КАК ВЫВЕСТИ ПСИХОЛОГИЮ ВНИМАНИЯ ИЗ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ТУПИКА

Н. И. ЧУПРИКОВА

Рассматривается кризисное состояние проблемы внимания в современной психологии. Анализируются и обобщаются данные нейронауки о значении работы неспецифических активирующих структур мозга для полноценного анализа и синтеза сигналов. Предлагается определение внимания как функции трофико-энергетической подсистемы целостной функциональной системы психической регуляции поведения и деятельности. Обсуждается значение этой подсистемы, обеспечивающей высокий уровень метаболических и энергетических процессов мозга, для создания оптимальных условий восприятия и познавательной деятельности.

Ключевые слова: Внимание, кризисное состояние проблемы внимания, неспецифические активирующие структуры мозга, процессы анализа и синтеза, трофико-энергетическая подсистема целостной функциональной системы психической регуляции поведения и деятельности.

В последние годы в отечественной психологии оживился интерес к методологии и общим теоретическим основам психологической науки. К сожалению, во многих публикациях вопросы теории и методологии психологии рассматриваются в большой мере абстрактно, они мало связаны с ее живой современной конкретно-фактической реальностью. Между тем именно эта реальность, характеризующаяся раздробленностью, мозаичностью множества разных подходов, точек зрения и частных теорий, требует серьезного методологического и теоретического анализа. В настоящей статье представлена попытка такого анализа применительно к проблематике психологии внимания.

В моих предыдущих работах ([19], [21]—[24], [26]) в рамках традиции отечественной психологии, рассматривающей психику в контексте теории отражения, и с опорой на достижения современной нейронауки было предложено следующее развернутое определение психики: психика — это специфическая функция специализированного органа живого существа — нервной системы и мозга, — обеспечивающая отражение им мира, в котором оно живет, состояний его собственного тела, а также процессов и результатов взаимодействия живого существа с миром и регуляции на этой основе его поведения и (применительно к человеку) деятельности.

Как ответ на вопрос, что должно быть отражено в психике, чтобы поведение и деятельность были успешными, было предложено рассматривать развитую психику взрослого человека как сложную функциональную систему в терминах П. К. Анохина [19], [24], [26]. В ней в первом приближении можно выделить семь основных крупных подсистем:

1) познавательная подсистема (ощущения и восприятие) отражения наличной
предметной объективной действительности, существующей в данный момент времени и в
данном пространстве;

2) познавательная подсистема, предвосхищающая события, которые могут произойти
в будущем, и воссоздающая события, которые имеют место в пространстве за пределами
наличной в данный

29.09.2012

Момент ситуации (антиципация, экстраполяция, опережающее отражение, воображение).

Развитая форма взаимодействия 1-й и 2-й подсистем лежит в основе процессов мышления;

3) подсистема потребностей и мотивов, отражающая нужды организма и личности как биосоциального существа;

4) подсистема эмоций и чувств, отражающая в непосредственной чувственной форме значение для организма и личности тех или иных внешних факторов, собственных внутренних состояний и результатов взаимодействия живого существа с миром;

5) подсистема речи и вербальной коммуникации, необходимая для использования сведений о том, как отражается мир в психике других людей, для передачи им сведений о содержании своей собственной психики и для взаимной регуляции на этой основе поведения и деятельности;

6) подсистема памяти;

7) подсистема согласования синтеза и интеграции процессов отражения,
поступающих от отдельных подсистем психики, и выработки на этой основе планов и
программ поведения, заканчивающихся выходом команд к исполнительным органам, а
также команд, регулирующих в интересах целостной системы работу ее отдельных
подсистем (эту систему можно назвать центрально-волевой).

Если поставить вопрос о том, что является источником запуска функциональной системы психики в конкретных обстоятельствах жизни человека, в которых она развертывается, то лучшим ответом представляется предложенное историком А. Дж. Тойнби понятие Вызова, которое сейчас широко употребляется в исторической, социологической, политологической и экономической литературе. Действительность постоянно «бросает вызов» цивилизациям, государствам, отдельным учреждениям, человечеству в целом и каждому человеку в отдельности. В последнем случае изучение

Механизмов принятия вызовов и ответов на них есть прерогатива психологической

1 Науки.

В развиваемых представлениях о психике подчеркивается, что не все процессы и состояния нервной системы и мозга несут функцию отражения и поэтому не все они могут быть названы психическими. В нервной системе и в мозгу постоянно идут обменные, трофические и энергетические процессы, без которых психическая деятельность невозможна, но к которым понятие психики не применимо. Психика — это не все физиологические процессы нервной системы и мозга, но лишь один их особый класс, несущий специфическую функцию отражения и регуляции поведения и деятельности. Второй класс процессов — это обменные, трофические и энергетические процессы в нервной системе и в отдельных нервных клетках. Они не могут быть названы психическими по определению.

Нервные процессы обоих классов в конкретных актах отражения, поведения и деятельности всегда протекают совместно и одновременно. Психические процессы не могут осуществляться без должного трофико-энергетического обеспечения, и чем более серьезен вызов по отношению к функциональной системе психики, тем больше требуется энергетических и метаболических ресурсов для позитивного ответа.

Поэтому функциональная система психической регуляции поведения и деятельности должна включать в себя еще одну подсистему — физиологическую подсистему энергетического и трофико-метаболического обеспечения ее психической деятельности.

Близкие взгляды развивались Л. М. Веккером. В представлении об информационно-29.09.2012

Энергетическом единстве познавательных психических процессов

[4] он рассматривал познавательные психические процессы отражения как информационные, а информацию — как воспроизведение множеством состояний ее носителя пространственно-временнóй упорядоченности множества состояний ее источника, воздействующего на носитель. Поскольку достижение упорядоченности информации носителя противостоит энтропии, то оно обязательно требует антиэнтропийных энергетических затрат, тем больших, чем большая степень упорядоченности должна быть достигнута.

В последнее время к аналогичному разделению физиологических мозговых процессов на два качественно разных класса пришел Е. Н. Соколов [14], [15]. С его точки зрения, не все нейроны мозга и коры больших полушарий связаны с психическими образами. Таковыми являются только нейроны одного класса, которые можно назвать «нейронами сознания». Однако есть нейроны другого класса. Например, нейроны активирующей и инактивирующей систем мозга, по мысли Е. Н. Соколова, не генерируют актов сознания, хотя их отключение ведет к прекращению функционирования нейронов сознания.

Цель настоящей статьи — показать возможности, которые открывает теория функциональной системы психики с учетом подсистемы энергетического и метаболического обеспечения ее работы для прояснения вопроса о природе внимания.

КРИЗИСНОЕ СОСТОЯНИЕ ПРОБЛЕМЫ ВНИМАНИЯ

Утверждение о наличии кризиса в психологии давно стало общим местом. Его удручающие черты поразительно высветились в двух недавно вышедших фундаментальных учебниках по проблеме внимания [10], [16]. Обе книги написаны высокопрофессионально. Авторы со знанием дела, объективно и беспристрастно, с большой полнотой и четкостью многих деталей излагают результаты основных исследований по психологии внимания, начиная с классиков психологии и кончая современной когнитивной психологией, а также основные теоретические подходы и модели. Однако осмыслить и усвоить этот материал практически невозможно. Он не умещается в сознании, мозаика фактов, теорий, моделей оставляет чувство головной боли и «вавилонского столпотворения», о котором, как пишут Ю. Б. Дормашев и В. Я. Романов, в 1937 г. говорил Ч. Спирмен, а в 1974-м — Д. Берлайн [10; 37]. Трудно не согласиться с Л. Витгенштейном, писавшим о запутанности и бесплодии психологии не из-за того, что в ней не применяются экспериментальные методы, а из-за путаницы ее понятий [6]. Более того, обе названные книги по психологии внимания с несомненностью показывают, что чем больше проводится экспериментальных исследований (а их число очень велико), тем больше запутываются понятия. Напрашивается вывод, что если нет ясной и более или менее общепринятой теоретической наработки, накопление экспериментальных фактов не только бесполезно, но даже вредно.

Книга М. Ф. Фаликман [16] открывается замечательным пассажем. Сначала приводятся известные слова У. Джемса, что «Каждый знает, что такое внимание». Затем излагается известный в кругу исследователей внимания анекдот о дотошном студенте, который решил разобраться в том, что же такое внимание, о котором каждый знает, что оно такое. Он изучил все доступные ему работы, после чего сделал совершенно

29.09.2012

Ошеломляющий неутешительный вывод: Никто не знает, что такое внимание.

Завершается книга не менее впечатляюще. После 420 страниц текста в конце краткого двухстраничного заключения положение дел в области психологии внимания сравнивается со стенами старинного собора в г. Юрьеве-Польском, которые, украшенные резьбой, однажды рухнули, а потомки, восстановив их, смешали

И перепутали фрагменты, изображающие лики святых, грифонов и кентавров. Надо отдать должное научной честности и беспристрастности автора: что есть, то есть. Диагноз поставлен профессионально и объективно.

Прочитаем еще раз У. Джемса: «Каждый знает, что такое внимание. Это удержание в сознании в ясной и яркой форме объекта, который, как кажется, принадлежит к нескольким одновременно возможным объектам или последовательностям мыслей. Его сущность состоит в направленности, концентрации сознания. Это подразумевает отвлечение от некоторых объектов для эффективного действия с другими» (цит. по [1; 109]). Разве здесь есть что-нибудь неправильное и непонятное? Нет, здесь все верно и все понятно. Так в чем же дело, почему научная психология до сих пор не знает, что такое внимание?

Дело в том, что «все знают, что такое внимание», аналогично тому, как все знают, что такое, например, ощущение красного цвета или голода, что такое восприятие глубины и т. п. Называя определенные психические состояния определенными словами и понимая друг друга, люди демонстрируют, что они знают, что такое красный цвет, голод и глубина пространства. Однако потребовалось много времени и много усилий поколений ученых, чтобы знание о цветовых и органических ощущениях, о восприятии глубины стало научным. Для этого было необходимо:

• определить объективный источник данных ощущений и восприятия;

• выявить, как этот источник действует на организм, какие нервные образования и процессы необходимы для возникновения соответствующих состояний;

• определить роль данных психических состояний в жизнедеятельности и поведении;

• выделить признаки данных явлений, выразить их в форме понятий и выстроить логическую систему понятийных отношений: голод и ощущение красного — это видовые понятия, входящие в общее понятие ощущения; понятие ощущения характеризуется иными признаками, чем понятие восприятия; оба этих понятия наряду с понятием мышления являются видовыми по отношению к общему понятию познавательных процессов.

Ничего похожего нет применительно к психической реальности, которая получила название внимания и которая во всех языках мира имеет близкие, сходные значения.

Что же отсутствует в науке о внимании?

1. Не выделены признаки внимания, поскольку нет сколько-нибудь общепринятого его определения. Даваемые разными авторами определения крайне разнородны и практически не поддаются систематизации. Приведем некоторые из определений, собранные в книге М. В. Фаликман [16]. Внимание — это:

• Направленность и сосредоточенность психической деятельности (Н. Ф. Добрынин);

• механизм связывания отдельных признаков в образе целостного объекта (Э. Трейсман);

• механизм селекции (фильтр) в системе переработки информации, позволяющий отбросить или ослабить ненужную информацию на основе анализа ее физических

29.09.2012

13 5

Признаков (Д. Бродбент, Э. Трейсман) или смыслового содержания (Д. и Э. Дойч, Д. Норманн);

• механизм установления взаимного соответствия между поступающей информацией и поведенческими актами познающего субъекта (А. Оллпорт, О. Нойманн);

• относительный «умственный моноидеизм, сопровождаемый непроизвольным или искусственным приспособлением индивидуума» (Т. Рибо);

• процесс апперцепции и его результат — ясность и отчетливость соответствующих элементов сознания (В. Вундт);

• сенсорная ясность (Э. Титченер);

• «умственное усилие», или ресурсы системы переработки информации, снабженные механизмом их распределения (Д. Канеман);

• Феноменальное и продуктивное проявление ведущего уровня организации
деятельности (Ю. Б. Гиппенрейтер);

• Функция умственного контроля (П. Я. Гальперин);

• Целесообразная реакция организма, моментально улучшающая условия
восприятия/познания (Н. Н. Ланге);

• Эго-объектная сила (К. Коффка). Добавим к этим определениям еще несколько из
современной психологической литературы:

• Готовность со стороны организма к восприятию окружающих его стимулов
(Психологическая энциклопедия под ред. Р. Корсини и А. Ауэрбаха);

• Широко понимаемый термин для обозначения всех процессов, посредством которых
мы осуществляем селективное восприятие (Г. Глейтман, А. Фридлунд, Д. Райсберг);

• распределение когнитивных ресурсов между протекающими процессами (Дж. Р. Андерсон);

• состояние психологической концентрации, сосредоточенности на каком-либо объекте (Р. С. Немов);

• распределение анализирующих механизмов на ограниченную область поля (У. Найсер).

Удручающая разноголосица понятия внимания в образной форме представлена в книге Ю. Б. Дормашева и В. М. Романова [10]. Они пишут, что проблемную ситуацию в данной области можно изобразить на мотив известной притчи, в которой незрячие люди ощупывают разные части слона, высказывая суждение о неизвестном им животном. В книге приведен рисунок (см. рис.), на котором представлены несколько ключевых слов из нескольких типичных суждений о природе внимания.

29.09.2012

КАК ВЫВЕСТИ ПСИХОЛОГИЮ ВНИМАНИЯ ИЗ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ТУПИКА

Рис. К постановке проблемы внимания (рис. воспроизведен по [10])

Если к этому добавить некоторые другие ключевые слова из приведенного выше перечня определений внимания, а также метафоры узкого горлышка, луча прожектора и резервуара ресурсов, то трудно не согласиться с авторами книги, что все это напоминает ситуацию «вавилонского столпотворения», о которой еще в 1937 г. говорил Ч. Спирмен. Сейчас, как пишут авторы, по мнению Д. Берлайна, ситуация только усугубилась изза появления многих новых «ключевых слов», а также из-за того, что исследователи зачастую даже не понимают, что говорят на разных языках.

2. До сих пор нет единого мнения о том, существует ли внимание как некоторый особый самостоятельный психический процесс (аналогичный, например, процессам восприятия и мышления) или это, как пишет М. В. Фаликман [16], только особая сторона иных психических процессов, открытая нам в сознательном опыте и, следовательно, потенциально объяснимая через их строение, функционирование, развитие. Нет единого мнения о том, является ли внимание каким-либо самостоятельным процессом или имеют место только «эффекты внимания» (например, ясность и отчетливость восприятия), вызванные работой каких-то других процессов и механизмов.

По мнению Дж. Р. Андерсона [1], за термином «внимание» стоит целая совокупность процессов, протекающих в разных перцептивных, моторных и высших когнитивных системах, с помощью которых каждая из этих систем распределяет свои возможности в ответ на потенциально конкурирующие требования, связанные с обработкой информации. Сходного взгляда придерживаются Г. Глейтман с соавторами, считающие, что под вниманием следует понимать совокупность процессов, обеспечивающих селективное восприятие. Однако в чем состоит природа этих процессов, почему их следует подводить под общее понятие внимания, не раскрывается.

Наряду с этим вновь звучат голоса, что, как утверждал когда-то Э. Рубин, никакого внимания вообще нет, существуют лишь процессы селективного восприятия. Так, по У. Найсеру, нет никакой таинственной психической энергии. Внимание — это просто распределение анализирующих механизмов на ограниченную область поля. В другой формулировке того же автора внимание — это восприятие, взятое в аспекте

29.09.2012

Избирательности перцептивных действий, или активный процесс восприятия, рассмотренный в аспекте избирательности.

3. С неопределенностью понятия внимания связано то обстоятельство, что одни и те
же феномены легко могут обозначаться разными терминами, подпадать под разные
понятия. Так, выделение субъектом каких-либо определенных объектов на фоне других,
которые игнорируются, может называться и фактически называется и избирательностью
внимания, и избирательностью восприятия. Эксперименты по определению объема
внимания (произвольного) с таким же успехом могут быть названы экспериментами по
определению объема сознательного избирательного восприятия и кратковременной
памяти, если от испытуемого требуется воспроизвести или точно узнать воспринятые
ранее объекты. В литературе по вниманию взаимодействие двух одновременно
выполняемых деятельностей или навыков описывается в терминах распределения
внимания, тогда как в литературе по обучению, навыкам, в инженерной психологии — в
терминах интерференции. Эффекты Струпа и аналогичные явления часто фигурируют в
работах по вниманию, тогда как в общепсихологической литературе они обычно
рассматриваются в терминах интерференции ассоциаций и вербальных ответов,
вызываемых разными характеристиками стимула. Устойчивая направленность сознания и
деятельности субъекта на определенные объекты или совершение определенных действий
могут трактоваться и трактуются и как характеристика или функция внимания, и как
проявление установки. Границы между понятиями внимания и установки очень зыбки,
неопределенны и субъективны. Полная неясность имеет место в соотношении
содержания и объема понятий внимания и сознания. Один и тот же психический феномен
с равным успехом может быть подведен под каждое из этих двух разных понятий. Трудно
усмотреть разницу в содержании таких словосочетаний, как «выделить вниманием такой-
то объект» и «осознать такой-то объект».

4. Неопределенность понятия внимания служит плохую службу в исследованиях
физиологов, где оно нередко употребляется. Это не способствует прояснению
физиологических механизмов психической деятельности. Когда кошке показывают
мышь, почему-то это трактуется как отвлечение внимания от одновременно действующих
зрительных вспышек и звуковых щелчков, а не как изменение функций зрительной и
слуховой коры под влиянием пищевой мотивации, соответствующего эмоционального
состояния и соответствующего поведения. Когда у животного начинают вырабатывать
условный рефлекс, сочетая индифферентный раздражитель с безусловным, то это также
нередко рассматривается как «привлечение внимания» к индифферентному стимулу.
Когда человеку предлагают считать какие-либо

Раздражители, осуществлять разные двигательные реакции на разные сигналы, различая их, сравнивать в каком-либо отношении одновременно или последовательно предъявляемые объекты и т. д. и т. п., то во всех этих случаях говорят о «привлечении внимания» к стимулам. Разве это правомерно? Ведь в разных случаях речь идет об очень разных процессах.

Как здесь не вспомнить о справедливости запрета И. П. Павлова на употребление при изучении процессов высшей нервной деятельности неопределенных житейских психологических понятий. Смысл этого запрета чрезвычайно высоко оценил Л. С. Выготский. Он писал: «И когда Павлов ввел в лабораториях штраф за употребление психологических терминов, то для истории теории науки это факт не меньшего значения

29.09.2012

И показательности, чем спор о символе веры для истории религии... Очевидно, штраф налагался за беспричинное, беспространственное, неопределенное, мифологическое мышление, которое врывалось с этим словом в ход исследования и грозило взорвать все дело, как у американцев, — внести отрывочность, бессистемность, вырвать фундамент» [7; 364].

В психологии вполне в духе И. П. Павлова Ч. Спирмен в 1937 г., как пишут Ю. Б. Дормашев и В. Я. Романов, сочувственно цитировал заявление М. Фуко: «Нам следует намеренно отказаться от любого использования понятия внимания и даже от произнесения этого слова» [10; 36]. Однако призыву Ч. Спирмена не последовали. Термин «внимание» продолжает быть широко употребляемым, хотя наметилась тенденция массового ухода от его определения, что еще раз свидетельствует о серьезном неблагополучии в положении дел [10; 45]. Широко употребляется термин, значение которого не ясно, и который разными авторами понимается по-разному, а серьезных попыток к его определению не предпринимается.

И все же некоторая определенная реальность, называемая вниманием, должна существовать. Ее обозначение закрепилось во всех языках мира и имеет в них сходные значения. Усваивая язык, каждый нормальный человек более или менее знает, что такое внимание. Каждый понимает, что просьба: «Читай текст внимательно», — это совсем не то же самое, что просьба: «Читай данный текст». Точно так же просьба: «Посмотри на этого человека», — далеко не то же самое, что «Посмотри на этого человека внимательно» или «Обрати на него внимание». Все прекрасно понимают разницу в значении фраз «Я услышал шум» и «Услышанный шум привлек мое внимание». Подобных примеров можно привести множество.

Понятие «внимание» очень важное житейское психологическое понятие. Обозначающее его слово в течение тысячелетий помогает людям сообщать друг другу об определенном состоянии своей психики и произвольно по словесному приказу вызывать

Такое состояние в других и в самих себе (произвольное внимание). Но, как это следует из

2 Всего вышеизложенного, необходимыми признаками научного это понятие не обладает.

Где же выход из создавшегося положения? Ю. Б. Дормашев и В. Я. Романов [10]

Справедливо пишут, что найти ответ на вопрос о сущности внимания путем проведения

Новых экспериментальных исследований вряд ли возможно. Надо думать, что обречены

На неудачу также любые попытки прямо собрать целостную картину из отдельных

Осколков мозаики, на которые рассыпана сейчас панорама проблематики внимания. Для

Этого должен сначала существовать общий контур целостной картины, но он как раз

Отсутствует. Словом, «необходимы постановка и серьезное обсуждение этой проблемы на

Более широкой базе

Данных и твердом методологическом основании, решение комплексных теоретических вопросов...» [10; 46].

В настоящей статье предлагается взять за основу теоретического подхода к объяснению природы внимания представление о функциональной системе психической регуляции поведения и деятельности с учетом физиологической подсистемы энергетического и метаболического обеспечения работы ее когнитивных подсистем. Самое общее положение развиваемых взглядов состоит в том, что чем более трудный вызов бросает действительность функциональной системе, чем больше требований к работе ее когнитивных подсистем по анализу и синтезу впечатлений действительности,

29.09.2012

Тем в большей степени включается в работу ее физиологическая подсистема энергетического и метаболического обеспечения познавательных процессов восприятия, воображения и мышления. Складывающееся в этих условиях сложное по составу и механизмам функциональное психическое состояние получило в языке название внимания. Однако наука еще не приступила к планомерному систематическому изучению этого состояния в рамках определенной теоретической концепции. Такой концепцией могла бы стать теория функциональной системы психической регуляции поведения и деятельности с учетом ее физиологической энергетико-метаболической подсистемы.

АКТИВАЦИОННОЕ И ЭНЕРГЕТИКО-МЕТАБОЛИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ

АНАЛИТИКО-СИНТЕТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ КОРЫ МОЗГА И

ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

1. Уровень активации коры и ее аналитико-синтетическая функция

Выдающимся достижением физиологии мозга второй половины XX в. явилось открытие функций его неспецифических структур, определяющих уровень функционального состояния специфических проекционных и ассоциативных отделов коры мозга. В настоящее время выделяют несколько таких неспецифических структур; это ретикулярная формация ствола мозга, неспецифическая система таламуса, базальный передний мозг, стриопаллидарная система.

В многочисленных исследованиях доказано, что аналитико-синтетическая деятельность коры мозга в отношении приходящих к ней специфических сенсорных возбуждений может успешно протекать только при достаточно высоком уровне активации коры, который обеспечивается неспецифическими структурами мозга. В нейрофизиологии принимается, что корковый синтез и интеграция возбуждений невозможны без участия неспецифических активирующих структур мозга. Для восприятия, анализа и синтеза сигналов необходимо слияние на клетках коры двух потоков возбуждений — со стороны действующих сенсорных раздражителей и со стороны активирующих неспецифических систем [9]. Неспецифические структуры мозга рассматриваются как нейромодулирующие системы, взаимодействующие со специфическими системами обработки сигналов [9], [28].

Вместе с тем имеются данные, что ретикулярная формация ствола мозга является также подкорковым центром вегетативной нервной системы, что она регулирует функциональное состояние больших полушарий посредством симпатических волокон и оказывает на большие полушария адаптационно-трофическое влияние [8]. Во многих исследованиях показано, что чем более сложные функции по анализу и синтезу сигналов выполняет кора больших полушарий (выработка тонких дифференцировок, сложных навыков, решение мыслительных задач), тем на более высоком уровне активации протекает ее работа.

Очень важным открытием физиологии стало установление роли коры как запускающего механизма работы активирующих структур подкорки. На этой основе

Ю. Б. Кратин предложил теорию управления аппаратом активации со стороны интегративно-анализирующей системы коры [11]. Согласно его представлениям, корковая анализирующая система, регулируя возбуждение неспецифических активирующих систем мозга, сама обеспечивает необходимый ей тонус своей

29.09.2012

Деятельности, снижая его в одних условиях (легкие познавательные задачи) и повышая в других (трудные познавательные задачи).

Имеются данные о градуальном соответствии во времени между нарастанием трудности решения задач человеком и нарастанием степени расширения зрачка и КГР, которые, вызываясь симпатической иннервацией, являются показателями уровня активации и степени энергетической мобилизации организма [2]. Так, по данным Д. Канемана, приводимых во многих книгах по вниманию, степень расширения зрачка монотонно возрастает по мере восприятия каждой из последовательно предъявляемых четырех цифр, подлежащих сохранению в памяти. В экспериментах В. В. Лоскутова, описанных Л. М. Веккером, испытуемые должны были сформировать образ сложной фигуры при ее кратком тахистоскопическом предъявлении или при последовательном сукцессивном предъявлении ее отдельных элементов. Результаты показали, что величина КГР закономерно возрастала от начальных к конечным фазам становления образа фигуры, т. е., в терминах Л. М. Веккера, по мере возрастания внутренней упорядоченности образа увеличиваются антиэнтропийные энергетические затраты при осуществлении психической деятельности [4].

В школе Б. Г. Ананьева проведен большой цикл исследований, показавших прямую взаимосвязь трудности и успешности познавательной деятельности, с одной стороны, и энергетических затрат на ее выполнение — с другой. Показателем энергетических затрат служило изменение температуры кожи висков при умственной деятельности по сравнению с ее фоновыми значениями. Чем более трудные задачи решали испытуемые и чем более успешной была их умственная деятельность, тем больше возрастала температура кожи висков по сравнению с фоном [27].

2. Локальное усиление нервной активности и метаболизма в работающих областях мозга

Имеется много данных о большей локальной нервной активности областей коры, занятых анализом и синтезом приходящих к ним сигналов, по сравнению с уровнем нервной активности других областей. Например, в одном красивом эксперименте, описанном Дж. Р. Андерсоном, от испытуемых требовалось определять длину демонстрируемых отрезков, предъявляемых в четырех разных позициях от точки фиксации (выше и левее, выше и правее, ниже и левее, ниже и правее). В четырех отведениях зрительной коры, соответствующих разной локализации отрезков в поле зрения, регистрировали вызванные потенциалы мозга (ВП). На приведенном Дж. Р. Андерсоном рисунке хорошо видно усиление нервной активности именно в частях зрительной коры, соответствующих местоположению тех отрезков, длина которых определялась [1; 90].

Вместе с тем в областях коры, осуществляющих анализ и синтез приходящих сигналов, всегда усиливаются также кровоток и метаболическая активность. На этом основаны методы косвенного определения локальной нервной активности — ПЭТ и ФМРК.

ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография) — метод регистрации активности мозга, основанный на отображении различий в скорости мозгового кровотока и обмена веществ в разных мозговых зонах посредством введения в кровь радиоактивных веществ и последующего сопоставления их концентрации в разных мозговых областях. Концентрация введенных веществ всегда выше в активных областях мозга, а ее уровень

29.09.2012

Тем больше, чем большее участие принимают те или иные зоны мозга в анализе и синтезе сигналов.

ФМРК — функциональное магниторезонансное картирование. Метод основан на отображении внутримозгового локального магнитного резонанса, вызываемого содержащимся в гемоглобине крови железом. Магнитный резонанс более интенсивен в зонах большей активности мозга, и он тем сильнее, чем более активны соответствующие области.

Наряду с этими известными методами следует упомянуть разработанный И. А. Шевелевым метод термоэнцефалографии, основанный на регистрации внутримозговых очагов локально повышенной температуры. Метод позволяет получать локальные модально специфические термоизображения в проекциях различных воспринимаемых сенсорных стимулов и термоизображения работающих областей мозга в процессах обучения.

Таким образом, усиление нервной активности в областях мозга, занятых восприятием и обработкой поступающей информации, всегда сопровождается возрастанием их метаболической активности и процессов обмена веществ, повышением уровня их энергетического обеспечения.

3. Обострение аналитической и синтетической функции коры при стимуляции неспецифических структур мозга

Имеется много данных, полученных в опытах на животных, о повышении возбудимости, лабильности и реактивности коры больших полушарий под влиянием стимуляции ретикулярной формации ствола мозга и таламической неспецифической системы [9], [12], [17], [28]. Эти данные свидетельствуют об обязательном участии неспецифических структур в осуществлении мозгом самых тонких и сложных высокоспециализированных функций. Модифицирующие влияния неспецифических структур мозга в отношении корковых функций в большинстве случаев носят облегчающий характер, т. е. реализуются в улучшении и повышении соответствующих функций и основанных на них поведенческих реакций. Среди этих данных укажем следующие:

• повышение лабильности корковых нейронов зрительной коры по показателю возрастания критической частоты слияния импульсов в одиночных нейронах, стимулируемых вспышками света, на 10—15 импульсов в секунду (Р. Юнг);

• возрастание отношения сигнал/ шум при стимуляции неспецифических систем мозга (Е. К. Перри, Р. Х. Перри);

• увеличение амплитуды корковых ВП на световые вспышки и звуковые щелчки при стимуляции ретикулярной формации, что трактуется как повышение возбудимости и усиление возбуждения в соответствующих корковых нейронах (Е. Гелльгорн);

• повышение корковой временнóй различимости сигналов. Если две вспышки света, предъявляемые с интервалом 50 мс, дают один кортикальный ответ, то стимуляция ретикулярной формации приводит к возникновению двух раздельных потенциалов (Д. Б. Линдсли);

• расширение сферы усвоения ритмов в сторону высоких частот (Н. Н. Данилова, Е. Н. Соколов);

• удлинение периода следового последействия сенсорных раздражителей в корковых нейронах на фоне электростимуляции неспецифических структур мозга (А. Я. Супин);

• Улучшение у обезьян реакций, требующих зрительного различения, повышение

29.09.2012

Числа правильных двигательных реакций и сокращение их латентных периодов при стимуляции многих точек ретикулярной формации ствола мозга (Д. Б. Линдсли и другие);

• Ускорение выработки условных рефлексов, т. е. повышение синтетической функции
коры, при раздражении ретикулярной формации слабым электрическим током (Е.
Цукерман; А. Крейндлер).

Рассмотренные факты делают понятной необходимость поступления в кору импульсаций со стороны неспецифических активирующих структур мозга: они создают оптимальные условия осуществления корой ее специфических аналитико-синтетических функций.

4. Источники и механизмы включения в целостную функциональную систему психики ее активационной подсистемы

Н. Н. Ланге в свое время писал, что психические факты получают свое реальное определение лишь тогда, когда мы рассматриваем их с общей биологической точки зрения, т. е. как своеобразные приспособления организма. С этой позиции он определил внимание как целесообразную реакцию организма, моментально улучшающую условия восприятия, разумея под словом «восприятие» не только ощущения, но также идеи и вообще факты познания. При этом он подчеркивал, что пока не решает вопроса, в чем именно состоит эта реакция [18; 115].

Сегодня на этот вопрос в самой общей форме можно ответить более конкретно: реакция улучшения условий восприятия и познания вообще заключается в том, что во всех случаях, когда функциональная система психической регуляции поведения и деятельности оказывается перед тем или иным вызовом, который действительность бросает животному или человеку, включается в действие активационная подсистема данной целостной системы. И включается она тем в большей степени, чем серьезнее вызов. В привычных однотипных и предсказуемых условиях жизни и деятельности восприятие, познание, поведение и деятельность могут осуществляться на фоне среднего и даже низкого уровня бодрствования. Однако как только условия начинают требовать более тонких процессов анализа и синтеза сигналов, среднего уровня бодрствования оказывается уже недостаточно и включение в организацию поведения и деятельности неспецифических активирующих структур мозга усиливается. По поведенческим, физиологическим данным и по данным вербальных отчетов можно выделить несколько разных источников и механизмов усиления их активности.

• Действие сильных раздражителей и движущихся объектов. В этих случаях
активирующие структуры ретикулярной формации ствола мозга включаются
возбуждением коллатералей восходящих сенсорных систем. Биологическое значение
такого включения состоит в том, что, как писал Э. Б. Титченер, животное, которому
суждено жить, должно обращать внимание на движение, контраст, сильные впечатления
и т. д.

• Несовпадение сенсорных впечатлений со сложившейся нервной моделью стимула.
Это ориентировочный рефлекс, рефлекс «что такое» в терминах И. П. Павлова.
Включение активирующих структур мозга, усиливая активацию и метаболические
процессы коры, обеспечивает выяснение значения нового сигнала, анализ как его
собственных свойств, так и окружающей обстановки.

• Действие жизненно значимых для организма и личности раздражителей

29.09.2012

(безусловно- и условно-рефлекторные сигналы опасности, сигналы пищи для голодного животного и человека, восприятие произносимого кем-то имени человека, неожиданная встреча в неожиданном месте с близким человеком и т. п.).

• Образование условных рефлексов, новых временных связей в составе новых навыков, при переделке условных рефлексов и навыков, решение сложных мыслительных задач и т. д. и т. п.

• Мотивационно-эмоциональные возбуждения, направляющие анализ среды на выделение в ней значимых сигналов, обеспечивающих удовлетворение потребностей и выживание.

• Поддержание длительной готовности к восприятию определенных объектов и совершению определенных действий.

• Реальное появление определенного объекта на фоне готовности к его восприятию

И реальное появление сигнала к определенному действию на фоне готовности к его совершению.

• Словесные приказы и инструкции у человека (как со стороны других людей, так и свои собственные), предписывающие обращать внимание, запоминать, сопоставлять и сравнивать определенные объекты, решать определенные задачи и т. д. и т. п.

• Длительное успешное осуществление человеком какой-либо деятельности. Здесь включаются в действие активирующие механизмы подкрепляющей системы мозга. Это состояния погруженности в деятельность, послепроизвольного внимания и вдохновения.

Из перечисленного видно, что экстренное усиление активности неспецифических структур мозга на фоне обычного среднего уровня бодрствования — это постоянный спутник каждодневной жизни человека, а не какое-то редкое явление, возникающее в исключительных случаях.

Активирующих неспецифических структур мозга несколько. Очевидно, в разных случаях в зависимости от обстановки и от вызова, с которым встречается функциональная система психической регуляции поведения и деятельности, включаются разные неспецифические структуры, в разных комбинациях, с разной степенью своей активности и, возможно, с разными нейрохимическими механизмами активации. Выяснение всех сложных деталей такого включения — задача нейрофизиологии мозга, а выяснение интимных механизмов активации и энергетического и метаболического обеспечения разных корковых процессов анализа и синтеза — задача нейробиологии.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ ВНИМАНИЯ. ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ПО ОТНОШЕНИЮ К РЯДУ ПРЕДШЕСТВУЮЩИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

На основе изложенных материалов можно предложить следующее определение внимания.

Вниманием в широком смысле слова можно назвать функцию активирующей подсистемы функциональной системы психической регуляции поведения и деятельности, состоящую в активационном и трофико-энергетическом обеспечении специфических процессов анализа и синтеза сигналов в ее познавательных подсистемах и в подсистеме восприятия речи.

Из определения ясно, что при отсутствии внимания никакие аналитико-синтетические процессы в коре мозга практически невозможны. Сколь бы простыми и

29.09.2012

Высокоавтоматизированными ни были такие процессы, их осуществление все же требует определенного уровня бодрствования, создающегося возбуждениями со стороны неспецифических структур мозга. А чем более сложные функции должны выполняться корой мозга, тем в большей степени должны включаться его активирующие неспецифические структуры.

Данное определение можно рассматриватькак развитие определения внимания, сформулированного Н. Н. Ланге: внимание — это целесообразная реакция организма, моментально улучшающая условия восприятия. Правда, если речь идет о некотором постоянном невысоком уровне бодрствования, обеспечивающем минимальные условия осуществления простейших актов восприятия и деятельности, то в данном случае говорить о внимании как о реакции организма было бы неправомерно. Оно — постоянное необходимое условие осуществления даже самых простых привычных, рутинных и автоматизированных актов восприятия и регуляции поведения. Однако во всех случаях, когда речь идет об экстренном улучшении условий восприятия и познания за счет экстренного усиления активности неспецифических структур мозга, определение Н. Н. Ланге остается в общей форме справедливым, хотя в нем еще не уточняется и не конкретизируется внутренняя природа данной реакции организма.

Предложенное определение внимания хорошо вписывается в давнюю теоретическую традицию понимания внимания как локального избирательного усиления нервного раздражения. Н. Н. Ланге характеризовал эту традицию следующим образом: «Так как психические состояния обусловлены процессом раздражения в центральной нервной системе и так как те состояния, на которых сосредоточивается внимание, отличаются особой интенсивностью, то естественно было предположить, что внимание обусловлено увеличением местной раздражительности нервной системы» [18; 111]. Эту физиологическую теорию внимания он находит еще у Р. Декарта и у Ш. Бонне, затем отчасти у Г. Фехнера, Э. Мюллера, Т. Мейнерта и А. Лемана. При этом А. Леман объяснял измененную раздражительность приливом крови к месту раздражения, а Т. Мейнерт кроме мозговой гиперемии предполагал еще изменение в «нутритивной аттракции», т. е. в способности места раздражения «притягивать» к себе «питательные вещества». Н. Н. Ланге указывает на гипотетичность данной теории и пишет, что она стала бы достоверной, если бы получила физиологическое обоснование в физиологическом эксперименте. Сегодня такие прямые обоснования данного теоретического подхода к вниманию, как видно из приведенных выше фактов, несомненно получены. Как пишет В. Блок, «внимание предполагает... в первую очередь определенный уровень бодрствования, известную степень мобилизации нервных процессов. На континууме сна—бодрствования оно располагается между состоянием диффузного бодрствования и чрезмерным возбуждением» [2; 123].

Так называемая моторная теория самого Н. Н. Ланге также принадлежит к этой традиции. При всей ее достаточной сложности ключевым моментом является усиление определенных представлений через приходящие к ним возвратные центростремительные нервные импульсы от совершаемых волевых движений.

В высшей степени проницательным был У. Джемс. Он говорил об идеационном возбуждении нервных центров в актах интеллектуального внимания, о воздействии на нервную клетку с двух сторон. «В то время как предмет воздействует на нее извне, другие нервные клетки воздействуют на нее изнутри. Для полной активности данной нервной

29.09.2012

Клетки необходимо взаимодействие обоих факторов» [18; 62]. В общей форме мысль У. Джемса совершенно верна, так как сегодня можно говорить о том, что на уровне определенных нейронов происходит интеграция возбуждений, приходящих к ним по сенсорным афферентным путям, а также со стороны следов памяти, словесной системы мозга (инструкции, просьбы, формулировки задач и т. д. и т. п.) и неспецифических активирующих структур мозга. Элементы данной теоретической традиции можно встретить и в современной когнитивной психологии. Так, например, Дж. Р. Андерсон пишет, что, «когда люди обращают внимание на определенное местоположение, усиливается нервная активность в области зрительной коры, соответствующей этому местоположению» [1; 91]. Идея усиления нервной активности, конечно, правильная, она соответствует фактам. Но вот беда: совершенно не ясно, что такое внимание, почему и как оно (это неясное нечто) может усиливать нервную активность в определенных пунктах коры.

Метафора зрительного внимания как прожектора также предполагает усиление «в лучах прожектора» определенных нервных возбуждений. Однако ее слабая сторона заключена в неясности вопроса о том, кто или что зажигает прожектор, освещающий определенные участки поля зрения. В этом смысле гораздо ближе к истине метафора «светлого пятна сознания» И. П. Павлова. «Светлое пятно» не создается идущим из какого-то неизвестного пространства и неизвестно кем зажигаемым лучом прожектора, а складывается в определенных пунктах коры в результате интеграции возбуждений, приходящих

К ним из разных источников, в том числе со стороны неспецифических активирующих структур мозга. Фактическое существование локальных «светлых пятен» повышенной возбудимости, соответствующих мозговым проекциям отдельных зрительных сигналов в поле зрения испытуемого, было обосновано в цикле исследований школы Е. И. Бойко [3], [13], [19], [20], [23], [25]. Разработанный метод тестирования локальной возбудимости в проекциях точечных зрительных раздражителей (маленьких ламп панели) при выполнении испытуемыми разных заданий по словесной инструкции (выделять вниманием определенные лампы панели, сигнализируемые определенными вспышками, запоминать местоположение определенных вспышек, сравнивать между собой их одновременные или последовательные комплексы и т. д.) позволил показать, что «светлое пятно сознания» создается не зрительными афферентациями самими по себе, но их синтезом с возбуждениями, вызываемыми словесной инструкцией. Поэтому при одних и тех же абсолютно идентичных зрительных афферентациях мозговая мозаика более возбудимых и менее возбудимых локальных проекций может быть различной. Метод позволяет также количественно оценить интенсивность «светлого пятна» и его становление в микроинтервалах времени.

Показано, что интенсивность «светлых пятен» прогрессивно уменьшается при увеличении числа (от 1 до 5) подлежащих выделению произвольным вниманием и запоминанию зрительных раздражителей. Время, необходимое для возникновения концентрированного очага повышенной возбудимости в проекциях подлежащего выделению вниманием и запоминания раздражителя, составляет 600—250 мс у разных испытуемых. На более коротких интервалах тестирования наблюдаются более широкие генерализованные зоны повышенной возбудимости, захватывающие проекции среднеудаленных и близлежащих ламп по отношению к выделяемой вниманием и

29.09.2012

Запоминаемой лампе. Эти широкие зоны постепенно сужаются. В теоретическом плане возникновение локальных «светлых пятен» повышенной возбудимости в проекциях определенных точечных зрительных сигналов рассматривается в школе Е. И. Бойко как результат интеграции на корковых нейронах трех потоков возбуждений: со стороны непосредственной сенсорной афферентации, со стороны сигналов словесной инструкции и со стороны импульсаций от активирующих неспецифических структур мозга. Поэтому объяснение возникновения «светлых пятен сознания» можно считать развитием на основе фактических экспериментальных данных высказанного в общей форме взгляда У. Джемса.

В когнитивной психологии большую известность наряду с метафорой внимания как луча прожектора получила также метафора внимания как источника энергетических ресурсов, необходимых центральным структурам для переработки информации. Однако эта метафора весьма абстрактна, она основывается на умозрительном представлении об организме как устройстве с ограниченными возможностями переработки информации, а не как о живом существе, вписанном в окружающий мир, познающем его и действующем в нем. Весьма примечательно, что в последнее время, как пишут Ю. Б. Дормашев и В. Я. Романов, «проблема существования ресурсов внимания передается в область нейрофизиологии. Так, высказываются различные предположения о физиологической природе ресурсов, говорят о возбуждении ретикулярной формации, функциональных пространствах коры, левом и правом полушарии головного мозга и уровне метаболизма нервных клеток. Особенно продуктивным направлением психофизиологических исследований внимания в этом плане может стать изучение распределения кровотока в различных участках

Головного мозга. Заметим, что еще У. Джемс считал прилив крови к соответствующему корковому центру одним из важнейших физиологических условий внимания» [10; 175]. Таким образом, перспективы разработки данной метафоры возвращают нас к давней традиции связывать проблему внимания с его активационной физиологической основой. Однако вряд ли можно построить более или менее стройную теорию такого рода, не отдавая ясного отчета в житейском характере понятия внимания и без обращения к общей теории функциональной системы психической регуляции поведения и деятельности с ее физиологической активационной подсистемой.

В психологии при обсуждении проблемы природы внимания высказывались точки зрения не только о его связи с усилением нервного возбуждения, но и о том, что внимание основывается на подавлении возбуждений, вызываемых конкурирующими стимулами [2], [18]. С общетеоретической точки зрения такое предположение весьма правдоподобно, так как вся интегративная деятельность мозга реализуется двумя процессами — возбуждением и торможением. К сожалению, надежных экспериментальных данных о действительном подавлении конкурирующих сенсорно-перцептивных возбуждений в актах внимания в настоящее время мало. Всегда остается вопрос о том, связано ли отсутствие анализа и синтеза определенных сигналов с активным тормозным подавлением возбуждений в их проекциях или оно является только следствием непоступления к этим проекциям активирующих влияний. Правда, в цикле исследований школы Е. И. Бойко, о которых речь шла выше, был обнаружен один примечательный факт, подтверждающий гипотезу нервного подавления конкурирующей сенсорной стимуляции. В одном из экспериментов испытуемым последовательно

29.09.2012

Предъявлялись четыре пары ламп, составленные таким образом, что одна лампа давала яркую вспышку, а вторая — тусклую. Когда испытуемые, согласно инструкции, запоминали местоположение всех вспыхивающих ламп или только ламп, дающих яркие вспышки, возбудимость в мозговых проекциях ярких ламп была локально повышенной по сравнению с фоном. Если же, согласно инструкции, испытуемые должны были запоминать местоположение только тех ламп, которые давали тусклые вспышки, то в мозговых проекциях ярких ламп в большом числе случаев (но не всегда) имело место локальное понижение возбудимости. Другими словами, стимуляция, препятствующая осуществлению цели деятельности, часто действительно подавлялась, тормозилась в прямом смысле слова.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предложенное понимание природы той реальности, которая получила название внимания, позволяет снять многие возникавшие при обсуждении проблемы внимания вопросы, так и оставшиеся нерешенными.

Внимание — это необходимое физиологическое условие осуществления психической отражательной деятельности мозга. Это функция активационной подсистемы системы психической регуляции поведения и деятельности, состоящая в активационном и энергетико-метаболическом обеспечении работы ее когнитивных подсистем и подсистемы восприятия речи. Поэтому если внимание можно назвать процессом, то это процесс Не психический, а физиологический. Внимание не имеет собственного психологического продукта, подобно тому, как их имеют процессы ощущения, восприятия, памяти, речи, мышления. Оно лишь обязательное необходимое условие получения этих продуктов в когнитивных подсистемах психики.

Что касается феноменов, традиционно называемых эффектами внимания, —

Ясности, отчетливости, детальности и избирательности восприятия и мышления, сосредоточенности познания на определенных объектах, — то они всегда являются результатом синтеза и интеграции психических процессов мозга, осуществляющих познание (анализ и синтез воспринимаемых раздражителей и понятий, выраженных в словесно-логической форме), и физиологических процессов их активационного и энергетико-метаболического обеспечения. Это не эффекты внимания в прямом смысле, так как то, какие именно объекты будут избирательно выделены на фоне других и будут восприниматься ясно, отчетливо и детализированно, определяется не вниманием, а задачей, стоящей перед человеком и конкретным вызовом к целостной функциональной системе его психики. Эта система в целом в результате совместной работы многих (и даже всех) ее подсистем определяет, какие именно объекты необходимы для афферентации адекватного целесообразного в данных условиях поведения, а внимание повышает возбудимость и усиливает возбуждение в их проекциях. Таким образом, полностью снимается ложная проблема гомункулуса, заводящая теоретическую психологическую мысль в философский тупик.

Предложенное понимание внимания не позволяет рассматривать его в качестве механизма связывания отдельных признаков объекта в его целостном образе, как это постулирует Э. Трейсман. В одном из ее красивых экспериментов действительно показано, что в тех местах зрительного поля, куда «поступает мало внимания», не

29.09.2012

Происходит полноценного связывания отдельных признаков в адекватном объекту целостном образе.

Однако этот факт должен объясняться не тем, что внимание является механизмом синтеза разных признаков объектов, а тем, что оно — необходимое физиологическое условие такого синтеза, осуществляемого специфическими интеграционными механизмами коры. В этой связи имеет смысл привести последние данные нейрофизиологии, которые показали, что в зрительную кору мозга поступает отнюдь не картинка, изображенная на сетчатке, а целая серия частичных отображений разных аспектов наблюдаемой зрительной сцены. Сетчатка выделяет 12 различных аспектов видимой картины. На основе таких частичных фрагментов мозг строит зрительный мир, которому присущи и четкость восприятия деталей, и богатство смысла [5]. Ясно, что такое построение зрительного мира на основе синтеза разных его аспектов должно быть функцией сложных синтезирующих механизмов коры, а ее осуществление требует достаточно высокого уровня активации коры и энергетико-метаболического обеспечения ее работы. Если в мозговых проекциях каких-то действующих раздражителей такая активация отсутствует, то люди могут буквально «не видеть» соответствующих объектов. Это очень красиво показано в известных экспериментах У. Найсера, а затем Д. Саймонса и К. Чебриса. В них испытуемые, выделяя и прослеживая одно из двух движущихся на экране изображений (испытуемые следили за одной из двух наложенных друг на друга записей игры в мяч), не замечали появления на пустом поле экрана девушки с зонтиком или человека в костюме гориллы. Надо думать, что в данных обстоятельствах кора мозга не осуществляла синтеза частных элементов изображения, приходящих к ней со стороны сетчатки, на которую проецировались изображения девушки и человека-гориллы, так как действие неспецифических активаций могло быть локально и избирательно направлено только к корковым проекциям объектов, отслеживание которых диктовалось поставленной в словесной инструкции задачей.

Предложенное понимание природы внимания открывает ясные перспективы его дальнейшего изучения. Это должны быть исследования, направленные на детальное

Выяснение источников и механизмов включения в работу функциональной системы психики разных активирующих неспецифических структур мозга и степени их участия в решении разных сенсорных, перцептивных, мыслительных и поведенческих задач. Это должно быть изучение интимных нейронных механизмов воздействия неспецифических возбуждений на клетки специфических областей мозга и интимных механизмов внутринейронного взаимодействия специфических и неспецифических импульсаций, а также изучение изменений в совместной работе разных областей и участков мозга на фоне их активации.

Вместе с тем из предложенного понимания природы внимания вытекает одно принципиальное методическое следствие. Оно состоит в том, что внимание как таковое не может быть прямым предметом экспериментального изучения. Внимание — это всегда внимание к чемуто конкретному в конкретных условиях решения конкретных задач. Поэтому прямым предметом изучения может быть только включение в решение задач разного рода работы неспецифических активирующих структур мозга. Посмотрим, например, на следующие задания:

• «Читай внимательно данный текст»;

• «Выдели в данном тексте все существительные (глаголы, имена собственные,

29.09.2012

Ошибки и т. д. и т. п.)»;

• «Послушай внимательно и точно запомни, что нужно сделать»;

• «Обрати внимание на пространственное расположение мебели в комнате»;

• «Обрати внимание на последовательность цифр в данном примере»;

• «Выдели и сосчитай только красные фигуры в этом наборе»;

• «Следи внимательно за улицей. Как только появится человек в черной шляпе, дай мне знать»;

• «Следи внимательно за сигналами. На все цветные вспышки нажимай правой рукой, на бесцветные — левой. Нажимай как можно быстрее и старайся не ошибиться».

Вряд ли можно сомневаться, что включение неспецифических активирующих структур мозга в решение данных задач должно быть весьма различным, как и необходимые для их решения операции анализа и синтеза сигналов. Тем не менее сделанный выше вывод остается в силе: чем более понятными будут становиться механизмы решения самых разных встающих перед человеком задач, тем больше будет раскрываться содержание того психологического явления или состояния, которое получило название внимания.

Вытекающий из понимания природы внимания путь его изучения может иметь не только частное, применительно к данной проблеме, но и самое широкое теоретическое и методологическое значение для психологии. Дело в том, что на этом пути должна раскрываться рациональная основа веками известных фактов влияния психики на трофику и энергетику не только всех систем организма, но и самого мозга (как и обратного влияния трофики и энергетики мозга на психику). Психофизиологическое взаимодействие не нарушает никаких законов природы, поскольку речь идет о взаимодействии, хотя и качественно различных, но всегда протекающих вместе материальных процессов мозга. Так как психическое — это особый класс физиологических процессов, в которых воплощено знание живого существа о мире и о себе самом, то с полным правом можно говорить о влиянии психики (о понимании человеком мира и себя самого) на обслуживающие ее трофические и энергетические процессы мозга, не предполагая действия никаких сверхъестественных нематериальных сил. В рамках проблемы внимания психофизиологическое взаимодействие может стать предметом прямых экспериментальных исследований.

1. Андерсон Дж.Р. Когнитивная психология. СПб.: Питер, 2002.

2. Блок В. Уровни бодрствования и внимание // Экспериментальная психология / Под ред. П.

Фресса, Ж. Пиаже. Вып. III. М.: Прогресс, 1970. С. 97—146.

3. Бойко Е. И. Механизмы умственной деятельности. М.: Моск. психолого-соц. ин-т; Воронеж:

НПО «МОДЭК», 2002.

4. Веккер Л. М. Психические процессы: В 2 т. Т. 1. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974.

5. Верблин Ф., Роска Б. Кино в наших глазах // В мире науки. 2007. № 7. С. 29—35.

6. Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I. М.: Гнозис, 1994.

7. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса // Л. С. Выготский. Собр.

Соч.: В 6 т. Т. 1. М.: Педагогика, 1982. С. 291— 436.

8. Гальперин С. И. Физиология человека и животных. М.: Высшая шк., 1970.

9. Данилова Н. Н. Функциональные состояния // Психофизиология: Учебник для вузов / Под ред.

И. Ю. Александрова. СПб.: Питер, 2001. С. 166—179.

10. Дормашев Ю. Б., Романов В. Я. Психология внимания: Учебник. М.: Флинта, 2002.

11. Кратин Ю. Г. Анализ сигналов мозгом. Л.: Наука, 1977.

12. Небылицын В. Д. Кортико-ретикулярные отношения и их место в структуре основных

29.09.2012

13 20

Свойств нервной системы // В. Д. Небылицын. Психофизиологические исследования индивидуальных различий. М.: Наука, 1976. С. 145—177.

13. Пограничные проблемы психологии и физиологии / Под ред. Е. И. Бойко. М.: АПН РСФСР,

1961.

14. Соколов Е. Н. Нейроны сознания // Психология. Журн. Высш. шк. экономики. 2004. № 2. С.

3—13.

15. Соколов Е. Н. Новые тенденции в развитии психологии // Вопр. психол. 2004. № 5. С. 87—89.

16. Фаликман М. В. Внимание. М.: Academia, 2006.

17. Хомская Е. Д. Мозг и активация. М.: Изд-во МГУ, 1972.

18. Хрестоматия по вниманию / Под ред. А. Н. Леонтьева, А. А. Пузырея, В. Я. Романова. М.: Изд-во МГУ, 1976.

19. Чуприкова Н. И. Из опыта интеграции психологических знаний // Теория и методология психологии. Постнеклассическая перспектива / Отв. ред. А. Л. Журавлев, А. В. Юревич. М.: Изд-во ИП РАН, 2007. С. 459—463.

20. Чуприкова Н. И. Метод тестирующего стимула в изучении механизмов аналитико-
синтетической деятельности мозга человека // Психология высших когнитивных процессов
/ Под ред. Т. Н. Ушаковой, Н. И. Чуприковой. М.: Изд-во ИП РАН, 2004. С. 10—32.

21. Чуприкова Н. И. Психика и сознание как функция мозга. М.: Наука, 1985.

22. Чуприкова Н. И. Психика и предмет психологии в свете достижений современной
нейронауки // Вопр. психол. 2004. № 2. С. 104—118.

23. Чуприкова Н. И. Психофизиологическая проблема и разработка теории мозговой организации психических процессов человека в трудах Е. И. Бойко и его школы // Вопр. психол. 2005. № 2. С. 68—84.

24. Чуприкова Н. И. Система понятий общей психологии и функциональная система психической регуляции поведения и деятельности // Вопр. психол. 2007. № 3. С. 3—15.

25. Чуприкова Н. И. Слово как фактор управления в высшей нервной деятельности человека. М.:

Просвещение, 1967.

26. Чуприкова Н. И. Теория отражения, психическая реальность и психологическая наука // Методология и история психологии. 2006. Т. 1. № 1. С. 174—192.

27. Шеховцова Л. Ф. Проблема энергетического потенциала человека в школе Б. Г. Ананьева //

Психол. журн. 2007. Т. 28. № 5. С. 89—95.

28. Perry E. Et al. Acetylcholine in maind: A neurotransmitter correlate consciousness? // Trends
Neurosci. 1999. N 22. P. 273—280.

Поступила в редакцию 22.IV 2008 г.

В ряде случаев человек сам может активно создавать условия, провоцирующие

Действительность «бросать» ему тот или иной вызов. Для некоторых людей это может быть

Характерной чертой их поведения («А он, мятежный, просит бури...»).

Многие понятия психологии (чувство, ум, воля, способности и др.) возникли и

Закрепились в языке как понятия житейские. Лишь постепенно они приобретали статус

Научных, и этот процесс еще далеко не завершен.

29.09.2012

24 ВОЗРАСТНАЯ И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ