... индивидуальная проблема, это индивидуальная история восприятия жизни, а уже потом социальная проблема, которая связана с реализацией возможностей человека» [16; 9]. Данный ракурс необычен для психологии, привыкшей к аксиоме: сначала было Дело. Не будем заострять внимание на том, что сама по себе постановка вопроса о том, чтó первично — неконструктивна (во-первых, каждый раз ответ связан с определением системы координат, а во-вторых, на смену редукции к той или иной стороне пришла идея взаимодействия и одновременности), для нас важно отметить другое.

В сегодняшней отечественной психологии необходим иной, свежий взгляд — своего рода супервизор в собственной голове. К этому интуитивно приходят ученые, рефлексивно наблюдающие творчество. Так, Ж. Пиаже предлагал коллегам отвлекаться от моноидей, обращаясь к чтению трудов в смежных областях. Мысль, что новые идеи вспыхивают на границах дисциплин, в ХХ в. проартикулированная М. М. Бахтиным, сегодня сделалась практически трюизмом. Философия, история, антропология и культурология предлагают психологии иное вИДение проблем творчества, воли, переживания, экзистенции, коммуникации и т. п. Именно в просвете между разными видениями можно ненароком, невзначай разглядеть нечто новое. С другой стороны, смена познавательного ракурса является практикой как толерантности, так и живости ума. Культурология открывает перед психологией это пространство. Сложнее ответить на вопрос, что может психология предложить культурологии, истории, литературоведению и прочим гуманитарным наукам? Есть ли сейчас подходы, способные подстегнуть литературное творчество (как это сделал в свое время психоанализ), шокировать социальными экспериментами (как бихевиоризм), показать человека «возможного и грядущего» (М. К. Мамардашвили)? (Одним из интригующих подходов является социальный конструкционизм, в рамках которого К. Джерджен обратил внимание на феномен «плодов психологического просвещения»: психологические знания меняют представление людей о мире, люди могут строить свое поведение под влиянием либо «от противного» психологических теорий.)

Иными словами, современная культурология стала пространством междисциплинарного

Дискурса, в котором удается сопоставить и совместить разные модели и этапы развития культуры. Встреча психологии с культурологией позволяет первой

05.10.2012

Модернизироваться, изжить подростковые комплексы «недопарадигмальности», изменить взгляд и расширить свой горизонт, а второй избежать «психологического дилетантизма» в интерпретации моделей развития личности. На границе двух дисциплин обнаруживают себя реальности, для которых нет названия в научном языке. Однако для решения стоящих перед культурной психологией задач необходимо не только разработать сеть понятий, улавливающих неназванные в науке культурно-психологические реальности (все первооткрыватели были и нарекателями, заметил Ф. Ницше), но и построить идеальные модели культурогенеза: структурную, типологическую и динамическую. Но это уже тема для отдельного обсуждения.

1. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. Париж: ИМКА-Пресс, 1939.

2. Вайцваг П. Десять заповедей творческой личности. М.: Прогресс, 1990.

3. Вейнберг И. П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. М.: Наука, 1986.

4. Вересов Н. Н. Культура и творчество как психологические идеи // Вопр. психол. 1992. № 1–2.

С. 124–128.

5. Гаспаров М. Л. Прошлое для будущего // Наше наследие. 1989. № 5. С. 1–3.

6. Гирц К. Влияние концепции культуры на концепцию человека // Антол. исследований

Культуры. Т. 1 / Отв. ред. Л. А. Мостова. СПб.: Универ. книга, 1997. С. 115–138.

7. Гусельцева М. С. Культурная психология и методология гуманитарных наук // Вопр. психол.

2005. № 5. С. 3–18.

8. Гусельцева М. С. Методологические кризисы и смена типов рациональности в психологии //

Вопр. психол. 2006. № 1. С. 3–15.

9. Иванов В. В. Культурная антропология и история культуры // Одиссей: Человек в истории /

Отв. ред. А. Я. Гуревич. М.: Наука, 1989. С. 11–16.

10. Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика. М.: Наука, 1992.

11. Леонтьев А. А. Деятельный ум (Деятельность, Знак, Личность). М.: Смысл, 2001.

12. Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М.: Гнозис; Прогресс, 1992.

13. Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. М.: Прогресс, 1990.

14. Маркарян Э. С. Очерки теории культуры. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1969.

15. Ортега-и-Гассет Х. Избр. труды. М.: Весь Мир, 1997.

16. Платонова Э. Е. Культурология. М.: Акад. проект, 2003.

17. Ракитов А. И. Цивилизация, культура, технология и рынок // Вопр. филос. 1992. № 5. С. 3–15.

18. Теплов Н. В. Что такое культура и что такое гениальность с точки зрения развития культуры // Доклад в заседании Исторического общества от 24 марта 1902 г. М.: Истор. общ-во, 1902.

19. Уайт Л. А. Понятие культуры // Антол. исследований культуры. Т. 1 / Отв. ред. Л. А. Мостова. СПб.: Универ. книга, 1997. С. 17–48.

20. Штейнер Е. С. О личности, преимущественно в Японии и Китае, хотя, строго говоря, в Японии и Китае личности не было // Одиссей. Человек в истории / Отв. ред. А. Я. Гуревич. М.: Наука, 1990. С. 38–47.

21. Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. М.: Вост. лит., 2003.

22. Эйслер Р. Всеобщая история культуры. СПб.: Ф. Павленков, 1911.

23. Ярошевский М. Г. Л. С. Выготский и марксизм в советской психологии // Психол. журн. 1992. Т. 13. № 5. С. 84–99.

24. Shweder R. Cultural psychology: What is it? // Goldberger N. R., Veroff J. B. (еds). The culture and psychology reader. N. Y.: New York Univ. Press, 1995. P. 41–86.

25. Wertsch J. V. Keys to cultural psychology // Culture, Medicine and Psychiatry. 1992. V. 16. P. 273–280.

26. Wertsch J. V., Tulviste P. L. S. Vygotsky and сontemporary psychology of development // Devel. Psychol. 1992. V. 22(1). P. 81–89.

05.10.2012

Поступила в редакцию 28.II 2006 г.

Заметим, что философия — не наука! (несмотря на формальности); хотя были и есть

Философы, не разделяющие эту точку зрения, тех, кто придерживается обратной, ничуть не

Меньше.

2 Н. Д. Кондратьев (1842–1938) — культуролог, философ, экономист; обнаружил в развитии

Мировой культуры ритмические процессы и выделил семь цивилизационных циклов (в том

Числе предындустриальный, индустриальный и постиндустриальный) длительностью два–три

Столетия и экономические циклы, связанные со сменой экономической конъюнктуры и

Продолжающиеся четыре–шесть десятилетий.

05.10.2012